Операция "(Не)Антропоид"

Операция с самого начала выглядела почти невыполнимой. С той же минуты, как из Центра пришел приказ устранить главу местного отделения СС, которого специально прислали из Берлина, чтобы подавить пражское сопротивление. В штабе повисло молчание. Соболев первым поднялся на ноги, оглядел притихших соратников и сказал: – Родина ждет от нас великих свершений. Я готов. Полина посмотрела на него с таким восхищением, что он понял: ради нее точно готов. Даже если не вернется живым. ... Операция провалилась, не успев начаться. Оказавшись в плену, Соболев растерял героический настрой. Последняя капсула цианида – у любимой девушки, а он даже не знает, жива ли Полина, пришли ли и за ней тоже... Может, она еще в безопасности. В безопасности, пока он молчит. А молчать с каждой минутой становилось всё тяжелее. После очередного удара по голове Соболев потерял сознание, а когда очнулся – от вылитого ведра ледяной воды – то будто призрака перед собой увидел. Бригадефюрер Ларин во плоти. Были бы силы хоть дернуться, точно бы попробовал убить голыми руками. Терять-то больше нечего, а так – хоть бы прикончили на месте, и всё. И миссия была бы выполнена. Но даже думать об этом было тяжело, пока у Соболева в голове медленно сложилась мысль, его уже перетащили обратно на стул и приковали наручниками. – А это звезда нашего сегодняшнего вечера, – Ларин подцепил его кончиком стека за подбородок. – И до сих пор молчит? – Молчит, гаденыш, – подтвердил эсэсовец, проводящий допрос. – Но еще заговорит, это мы устроим. – Не сомневаюсь, – оценивающе посмотрев в лицо пленнику, Ларин неопределенно хмыкнул. – Продолжайте. Нам нужно знать состав группы и явочные адреса. "Не знают, – понял Соболев. – Они еще ничего не знают". И значит, придется собрать волю в кулак и молчать дальше. ... Соболев не знал, сколько времени прошло. Будто бы целая вечность, состоящая из допросов и пыток. Он сам удивлялся, что держится так долго. Одно дело – геройствовать на свободе, даже во время опасных диверсий, а совсем другое – в подвале гестапо, откуда путь только на тот свет. На то, что ребята смогут его вытащить, он не надеялся: Центр не позволит рисковать всей группой ради ее руководителя. Если группа еще существует. Проваливаясь в кратковременный сон, Соболев слышал крики из соседних камер. Может, гестаповцы их всех уже взяли и теперь ищут вчерашний день. Соболев старался об этом не думать. Ведь тогда и Полина тоже здесь... Полина и так уже казалась фантазией из какой-то идеальной жизни. Реальным был только бригадефюрер и его прихвостни, а мир за пределами гестаповской тюрьмы будто бы и не существовал больше. – Мальчишка всё еще заявляет, что готовил покушение в одиночку, – доложил пыточных дел мастер, когда в дверях появился бригадефюрер. – Оставьте нас наедине, – приказал Ларин неожиданно и для Соболева, и для подчиненных. Но они вышли, оставив своему начальнику полный набор инструментов и хорошо зафиксированного пленника. – Никогда бы не подумал, что руководитель "Сокола" такой молодой, – Ларин заговорил по-русски, с мягким немецким акцентом. – Николай, мне всё известно о вашей миссии. – Я не понимаю, о чем вы... – невольно вырвалось у Соболева. Его сдали. Теперь точно найдут способ выбить информацию о группе. Больше не выйдет притворяться рядовым участником, который по своей инициативе и никого не впутывая готовил покушение на бригадефюрера. – Прекрасно понимаете, – улыбнулся Ларин и ободряюще похлопал его по колену. – Меня слишком неожиданно направили в Прагу, о чем Центр не успел вам вовремя сообщить. Охотиться вам нужно было не за мной. Соболев слишком растерялся. А еще с ним будто разговаривал другой человек. Не тот, кто последнюю вечность выбивал из него показания чужими руками. От этого голоса мурашки бежали по коже, и ведь не от страха. Соболеву показалось, что он уже начинает сходить с ума. Приступ симпатии к немцу слишком неуместен для гестаповских подвалов, да и не только для них. – Я, наконец, получил информацию, позволяющую понять, кого же мы схватили, – Ларин наклонился к его уху и перешел на шепот. – Мы с вами на одной стороне, и если вы не хотите провалить задание, то включите уже голову. Верить фашисту было нельзя. Вот расслабится Соболев сейчас, откроет рот и выложит всю интересующую немцев информацию… И конец «Соколу». Но в глубине души хотелось: вдруг это правда, и у него есть шанс выбраться отсюда живым? – Кто из наших еще здесь? – Соболев подумал, что сейчас лучшее время для давно беспокоившего вопроса. – Живым взяли только вас. Это просто