***
Впервые о соулмейтах он услышал от сестры. Один раз она вбежала к нему в комнату с красным маркером, и, коварно усмехаясь, вывела ему на запястье слово «зануда». — Эй! — крикнул он и стал тереть руку, — Если это шутка такая, то не смешно! Он не стирается! — А вот пусть твой соулмейт знает, с кем он связан! — как злая ведьма из мультика рассмеялась Нэнси. — Кто такой соулмейт? — без интереса спросил Майк, всё ещё пытаясь стереть надпись. — В вашем занудном клубе не знают про соулмейтов? — усмехнулась Нэнси. — Больно нужен мне этот твой соулмейт, — пожал плечами Майк и хотел было уже вернуться к брошенному комиксу, но сестра вдруг резко села на его кровать. — Соулмейт — это самый важный человек на Земле, Майк, — вдруг серьёзно сказала она. — Это тот, кому доверяешь, кого готов оберегать и слушать часами, готов поделиться всем, даже самым дорогим, что у тебя есть. Соулмейт — это тот, кого любишь больше себя самого. — Ну видимо твой соулмейт — это ты сама. Никто кроме тебя не выдержит твой трёп больше двух минут, — рассмеялся Майк и показал сестре язык. — И правда зануда. Уже сочувствую твоему соулмейту, — притворно-грустно покачала головой Нэнси. — Ладно. Даже если он есть, как он может увидеть то, что ты написала на руке у меня, а? — скептически скрестил руки мальчик. — Всё, что ты нарисовал на своей руке, появляется на руке соулмейта, — улыбнулась сестра. — Любой знак, даже простая закорючка — он увидит. И вы встретитесь. — А ты уже писала что-нибудь? — немного помолчав, спросил Майк. — Пока нет. Как думаешь, лучше написать адрес? Или спросить его имя? — задумавшись, Нэнси выронила маркер. Хитро усмехнувшись, Майк молниеносно поднял маркер и корявым почерком вывел на руке сестры слово. Удовлетворённо кивнув, он пихнул её в бок и вручил маркер: — Я уже придумал! — и со всех ног выбежал из комнаты. — «Вредина»? Ну всё, Майк Уиллер! Ты просто труп! — яростно закричала Нэнси и кинулась за братом.***
Одиннадцать не любила рисовать. У неё просто не было сил на это. Да и нечего ей было рисовать: она знала лишь белые стены, двери и одинаковых людей в тех же белых халатах. Одиннадцать ненавидела белый. На её руках и ногах всегда чернели синяки и виднелись царапины. Чаще, чем хотелось бы. Её толкали и били, если она не хотела делать следующее упражнение, просила отдыха. Одиннадцать даже не могла сосчитать количество этих синяков — столько цифр она не знала. В редкие минуты отдыха она спала. Это была единственная возможность хоть на несколько часов вырваться из бесконечного кошмара. Только во сне её окружал чёрный — второй знакомый цвет. Её жизнь — это бесконечные занятия. Людям в халатах интересны её способности. Одиннадцать же они пугали до смерти. Часто она чувствовала, что ещё немного, и она умрёт, её голова взорвётся и раскрасит эти безупречно белые стены кроваво-красным. Этот цвет она тоже знала не понаслышке. А потому, увидев в один из дней на своей руке надпись, она испуганно вздрогнула — надпись была красной. Девочка попыталась стереть буквы, но у неё ничего не вышло. Она царапала её ногтями, тёрла рукой и тканью своей одежды — кожа вокруг покраснела, от чего буквы, казалось, стали ещё заметнее. Посмотрев на слово внимательнее, Одиннадцать всё же сумела прочитать его по слогам: «Зануда» Из глаз девочки покатились слёзы. Она попыталась натянуть рукав своей одежды на руку, но она не доставала. Надпись было не скрыть. Одиннадцать закрыла рот руками и всхлипнула. Папа называл это «предчувствие». И сейчас сердце девочки переполняло очень плохое предчувствие.***
