Мой восьмой смертный грех - это ты

POV Анастасия       Как голова-то болит, да и, вообще, все болит.       Что произошло?       С трудом разлепляю глаза, вокруг меня темно… Где я?       Мысли не приходят в норму.       Кое-как сажусь и понимаю, что лежала просто на каменном полу.       Смутно знакомое место.       Зажмуриваюсь и делаю глубокий вдох.       Меня накрывает волной воспоминаний.       Мелькающие картинки перед глазами: Москва, лица людей, сменяющие друг друга, Лена, Никита. Никита!       С силой сжимаю голову руками, а сквозь плотно сжатые губы вырывается стон, похожий на скулеж. Все предали меня. Влад, Катя, за что? А отец? Куда он унес Никиту? Чуть покачиваюсь из стороны в сторону, пытаясь успокоить себя. Сердце стучит так сильно, что, кажется, вот-вот вырвется из грудной клетки. Не думала, что может быть так больно. Не физически — морально. Слезы опять предательски наворачиваются на глаза. Сильнее сжимаю свои волосы, надеясь, что эта маленькая боль поможет хоть немного прийти в себя. — Оставь свои волосы в покое, они красивые такие, — детский голос вывел меня из полубезумного состояния.       Точнее, я удивилась настолько, что даже забыла на секунду, о чем думала. Подняв глаза, я увидела знакомое милое личико в обрамлении белокурых кудряшек. — Вот и увиделись опять, — сказала девочка, задумчиво смотря мне в глаза.       Протянув руку, она провела ладошкой по лицу, убирая попавшие на него пряди волос:  — Сильно тебя бешенство поглотило. Ты перешла почти все грани. Еще немного, и твоя сущность стала бы безумной, вырвалась из тела. И тогда мне бы пришлось постараться, чтобы тебя утихомирить, — детские губы скривились в хищной улыбке, обнажая клыки.       Я вздрогнула. — А… как же… ты, — черт, Настя, возьми себя в руки.       Из-за волнения и страха за любимого мысли не смогли уложиться в один вопрос. — Ты, наверное, хочешь спросить, как себя чувствует твой измененный? — девочка села рядом на полу, согнув колени перед собой и смешно натянув на них подол длинного белого платья.       Не в силах что-то сказать от волнения, я лишь кивнула. — Смешные вы такие, что люди, что демоны. Не беды это, а так. Но не буду тебя более мучить, — ребенок, чуть склонив голову набок, улыбнулся, — все в порядке с твоим демоном. Теперь уже он настоящий демон, с сущностью, а не с хрупкой человеческой душой. Твой папа молодец, я всегда знала, что он очень силен. Он многое прочел, многому обучен. Да и участие в войне демонов не проходит бесследно. Он смог помочь душе твоего человека найти путь к сознанию. И, более того, помочь переродиться до конца. Так что теперь он полноценный демон. Но драться я бы его научила, на твоем месте. Слухи о том, что в аду новенький, непонятным образом появившийся, уже расползлись. И многие этому не рады, уж поверь. И все в курсе, что он каким-то образом связан с вашей, одной из самых влиятельных семей в аду. Как бы не случилось очередной войны за власть. — А… ты… вы не поможете? — главное — не остаться заикой навсегда.       Услышав о том, что с любимым все в порядке, я расслабилась и уже не удивлялась спокойной беседе с девочкой. Казалось, во всех мирах остались только мы вдвоем, и кроме этого каменного пола и темноты вокруг ничего нет. — Мы? — заливистый смех. — Зачем это? Так интересно смотреть, как вы деретесь. Я и так помогла вам, когда твой отец приволок тебя сюда. Не знаю, какое чутье ему это подсказало, но он был прав. Только старейшина может предотвратить безумие демонической сущности. Но на этом — все. Ты просто красивая очень, вот я и разговариваю тут с тобой. — Спасибо! — не могла не съехидничать.       Похоже, моя истинная саркастичная натура возвращается на место. — Ну вот, процесс восстановления почти закончен, — девочка встала и подошла вплотную ко мне, обхватив ладошками лицо.       