случайность, я собирался только предотвратить покушение, а не обезглавить "Сокол". Дыхание Ларина будто обжигало кожу. Соболев зажмурился, пытаясь привести мысли в порядок. Безуспешно. Ладонь немца скользнула выше по бедру. Отодвинуться не выходило, и к боли от прикосновений примешивалось совершенно неуместное возбуждение. Которое не осталось незамеченным, когда бригадефюрер накрыл его член ладонью. – Мальчишка... ну если это вам поможет соображать, – не закончив фразу, Ларин усмехнулся и встал на колени перед ним. Расстегнул ему брюки. За время, проведенное в плену, Соболев привык молчать – по крайней мере, пока хватало самоконтроля – вместо любых просьб остановиться. Немцы всё равно не останавливаются. Поэтому и сейчас он молчал. А Ларин обхватил ладонью его член и накрыл губами головку. Вид немецкого генерала, делающего ему минет, добивал и без того расшатанную психику пленника. От умелых ласк все внутренние барьеры трещали по швам, а ведь ни одной пытке не удалось их пробить. Соболев подумал было, что снова может анализировать ситуацию, но в этот момент Ларин взял в рот глубже. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста... – заскулил Соболев. Так и недоозвученную просьбу продолжать немец выполнил. Уже без помощи рук он довел парня до оргазма, заставив стонать в голос. Тщательно облизав член Соболева, Ларин вытер губы с таким спокойным видом, будто для него это вообще обычное дело. – Всё в мозгу уложилось? – Ларин привел его в относительный порядок и вернулся на стул напротив. – Да, – кивнул Соболев и опустил глаза. Вместо наваждения нахлынуло чувство стыда. Он не должен был так себя вести. Хотя… как будто ему предлагали выбор. – Тогда ночью вас отпустят "за недостатком улик", – сообщил Ларин. – К тому времени вы придумаете для меня способ связи с "Соколом". А потом вернетесь к своим, и мы будем долго и продуктивно работать вместе. ... Не веря до конца, что его отпустили на свободу и даже пообещали снять слежку, Соболев отправился по хорошо знакомому адресу, о котором точно не было известно гестаповцам. Владелец квартиры не входил в подпольную группу, но снабжал ее необходимой информацией, преимущественно за деньги. – Коля, живой! – открывший ему дверь Хованский выглядел шокированным. Он тут же обнял Соболева и втянул за собой в прихожую. – Я так рад, что ты вернулся. – А уж я как рад, – самоуверенно улыбнулся Соболев. – У тебя всё спокойно? – Абсолютно. Располагайся, – хозяин квартиры провел его на кухню и поставил чайник. – Слышал, что у вас были гестаповцы. Хованский знал всё и обо всех в городе, поэтому Соболев не удивился бы, даже узнай он об этом сразу после облавы. А уже несколько дней прошло... интересно, сколько. – Только в штабе? – Я слышал только про штаб, – кивнул Хованский, достав на стол бутылку водки и скромную, но многочисленную закуску. – Я твоим ребятам уже говорил, что вам еще повезло. Не слушали. Твоё исчезновение везением не считают. – Повезло, – медленно повторил Соболев, будто пробуя слово на вкус, и усмехнулся. – Повезло, что выпустили. Слушай... а ты можешь собрать информацию про бригадефюрера Ларина? Мутный он какой-то. – А что тебя интересует? – Правда ли, что в Прагу должны были прислать не его? Ну и так, в целом, слушок один ходит среди заключенных... – Соболеву не хотелось признавать, что сам так легко и без доказательств поверил немцу. – Будто бы связан с сопротивлением. Прощупаешь? – Да без вопросов. Только вранье это. Эсэсовский генерал не будет так подставляться. Тем более, я слышал, рейхсфюрер его просто обожает. ... От страха ноги подкашивались. Соболев остановился у ворот церкви. Сам ведь виноват, что не подумал и, прежде чем покинуть подвалы гестапо, назначил встречу всего через два дня. Вот сейчас придет Ларин и... при любом раскладе вероятность ошибиться очень высока. Всезнающий информатор не принес утешительных новостей. Приезд Ларина, действительно, не планировался, но даже по многочисленным связям Хованского пока не удалось выяснить, был ли блистательный молодой бригадефюрер замешан в чем-либо подозрительном. А значит, Соболев имеет все шансы собственноручно сдать "Сокол" немцам. Но если интуиция не врала, и Ларин всё же был своим, то они нужны друг другу. "Сокол" – крупнейшая советская ячейка в Праге, объединив усилия с руководителем местного СС, можно горы свернуть. – Добрый вечер, – раздался над его ухом тихий голос Ларина. На этот раз он говорил по-немецки, публичность места обязывала. – Добрый вечер, – ответил Соболев и замолчал. Он впервые видел бригадефюрера так близко и при дневном