6 февраля, 19:54
Сорвавшись с места, Саманта успела увидеть Клайда, спускающегося по веревке вниз с площадки бывшего суши-бара. Кажется, мальчик окликнул ее, но Сэм, резко сменив направление, зигзагами лавируя между грудами бесхозных стройматериалов и заваленного снегом мусора, бросилась к сердцу «Содо Сопа» - несчастной лачуге, вокруг которой и выстроили этот уродливый ультрасовременный конгломерат имени непомерных мэрских амбиций. Обогнув низкий покосившийся забор, огораживающий свалку МакКормиков от общественной, девочка забуксовала в глубоком снегу на повороте и выбежала на дорогу. Ледяной воздух рвал легкие, короткий, но напряженный спринт по глубокому снегу на пересеченной местности дался ей непредвиденно тяжело. Господи, если она выберется из этого дерьма невредимой – обязательно запишется в тренажерку. Только бы успеть. Домой, домой, срочно, за компьютер, может быть удастся что-то предпринять, убрать это видео, удалить аккаунт, что угодно, пожалуйста. Предупредить родителей, сорваться с места, и бежать, бежать, бежать! Капсула. На бегу Сэм стиснула жилет на груди – там, во внутреннем кармане, покоилась заветная картонная коробочка. Проглоти капсулу и отмотай время. Прямо сейчас, потому что времени у тебя уже нет. Нет. Нельзя. Капсулу нужно сохранить до последнего. На случай, если настанет момент, когда иного выхода не будет. Окно у парадного входа МакКормиков на всю улицу было единственным источником искусственного света, но даже одинокая голая лампочка, висящая с провода над их продавленным диваном, казалась ослепительно яркой. Сэм миновала покосившееся крыльцо с торчащим среди гнилых досок, как инсталляция современного искусства, старым холодильником, и ринулась к перекрестку, отделяющему «дерьмовую часть города» от крайнего на квартале дома Кайла. - Баттлорд! Эй! Мальчишеский голос – низкий, хриплый, и одновременно с этим по-взрослому звонкий и сильный – словно ударил Сэм в затылок, и, одновременно с этим, лунный свет на снегу закрыло черной тенью. Девочка не остановилась, не затормозила – хотя знала, что он без труда догонит, если захочет. Спустя всего пару секунд нога больно натолкнулась на старую рельсу, предательски скрытую снегом, и Сэм повалилась на заброшенные железнодорожные пути, крепко приложившись коленом и – зубы отозвались противным лязгом – подбородком. Но хуже всего был звук – мерзкая смесь шумно втягивающегося воздуха, хлюпанья и скулежа. Блядь. Тень на снегу мигом скользнула прочь, и показавшийся на смену ей огрызок луны противно ухмылялся в затылок. Приподнявшись на локтях и отплевываясь от грязного снега, девочка попыталась встать, но не смогла – колено свело острой болью, и она внезапно поняла, что источник странного всхлипывающего звука – она сама. Ее собственный, хриплый от долгого, долгого молчания, звонкий девичий голос. Наверное, у всего есть своя точка излома. У великолепного Баттлорда, мастера прицельного метания хлопушек, грозы шестиклассников, девочек-изюминок и хтонической неведомой хуйни из глубин лавкрафтианских миров – сраная проржавевшая железнодорожная шпала и разбитое колено. Ебаный стыд. - Бля, бля, ты как? Встать можешь? Поднимайся, давай, обопрись на меня. Сильные мальчишеские руки подхватили ее подмышки и бесцеремонно дернули вверх. Сэм остервенело размазывала по щекам грязь, острое ледяное крошево и злые слезы, и пыталась согнуть колено – ощущения были такие, будто сустав заменили куском ржавого железа. - Больно? – спросил Мистерион до смешного банально, блядь, конечно больно. Он держал ее за плечи, обеспокоенно вглядываясь в лицо из-под тени капюшона, - Ты чего как на пожар, что стряслось? Вместо ответа, не прекращая позорно шмыгать носом, Сэм обреченно поджала губы и протянула ему все еще судорожно сжатый в ладони телефон. Он все равно узнает – если не знает уже – рано или поздно, и, пожалуй, лучше, если от нее непосредственно. Пока еще есть возможность снять часть этого груза самостоятельно. Мальчик