Corpus diaboli

Сознание человека не способно преобразовать звуки, что Я произношу, в слова. Моё имя так же неподвластно человеческому уху. Глупо было бы появиться на этой земле в истинном обличье, Мои цели требуют деликатного подхода к роду человеческому. Поэтому передо Мной стояла нелёгкая задача: найти подходящий сосуд, который сможет принять Меня, сможет справится физически и морально с последствиями Моего присутствия. О критериях Я и не думал: лишь бы смертный был достаточно силён и, в идеале, умел бы играть на музыкальных инструментах. Страсть, как люблю музыку... Подходящее тело попалось не сразу, четверых смертных откачивали бригады скорой помощи, чтобы тех после добили люди с серыми лицами в жёлтых домах. А этот... Смог. Хорошо. Сам ещё не понимает, что происходит, сонно моргает и дышит как-то чересчур шумно. Животом?.. - Человече! Прокатываюсь бархатистым эхом по чужой черепной коробке. Мысленно, конечно: связки напрягать ещё не готов. - Человече! Не притворяйся, ты меня прекрасно слышишь. Я поднимаю вверх чужую руку и несколько секунд смотрю на неё, сжимая и разжимая пальцы. Тело прошибают мурашки и, кажется, мы начинаем пятиться назад. - Прекрати, ты нас уронишь. Я несколько отвык от боли и... Мой сосуд замирает, глупо уставляясь куда-то в пустоту. Открывает рот и тут же закрывает его, не решаясь задать Мне вопрос. - Спокойно. Прислушайся к ощущениям, затем поговори со Мной. Ты не сходишь с ума, мальчик мой. Я заставляю его сглотнуть слюну и сесть на пол: человеческое сердце бьется чаще положенного, будто бы торопясь сократить жизнь Моего подопечного. Будь это Моим первым воплощением, Я бы даже испугался. Не нравится Мне этот громкий и точный орган в грудной клетке, рассказывающий каждому встречному о своём хозяине всю подноготную. Когда-то давно я хватал ртом воздух и хватался руками за шею, пытаясь прекратить это биение и перестать ощущать движение крови по венам. Когда-то давно я учился напрягать связки и издавать эти мерзкие, неотёсанные звуки, что вы зовёте словами. Многому я, впрочем, учился, но теперь будет несколько легче. Вот только... Мой сосуд вскакивает на обе ноги, резво подскакивает к окну и впускает в дом холод. Спотыкается, потому что на долю секунды управление беру Я и с непривычки делаю непомерно широкий шаг. Какие же люди, Вельзевул их дери, короткие! - Че! Ло! Ве! Че! Он, наконец, закрывает глаза и соприкасается со Мной сознанием. Молча. Неужели всё ещё думает, что Я - галлюцинация? Осторожно прикасается к Моей Сущности, впервые за всю свою жизнь ощущая в голове что-то настолько постороннее. Сдерживаю шипение, ожидая от него дальнейших действий. В комнате холодно, но тело дышит все так же шумно и часто. Я с интересом смотрю на живот, поднимающийся и опускающийся в одному ему известном ритме. Упускаю тот момент, когда в человеческой голове становится слишком тесно и жарко. Не успеваю дёрнуться в сторону, как чужое сознание прокатывается по Мне, намереваясь то ли раздавить, то ли понять, что Я такое. Со смешком рыкаю и вжимаю его в темные углы клетки, что зовется черепом. Тело парня стоит, не двигаясь, ожидая команд от правящего. А правящего-то и нет! Этот мелкий пройдоха, чьего имени я ещё даже не знаю, умело давит на Меня всем своим смертным существом! Тут меня пробивает на неумелый, отрывистый смех. Меня! Меня подавить пытается! Одной точной, острой что твой язык, мыслью загоняю его в подсознание, с комфортом устраиваясь в голове. Тело послушно дёргается, выпрямляется, приподнимает подбородок и довольно хмыкает. - Ни слова мне не скажешь? - двигаю языком и губами, четко выговаривая каждую букву, - Как пожелаешь. Мне, в принципе, все равно. Деловито подхожу к шкафу и достаю оттуда всё, что попадается под руку. Какое-то stercore, как это можно носить?.. Ох, ладно, с 1888 года мода менялась, как и люди. В худшую, мать её, сторону. Выуживаю из недр шкафа нечто чёрное, крепко сжимаю в руке тонкую ткань и довольно скалюсь. - А вот это нам пойдёт больше, не находишь? Неумело, покачиваясь из стороны в сторону и прыгая то на одной, то на другой ноге, переодеваюсь во всё чёрное. Не то чтобы Я таким способом показывал свою принадлежность к Тьме, та многогранна и хранит в себе всевозможные цвета. Вовсе нет. Просто Я так смотрюсь эффектнее. Выигрышнее. Так было во все века и во всех телах, какими бы жалкими некоторые из них не были. Мой молчаливый сосуд, наконец, пытается проявить какую-то активность и откуда-то из недр сознания Я слышу крайне возмущенный возглас. "Какого, мать твою, хрена?" - Решил подчистить творение Бога и оставить Землю просыхать от вашего гноя... Понимает, кто Я такой, но даже мысленно не произносит ни одного из моих имён. Чувствуя, как на Меня надвигается волна вопросов, один интереснее другого, морщусь и щёлкаю в воздухе пальцами, затыкая смертного. - Фильмы. Ваши фильмы - дерьмо. Я устал. Все мы устали! - клацаю зубами, начиная ходить по комнате, - Нет никакого глобального плана по уничтожению рода человеческого, вы сами прекрасно справляетесь. Я просто хочу смотреть нормальное кино, видеть нормальных актёров и не выть Цербером под очередной отвратительный саундтрек! Неожиданно слышу смешок и чувствую в нём нотки согласия и даже... Принятия? Смирения?