Сердце застучало быстрее, стало неспокойно. Я опять начала осознавать, что передо мной далеко не ребенок, а нечто, пока мне не доступное. Просто называется «старейшина» и имеет до безобразия милый вид. Это существо, тем временем, наклонилось к моему уху. Я инстинктивно прикрыла глаза, приготовившись слушать. Хриплый низкий шепот словно обжег все внутри: — Будь осторожна, маленькая демоница. Любовь это не радость, это часто боль. Даже, если не теряешь объект любви, можешь потерять другую часть себя. Ты многое натворила, нарушила несколько запретов, но сейчас я отпущу тебя. Мне интересно, как вы будете жить дальше. Буду наблюдать. Свое счастье надо заслужить. Особенно, если хочешь его добиться, живя в аду. А сейчас вставай и иди. Тебя ждут.       Я открыла глаза.       Никого вокруг.       Не хочу даже думать, как выглядит эта «девочка» на самом деле.       Потому что один голос пробирает до костей.       Я встала на ноги.       Усталости не было, боли тоже. Я четко осознавала одно — надо увидеть Никиту и отца.       Так, что там мне было сказано? Идти? Куда? Я стояла посреди небольшого освещенного участка, а вокруг была непроглядная тьма.       «Ну, значит, плевать мне, куда топать», — подумала я и сделала шаг в темноту перед собой.       Второй…       Третий…       И вот я вижу свет впереди, и меня охватывает дикая радость. Какое-то безграничное счастье. Сама ничего не понимая, несусь на свет со всех ног и с разбега влетаю в теплые крепкие объятья. — Настя… Настя… маленькая мой, любимая, — такой родной шепот мне на ухо.       Поднимаю голову и встречаюсь со взглядом Никиты. Секундный взгляд глаза в глаза — и мы сжимаем друг друга в объятиях. Сильно. Крепко. Навсегда. — Твой отец сказал, что тебя могут не выпустить оттуда. Что ты можешь не вернуться. Мы ждали очень долго, — шепчет Никита, гладя меня по спине.       На меня накатывает чувство спокойствия, умиротворения. Но тут проскальзывает мысль об отце, и я резко отстраняюсь от Никиты, начиная оглядываться по сторонам. Отец должен быть тут, любимый ведь не знает, где у нас старейшины, и не нашел бы меня сам. Так и есть. Папа стоит неподалеку, с какой-то непривычной для него нежностью смотря на нас, а рядом с ним, опустив голову, стоит… Катя? — Какого...? — дергаюсь к сестре, но нежные руки Ника не дают этого сделать, крепко обвивая талию и прижимая меня спиной к его груди. — Насть, успокойся, она не опасна. Присмотрись, — спокойно говорит мой отец.       Слушаюсь и вглядываюсь в Катю. Вижу, как от сестры тянется тонкая, чуть светящаяся красным цветом нить. Она идет к моему отцу, тонкой лентой обвивая его запястье. — Что это? — заинтересованно смотрю то на папу, то на странно молчаливую сестру. — Своеобразный поводок. Я контролирую Катю. Она все понимает, слышит нас. Но ее телом управляю я, — пояснил отец. — М-м-м, — я расслабилась в объятьях Никиты. — Сейчас мы пойдем в мой дом и решим, что делать с ней, — отец кивнул на сестру, — и твоим бывшим другом. — Влад жив? — мой голос предательски дрогнул, причем сама я не поняла, от злости или от жалости. — Жив, — тихо сказал Ник, — он лежит в доме твоего отца под присмотром слуг. — Когда я нашел вас в твоей квартире, Анастасия, я был поражен. Ты истинная демоница, — отец чуть наклонил голову вбок, пристально смотря на меня, — но тебе нужно учиться контролировать эмоции. Влада ты убить не смогла, но себя чуть не угробила. Демоническое безумие — ужасная вещь. Если бы твоя сестрица не позвала меня, я боюсь представить… — Что? Это Катя тебя позвала? — я перебила отца, не в силах поверить в то, что эта предательница все же сделала что-то хорошее.       Хоть сестра и сказала мне на полпути об их плане с Владом, простить я ее не могла. — Да, это была твоя сестра. Но это не снимает с нее ответственности за случившееся. И я это понимаю. Поэтому она и «на поводке», — пояснил отец. — А теперь, когда мы все выяснили, пойдем домой. Нужно довести дело до конца. Наказать… обоих, — папа смотрел на сестру, и я видела тоску в ее глазах.       Да и сама понимала, что не могу пока представить, что делать с ней и Владом. Убить мы их не сможем — это я знала точно.       