Инструкция о том, как от Кондратьева подсральник получить (2)

Лицемеры-лицемеры-лицемеры… — Артём, — сука Комков блядь! После вчерашнего глаза мои его не видели. Он молча развернулся и, красный, как хер властный, закрылся в комнате и отдал мне свои штаны, чтобы я их ему зашил. Они были порваны в районе колен, когда тот пытался подняться с — обоссаного ангелами — асфальта. Штаны зашить не получилось, поэтому я выкинул их нахуй прям из окна замка. — Как там мои штаны? — говорит он тихо, задрав голову вверх. — Я их выкинул. — Чего блядь?! — Резко лицо Комкова приобрело зловещий вид, — да ты хоть знаешь, сколько они стоят?! — Ты сначала очки сними, героиня театра писячных павлинов блядь, — не люблю, когда на меня глядят через солнцезащитные очки. Всегда такие люди для меня представляются очень неуверенными в себе. Комков меня не послушал и схватился рукой за горловину моего свитшота. — Я тебе сказал очки снять, писька важная. Либо я их сейчас сам сниму, — другой рукой он снял с себя очки, смотря на меня взглядом злого котёнка, так как из-за детского взгляда на всё живое, его глаза мне казались невинными, а его хватка — дурачеством, — выглядишь как блядоящер подземных хуёв. — Куда. ты. дел. мои. штаны. сука, — лицо Комкова начало заливаться акварелью красного цвета. — Я же тебе сказал — выкинул. Что непонятно? — Куда ты их выкинул?! — второй рукой он схватился за мою горловину, очки упали на пол. -…А я чёт не помню совсем, — блядь, боюсь представить, что если ему сказать о том, что они красуются где-нибудь на траве возле замка. — Кондратьев блядь! — Комков блядь! Отпусти, заебал, — слегка оттолкнув его, он только сильнее схватился за горловину моей одежки. — Куда ты их выкинул? — В мусорное ведро! Отпусти, блядоблядь-блядь. Или я тебя сейчас прям на этой лестнице выебу! — Комков ослабил хватку и спустился вниз по лестнице быстрым шагом. А очки все так и лежат на полу. Подняв их, было понятно, что очко Комкова треснуло к черту. ***       Слёзы, сопли, и вся женская побеистическая хуйня из-за любого повода. Именно так я и обидел девушку, которая обиделась из-за того, что я спросил про её образ. Ту позвали на камеру рассказать то, какая я злой ебонтяй с планеты пипидрастов. Из-за этого Комков позвал меня в комнату для обсуждение родственников Комкова-пипидрастов проблем и конфликтов, которые как-либо задели наш коллектив. Я, только приоткрыв дверь, уже почувствовал сбоку чей-то злобный взгляд. Комков стоял рядом, дожидаясь меня. Неожиданный поворот событий! Он резко хватает меня за горловину свитшота и, быстро закрыв за мной дверь, прижимает меня к стене. — Я, сука, перерыл ВСЕ БЛЯДЬ ПОМОЙКИ. Но штанов там не оказалось! — Господи блядь прости тебя. Что у тебя за фетиш хватать меня за горловину? — Где, сука, штаны? — другой рукой он тоже схватил меня за горловину. — Истинный фетишист горловин чужих свитшотов. — чуть притянув к себе, Комков оттолкнул меня, из-за чего я ударился головой об стену, — ай, вот ты сука. — Я спрошу тебя ещё раз: где мои штаны?! — Да говорю же: выкинул! — я попытался оттолкнуть Комкова от себя, но это писька низкорослая сильная тварь. Посильнее ещё раз его толкнув, он всё же приземлился на диван, — опа… Какие красивые виды мне открываются: беззащитный, находящийся в полном смятении, чуть пугливый пипидраст по имени Даня Комков. — Заткнись! — попытка встать у этого ебланойда увенчалась неудачей. Я уже успел сесть сверху на него, наблюдая за тем, как его лицо принимает цвет маргаритки. — Не-а~ — Слезь с меня! — Нет. — Что у кого болит… блядь! — Я слегка поерзал на бедрах Комкова, из-за чего его ярость в очке на лице показалась в сто процентов. Одной рукой я получил в бок, другой -в другой бок, а потом он решил двумя руками меня отхуячить по грудной клетке. — Да тише ты будь! — Я схватил обе его руки и сильно сжал их. Тот начал всяко разно изворачиваться подо мной, — ух, ты говорил «что у кого болит»? Ну, это понятное дело. — Что тебе не понятно?! — блядь, какой же я ебун. Насилую маленьких мальчиков. В деловых костюмах. Я ещё поерзал взад-вперёд и, после трехсекундного молчания, на меня повалился пятиэтажный мат. — Ах ты шлюха ебанная с