смотрел на экран с каким-то смешным удивлением на лице, подняв под маской одну бровь и сощурив ясные голубые глаза - отсвет экрана делал их на вид прозрачными, как вода. - И всего-то? – с внезапной насмешкой спросил он, - Я и так знал, что ты девчонка. Это заявление оказалось настолько неожиданным, что Саманта на секунду забыла обо всем – о растущих под видео цифрах, о том, что ее маленький секрет теперь знают больше двенадцати миллионов человек (нахер оно им только всралось, это самая отстойная суперспособность из всех, что могут быть), и даже о том, что эта ночь вполне может стать последней в Южном Парке, даже при лучшем раскладе. Она просто глупо таращила на него темные глаза, прижимая ледяные пальцы к губам, и чувствуя, как на щеках стынут злые, непрошенные слезы. А через маску Мистериона на нее смотрел в ответ Кенни МакКормик… и улыбался хорошо знакомой улыбкой. - Я же не слепой. Я знал еще с тех пор, как Баттерс привел тебя во двор Картмана и ты палкой вышибла из Клайда дерьмо. В смысле… сначала это было прикольно, потому что я сам играл за Принцессу, а по… Сэм тряхнула головой, заставляя себя хоть немного прийти в чувство, резко отобрала у мальчика телефон и, яростно насупившись, ткнула пальцем в цифру под видео. Можно было сразу догадаться, что смотреть он будет не туда, куда следовало бы. 12.345.174 Через полчаса будет уже тринадцать миллионов. А к утру у нее наберется больше подписчиков, чем у Пьюдипая на ютубе, а сама она будет заперта в какой-нибудь правительственной лаборатории в компании жесткой койки и больничного судна. - Вау, - вырвалось у Мистериона после секундного молчания. - Я… Он удивленно моргнул и нахмурился. Лишний повод почувствовать себя фриком – из всех странностей его больше всего удивляет внезапно прорезавшийся голос. Саманта зажмурилась, собирая в кулак всю волю. Слова привычно застревали в горле, ей приходилось с силой выдавливать, вытаскивать их, как глубоко засевшую занозу. Больше не осталось преград и причин – он знает, он всегда знал, она должна объяснить, у нее нет времени на шарады, говори, говори! - Я в опасности. Помоги мне добраться до дома. Я должна удалить этот профиль и съебывать. За мной придут, и очень скоро. Мистерион безмолвно и очень удивленно продолжал смотреть на нее так, будто она только что вылезла из его телевизора, или превратилась в единорога. - Хорош пялиться, - боже, как же по-идиотски звучит ее голос. Деревянный, почти механический тон, охрипший от долгого молчания, - Я говорю только когда это абсолютно необходимо. - Придут... Типа того еблана в черном, который выследил тебя, когда вы приехали? – тряхнув головой, будто отгоняя надоедливую мошку, пришел в себя Мистерион. Сэм кивнула. Дальше проще. - Тогда это была мелкая сошка, и он вышел на меня больше по случайности. На двенадцать миллионов просмотров прилетит что-то намного серьезнее. - Разве ты не можешь отмотать время назад? На утро. Или во вчерашний день? - Больше нет. Пока нет. Мне нужен для этого специальный препарат, родители подсыпали мне его раньше в еду. Они думали, что эти таблетки блокируют наши способности, но на деле получилась только куча побочных эффектов. Девочка судорожно полезла под «супергеройский» жилет и выудила из внутреннего кармана смятую коробку из-под степлерных скоб. Вытряхнув на ладонь белую капсулу, Саманта продемонстрировала ее мальчику. - Осталась одна капсула. Тогда, в декабре, я попыталась отмотать время слишком далеко, и очнулась в больнице. Для всех вас я просто отключилась посреди подвала Токена, но для меня это были сутки кошмара наяву. Сначала мы пиздили гигантского клона-мутанта кузена Кайла, и меня заставили отрезать голову собственному отцу, а потом четверо суток глюков вечным Рождеством, битвой Санты с зверями-сатанистами из рождественской истории Картмана. В повисшем в ответ молчании Мистерион медленно поднял одну бровь, и Сэм, теряя самообладание, с силой ткнула его кулаком в