свете, и поймал себя на том, что откровенно им любуется. – Может, пойдем, наконец? – Ларин снисходительно улыбнулся. – Куда? – соображать у Соболева получалось с трудом. Он не знал, как правильно поступить, но гордость не позволяла признаться в этом даже самому себе. – Для начала ко мне в машину. Мерседес стоял за углом. Бригадефюрер открыл перед ним пассажирскую дверцу. Соболев понадеялся, что никто из приличных знакомых не пройдет мимо и не увидит его в столь компрометирующей компании, и побыстрее устроился на переднем сидении. Ларин сел за руль. – Есть один адрес, – начал Соболев, не дожидаясь вопросов. – Достаточно безопасный... Хотя опасность от ваших людей и исходит. Если не сообщите им, то вполне можем встречаться на этой квартире. Вытянув из кармана пиджака сложенный вчетверо листок с адресом, Соболев бросил его на приборную панель. Нервы были ни к черту. Конспиративная квартира не лишняя, а он лично сдал информацию о ней немецкой тайной полиции. Вот молодец-то. – Сейчас мы туда всё равно не поедем. Честно говоря, я устал после работы, так что приглашаю вас составить мне компанию за ужином. – Чтобы вся Прага знала, что я с вами встречаюсь? – Я знаю место, в котором слухи распускать некому. Так что, поехали? – с азартом посмотрел на него Ларин. Неожиданно как-то. Принуждать, похоже, не станет. Потому Соболев и согласился. – Поехали. Пока Ларин следил за дорогой, Соболев получил возможность понаблюдать за ним самим. Становилось спокойнее, будто бы можно оставить бдительность в стороне. Правда, по виду немца этого не скажешь. Слишком напряженно вцепился в руль, хотя улицы были почти пусты и другие водители быстро уступали дорогу мерседесу с эсэсовскими номерами. – Вы меня обратно в гестапо везете, что ли? – Соболев вальяжно облокотился на дверцу, словно перспектива его совсем не пугала. – Нет. Просто из-за вас пришлось отпустить водителя, а я не большой любитель сидеть за рулем. – А я бы с удовольствием катался на такой машине. Надо начать откладывать деньги с завтраков после войны. – Так вперед, мне же лучше, – Ларин неожиданно остановился у ближайшего тротуара и вышел из машины. Открыв рот от удивления, Соболев пересел на водительское кресло и осторожно погладил руль. До войны он обожал водить различные новинки автопрома, но правительственный мерседес, конечно, ему в руки не попадался. – Он такой красавец у вас, – улыбнулся Соболев, когда хозяин машины сел рядом с ним. – Куда мы едем? – Пока прямо, – на пассажирском кресле Ларин тут же расслаблено вытянулся. – Я скажу, когда повернуть. – Слушаюсь, – Соболев быстро сориентировался и тронулся с места. Последнее время в городе приходилось передвигаться пешком, максимум, на велосипеде, а немногочисленные имеющиеся у «Сокола» автомобили использовались только на операциях. Наконец, можно было, как в мирное время, погонять по улицам. – Вы меня все-таки убить решили? – поинтересовался Ларин, когда новоявленный водитель вместо того, чтобы повернуть нормально, чуть не врезался в фонарный столб на большой скорости. – Нет, – Соболев замотал головой, но притормаживать не стал. – Доверьтесь мне, я отлично вожу, ни одной аварии не было. – Скоро выедем на шоссе, только не смейте разгоняться еще больше. – Искушение будет слишком велико, но ради вас постараюсь, – Соболев поймал себя на том, что кокетничает, и быстро замолчал. Даже не стал уточнять, далеко ли ехать за город, уже и так понял: в нескольких километрах от Праги в этом направлении располагалась резиденция бригадефюрера. Дальше ехали почти молча. Дорогу до замка Соболев знал, изучил за время подготовки к покушению. Поэтому указания от Ларина не требовались, и тот, заметив это, вскоре замолчал. Подъехав к воротам замка, Соболев обеспокоенно посмотрел на пассажира. Ларин усмехнулся и поздоровался с охраной, которая тут же пропустила их внутрь. По профессиональной привычке Соболев внимательно смотрел по сторонам и подуспокоился, только когда они дошли до столовой. – Выпьете со мной? – спросил Ларин, отвлекая его от изучения висящего на стене пейзажа. – Не откажусь, – Соболев обернулся к нему и, преодолев нерешительность, сел на предложенное место за столом по правую руку от хозяина. – Надеюсь, вы уже лучше себя чувствуете, – Ларин сам разлил по рюмкам бехеровку. – Нормально, – поморщившись, Соболев кивнул. Он не собирался жаловаться немцу на возникшие из-за него же самого проблемы. – Главное, что всё в порядке у «Сокола». Пусть лучше знает – особенно если только притворяется своим – что его всё еще не боятся. – За «Сокол» и выпьем, – не моргнув