планеты лондонских пиздоплясов, да чтобы тебя в жопу выебали мандохуевый пиздокрыл восьми хуев твоих фантазий блядь, — я отпустил его руки, и начал лезть правой рукой под его рубашку, но так как этой цели, а именно погладить пресс Комкова, мешает жилетка… приходится её быстро расстёгивать, второй ебать гладить его по волосам, — спасите, тут ушастый сперматозоид меня насилует! — Да помолчи ты! — тот в ответ получил пощёчину. Но тот ебало закрыть не может. Блядь. Пиздец. Нахуй так жить. — Ты че сука?! Я тебе сейчас ебну блядь! Неделю на свою жопу сесть не сможешь!.. Уебан лесных пиздоящерских уебков! Иди нахуй отсюда! — Шутка про то, чтобы я на твой сяду… Не выйдет, — ещё одна пощечина от меня. *и всё-таки он дал ему по роже, ЕЕЕЕ БОЙ* — Всё. Я обиделся. Шоб у тебя рак жопы был, уебок писючатый. — И что? Попытка снять меня с себя как вешалка блядь какая-то отменяется? — Делай что хочешь. И вообще… Попытка допиздеть всю важную речь оказалась не оконченной. От меня последовал поцелуй в уголок губ. — Обиделся? — шепчу ему на ухо, после чего кусаю его за мочку. Слышу тихий стон, слетевший с его губ Где-то за окном маленькие девочки орут: ЕБИТЕСЬ! Но их разгоняют продюсеры.       Руки хаотично разгуливают по телу Дани. Языком я прошёлся по его шее, оставляя за собой влажную дорожку. Его тело дрожит. Я припал к его губам, держа руками его голову. На поцелуй Даня отвечал всё так же неуверенно, будто это был его самый первый поцелуй в жизни, ей богу. Поцелуй был совсем легким, а он уже дрожит, как будто я ему ещё раз леща прописал. А я прописал ему ещё раз леща.EBAT ROMANTICA Комков громко выдохнул и начал часто дышать. Я быстро окинул его взглядом. Он весь дрожал, как осиновый лист, а глаза были зажмурены. Руки мои перешли к его не до конца расстегнутой рубашки и начали доделывать начатое. Когда Даня чуть прикрыл глаза я вновь наклонился к его лицу и сомкнул его губы в поцелуе. На этот раз поцелуй был голодный, жадным и слишком мокрым. Я уже успел изнасиловать его морально за вчера и на данный момент. Сейчас же насилую физически его губы: покусывая их и быстро облизывая. Стоны стали ещё громче. Рубашка расстёгнута — ачивка выполнена! Провожу одной рукой по прессу, чувствую, что Данино тело успело уже преодолеть среднюю июльскую температуру в Долине Смерти. На поцелуй всё же Комков пытался ответить грубо, стараясь убрать своей рукой мою, которая находилась уже на его груди. Одна цель не увенчалась успехом, и вторая тоже. Инициатива его рук перешла к моей ширинке… — No walls, no barriers… We talk without a word… — слышу знакомый до боли голос, который доноситься в коридоре. — Блядь! Шухер! — Комков быстро спихнул меня с себя и сел на кресло, нервно застёгивая рубашку, — п… придурок блядь! — Ну… — я взглянул на свою расстёгнутую ширинку и указал пальцем на неё, — что у кого болит, да, Комков? К лицу Дани опять пришёл нездоровый румянец. Я быстро застегнул ширинку, поправил волосы и сел в расслабленную позу. — С… сволочь, — руки дрожат у него сильно, словно в осиное гнезде побыл, чтоли? — Эх… — я быстро подошёл и застегнул ему этот белый кусок ткани и поцеловал в лоб, — ну не психуй ты, пипидраст в костюме. — Иди нахуй отсюда! — он попытался ударить меня и сел в позу важного делового пидара. Я молча уселся, смотря на Комкова. Дрожащий, испуганный и чуть заплаканный… Ну ебанный ты в рот. — Ой, всё, ток не плачь тут. — Убью нахуй! В комнату зашёл Руслан в костюме Кузи. — When you re losing faith and all you ve done… Gotta get away fro… — Руслан, уже хотевший взять конфеты со стола, заметил нас. Его лицо пришло к удивлению. —…Что? — Leave your broken heart outside… Let the music pacify… О, да вы натуралы. Снимаю перед вами… Ничего. Пошли нахуй, — швырнув в меня штаны Комкова, которые я, с такой любезностью, выкинул их нахуй из окна; он ушёл, напевая какую-то песню, — No lie, you never wait. You move or levitate… Inside, you hold my hand!!! Руслан скрылся за дверями, а на себе я почувствовал злой взгляд Комкова. — Даже не надейся. Я тебе прям сейчас тут вые…! — Комков не успел договорить про свои мечты, как в комнату зашли халтурщики с камерами. — Что у кого болит, да, Комков?