грудь. - Хватит пялиться! Я сама не знаю, что, блядь, из всего этого было реальностью. - Не знаю, по мне звучит как обычный вторник в Южном Парке. - Ха-ха, охуеть как смешно. - Я не шутил, - серьезно ответил он. Сэм испустила разъяренный вздох. - Короче, после этого мои родители решили, что это таблетки меня чуть не убили и сняли меня с них. Я на днях нашла одну, и хранила, думала, может удастся узнать, что это за препарат, и добыть еще такой. Мистерион нахмурился и потер подбородок. - Погоди. Но разве ты раньше не набирала просмотры? Ведь на каждое твое селфи в инстаграме было тысяч по восемь лайков, а за три дня в городе ты набрала в друзья на фейсбуке почти весь город. - Несколько тысяч – не сраные двенадцать миллионов, этого было мало, чтобы привлечь внимание. Наверное, таблетки все-таки действовали, не блокировали, а подавляли эту хрень. Но теперь, если что-то не предпринять, заявятся федералы и загребут меня и родителей! Я же сраная фабрика пропаганды, меня заставят без конца постить какие-нибудь рекламы Пепси, или политпрограмму очередной гигантской клизмы. А даже если мы успеем сбежать, я больше не вернусь в этот город. Больше не смогу здесь жить и общаться с вами. Сэм замолкла, тяжело дыша. Слова давались ей тяжелее, чем марафон на десятку километров – за последние минуты она сказала больше, чем за последние лет шесть, и, судя по всему, ближайшие лет шесть столько не скажет. Девочка зажмурилась, сделала пару глубоких, успокаивающих вдохов, и, открыв глаза, наткнулась на ответный, удивительно серьезный и решительный взгляд. Протянув руку в черной перчатке, Мистерион закрыл ее ладонь, сжав белую капсулу в двух руках – своей, сильной как клещи, и маленькой девичьей. - Тогда глотай ее, - просто произнес он. Сэм отрицательно замотала головой. - Я не знаю, будет ли этого достаточно. Может у меня не получится прыгнуть достаточно далеко, или… - Особых вариантов нет. Если есть шанс – пользуйся им сейчас. Глотай и прыгай назад – так далеко, как только сможешь. В прошлом у тебя все еще будет одна капсула. Мальчик настойчиво сжал ее руку в своей и поднял уголок рта в ободряющей ухмылке. - Если не выйдет - я тебе помогу. Мистерион тебе поможет. В отличие от этих придурков с их франшизой, для меня это никогда не было игрой. Если удастся прыгнуть в утро, или во вчерашний вечер – найди меня и расскажи все как есть. Раз уж голос прорезался. Найдем Картмана и отпиздим его до того, как он украдет твой телефон. - Думаешь, это он? - А кто еще, из тех, у кого на тебя зуб, знал о том, что ты набираешь просмотры как все Кардашьяны вместе взятые? Под уверенным, светлым голубым взглядом из-под маски Мистериона казалось, что сомнения, страхи – все это жалкое, малодушное и ненавистное – разбегаются и испуганно прячутся в темноте. Сэм решительно кивнула и, одним движением, высвободив ладонь, отправила капсулу в рот. Оболочка, медленно тая, прилипла к языку, мелкий, сыпучий порошок моментально растворялся, обжигая противной лекарственной горечью. Должно быть, именно поэтому мама подмешивала эту хрень в еду – так просто под ежедневные витамины их не замаскируешь. Скривившись, девочка с усилием сглотнула, и, после нескольких напряженных секунд ожидания, сокрушенно покачала головой. - Не действует? – тихо спросил Мистерион. Вместо ответа Сэм сделала попытку подняться на ноги, зашипев от резкой боли в разбитом колене. Он придержал девочку за плечи, и, перекинув ее руку через свое плечо, без усилий помог встать. - Мне надо домой. Надо предупредить папу с мамой. Он не ответил. Просто кивнул и двинулся вперед, через старые железнодорожные пути.***
20:06