глазом, предложил Ларин. – Отличный тост. Разговор всё равно не клеился. Хорошо, что можно было отвлечься на ужин, причем непривычно шикарный. Продукты генералу на кухню явно доставлялись не из простых магазинов военного времени. Но попытка насладиться вкусной едой провалилась. И дело было точно не в алкоголе, хотя Соболев и наполнил рюмки еще пару раз. На приключения тянуло от одного присутствия Ларина в опасной близости. Из мыслей не уходил потрясающий минет в исполнении бригадефюрера, его горячие губы хотелось ощутить снова. Решение пришло само собой. – Тогда я не сообразил… но я хочу поблагодарить за ваше успокоительное, – Соболев поднялся на ноги и, быстро сократив дистанцию, поцеловал его. Что бы он делал, если бы Ларин его оттолкнул, Соболев не знал. Но Ларин без лишних комментариев просто притянул парня к себе за воротник пиджака и ответил на поцелуй. Соболев скользил пальцами по форменному кителю и удивлялся, что не боится прижиматься к фашисту. Мало того, что не боится, так еще и хочет продолжать, не ограничиваясь поцелуями, от которых уже начинали побаливать губы. Организм еще не полностью восстановился после допросов и реагировал острее обычного. Или же дело было в том, что в рамки обычного не вписывался Ларин. Он не походил ни на типичного эсэсовского генерала, ни на советского агента, по крайней мере, из тех, с кем «Соколу» доводилось работать. Ларин начал раздевать его прямо здесь. Больше стараясь подставляться под его прикосновения, чем помогая ему, Соболев кое-как выпутался из костюма. Хотел было тоже руки пораспускать, но не вышло – Ларин наклонил его животом на стол. – Соболев, ты точно хочешь? – А вы меня сейчас бить собираетесь? – от изучающих прикосновений немца к ранам у него на спине Соболев дернулся и прикусил губу. Перед глазами мелькнуло наваждение, будто опять подвал и пытки. «Что же ты творишь, Коля, с кем же ты связываешься…» – вопросы оставались без ответа. Соболев уперся лбом в столешницу, представляя, насколько по-идиотски выглядит. Еще бы к своим палачам пошел мило пообщаться. – Конечно, нет, – губы Ларина нежно коснулись его шеи. – Я не это имел в виду. Тепло от его дыхания так расслабляюще ударило в голову, будто еще одну рюмку выпил. Еще и снова переход на русский – в исполнении немца родной язык звучал по-особенному. Так бы и слушал. – Я хочу вас, – выдавил из себя Соболев, потеряв остатки красноречия. Паника вроде отступила, но пока не до конца. А потом Ларин провел рукой по его спине с меньшим нажимом и погладил его по бедрам. Уже было не так больно. Даже когда Ларин начал неторопливо его растягивать пальцами, было скорее неприятно, но уже терпимо. – Поговорите со мной еще, – попросил Соболев вместо того, чтобы попытаться его остановить. – Красивый ты мальчик, – в интонации Ларина послышалась беззлобная усмешка. – Просто полубог. До германского бога не хватает совсем немного. Ларин вошел в него, сначала наполовину, давая привыкнуть. Расслабиться удавалось с трудом, но продолжающиеся комплименты сильно помогали. Соболев быстро начал двигаться навстречу, и тогда Ларин немного ускорился. Соболев хотел было прикусить губу и молчать, но подумал, что сейчас-то можно не сдерживаться и стонать в голос. Ему просто хорошо. И пусть с ним немец – но это не следователь на допросе, а умелый любовник. Можно себя отпустить. Ларин, правда, и без бурной реакции будто бы знал, как именно двигаться, чтобы доставить ему удовольствие. Соболев полностью отдал ему инициативу, и это было неожиданно приятно. И приятно было не только ему – вскоре Ларин толкнулся особенно глубоко и кончил в него. Чуть отстранившись, Ларин развернул Соболева лицом к себе и поцеловал. Потом обхватил ладонью его возбужденный член, отчего Соболев громче застонал ему в губы. И обнял за плечи. Накрывало будто бы только от того, как близко Ларин и как непривычно ласков с ним. Еще через пару движений Соболев кончил, расслаблено повиснув на немце. – Не думал, что ты сам захочешь, – Ларин гладил его по спине, прижав к себе. – А так бы заставили? – с легким вызовом произнес Соболев. Ругаться не хотелось, но узнать о возможных планах немца было бы неплохо. – Нет, не стал бы, – покачал головой Ларин. – Нам еще вместе работать. Мне не нужно, чтобы ты от меня шарахался. – Не буду, обещаю. Только держите своих прихвостней от меня подальше. – Они тебя больше пальцем не тронут, – неожиданно серьезно пообещал Ларин. В знак признательности Соболев крепко его поцеловал. Интуиция всё еще подсказывала: если кому из немцев и доверять – то только ему. … В следующий раз