Никита настойчиво дернул меня за руку: — Пойдём, — быстро поцеловав, он повел меня вслед за удаляющимся отцом.       Я шла рядом с ним, а в голове крутились невеселые мысли о том, что я совершенно не знаю, как поступить с двумя некогда самыми близкими мне демонами. *** — Насть, ты как? Нормально? — Никита ласково гладит меня по плечам.       А я смотрю на лежащего на кровати Влада, и не могу прийти в себя.       Это я сделала?       Месиво, кровь, торчащие ребра — это мой… друг? — Впечатлена своей же работой? — донесся голос отца.       Я вздрогнула.       Впечатлена, да, можно и так сказать. — Давайте лучше поговорим в моем кабинете, — добавил папа, — хватит смотреть на это, я думаю, — и, не дожидаясь ответа, отец вышел из комнаты.       За ним молчаливой тенью скользнула сестра. Мы с Ником пошли следом.       В кабинете отец сел в излюбленное кресло около стола. Никита разместился напротив, усадив меня на колени. Я была только рада этому. Почему-то мне было неспокойно, тревожно. Но рядом с ним я чувствовала необходимую уверенность. — Ну что, парочка, — начал папа — есть идеи? — У нас? — я вздрогнула. — А у кого? Мне кажется, ты сама должна придумать наказание для тех, кто хотел убить Никиту, — жестким голосом сказал отец. — Ты демон, причем, с недавних пор, высший. И именно тебе придется впоследствии возглавить мою империю. Ты должна научиться принимать важные решения, — отец с каждым словом зарождал во мне страх.       Одно дело — убивать людей, незнакомых, на которых плевать. Другое дело — наказать друга и сестру. Наказать, а не просто убить. — Насть, — голос Никиты выдернул меня из мыслей. — Я… я думаю, их нужно отправить в подземные ходы. Там хитрые сплетения, половина магических. Влад сам передвигаться не в состоянии, вот пусть моя сестрица ему помогает, если захочет, конечно, — слова складывались в предложения раньше, чем я сама успевала их обдумать, — и пусть хоть убивают себя, хоть живут там — судьба решит все за них, — уверенно закончила я свой приговор.       Посмотрев на Катю, я увидела панический страх в ее глазах. Ну, конечно же, сестра все слышит и понимает. Она ужасно боится темных коридоров под Вирзалем, а уж про то, какие легенды ходят об одиноких сущностях, скитающихся по ним, все знают. — Вполне справедливый приговор, — задумчиво сказал отец, — я считаю, что Владу надо дать некоторое время на регенерацию, сейчас мы его даже перенести никуда не сможем. А затем мы… — Извините, могу я поучаствовать в разговоре?       Я обернулась, не скрывая удивления на лице. — Ты? — отец, казалось, удивился настолько, что даже не обратил внимания на то, что Ник его просто перебил. — Вы можете как-то лишить Влада и Екатерину магических сил? — неуверенно начал он. — Да, конечно. Есть заклинание, блокирующие демонические способности. Я знаю его. К чему ты ведешь? — в глазах отца я уже видела искорки любопытства. — Я подумал, что мы могли бы отправить их в Москву, предварительно заблокировав силы обоих. Мне кажется, для демона это будет суровым наказанием. Да и люди жестоки, уж я-то знаю. Да и в случае чего, мы сможем наблюдать за ними, — уже уверенно закончил свою мысль Никита.       В кабинете на несколько секунд повисла тишина. И я, и отец просто переваривали информацию. А ведь Ник прав. Для Кати, которая никогда не интересовалась миром людей, жизнь в городе будет пыткой. А Влад… скорее всего, останется инвалидом, ведь регенерировать до конца он не сможет, точнее, не успеет. А в мире людей этой способности у него не будет. Меня передернуло. Я не ожидала от Никиты такого предложения. Смотрю в глаза любимого и вижу красные огоньки. Он истинный демон сейчас. Уверенный в правильности своего решения. Сидит и смотрит на отца. Тоже поворачиваю голову к папе. Ведь именно он решит, какое наказание принять. Есть два варианта. — Анастасия, я с уверенностью могу сказать, что ты нашла свою вторую половину. Сейчас я окончательно это понял. Вы стоите друг друга. И я принимаю наказание Никиты, — холодный голос отца словно поставил точку в этой длинной истории, — дадим некоторое время Владу залечить внешние раны, а затем я попрошу своего стража перенести их в Москву. Личных стражей оба лишаются, я позабочусь об этом. А теперь идите. Я позову вас, когда будет нужно.       