Как обычно?

      Открываю дверь подъезда. Звучит привычный писк домофона. Внутри всё так же красиво и уютно: стены персикового оттенка, перила из тёмного дерева, растения в пластиковых горшках. Лестница спиралью змеится под самую крышу — как раз туда, куда нужно мне. Ощущение, будто поднимаешься в свои покои на вершине башни. Пятнадцать ступенек, пролёт, снова ступени… Вверх и вверх, как карусель, голова кружится с непривычки, и дыхание сбивается от волнения ли, или оттого, что я только что пробежал шесть этажей?       Руки дрожат.       Собравшись с мыслями, достаю из кармана ключи. Брелок в форме дельфина забавно звякает, зацепившись за дверную ручку. Помню, как мы гуляли по побережью Красного моря и проходили мимо палаток со всякими побрякушками. Увидев этот брелок, я не выдержал и выпалил: «Давай купим два одинаковых. Это же романтично?». А Он со вздохом ответил: «Подростковая романтика» — и пошёл покупать.       Он как обычно закрыл дверь на оба замка. С грустной улыбкой открываю их и захожу. В квартире темно, прохладно и никого нет. Он возвращается позже. Но у Него мог кто-то появиться. И этот кто-то мог бы ждать Его здесь, как это обычно делал я. А если этот человек всё же существует… Как он отреагирует, если сейчас зайдёт и увидит меня? Испугается? Накричит? Вызовет полицию? Но пока его нет, я могу сделать всё, как обычно.       На кухне всё на своих местах, в том числе и нужные мне продукты. Ставлю вариться рис, начинаю готовить карри. Специй нужно побольше, Он любит острое… по крайней мере, любил. Мы с Ним в каждой стране пробовали местную кухню, и Индия не стала исключением. Карри понравилось обоим, и я научился его готовить, по Его словам, достаточно вкусно. Со временем я даже привык к очень острым блюдам и теперь не представляю себе ужин без хорошей порции перца или острого соуса.       На приготовление еды ушло довольно много времени, но, если сегодня Он придёт как обычно, то у меня ещё есть полчаса. Вернувшись в гостиную, я устремляю взгляд на диван. Сев на него, провожу рукой по приятной на ощупь обивке, при этом инстинктивно улыбаясь. Мы чуть не убили друг друга из-за цвета. Вот только я пытался убить словесно, а Он просто обходился самым строгим, зловещим и ужасно упрямым взглядом, что у Него есть.       Всё задаю себе немой вопрос. Зачем тогда, два месяца назад, я уехал, не сказав и слова? Что мне не нравилось?       Попробуем перебрать варианты…       Секс?       Себе-то хоть не ври. Да за это время половина твоих партнёров не достойна и одного Его прикосновения!       Деньги?       Ты идиот? Он зарабатывает раз в шесть больше тебя. Ты вообще видел квартиру, в которой находишься? Да она занимает весь этаж! И это, между прочим, Его собственность.       Чувства?       Напомнить тебе, как ты познакомился с Его родителями? Его отец чуть скандал не закатил, а Он совершенно спокойно объяснил: «Отец, я в любом случае буду жить с ним. И если ты не хочешь его видеть, то, пожалуйста, не заходи к нам домой: там он будет часто». Его отец потом даже извинился перед тобой. По сравнению с этим любое «Я люблю тебя» — пустые слова.       Может, мне захотелось чего-то нового?       Новое ему подавай… Ну и как? Понравилось? Два месяца шлялся непонятно где. Алкоголь, наркота (хорошо хоть, до тяжёлых наркотиков не дошёл), постоянная смена сексуальных партнёров. Ты нашёл хоть кого-то лучше Его? Сколько ты перебрал мужчин и женщин? Никто даже близко с Ним не стоял!       