Соболев встретил Ларина, когда у «Сокола» возникли неприятности. Причем возникли с совершенно неожиданной стороны. Пропал Хованский, просто в один прекрасный день не явился на встречу с представителем подполья, а когда они осторожно выдвинулись на поиски, то и в квартире никого не обнаружили. Потеря важного информатора сильно усложняла работу «Сокола» в Праге. Отгоняя от себя мысли о том, что Хованский вполне мог оказаться в руках гестапо, Соболев отправился в пивную, в которой тот часто проводил свободное время. Других зацепок у Коли не имелось. Хованский особо не распространялся о себе и о том, чем занимается по жизни, кроме использования своих многочисленных связей и употребления алкоголя. Аппетита не было. Чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, Соболев заказал пиво и устроился за столиком у стены, откуда было видно всё помещение. Пока ни одного знакомого лица вокруг, но он приготовился ждать. Долгое и скучное ожидание, к удивлению Соболева, было нарушено появлением совсем не того человека, которого хотелось увидеть. В дверях показался Ларин собственной персоной. И не успел Соболев подумать, что совпадение слишком странное – в Праге полно других заведений, более подходящих руководству СС, как бригадефюрер сел к нему за стол. – Ты в своем уме? – негромко поинтересовался Ларин, но тут же отвлекся на подскочившего к ним официанта и заказал две порции пива. Тот пулей метнулся за стойку и обратно, поставив по кружке перед клиентами. – Конечно, – Соболев натянул на лицо улыбку, но вышло несколько нервно. – Не похоже. Хованский уже рассказал, что встречался здесь с коммунистами из «Сокола». И тебе очень повезло, что я отложил облаву и решил лично проверить, не продолжаете ли вы здесь засиживаться. – Юра у вас? Можно было уже не спрашивать. Соболев сложил руки на коленях, сжав дрожащими пальцами ткань брюк. Ларин ему не угрожал, но слишком ярко представилось, что его снова могут отправить в застенки гестапо. – Уж извини, вернуть не могу, – Ларин покачал головой. – Постараюсь, но ничего не обещаю, твое-то освобождение тяжело было оформить, но там улики были косвенные, а он уже столько про себя наговорил… – У вас заговоришь, – поморщился Соболев и, взяв себя в руки, залпом выпил содержимое стоящего перед ним бокала. – Я так понимаю, здесь лучше больше не появляться? – Наконец-то сообразил, – Ларин успокаивающе похлопал его по предплечью. – И не только здесь. – Спасибо за предупреждение, – нервы всё равно пошаливали. – Пожалуйста, постарайся, Юра хороший парень, как бы себя ни вёл. – Ты имеешь в виду тот факт, что он собирал компромат на меня? Ларин будто бы не злился и спокойно наслаждался пенным напитком. Но Соболев испуганно вздрогнул. Наверняка ведь «заказчик» тоже известен гестапо, раз о сборе информации зашла речь. – А он собирал? – Соболев попытался изобразить невинность. – Неубедительно притворяешься. Мог бы найти и способ попроще, чтобы меня проверить. С другой стороны, теперь даже в стенограмме допроса написано, что я не связан с Москвой. – Это что, сохранится? – Я отдал приказ уничтожить эту ерунду, но мои конкуренты вполне могут перехватить копию и отправить начальству в Берлин. – Черт, извини, я не хотел тебя подставить. – Тогда отправляйся пить в другое место. И всё будет хорошо. Как будто если участники сопротивления перестанут появляться в опасных местах, то им гарантируют неприкосновенность. И как будто они вообще могут себе позволить тихо отсиживаться, пока идет война, и соблюдать правила, установленные оккупантами. … Зарево ночного пожара играло в зеркале заднего вида. Соболев торжествовал – еще один немецкий склад с боеприпасами взлетел на воздух. Оставалось только оторваться от погони, но с этим проблем никогда не было, пока он за рулем. Можно даже немного расслабиться раньше времени, то есть, раньше следующего утра, когда станет ясно, придет ли за ними черная смерть в гестаповском обличье. Ускользнуть удалось. Старенький Аэро потряхивало на дороге, не в пример Ларинскому кабриолету, за рулем которого Соболев уже часто оказывался и начал привыкать к хорошему. – Никого, – доложила Полина, обернувшись назад. У Соболева опять не вышло запретить девушке отправиться с ним в самое пекло. Она и до облавы гестаповцев выбиралась на задания, игнорируя опасность, а после возвращения любимого с того света так и вовсе ни одной диверсии не пропустила. – Ты их обманул, кажется, они пропустили поворот. – Стараюсь, – Соболев самодовольно усмехнулся. – Последи еще за дорогой, милая. – Конечно, – поймав его взгляд, Полина тоже