В ступоре я поднялась с колен Ника. Позволила ему взять меня за руку и повести к выходу. Неожиданно отец окликнул нас: — Дочь, ты решила, какое место Никита займет у нас в мире? Как объяснишь остальным демонам его появление?       В этом вопросе решение моментально пришло в мою голову. — Да, отец, мы все сделаем. Но при ней, — я указала на сестру, — я ничего не скажу. — Тогда до встречи, — отец кивком головы позволил нам уйти.       Идем, взявшись за руки, и просто молчим. Смотрю на любимые переливы, на демонов, на привычный для меня мир. Столько всего произошло за такой короткий период. — О чем думаешь? — мягкий голос любимого отвлек меня от мыслей. — Думаю о том, сколько всего произошло, — отвечаю, чуть улыбнувшись. — Это правда. Ты рада, что все закончилось? — Ник останавливается и обнимает меня за талию, притягивая к себе. — Еще не все, — вздыхаю и опускаю голову. — Ты рада тому, что мы вместе?       Я смотрю на него и не узнаю того Никиту, с которым я познакомилась. Нет, я люблю его все так же, даже сильнее. Совместные испытания сблизили нас, и теперь мы словно одно целое. Но сейчас перед собой я вижу взрослого демона. С холодным взглядом и сильными чертами лица. Будто Никита всегда был демоном, просто по непонятному стечению обстоятельств оказался в Москве. — Ты рада? — повторяет он, ласково поглаживая меня по щеке. — Да, рада. Я люблю тебя. Просто мне кажется, что мы еще вспомним о Владе и Кате, — не пытаюсь скрыть своего беспокойства. Почему-то я чувствую, что Ник видит меня насквозь. — Если даже так, то они не причинят больше нам вреда. Я уже им не попадусь и буду готов их встретить, — спокойный тон, дарящий уверенность. — Ты веришь мне? — Да, верю, — говорю это, а сама уже тянусь к губам Никиты.       Теперь я даже понимаю сестру, которой всю жизнь нравилось подчиняться сильным. Рядом с любимым мне не стыдно быть слабее, мне нравится чувство защищенности, которое он дарит. — Что там твой отец говорил о том, как меня представить в вашем мире? — сказал Никита, прерывая поцелуй. — Нашем мире, — поправляю его оговорку, — это теперь и твой мир тоже. Я кое-что придумала. Посадим тебя на место Влада, — ухмыляюсь, глядя на округлившиеся от удивления глаза Ника, — пойдем.       После этих слов направляюсь к дому Влада. Сейчас главное, чтобы слуги не заметили нас до того, как я осуществлю свой очередной дикий план. *** — Настя, я убью тебя! — бесится Ник.       Ну, а что, я виновата в том, что у Влада второй вход в дом, хотя это не дом, а, скорее, замок, покрыт многовековым слоем пыли?       По дороге я успела объяснить любимому, что моему другу посчастливилось получить в наследство империю и хранилище душ, которые принадлежали до войны демонов его родным. Я точно знала, что у Влада есть завещание или письмо, в котором говорилось о передаче прав на эти владения. Куда я и собиралась при помощи заклинания вписать Никиту, как его брата. Главное сейчас — успеть сделать это до того, как слуги обнаружат в доме постороннее присутствие. Ведь, если они увидят имя Никиты в письме, проблем не будет. И тогда всем станет понятен наш союз. А на общем приеме отец придумает нужную легенду для «общего прослушивания». Да, Настя, ты гениальна. Только вот пробираться в «гости» нам пришлось самым примитивным способом — слуги чувствуют магию. И теперь мой Ники материт меня последними словами, снимая с себя куски паутины. И, выражая свое недовольство по поводу ее существования в аду, как таковой. Ну, а что? Где, вообще, нет пауков? — Где же оно может быть? — мыслю вслух, рыская по шкафам в кабинете Влада.       