— «Зануда»? А ты самокритичный, — засмеялся Лукас, пока Майк открывал свой шкафчик. — Да это Нэнси всё. Рассказала мне какую-то сказку и думает, что я в неё поверю, — отмахнулся Майк, натягивая рукав кофты. — Ещё и маркер водостойкий взяла. Дура! — Да уж. Но не грусти, если твой соулмейт из нашей школы, он точно поймёт, что это кто-то из нас четырёх. Надейся, чтобы это был не Трой, — пихнул мальчика в бок Дастин. — Эй, я думал, мы друзья! Такого и врагу не пожелаешь! — замахал руками Лукас. — Стоп, вы что, слышали о соулмейтах? И верите в них? — резко развернулся к друзьям Майк. Все до одного уверенно кивнули, даже Уилл, — Может, и в Санту с Зубной феей заодно? — Да брось, Майк! Соулмейты точно существуют. Я как-то у папы на руке увидел список продуктов. Думал, это он сам себе написал. Но почерк был мамин! — уверенно сказал Лукас. — А ты не думал, что твоя мама просто написала список на руке папы, умник? Если это все ваши доказательства, вы меня не убедили, — покачал головой Майк. — Просто послушайте себя! «В мире существует человек, с которым ты можешь связаться, когда хочешь, стоит только написать послание. На своей руке!» Вы серьёзно? Это даже звучит не круто! Почему вы в это верите? — Потому что это правда, Майк, — нахмурился Дастин. — Вот подрастёшь — поймёшь! — засмеялся Лукас и дал пять Дастину, после чего оба, смеясь, ушли. — У моего брата есть соулмейт, — неожиданно заговорил Уилл. — Ой, да брось! И кто он? — усмехнулся Майк. — Он пока не знает, но сегодня он впервые на руке обнаружил надпись. Уж не знаю, что хотел сказать ему соулмейт, но написал он «Вредина». Майка словно по голове ударило. «Вредина»! Неужели соулмейты правда существуют? Тогда Джонатан — соумейт Нэнси? — Эй! Майк, ты тут? — Ты не шутишь сейчас? — немного помолчав, спросил мальчик. — Нет, зачем мне? Я просто хочу, чтобы ты понял, — улыбнулся Уилл уголком губ. — Спасибо, — тепло улыбнулся ему Майк в ответ. — А ты видел надпись Джонатана? — Джонатан нам с мамой её уже раз тридцать показал. Так что я не вру, если ты об этом. — Да нет. Внимательно посмотри на мою запись. Точнее, на её цвет, — усмехнулся Майк и медленно закатал рукав. — Подожди, — медленно протянул Уилл и его глаза постепенно расширились. — Как видишь слово у меня другое, но кто мне его написал, Уилл? — улыбнулся мальчик. — Нэнси? — удивлённо спросил Уилл. — Ненси.***
— «Зануда»? Это ты написала? — спросил Папа, рассматривая запястье девочки, на что она отрицательно покачала головой. — Ты знаешь, что это значит? — снова отрицание. — Тогда кто это написал, Одиннадцать? — Не знаю, — прошептала девочка, вырывая руку. — Что ты сказала? — Не знаю, — уже громче повторила она. — Что ж, тогда мы все не в силах найти его. Если ты, конечно, не врёшь. Зачем тебе было прятать это слова, если его написала не ты? — Папа склонился над девочкой, отчего у неё из глаз полились слёзы. Она никогда не врала Папе. Почему он ей не верит? — Я хочу верить тебе, Одиннадцать, — будто прочитав мысли девочки, сказал Папа, — и я попробую. Если ты не знаешь, кто написал это слово, мы будем искать его. Ты будешь. — Но у меня не получится, — всхлипнула девочка. — Я не знаю, кого искать. — Ты сможешь, Одиннадцать. Если нет, то ничего страшного. После этих слов начался сущий кошмар.***