улыбнулась, но тут же сосредоточилась на поиске возможных преследователей. Штурман из девушки был на удивление годный. Можно было еще на несколько минут отключиться от реальности, будто это всего лишь возвращение с загородного пикника и никакой войны нет и близко. Хотя бы на несколько минут. … Наутро была назначена встреча с Лариным. Соболев всё еще предпочитал лично с ним общаться, хотя некоторые члены «Сокола» уже знали о сотрудничестве, да и помощь молчаливых связных никто не отменял. Условных сигналов об опасности Ларин не оставил, поэтому Соболев спокойно поднялся в квартиру. – Поздравляю с успешным взрывом, – по интонации бригадефюрера сложно было определить, сарказм ли это. – Я ничего не знаю, – на автомате ответил Соболев и тут же понял, как глупо это прозвучало. Сам ведь сообщил Ларину о том, что Центр приказал устроить диверсию. – Не волнуйся, я уже взял расследование на особый контроль. Никто на вас не выйдет. – Спасибо, – чтобы как-то уменьшить неловкость, Соболев крепко обнял его. – Я старался не оставлять зацепок. – Опять лично участвовал? – Ларин потрепал его по волосам, не сдержав улыбки. – Впрочем, я так и думал, раз в отчете написано про гонки преступников с доблестными солдатами Рейха. – Не могу я отсиживаться. – Ты мне живым нужен… Коля, а ты не хочешь занять место моего шофера официально? – Хочешь держать меня на коротком поводке? – Хочу дать тебе возможность для сбора информации о деятельности СС. Центр будет доволен. Соболев поморщился. Еще бы, дополнительный агент в империи зла. Только родной «Сокол» придется перепоручить другому человеку. Слишком похоже было на понижение в должности. Да и привык он к личной ответственности за свою группу. – Я отправлю запрос, – Соболев понадеялся, что Ларин плохо разбирается в желаниях московского начальства. … Надежды не оправдались. Начальство порекомендовало сменить поддельные документы, благо, такая возможность была, и устраиваться на новую работу. – Да уж, – неопределенно хмыкнул Соболев, вертясь перед зеркалом в форме обершарфюрера СС. – Никогда не думал, что придется постоянно носить это. Правда, серая полевая форма не вызывала такой ненависти, как раньше, с тех пор, как раз за разом удавалось снимать почти такую же – только с другими знаками отличия – с любовника. Но всё равно очень непривычно. И другие эсэсовцы от этого приятнее не казались. – У тебя всё получится, – заверила его Полина. – Только не понимаю, почему именно ты отправляешься… туда. Она до сих пор предпочитала не называть своими именами органы госбезопасности Рейха. Будто это хоть как-то могло помочь, если Соболева решат снова арестовать. – Потому что я сам так выстроил наше взаимодействие с Лариным, – он обреченно вздохнул. – Я не доверял ему и потому решил других наших не подставлять, а взять риски на себя. И вот теперь я лучшая кандидатура для официальной совместной работы. – Если тебе понадобится помощь, я всегда готова, – Полина подошла к нему и, обняв за талию, положила голову на плечо. – Я знаю. Но теперь помощь больше нужна «Соколу» и нашему новому лидеру. Как бы Соболев ни хотел, а у него бы не вышло уделять должное внимание родной подпольной группе, когда целыми днями придется находиться при Ларине. Новым руководителем «Сокола» выбрали не очень опытного организатора, но талантливого исполнителя Рики (псевдоним, оставшийся еще с московской эстрады, где Гена – а так его звали на самом деле – успешно выступал до войны). В «Соколе» его уважали, а жаловаться на доверенных лиц – точно ниже достоинства Соболева. Как и воевать с ними за власть. Поэтому Соболев не спорил, а помогал в меру своих возможностей. … – Можно тебя попросить об услуге? – Рики выглядел непривычно смущенным. Так и не скажешь по его виду, что это руководитель пришел к подчиненному. Все-таки слишком долго дело обстояло наоборот, привычка сказывалась. – Без вопросов, ты же знаешь, – Соболев ободряюще улыбнулся. – Есть один ресторан… в нем собираются эсэсовские офицеры. Ты не мог бы сводить меня туда? – Конечно. Мы кого-то выслеживаем? – Не, по личным делам. Еще удивительнее. У Рики – и какие-то личные дела в закрытом немецком клубе? Да быть такого не может, Рики и по необходимости не любил с ними лишний раз пересекаться. – Ну ты даешь… Всё равно, давай свожу, раз надо. – Сразу видно, настоящий друг, – Рики бросился ему на шею. – Ты не представляешь, как сильно ты меня выручишь. Соболев не стал выпытывать, что у него там за личные дела. Не хочет рассказывать – не надо. Даже унтер-офицерских петлиц оказалось достаточно, чтобы их без проблем