Первый спазм скрутил желудок, когда они приближались к дому Картмана. Издав сухой хрип, девочка сложилась пополам, схватившись рукой за живот, и замотала головой, чтобы привести себя в чувство. Мистерион воздержался от вопросов – за что Сэм безмолвно поблагодарила его – и лишь поудобнее перехватил ее руку на собственном плече, не давая свалиться на тротуар. Было хреново, но этот, хорошо знакомый сорт боли, обрадовал девочку. Значит, ее тело, успевшее отвыкнуть от препарата, начинает протестовать. Начинает реагировать. Когда они обогнули зеленый дом Картманов, на мгновение ей показалось, что на гараже Стотчей мелькнула черная, крупная тень с фальшивым полосатым хвостом. Сэм вскинула голову, напряженно сощурилась, но с треугольной покатой крыши лишь грузно рухнул вниз толстый слой снега. - Стой, - шепнул Мистерион, и, вскинувшись, как охотничий пес, почуявшись опасность, резко потянул ее в холодную тень стотчевского гаража, - Машина напротив. Ты ее знаешь? Припаркованный около дома Питерсонов белый мини-вэн, тускло отблескивающий отполированным боком в свете уличного фонаря, выглядел безобидно – обыкновенный гибрид, такие нынче у каждого третьего, и с уверенностью можно было сказать только, что Питерсонам эта машина не принадлежала. Сэм отрицательно покачала головой и бросила на мальчика вопросительный взгляд. - Там камера. На антенне, - глухо прошептал Мистерион, и быстро обернулся назад, - Лучше вернуться в штаб и дождаться остальных. Вдвоем мы тут погоды не сделаем, особенно сейчас. Он был прав: сейчас от нее, особенно с негнущимся коленом, особого толку не будет. Но, выглянув из-за угла на темно-красный силуэт собственного дома, Саманта кусала губы, чувствуя, как мучительно сжимается сердце – если они действительно опоздали, то родителей уже схватили. Возможно, ее ждут там, в обманчиво тихих стенах, за два месяца ставших родными – чего дому в Атлантик-Сити не удалось за несколько прожитых там лет. Второй спазм скрутил внутренности с такой силой, что пришлось схватиться за аккуратно выкрашенную коричневой краской стену, чтобы не осесть наземь. Шепотом выругавшись, Мистерион крепко обхватил девочку вокруг талии и почти неслышно скользнул к белому забору, отделяющему двор Стотчей от руин Крепости Купа. Там, совершенно неожиданно, в висок ему уткнулось дуло черного пистолета. - Медленно отпусти девчонку, - угрожающе процедил холодный мужской голос, - И отойди. Из тени зеленого дома Картманов в жуткой тишине вышло трое – одинаковых, как клоны агента Смита из старого фильма, мужчин в длинных черных пальто. Все происходило настолько быстро, что у Саманты закружилась голова - она не смогла, не успела среагировать, обработать происходящее. Внутри просто что-то оборвалось, словно, спускаясь по лестнице, она внезапно не досчиталась ступеньки. - Беги назад. В штаб. Я их задержу, - шепнул Мистерион на ухо Сэм. - Ебнулся? - в панике прошипела она, - Я знаю, что ты считаешь себя бессмертным, но… - Я не считаю, - зло ответил он, и с силой отшвырнул от себя девочку назад, на снег. Она свалилась на задницу около стены дома Стотчей и инстинктивно отползла назад. Мистерион рванул на ближайшего к нему мужчину в черном, и резко ударил под локоть, заставляя выпустить пушку. Амбал в пальто вскрикнул от смеси удивления и боли, и привалился плечом к стене, схватившись за вывернутую в суставе руку – подобного напора от щуплого мальчишки не ожидал никто. Удар вышел точный, красивый – резко подавшись назад, он перехватил трофейный пистолет поудобнее, наверное, пытаясь привыкнуть к оттянувшему ладонь весу, прежде чем поднять оружие… Но вышедшая на свет из-за спины пострадавшего «агента Смита» черная фигура оказалась быстрее. Вскрик Саманты не услышала даже она сама – прорезавший ночь выстрел был для нее сродни удару по голове. Пуля угодила мальчику аккурат над левой бровью. В глазах его, неестественно скрестившихся на переносице, уже посмертно отпечаталось жутковато-удивленное выражение, капюшон сбился, и кровь, вперемешку с осколками кости и ошметками чего-то белесого, потоком хлынула на закрытое маской лицо. В тот же миг время резко замедлило бег. Вспышка. Сэм помнит бездыханное тело несчастного придурка Скотта «у меня диабет» Малкинсона, свалившегося в инсулиновую кому на грязном заднем дворе «Бука де Фаггочини» по соседству с выблеванной кем-то смесью пасты и красного вина. Вспышка. Она помнит, как разило кровью и разложением из разверзшейся под полицейским участком пропасти. Помнит, как страшно кричал Токен, цепляясь за скользкий от крови щербатый край бездонной ямы, тщетно сопротивляясь щупальцу, утягивающему его прямо в зловонную пасть прячущегося во тьме монстра. Вспышка. Она помнит трясущийся от ужаса голос мамы, безвольно привалившейся к белой стене лаборатории, и ее заляпанный кровью больничный халат. - Солнышко, слушай меня. Не бойся. Мы должны выбраться, но для этого… ты должна убить папу! Тело мальчика в темном плаще с глухим шлепком ничком повалилось на лужайку, будто куль с тряпьем. Его черная в полумраке кровь, слегка дымясь, медленно расползалась по стоптанной снежной корке. - А теперь будь хорошей девочкой, и протяни вперед руки, - звякнув наручниками, хладнокровно произнес мужчина в черном, опустив пушку, и кивнул стоящим поодаль подчиненным, - Уберите его. Он наклонился и вытащил ствол из все еще судорожно сжатых пальцев лежащего на ледяной корке Мистериона. Непроницаемое, как кирпич, лицо этого пидора в пальто так и излучало непоколебимую уверенность – перед ним беспомощно сидит на снегу всего лишь маленькая, до смерти напуганная девочка, мышка в ловушке, и никуда она теперь не денется. Вспышка. Саманта с силой, до скрипа и боли, стиснула зубы. Видит бог, ее всегда было проще разозлить, чем по-настоящему испугать. Оглядываясь назад, она знала – там, где большинство нормальных людей попросту обделались бы, визжа как сучки, внутри нее что-то огораживало дрожащую от страха десятилетнюю козявку, прорастало вокруг метровой толщины стальным каркасом, щетинилось острыми иглами – но не боялось. И теперь, глядя на лежащего на снегу мальчика, только что получившего из-за нее пулю промеж глаз, Сэм чувствовала, как трещит и рассыпается в ней стальная стена. Она не может дать ему умереть. Не может, как не дала пакету яблочного сока убить Скотта Малкинсона, а Токену – сгинуть в пасти Шуб-Ниггурат. Как не дала самой себе отрезать голову собственному отцу. И тогда, зажмурившись и сжав руками виски, Сэм поняла, что закричала от немыслимого напряжения – собственный визг силился, множился, в клочья рвал промерзший воздух, доходил до высокой, чистой ноты, в которой она не слышала больше ничего. И время подчинилось. Пространство замельтешило, завертелось вокруг, ее сдавило, будто сам мир пропускал ее через пресс. Холод исчез так резко, что Сэм показалось, ее с головой окунули в горячую воду. Вокруг, как по волшебству, из расплавленной пустоты выросли серые стены мужской раздевалки начальной школы Южного Парка, черное небо над головой накрыло навесным потолком с люминесцентными лампами, и боковым зрением Сэм успела поймать рыжее пятно кудрявой головы Кайла Брофловски, выходящего за выкрашенную тускло-синей краской дверь в коридор. - Поторопись, пропустишь выступление девчонок, - раздался по правое плечо голос Кенни, и крепкая мальчишеская рука весело похлопала ее по спине.15:35
Девочка широко распахнула темные глаза. Кенни. Он повернулся на выход, не подозревая, что умрет из-за нее спустя всего несколько часов, и его светлый, вихрастый затылок в белом свете лампы показался ей объятым мягким, золотистым свечением, как маленькое солнце, на которое смотреть не больно и не опасно. Больной ты ублюдок. Сэм выдохнула-всхлипнула и, прыгнув с места, заключила застывшего от удивления мальчика в сокрушительные объятия, прижавшись щекой к обтянутой старым застиранным хлопком худой спине. В глазах у нее мутнело, расплывалось, пол уходил из-под ног, а раздевалка казалась трюмом лодчонки, качающейся на волнах в яростный шторм. Сэм тошнило. Кенни пах старым, прогорклым табачным дымом и чем-то похожим на плесень – но он был здесь, он был живой, теплый, и она все еще может не дать произойти ничему из случившегося вечером. У меня получилось. Получилось.