Я тут была миллионы раз, но никогда не задумывалась о том, где этот демон может хранить документы. В бессилии падаю в кресло, стоящее перед столом. Взгляд бездумно скользит по поверхности. У нас мало времени. Думай, Настя.       Стоп!       Смотрю на стол и не верю глазам — письмо, то самое, просто лежит поверх бумаг! Влад, судя по всему, ушел в спешке. Или знал, что не вернется. Мысли о друге тяжестью отдались в сердце. Среди демонов, как правило, нет дружбы, поэтому подобные потери переживаются нами глубоко. — Насть? — голос Никиты заставил меня взять себя в руки.       Пробегаюсь глазами по тексту письма — менять нужно совсем не много. Накрываю бумагу рукой и закрываю глаза. Представляю письмо у себя в голове. Вспоминаю руны, которым меня учил отец. Несколько слов — и буквы письма начинают расплываться, складываясь в нужные предложения, вписывая имя Никиты рядом с именем Влада. — Меня так научишь?       Оборачиваюсь. Ник заглядывает в письмо через мое плечо и улыбается. — Я теперь наследник большой империи? — Что-то вроде. Только тебе еще нужно слугами управлять научиться, — не могу не съехидничать. — Уж если я таким вредным демоном могу управлять, то слуги мне не помеха, — с довольным выражением лица произносит Никита. — Что? — вскакиваю со стула. — Это я вредная? — И противная! — смеется этот новоиспеченный наследник и крепко обнимает меня. Обнимаю своего Никиту за шею и смеюсь вместе с ним. Демоны могут быть счастливы? Мой ответ — да!       Нашу идиллию прерывает звук хлопнувшей двери. Поворачиваю голову и вижу толпу слуг, готовых в любой момент растерзать нас обоих. — Кто? — хриплый вопрос, и с десяток горящих яростью глаз.       Мне становится не по себе.       Никита отпускает меня и делает шаг к толпе низших. — Я ваш новый хозяин, Никита. Брат Влада. Вот письмо, в котором говорится о наследстве. В нем есть мое имя, — берет со стола бумагу и протягивает ее слуге, стоящему впереди всех, — отныне вы подчиняетесь только мне. Мой брат исчез. Куда — не известно. Я беру в свои руки правление, и любая попытка мне противиться будет караться смертью. Вопросы?       Никита говорил это таким ледяным тоном, что даже мне захотелось сказать ему: «Да, хозяин!», — и поползти подальше от пронзающего злого взгляда.       На слуг данная тирада тоже произвела впечатление. Отдав Нику письмо и поклонившись, низшие медленно покинули кабинет. — Фух! Я был убедителен? — улыбнулся мне мой демон. — Более, чем. Даже я прониклась, — подхожу ближе к любимому. — Ну, значит, фильмы о загробном мире были просмотрены не зря, — засмеялся Никита. — Ты неисправим, — закатываю глаза и обнимаю уже законного владельца большой империи, — у нас осталось еще одно дело… — Какое? — удивился Ник, который уже тянулся ко мне за поцелуем. — Надо научить тебя кушать, — смеюсь и тяну его за руку к выходу из кабинета. POV Екатерина — Ненавижу! Сука, как я все это ненавижу!       У меня очередная истерика. Кидаю тарелку в стену, и она разлетается на мелкие куски. Почему я была такой идиоткой? Как можно было предать сестру? Семью? Ради какого-то мудака, которому я никогда не была нужна? Чёртов Артем. Теперь во всех грехах я винила именно его.       После того, как Настя убежала спасать Никиту, я нашла отца и все рассказала ему. Я знала, что это для меня хорошо не кончится. В мире демонов есть законы, по которым каждый должен понести наказание — не важно, относишься ты к семье или нет.       Помню, как отец сковал меня заклинанием.       Я все слышала. Как они решали, что с нами делать. Со мной и Владом. Почему нас судят вместе? Я же никого не убивала! Как сквозь туман до меня доносились слова сестры о том, что нас нужно отправить под Вирзаль. Внутри все сжималось.       Но вот вмешивается Никита — и мне становится еще хуже.       Остаться без магии? Что я могу? Худая, восемнадцатилетняя на вид девчонка, с копной ярких волос? Мне страшно.       В себя я пришла в каком-то вонючем переулке.       Вокруг — страшный шум.       В мире людей слишком много звуков, у меня болят уши.       Рядом сидит Влад.       