***
Около шести лет назад я впервые приехала в Новый Орлеан вместе с приемной матерью Ванессой Бэк. Тогда мне было двадцать лет, и я даже не подозревала, что этот город является пристанищем для различной нечисти, среди которой есть великий и всемогущий гибрид Клаус Майклсон. Услышав это имя, у ведьм, оборотней и вампиров начинали трястись поджилки, — настолько сильно они его боялись. Сначала Клаус наделал шума в маленьком городке под названием Мистик-фоллс, затем приехал сюда, в Новый Орлеан, который когда-то он мог назвать своим домом, чтобы стать королем. Я же, приехав в Новый Орлеан, мгновенно загорелась мечтой поскорее отсюда свалить, ибо столь шумный город не был мне мил. Но жизнь любит преподнести сюрпризы. В первый же день я познакомилась с тем, кого кто-то считал обычной страшилкой, сказкой, в которой нет ни грамма правды (многие действительно не верили в существование Клауса Майклсона). Да, они могли не верить, но бояться… Ох, уверена, его боялись все. Даже я после нашей первой встречи на кладбище, которое казалось мне до жути страшным и на котором было захоронено множество ведьм. Но иногда чудовище может оказаться страшным только для врагов своей семьи, а красавица может полюбить его, не попытавшись изменить, а попытавшись принять ту тьму, что живет в нем. А может, и сама стать чем-то темным, готовым за семью растерзать любого. За семью и свое чудовище. Чего только не происходило за время моего пребывания в Новом Орлеане. Оказалось, что я оборотень из древнего клана полумесяца, у меня есть сестра-близнец Хейли, которая во время нашего знакомства была беременна от Клауса. Она выносила и родила ему прекрасную дочь, которую Клаус назвал Хоуп. Надежда дома Майклсонов, которая обрела живое воплощение. Сразу после родов, ведьмы перерезали Хейли горло и похитили ребенка, чтобы принести в жертву своим дурацким предкам, но у них ничего не получилось, все они были убиты, а Хейли переродилась гибридом. Проблем, конечно, меньше не стало. Чтобы обезопасить Хоуп, пришлось всем соврать и заявить, что она умерла, и отправить ее к тёте Ребекке. А нам с Хейли, Клаусом и Элайджей пришлось разбираться со стаей оборотней, у которых были кольца Луны, приносившие Клаусу каждое полнолуние невыносимую боль, затем с воскресшей Эстер, матерью первородных, Фином и Колом, их братьями. А потом на огонёк зашёл и их отец, Майкл. Все они были убиты, правда, Кол потом вернулся, влюбившись в ту маленькую ведьмочку Давину, которая и вернула его к жизни. Они потом поженились и сейчас живут далеко от Нового Орлеана. Через какое-то время в городе появились еще одни знакомые древней семейки. Аврора, бывшая Клауса, Тристан, ее брат и Люсьен, который что-то не поделил с Клаусом. С ними мы намучились, но главное, они тоже мертвы, — Авроре я самостоятельно вырвала сердце. Дальше — пустяки, мелкие проблемы в мире нечисти. Все более-менее устаканилось, и мы с Клаусом смогли сыграть свадьбу. Я стала Алекс Майклсон. Спустя какое-то время, Марсель с Ребеккой тоже объявили о женитьбе, и Клаус, сумев переступить через себя, дал добро, пообещав убить Марселя, если тот обидит его единственную сестрёнку. Без потерь не обошлось. Стая полумесяца сильно поредела, среди погибших были и Оливер с Джексоном. Пускай они мне никогда не нравились, но их было жалко. Умерла и Камилла О’Коннел, сумевшая стать хорошим другом семьи. Еще я отчислилась из университета, мне было не до учебы, поэтому я, нисколько не жалея, съездила в Сиэтл и забрала документы. Рисовать картины я могу и без диплома, Клаус уж точно лучший учитель, нежели профессора в универе; куда