Теперь каждый день для Одиннадцать — поиск. Поиск того, кто сделал надпись. Он тоже пытался найти её, поэтому послания на её руке появлялись каждый день. Она не понимала, зачем это нужно Папе, она честно пыталась найти это человека, но не могла. Каждый день она без сил падала на пол, пачкая его своей кровью. Каждый день она боялась, что просто не сможет найти сил открыть глаза. Каждый день она кричала в пустоту «Ответь мне! Найди меня! Кто ты? Пожалуйста, приди ко мне!», но она всегда оставалась одна. А потом темнота сковывала её. И начиналась боль. На неё кричали, её толкали и били, поливали ледяной водой, не давая ни секунды на отдых. После этого Одиннадцать не чувствовала уже ничего, сколько бы её не били. — Пойми, Одиннадцать, — тихо говорил ей Папа после одного из таких дней, когда девочка лежала на кровати в своей комнате, — Я не хочу делать тебе больно. Но этот человек может найти тебя и забрать. А я очень не хочу терять тебя. Поэтому лучше ты сама найдёшь его, а мы приведём его сюда. Так у тебя появится соулмейт. — Что такое «соулмейт»? — еле-еле прошептала Одиннадцать. — Завтра мы снова попробуем найти его, — продолжил Папа, не обращая внимания на девочку. — Поэтому сейчас тебе надо поспать. Отдыхай, — мужчина накрыл девочку одеялом и подошёл к двери. — Нет, — прошептала Одиннадцать. Папа медленно развернулся к девочке и снова присел к её кровати. — Что ты сказала? — со стальными нотками в голосе спросил он. — Я не могу найти его, Папа, — всхлипнула девочка. — Я не могу. -Ты должна стараться, Одиннадцать. Ты всё можешь, но не хочешь. Мы исправим это. Теперь ты будешь пытаться чаще, и тогда всё получится, — сказал Папа, из-за чего девочка начала всхлипывать чаще. — Нет, Папа! Пожалуйста! Нет, перестань! Я не смогу! — закричала девочка, но Папа не хотел её слышать. Он холодно улыбнулся ей и вышел из комнаты. Одиннадцать подтянула колени к животу. Нет. Нет! Хватит, пожалуйста, хватит! Каждый день — это невыносимая боль. Если её станет больше, Одиннадцатая умрёт, просто сломается. Почему Папа делает ей так больно? Почему ему всё равно? Одиннадцатая обняла себя руками. На глаза снова попалась надпись, теперь написанная чёрным. «Как мне найти тебя?» «Как мне найти тебя, Соулмейт? Помоги мне! Помоги!» Одиннадцать снова окружала темнота. Она бежала, так быстро, как только могла. Под ногами плескалась ледяная вода. Она звала Соулмейта, просила его помощи. Как же она хотела сбежать отсюда, найти его! По тем надписям, что он оставлял на руках Одиннадцать, она поняла, что Соулмейт не хочет причинить ей боль. Он хочет лишь найти её. А у неё даже нет шанса ответить. Но вот вдалеке появилась фигура. Одиннадцать резко остановилась и присмотрелась. Медленно подойдя чуть ближе, она увидела мальчика. Он сидел на кровати и рассматривал свои руки. Руки с надписями, как у Одиннадцать. Девочка медленно присела на кровать рядом с мальчиком и посмотрела на него. Казалось, он будто ждал чего-то. — Пожалуйста, — вдруг тихо прошептал он, из-за чего Одиннадцать резко вскочила с кровати. — Дай мне знак, — конечно же, мальчик не видел её. Но то, с какой грустью он говорил эти слова, заставили девочку слушать не отрываясь.- Я слышу тебя. Слышу, что тебе страшно и больно, — слышит? Как он может слышать её? Это невозможно! — Не представляю, как ты выносишь это, что бы это ни было. Я очень хочу помочь тебе, но я не знаю как. Пожалуйста, помоги мне. Дай мне понять, где ты, прошу! Хоть одно слово и я сделаю всё, чтобы спасти тебя. Одиннадцать снова села на кровать и взглянула на мальчика. Он расстроенно закрыл глаза и опустил голову. Одиннадцать позвала его. Она всё повторяла и повторяла мольбы о помощи, но он не слышал. Он сидел, не шевелясь. И тогда девочка коснулась его плеча. И вдруг мальчик дёрнулся. Он почувствовал. И тогда Одиннадцать открыла глаза.***