Эй, почему ты на земле?       Вставай!       Хоть мы и никто друг другу — мы из одного мира.       Я не смогу просто бросить тебя и уйти.       Беру его за руку, но не вижу реакции.       Что с ним?       Присаживаюсь рядом.       Смотрю в глаза.       Он… нет…       Что там говорили мои папаша и сестра? Неужели это правда? — Влад… можешь двигаться? — спрашиваю тихо, боясь услышать ответ. — Нет, — приговор нам обоим, — кажется, могу только говорить.       Вот как, значит. Бросили умирать? Ненавижу вас!       Встаю. Что делать, куда идти?       Бросить Влада? Оставить умирать от голода? Или он раньше замерзнет?       Делаю шаг, второй…       Нет, не могу. — Что такая милая девочка делает в подобном месте? — бархатный голос заставил меня вздрогнуть. — У тебя проблемы?       Кто-то решил мне помочь? Правда? Не все так плохо? — Да, у меня друг не может ходить. А нас обокрали, и вот… мы здесь, — надеюсь, мой бред хоть немного тянет на правдоподобную легенду. — Вам негде жить? Вы откуда? — обладателем голоса оказался высокий темноволосый мужчина с пронзительным взглядом.       Хорошо одет, сразу видно. — Мы издалека, — уклончиво отвечаю, не желая говорить правду и угодить в психушку, — нам негде жить, вы правы. — Могу помочь, — вдруг предлагает этот незнакомец. Ну откуда я могла знать, какой окажется эта помощь?       Сижу и смотрю на осколки тарелки.       Опять я не выдержала, а посуда стоит дорого.       Денег у нас нет.       У нас? Ха!       Влад лежит в соседней комнате и молчит.       Уже который день.       Хотя бы ест.       Пришлось научиться готовить.       Первые дни было совсем плохо, питались так, что обоих рвало ночами.       Потом я привыкла, и даже могу пожарить яичницу. Влад ест. А что делать?       Оказывается, тут за все надо платить. Квартира, свет, вода — я понимаю Никиту, который оставил этот убогий мир.       Никита? Ненавижу его!       Давай Кать, соберись. Накладываю пригоревшую яичницу в единственную целую тарелку и иду к Владу в комнату.       Лежит.       И за этим демоном ходили толпы демониц?       Спутанные волосы, безразличный, пустой взгляд некогда красивейших глаз. — Давай кушать, — сажусь рядом с ним на кровать, — мне уходить скоро. Приду — голову тебе помою, я научилась.       Сердце сжимается, когда смотрю на него.       Он отводит взгляд, а я…       Я в отчаянии. Почти на грани.       Что же мы сделали с тобой, Влад?.. — Ну, давай, — подношу ложку к губам Влада.       Ест. Ну и хорошо.       У меня осталось мало времени. Всего полчаса. ***       Бездумно мою тарелку. Может, ну его? Купить таблеток, выпить, и прощай! Только вот, когда я предлагаю это Владу — наталкиваюсь на полный гнева взгляд. Он еще на что-то надеется?       Подожду.       Вот и телефон звонит. — Выходи, за тобой машина приехала. Сегодня у тебя три человека, освободишься утром. Гудки.       Трое?       Хмыкаю, вытирая руки стареньким полотенцем, и иду в коридор, где лежит расческа. Расчесываю спутанные пряди, которые, как ни странно, не потускнели после того, как мы попали сюда. Я все так же выделяюсь из толпы, благодаря огненной гриве.       От мыслей о предстоящей работе хочется выть и лезть на стену.       Никогда в будущем мне не смыть с себя этот кошмар. Пытаюсь хоть немного успокоить себя, думая о том, что трое — не пятеро.       Эх, Катерина, стоило догадаться, что мужчина, просто так дающий тебе денег, попросит кое-что взамен.       А что с меня можно взять? Я же видел себя в зеркало!       Вот и работай теперь задницей, идиот.       Сажусь в машину. Впереди несколько часов мучений, затем какое-то подобие сна.       А потом заново.       И так по кругу.       Каждый день.       Когда это кончится?       Ненавижу все!       …Устала…       А вдруг папа придет за мной? Или сестра? Они же не бросили меня навсегда. Или уже глупо надеяться на что-то?       Ненавижу.       Машина останавливается.       Приехали.       Надо не забыть Влада накормить после работы.