Мой разговор с самим собой прерывает скрежет ключа в замке. В такой тишине я даже могу расслышать попытку открыть верхний замок, но я, как обычно, закрываю только на нижний. Лёгкий скрип железной двери, стук туфель о пол, довольно громкое захлопывание — и тишина. Он не раздевается, прислушивается, скорее всего. А потом я слышу шорох одежды и пристально смотрю на дверь в прихожую. В гостиной темно, и самый яркий источник света для меня — это именно дверь. В висках начинает стучать, я нервничаю. Что сказать? «Привет, давно не виделись! Извини»? Бред…       Он заходит в гостиную, включает свет. Скользя взглядом по комнате, останавливает его на диване, а я, как назло, сижу прямо на нём. Смотрит на меня своими красивыми глазами — тёмно-зелёными, с металлическим блеском, — и молчит. Ни капли удивления… видимо, по ботинкам понял, кто в Его доме. Никто из нас не собирается начинать разговор. Он, как обычно, снимает пиджак, кидает его на кресло и, ослабив пуговицы рубашки, проходит на кухню. Сижу какое-то время в ступоре, но, услышав тихий стук и звон посуды, иду за Ним. Он уже положил себе порцию карри, налил сока из холодильника и принялся за еду. Стою в ступоре и не знаю, что делать, но Он мне помогает: кивает на стул напротив себя, и я покорно сажусь. Он ест, а я смотрю. Разглядываю Его тёмно-русые волосы, любуюсь Его длинными пальцы, что держат ложку, прямыми чертами лица. Всё-таки давно я Его не видел. Он доедает, складывает свою посуду в раковину, включает воду. Ах да, всё как обычно. Ведь тот, кто не готовил, должен вымыть посуду.       А разговаривать Он явно не намерен.       Иду в душ, может, хоть это поможет привести мысли в порядок и высказать всё, что хочу. Он, скорее всего, как обычно, принял душ на работе.       Раздеваюсь. Захожу в кабинку. Включаю воду. Похолоднее. Да, так лучше. Начинаю усиленно соображать.       И что теперь? Почему Он никак не реагирует? Не накричал, не выставил за дверь, не ударил. А ведь это меньшее, что я заслужил. Я полный идиот! Что я ему теперь скажу? Даже начало разговора придумать не могу. Чёрт!       Выхожу из душевой, начинаю искать Его. Обошёл все комнаты, кроме спальни. Придётся зайти… страшно. Медленно поворачиваю ручку и заглядываю в комнату. Он тут, сидит на кровати, полуголый, ноги накрыты одеялом, на носу очки, а в руках книга. Сама невозмутимость! Переводит взгляд на меня и вопросительно выгибает левую бровь: «И что теперь?». Как у Него это получается?! Сколько ни пытался — не вышло.       Собственно, что теперь? Ничего. Вот возьму сейчас, разденусь и лягу. Как обычно…       И раздеваюсь, и присаживаюсь, устраиваюсь поудобнее. Он снимает очки, кладёт их вместе с книгой на тумбочку, выключает лампу и поворачивается спиной ко мне. Темно… надо что-то сделать. Тоже укладываюсь, только лицом к Нему. Пару минут просто разглядываю Его спину, а потом медленно ползу рукой по постели. Касаюсь этой спины… я всё ещё жив, значит, идём дальше. Веду по спине вверх и касаюсь Его бока. Тёплый… так приятно. Приобнимаю его, не прислоняясь… Он резко разворачивается ко мне лицом.       Я, кажется, побил свой рекорд по задержке дыхания. Смотрю на эти чёртовы проницательные глаза и задыхаюсь. Не могу передать, сколько эмоций я переживаю сейчас внутри. А ещё меня просто распирает от слов. Я хочу сказать Ему, что был полным идиотом и что я жалею о своём поступке. Хочу сказать, что люблю Его, так как без Него было плохо, очень плохо. Хочу сказать, что больше ничего подобного не посмею сделать, потому что хочу прожить с Ним всю жизнь. Но я ничего не в силах произнести и, чёрт, всё ещё не могу выдохнуть.       Неожиданно вспомнилась одна наша привычка, традиция, ещё одно наше «как обычно». Когда он пришёл, то должен был сказать:       — Я дома.       Выдыхаю такую привычную раньше фразу…       Его черты лица расслабляются, и Он даже дарит мне свою усталую улыбку.       — С возвращением.       Прошептав это, Он приобнимает меня, так же, как я Его, но уже прижимает крепче, ласково гладя мою голову. И засыпаем мы, как обычно. Вместе.       Ведь Он всё это и так знает.