им до мудрости и опытности тысячелетнего гибрида. А моя приемная мать, Ванесса Бэк, смогла начать новую жизнь, она стала известным в обширных кругах журналистом, ее статьи всегда были на первых новостных сайтах в Интернете и первых полосах газет. Осознание того, что у нее все было хорошо, грело мое сердце. Сегодня с погодой повезло. Весь Новый Орлеан купался в солнечных лучах и тепле, которое они дарили. Мои губы сами собой растягивались в радостной улыбке, а сердце стучало все громче и быстрее, так на меня действовало приближение к дому Майклсонов. Я не была здесь месяц и уже успела соскучиться по вечно не спящему городу и никогда не унывающим жителям. — Тетя Алекс! — слышу крик и, стоит мне переступить порог дома, как в меня врезается малышка Хоуп. Я слегка покачнулась. — Хоуп, — тихо смеюсь, в душе радуясь, как младенец. Девочка обвивает своими короткими ручками мою ногу, тихо сопя от негодования из-за того, что она все еще не могла обнять меня ни за что другое, кроме ноги. Ей всего пять лет, но по характеру уже напоминает Клауса. Правильно Ник однажды сказал, в глазах у нее чертята. Слегка отступив от племянницы, я сажусь перед ней на корточки, чтобы наши лица были приблизительно на одном уровне. Ее зелено-голубые глаза, несомненно унаследованные от отца, внимательно следят за моими движения, и я, вновь весело улыбаясь, протягиваю Хоуп бумажный пакет. — Держи, малышка, твои любимые булочки. Хоуп радостно вырывает пакет из моих рук и подносит его к носу, вдыхая запах свежей выпечки. — Спасибо, тетя. Треплю малышку рукой по волосам, ероша их. Я знала, что это ее порадует. Выпрямившись, оглядываюсь и втягиваю носом воздух, пытаясь понять, где мне найти его. — Он у себя, — доносится голос сверху, и я задираю голову. Хейли приветливо машет мне рукой, стоя наверху и оперевшись о деревянную перегородку. Ее глаза задорно блестят, волосы аккуратно лежат на плечах, а губы растянуты в лукавой ухмылке. Справа от нее, положив свою руку рядом с рукой волчицы, стоит Элайджа, как всегда в одном из своих костюмов. Несмотря на свое обычное спокойствие, даже он сегодня не может сдержать улыбки, смотря на меня. Неужто догадались? Киваю им в знак приветствия. — Опять рисует? — деланно равнодушно спрашиваю, прекрасно понимая, что ответ явно положительный. Кивок Элайджи подтверждает мои догадки. — Но он ждёт тебя, — нарочито громко произносит Хейли. Ее глаза внимательно следят за каждой эмоцией, появляющийся на моем лице. Я закатываю глаза и поднимаю большой палец вверх. — Тогда я к нему. Элайджа с Хейли переглядываются, и я понимаю, все у них хорошо, они счастливы. Это видно по искрам в их глазах, физическому языку их тел. Я же вижу, как первородный вампир борется с соблазном прикоснуться к любимой. И я рада, что они наконец не скрываются. На протяжении почти всех этих шести лет они были вместе, просто не распространялись об этом. Надеюсь, что доживу до их свадьбы. Хоуп еще раз крепко обнимает меня за ногу, а потом, повернувшись к лестнице, спешит к маме с дядей. Я провожаю ее взглядом и направляюсь к объекту собственных интересов. В коридорах тихо, слышно лишь смех Хоуп вдалеке. Он, словно хищник, притаился в засаде и ждет, когда его жертва попадется в расставленную им ловушку. Иду медленно, стараясь внимательно прислушиваться к обстановке, царившей вокруг. Но всё-таки я упускаю тихий, едва слышный звук, который молниеносно проскользнул мимо, заставляя меня обернуться и узреть пустоту. Он опять играет со мной! Во мне просыпается маленький ребенок, и я борюсь с соблазном топнуть ногой, громко крича, что это нечестно. Мы