Привычным движением вытерев кровь из носа, Одиннадцать резко вскочила с кровати. У неё есть совсем немного времени до кошмара. Потом всё закончится. Мальчик сказал, что ему нужен знак. Послание! Нужно написать ему послание, как это делал он! Но чем? Одиннадцать развернулась, хотя и так знала: ничего нет. Ничего, чем можно было бы оставить послание! Девочка снова всхлипнула и взглянула на стену. Единственный рисунок, который она когда-либо рисовала. Рисунок был прикреплён на иголку. Одиннадцать слегка дёрнула головой, и рисунок тут же слетел со стены. Иголка упала на пол. Одиннадцать медленно взяла иголку в руку и взглянула на запястье, ища пустое место. Скоро там будет послание.***
Придя домой со школы, Майк тут же пошёл в ванную. Маркер всё ещё не стирался, но теперь кожу вокруг него неприятно саднило. Пытаясь стереть её мылом, он поморщился: для надписи ничего не изменилось, но кожа теперь щипала вдвое сильнее. Вот же Нэнси! После ещё нескольких неудачных попыток Майк отчаялся и оставил всё как есть. Потом сотрётся когда-нибудь. Поднявшись в свою комнату, он бросил сумку с учебниками на пол и упал на кровать. Что если соулмейты и правда существуют? Что если на самом деле есть кто-то, дарованный судьбой? И с ним действительно можно связаться, пусть и таким нелепым способом? Но если его человек вообще живёт в другой стране? Или он не говорит по-английски? Или он вообще старый? От такой мысли Майка передёрнуло. Нет, тогда уж лучше вообще без соулмейта. Он снова взглянул на свою руку. «Зануда». Да уж, не совсем правильное знакомство. Надо бы исправить. Мало ли, вдруг получится? Схватив со стола чёрную ручку он как можно более аккуратнее вывел незамысловатую фразу. «Привет! Как тебя зовут?» Но ответа не пришло не через пять минут, не через три часа. Расстроенный, Майк откинулся на подушку. Неужели и правда сказки?***
Каждую ночь, стоило только закрыть глаза, Майк слышал голос. Один и тот же голос, который кричал так отчаянно, с такой силой, что каждую ночь Майк просыпался в слезах. Голос звал его, просил о помощи, просил найти его. Спасти. Но что Майк мог сделать? Он не знал, кто его зовёт, откуда. Но ему абсолютно точно требовалась помощь. Днём всё было тихо, как обычно. Никто не замечал состояния Майка, даже друзья. Он всё также учился, общался. По выходным ребята также собирались играть в Подземелья и драконов. Но вот только Майк стал рассеяннее. Он часто задумывался о чём-то, не слышал, если его звали, или же просто не хотел отзываться. Он пытался услышать её. Соулмейта. Но почему-то она звала только по ночам. Целыми днями Майк исписывал свои руки всем, что только попадалось и часами тщательно рассматривал их: вдруг она уже писала, а он проглядел. Но она не связывалась. Лишь ночью молила его о спасении. В один из дней, когда Майк заснул на уроке английского, к нему подошёл Уилл. — Майк, что с тобой? — Уилл смотрел на него своими большими обеспокоенными глазами, пытаясь найти проблему. — А что не так? — спросил в ответ мальчик, широко зевнув. — Как давно ты спал? — Нормально я сплю, Уилл. — У тебя кошмары? — будто не слыша его, продолжил он. — Нет, у меня всё отлично, — вяло улыбнулся