пустили в зал. Среди посетителей и правда почти не было гражданских, только такие же, как Рики, гости в компаниях эсэсовцев. Они сели за стол в углу и заказали для начала просто выпить. – Командуй, чем тебе еще помочь, – Соболев продолжал гадать, зачем же Рики его пригласил именно сюда. Отдохнуть вечерком в окружении немцев было не так-то легко, несмотря на отсутствие рискованных планов. – Пока ничем, – Рики бросил быстрый взгляд на сцену, где мурлыкала что-то лирическое в микрофон довольно симпатичная девушка, и уткнулся в кружку пива. – Ты что, издеваешься? – Нет, – Рики успокаивающе улыбнулся и добавил: – Просто поужинай со мной, хорошо? – Ладно. Не успел Соболев даже решить, что он хочет заказать, как их потревожили. – Вот это сюрприз… Рики, солнышко моё! – Рики еле успел встать, когда его стиснул в объятиях парень в обычном костюме, дополненном свитером с непонятным рисунком и темными очками на носу, неизвестно зачем нужными в помещении. – Слава, привет, – Рики смутился. Слава бросил взгляд на Соболева и, похоже, причину смущения нашел в нем. – Простите, господин офицер. Давно не видел старого приятеля, – радостная интонация ничуть не изменилась, да и ему очевидно не было стыдно. – Может, присядете уже? – Соболев нервно усмехнулся и вопросительно посмотрел на Рики. Товарищ заметно оживился и, похоже, именно встречи с этим Славой и ждал. – Это Слава, он выступает здесь. Очень талантливый музыкант, я его еще в Ленинграде слышал, – негромко представил его Рики. – А это Коля, мой коллега. – В форме не признал, – Слава, пожав руку Соболеву, заговорил уже тише: – Твои коллеги и на немцев работают? – Приходится, конечно, – кивнул Рики. – Изнутри можно выведать много секретов. – Ну да, ну да, мне ли не знать, – отрешенно заметил Слава и обратился к Соболеву: – Рики такой умничка, правда? Если бы не ваша «работа», я бы уговорил его на дуэт. Но не дается. – Нельзя мне светиться рядом с тобой, особенно сейчас. Рики вздохнул, но тут же расслабился, когда Слава закинул руку ему на плечо и притянул к себе. – Ты говорил. Но помечтать можно? А то я подумаю, что ты недостаточно хорошо поешь, и только. – Слава вечно говорит, что я бездарь, когда я ему отказываю, – объяснил Рики ничего не понимающему Соболеву. – И часто вы здесь встречаетесь? – Первый раз, благодаря твоей форме, – ответил Рики. – Обычно приходится думать над тем, где бы пообщаться незаметно от всевидящего ока. – Мы будем очень рады, если господин офицер согласится помочь еще. – Нет, нормально. Идет война, а я должен Рики на свидания водить? – Немцы здесь обсуждают не меньше интересного, чем в гараже бригадефюрера, – Рики примирительно улыбнулся. – А может и больше, – добавил Слава. – У нас явно больше алкоголя, и не только его. Языки развязываются. Но вдвоем, а тем более втроем мы лучше справимся, чем я один. Я сторонник групповой работы. – Резонно, – признал Соболев. – Ладно, я согласен. Но я и правда часто занят с Лариным, даже по вечерам. – Бригадефюрер – это святое, – Слава понимающе усмехнулся. Соболев даже задумался на мгновение, не знает ли Слава про интимные отношения между ним и Лариным. Но быстро отмел эту идею. … – Эй, господин офицер. Соболев обернулся и увидел приятеля Рики из ресторана. – Привет, Слава. – У меня к тебе есть разговор, – Слава облокотился на машину, рядом с которой Соболев ждал Ларина. – Очень важный. – Что-то случилось с Рики? – Соболев посмотрел по сторонам, но не увидел никого подозрительного вокруг, кто мог бы подслушать беседу. – Не, с ним пока всё хорошо. А вот про твоего шефа слухи ходят. – Какие? – Будто бы на него покушение готовят, – прошептал Слава ему на ухо. – Это не мы, – Соболев испугался. – Вот и Рики говорит, что вы не при чем и чтобы я не лез, – Слава понимающе кивнул. – Но я за него переживаю. Вдруг что случится… – Слава, честное слово, я был бы в курсе. Но мы с ним этим не занимаемся. Может, просто слухи? – Только слышал я их не раз и не два. Но всё случайно, ты же знаешь, что я выступаю в офицерском ресторане… мне не доверяют, вроде как продался же. – А я, как ты знаешь, личный шофер бригадефюрера. При мне тоже доверительных бесед о нём не ведут. Но спасибо за предупреждение. Если услышишь что еще, сообщи. – Обязательно. – Ты молодец, что следишь за Рики. – На самом деле, больше Рики следит за мной, – мечтательно улыбнулся Слава, похоже, отвлекаясь на воспоминания. – Передашь ему, что я соскучился? – Передам, – на автомате кивнул Соболев, пытаясь держать лицо. Даже неподтвержденные новости о готовящемся покушении на Ларина выбили его из колеи, и