же не виделись целый месяц, пока я гостила у Ребекки и Марселя в Остине, куда они переехали после свадьбы. Клаус не смог поехать со мной, сославшись на неотложные дела в городе, но я-то знала, что он просто не хочет, чтобы сестра, живущая в счастливом браке, таскала его по всем интересным местам Остина. Мне пришлось отдуваться одной. Ребекка таскала меня на концерты, где мы слушали исполнителей кантри, блюза и рока, по ресторанам, где мы наедались до отвала, гуляли в парках, где всегда было много любителей пешего туризма, плавания, велосипедных и лодочных прогулок. Рай для любителей солнца и очень активных людей. Но неужели Клаус не скучал? Меня обдает слегка прохладным ветром, и вот я уже прижата чьи-то теплым телом к стене. Уверена, мои глаза горят так же ярко, как и те, что напротив. Он ухмыляется, внимательно исследуя меня взглядом и мысленно подмечая каждый миллиметр моего тела. Правая рука ложится мне на талию, левая на шею. Наши губы встречаются быстро и очень резко, он властно и с безумной жадностью сминает мои губы, отчего у меня не получается сдержать стон. — Клаус, — шепчу я чуть охрипшим голосом. — Алекс. Он тянет меня в нашу комнату, где мой взгляд сразу же цепляется за ту самую картину, на которой нарисована я, стоящая на балконе и задумчиво смотрящая на Новый Орлеан. Клаус даже не спрашивал, где ее повесить, все решил сам. — И как в Остине? — Еще более шумно, чем в Новом Орлеане. Явно довольный моим ответом, Клаус садится на кровать, утягивая меня следом. — У тебя загадочный вид, — замечает он. — Есть, что тебе рассказать. — И что же? Я загадочно улыбаюсь и лезу за одной очень важной вещицей в карман брюк, все это время находясь под бдительным надзором гибрида. Мне кажется, что сейчас я умру от волнения, так страшно, а вдруг он не обрадуется? Подумает, что это не то, что нам сейчас нужно. Но куда деваться, в любом случае придется сказать. — Клаус, — сама не замечаю, как перехожу на шепот. — Ты только не злись или еще чего, но у нас, кажется, будет малыш. Гибрид недоуменно хмурится, и я спешу показать ему положительный тест на беременность, который все это время лежал у меня в кармане. Увидев его, Клаус едва заметно вздрагивает, в душе сразу же поднимается паника. Он… не рад? Его рука тянется к моему уже чуть заметно округлившемуся животу. Я молчу, боясь двинуться. Вижу, как подрагивают уши Клауса, загораются глаза, и я позволяю себе облегченный вздох. Он всё-таки услышал нечто такое, что подтвердило мои слова. Биение маленького сердечка у меня внутри. — Сюрприз, — шепчу я. Клаус поднимает на меня свои глаза. — Кажется, следующая пара лет будет особенно трудная. — Как будто в другие года все спокойно, — я красноречиво закатываю глаза. — Более-менее, — Клаус качает головой и сгребает меня в свои крепкие объятья. — Теперь ты точно никуда от меня не денешься, малышка Майклсон. — Я и не собиралась. Мы улыбаемся друг другу, сейчас все так, как и должно быть. Счастливый смех Хоуп внутри дома, Хейли и Элайджа, ведущие разговоры по душам, Ребекка и Марсель, живущие где-то далеко, но счастливо, Клаус, смотрящий на меня со смесью превосходства и радости. Да, Клаус, ты выиграл, выиграл еще в первый день нашей встречи на кладбище, твои глаза навсегда поглотили меня, не давая отойти ни на шаг. Пусть мы в городе, который я раньше ненавидела, сейчас Новый Орлеан — мой дом. Потому что здесь моя семья, Клаус. Здесь родится мой ребенок. Нет. Наш с Ником ребенок. Все так, как и должно быть. Все это надолго, как и клятва, которую однажды дали друг другу Майклсоны. Всегда и Навечно. Не так ли, Клаус?Конец.