Майк, пытаясь уйти от разговора. — Тогда что не так? — развёл руками Уилл, — Я же вижу, ты не в порядке. — Слушай, я в норме. Не переживай, ладно? — Майк дружески похлопал его по плечу, но Уилл вдруг резко схватил его за руку и отвернул рукав кофты. -Ничего себе, — рассеянно протянул он, рассматривая надписи. — Я думал, только я в это верю. — Знаешь, мне кажется, я уже с ума схожу со всем этим, — Майк резко натянул рукава на руки и спрятал их в карманы. — Так ты не спишь… Из-за этого? — спросил Уилл. — Ладно, я скажу, если ты не посчитаешь меня психом, идёт? — решился Майк. — Конечно. — Я… Я слышу её голос, — выдохнул Майк. — Что? — неверяще переспросил Уилл, — Её… голос? Голос соулмейта? — Да. Она зовёт меня, но ничего не пишет. Я пытаюсь искать её, но, как ты понимаешь, всё глухо. Эй, ты чего? — Майк потряс друга за плечи, но тот не отвечал, рассеянно уставившись в одну точку. — Уилл? Что не так? — Прости. Я… Мне нужно идти, извини, — вырвавшись из сватки друга, Уилл быстро скрылся за поворотом.***
Не зная, к кому пойти, Майк почему-то выбрал Нэнси. Это она втянула его во весь этот кошмар, она пусть и спасает. Постучавшись и не дождавшись ответа, Майк зашёл в комнату сестры. Нэнси разговаривала по телефону и смеялась. Джонатан действительно оказался её соулмейтом. Теперь они развлекались на уроках, разрисовывая себе руки, и не отходили друг от друга ни на шаг. Ну или болтали по телефону. Майк действительно был рад за сестру. Смотря на неё, он понимал: Нэнси и правда счастлива. А если бы не его тупая шутка, всё бы осталось как прежде. Ну и где благодарность? — Нэнси, — потряс сестру за плечо Майк, но та только отмахнулась от него. — Нэнс, это важно! — Отстань, я разговариваю! — прошипела Нэнси и вернулась к телефону. — Как же ты достала! — прикрикнул на неё Майк и вырвал у неё трубку, — Вот видишь, не так сложно от неё отлепиться! — с громким стуком мальчик положил трубку на место. — А теперь, пока ты не начала орать на меня, послушай. Ты слышишь мысли Джонатана? — Что за бред? Нет конечно, — усмехнулась сестра. — Ты только из-за этого бросил трубку? И почему ты ещё не спишь? — Как думаешь, я найду её? — вдруг серьёзно спросил он. — Соулмейта? — Майк, — выдохнула Нэнси и обняла брата, — Конечно же! У всех нас есть соулмейты. Ты обязательно найдёшь её. Я же нашла. — Ну и как тебе встречаться с «занудой»? — усмехнулся Майк. — Так же, как и жить с чудиком в одном доме, — улыбнулась Нэнси, — Просто потрясно. Хотелось бы, чтобы этот момент длился вечность. Казалось, эта комната защищена от любой угрозы. Все проблемы оставались за её дверью. Как же было бы здорово, если бы так и было. — Так, ну всё, мелкий. Иди спать, — сказала Нэнси и взъерошила Майку волосы. — Передавай Джонатану привет, — ответил Майк, рассыпаясь в воздушных поцелуях. — Ох, иди уже!***
Майк сел на кровать и уставился на свои руки. Все исписаны какими-то глупыми фразами, призывами. И ни одного ответа. Если бы он мог по щелчку пальцев оказаться рядом с ней… Он бы сделал всё, что в его силах. Лишь бы уберечь её. — Пожалуйста, -сам не до конца понимая, что он делает, Майк начал говорить. — Дай мне знак. Я слышу тебя. Слышу, что тебе страшно и больно. Не представляю, как ты выносишь это, что бы это ни было. Я очень хочу помочь тебе, но я не знаю как, — отчаянно протянул он. — Пожалуйста, помоги мне. Дай мне понять, где ты, прошу! Хоть одно слово и я сделаю всё, чтобы спасти тебя. Еще несколько минут он