это пугало. Всего несколько месяцев назад он сам работал над такой же операцией – и никаких моральных терзаний. А теперь даже появилось желание провести расследование… Глупости, конечно, но Ларину рассказать придется. … Как обычно, после рабочего дня в Пражском Граде Ларин сел в машину. Только сегодня он выглядел немного встревоженным – ровно настолько, чтобы заметил хорошо знающий его человек, но не рядовой чиновник. Дело было не в возможном покушении: от предупреждения Коли он просто отмахнулся, мол, не первый раз про это слышит, гестапо работает, а публично демонстрировать испуг просто нельзя. – Что случилось? – спросил Соболев, не торопясь выезжать на улицы города. – Меня переводят в Париж. Начальство считает, что миссия в Праге выполнена. Соболев шокировано уставился на него, не зная, что ответить. – Коля, я хочу, чтобы ты поехал со мной. Шофер мне пригодится. – Это приказ? В Праге "Сокол", в Праге Полина... но если в Праге больше не будет Ларина, то всё будет совсем по-другому. Как же сильно не хотелось выбирать. И ведь только всё наладилось и удалось привыкнуть к официальной работе под прикрытием. – Предложение, – покачал головой Ларин. – Мне надо подумать. И запросить Центр, – Соболев, наконец, нажал на газ и якобы отвлекся на дорогу. – Конечно. «Соколу» будет тяжело, но в Париже тоже нужно работать… – Тяжело – мягко сказано. Без твоего покровительства и моего руководства. Несмотря на то, что «Сокол» формально возглавил другой человек, привычка так говорить у Соболева осталась. Да и не бросал же он родную группу. – Великий Соболев не доверяет своим коллегам? – усмехнулся Ларин. – Я не хочу, чтобы у моих друзей начались неприятности. Вместо тебя ведь не пришлют из Берлина такого же милашку. За подполье возьмутся серьезнее. – Ты прав. Но я не могу отказаться. – Как будто я смогу, – Соболев тяжело вздохнул. Если Ларин уедет, а Колю оставят работать при его преемнике, то станет явно хуже. Да никаких нервов не хватит дни напролет проводить с руководителем СС, который не работает на Москву, а полностью лоялен Рейху. ... Перспектива покинуть Прагу выбила Соболева из колеи сильнее, чем он мог предположить. Даже вроде бы отлаженная до мелочей деятельность «Сокола» оставалась крайне рискованной. Одна ошибка – и не спасет симпатия Ларина, немцы давно мечтают от них избавиться. А теперь придется всё бросить только потому, что наверху так решили. – Я не хочу, – Соболев чуть не плакал. – Я не смогу без тебя. Полина сидела рядом и успокаивающе гладила его по голове. Только ее присутствие и помогало удерживаться от истерики. Соболев понимал, что его не спрашивают. Приказ пришел, значит, нужно выполнять. А именно, воспользоваться возможностью и активизировать деятельность парижского подполья. – Коля, мы справимся, – пальцы девушки чуть дрогнули. – Я тебя дождусь, а потом война кончится и… Знала бы милая, что бьет по больному. В Полине-то он ни на секунду не сомневался, а вот в себе… Их отношения с Лариным грозили зайти слишком далеко. И так перед девушкой стыдно, а если ее еще не будет рядом, то ситуация только ухудшится. Не единожды Соболев ловил себя на мысли, что с Лариным у него далеко не просто секс для развлечения и снятия напряжения. – Я тебя найду, – Соболев встряхнул головой, отгоняя мысли о немце. – Обещаю. Как только смогу. Полина прижалась губами к его губам. Какая же она все-таки чудесная. Кто бы за ней здесь приглядел? Своим товарищам Соболев доверял, но личного охранника для девушки он среди них не найдет. Придется надеяться на удачу. На ту же самую удачу, которая привела его в руки к Ларину. Что выглядело совсем не утешительной перспективой. … К утру отъезда Соболев еще не до конца успокоился. Даже в саду при замке хотелось задержаться подольше, хотя обычно он не испытывал особых чувств к резиденции Ларина. Но теперь прогуляться бы напоследок меж ясенями, вдруг свежий воздух в тихом пригороде поможет собраться с мыслями, раз больше ничего не помогло. Нарушить приказ из центра решимости не хватило. А как было бы здорово вообще не спрашивать начальство, ни свое, ни Ларина, а обоим остаться в Праге. Просто сегодня взять и никуда не ехать из резиденции. Но это только мечты. Соболев терпеливо ждал у машины, посматривая на часы. Уже должны был выехать. Вот-вот Ларин закончит собирать документы, и они отправятся в город, а затем в аэропорт. Лето они проведут во Франции, в мировой столице романтики. И может быть, перемены окажутся к лучшему. Хотя мысленно прощаясь с замком, в котором провел столько прекрасных минут, Соболев в это не верил.