глупо пялился на свои руки, ожидая ответа. Но его не было, как всегда. Майк расстроенно закрыл глаза и опустил голову. Ну же, хотя бы какой-нибудь знак! Ну пожалуйста! И вдруг он что-то почувствовал. Как будто кто-то коснулся его плеча. Мимолётное, лёгкое касание. Майк резко развернулся, но рядом никого не было. Кажется, он уже и правда сходит с ума. Ещё немного посмотрев на свои руки, он уже было подошёл к лампе, чтобы погасить её, как вдруг в запястье что-то кольнуло. Потом ещё и ещё раз. Вскоре уколы превратились в ощутимую боль. Майк кривился и смотрел на своё запястье. На нём медленно, одна за одной, загорались красные буквы. Пока не сложились в два слова. «Где ты?» Казалось, Майк сейчас заплачет. Позорно разревётся, как девчонка. Соулмейт ответила ему! Она ответила! Он прижал запястье к себе и улыбнулся. Она ответила. Минут десять он неверяще смотрел на послание, перечитал его уже наверно раз двести. А потом, резко взяв в руку маркер, тот самый, которым было выведено первое слово, и аккуратно вывел адрес.***
Ночь прошла беспокойно. Майк не мог уснуть. Под стать его настроению, на улице была настоящая буря: хлестал дождь, оглушающими раскатами бил гром и сверкали молнии. Майк раз за разом вслушивался, пытаясь услышать соулмейта. Но она молчала. Не было больше никаких посланий, но Майку отчаянно хотелось верить, что она идёт. Даже не видев её ни разу в жизни, он уже восхищался ей. Превозмогая себя, страх и боль, она боролась за свою жизнь. Кто бы она ни была, в глазах Майка она уже герой. Он измерил шагами всю комнату и, не выдержав, выбежал.***
На улице всё оказалось ещё страшнее: Майк мгновенно промок до нитки. Сев на свой велосипед, он поехал, не зная куда. Он просто физически не мог оставаться на месте, его тянуло к ней. Майк посмотрел на небо. Не видно ни одной звёздочки: всё закрыли тучи, будто специально создавая препятствия на его пути. Фонарь светил исправно, но с ним всё равно было мало что видно. — Пожалуйста, пожалуйста… — бормотал Майк, — Найдись, прошу. Пожалуйста! По ощущениям, он уже выехал из Хокинса. Он свернул с дороги и поехал в лес. Ноги уже начинали болеть, казалось, он ехал уже несколько часов, но боль в запястье не давала остановиться. Он должен быть здесь. Он найдёт её. По-другому и быть не может. Вдруг под переднее колесо что-то попало. Вскрикнув, Майк упал. Должно быть, в темноте налетел на корень. Осмотрев велосипед и удостоверившись, что всё в порядке, мальчик уже хотел было поехать дальше, но что-то остановило его. Прислонив велосипед к ближайшему дереву, он пошёл дальше пешком.***
На улице уже начинало светать, но дождь всё продолжался. Казалось, что он не прекратится уже никогда. Майк, уше прошедший весь этот лес вдоль и наперёд, и не думал сдаваться. Покрутившись вокруг себя, он вдруг оглушительно крикнул: — Соулмейт! Соулмейт, где ты? Стараясь перекричать дождь, он всё громче и громче повторял одно лишь слово, ставшее таким родным. Он кричал, как безумный, пока не услышал совсем тихое, но такое знакомое: — Я здесь. К нему вышла девочка в больничной ночной рубашке, мертвенно бледная, с красным от крови лицом. Испугавшись, что она сейчас упадёт, Майк кинулся к ней и обнял. — Я нашёл тебя, — неверяще прошептал он ей на ухо. — Спасибо, — ответила она дрожащим голосом. Дождь всё также шумел, всё так же ревел гром. Но в ту же секунду всё будто замерло. И плевать, что было до этого момента, плевать, как было тяжело и больно. Он нашёл её.