***
Когда Ване было где-то около полугода и Антон уже уверенно его купал, переодевал и мог взять на себя абсолютно все заботы, Полина все чаще перекладывала их на мужа. В последнее время ей нездоровилось. И вот однажды, за обедом, она решила объявить мужу: — Антон, мне нужно будет лечь в больницу на обследование... Я себя не очень хорошо чувствую, — проговорила она с горечью. Полина не любила больницы и добровольно бы она не согласилась лечь в нее, но в последнее время здоровье ее и правда тревожило. Здравый смысл взял верх и она решила, что лучше сейчас. Возможно, потом все было бы хуже... — С тобой что-то случилось? — Антон был обеспокоен. — Нет, вернее... Я не знаю. Врач сказал, что мне следует пройти осмотр. Если они что-то найдут, то займутся моим лечением... — Надеюсь, что они ничего не найдут... Когда врач назначил твои осмотры? — Нет, ты не понял... Мне придется лечь в больницу... — Полина, с тобой точно все в порядке? — порядок был относительным, но об этом она умолчала, просто кивнув головой. — Не переживай, все будет хорошо, — она взяла его за руку, — но есть одно но: я не могу взять Ваню с собой, — она грустно улыбнулась. Ей было жаль оставлять своих мальчиков. Ваня был еще слишком мал. Полина даже не знала, за кого ей волноваться больше: за сына, который еще толком не мог сам поесть, или за мужа, который был тем еще ребенком. — Как? В смысле? — сейчас Антон действительно походил на большого ребенка. Разве что он еще не стал в волнении бегать по дому. — Антон, меня не будет пару недель. Я знаю, что Ваня еще слишком мал, но я верю в тебя. Ты справишься. Если что, вы сможете меня проведать или ты сможешь мне позвонить. Я оставлю тебе все нужные указания, еще молоко. Там есть в морозильнике пакеты. Если не хватит, то просто купишь смесь, — она волновалась, но старалась сделать свой голос как можно более спокойным. Им нужен был хоть кто-то сейчас с холодной головой в доме, — Антон, — она погладила его руку своими пальцами, — я верю в тебя, все будет хорошо, не переживай. Ты прекрасно справлялся с Ваней до этого, справишься и сейчас... Антон не был в этом так уверен. Где-то внутри все еще было волнение: за Полину и ее здоровье, за Ваню. О работе он сейчас совершенно не думал. Сможет сделать себе отпуск или будет ездить туда с Ваней. Свой бизнес на то и свой бизнес, что Антон не был обязан проводить в конторе двадцать четыре часа в сутки. — Антон, все в порядке? Ты меня слушаешь? — она вывела его из своих мыслей. Так, надо сосредоточиться. Все будет в порядке, он уже и раньше справлялся с Ваней, сейчас просто будет немного больше забот... — Да, прости, все хорошо, — он улыбнулся и поднялся с места. Ваня, сидевший на детском стульчике, с интересом проследил за ним и стукнул бутылочкой об столешницу, — ты уже доел? Хочешь еще? — Антон, думаю, ему хватит молока. Лучше дай ему кашу, — предложила Полина. — Он не любит каши, — пожал плечами Антон. — Тогда овощное пюре, — Антон достал небольшую мисочку и положил туда немного, а после поставил перед ребенком. — Будешь? — Антон зачерпнул ложкой овощной жижи и протянул ее Ване. Тот же только отвернулся и ударил ножками. Антон с удивлением повернулся к Полине. — Наверное, опять режутся зубы, — объяснила она. Антон судорожно вздохнул. Это будут очень сложные недели... Мужчина отложил ложку и протянул Ване пальцы. Нужно было немного надавить на десна, помассировать. Говорят, что это облегчало сам процесс. У Вани это был не первый зуб, так что Антон со знанием дела подставил свои пальцы. Было бы лучше смазать ему десна препаратом, который бы притупил боль, но сейчас его не было под рукой, так что собственные пальцы — это все, что он мог предложить.***
Полина собирала сумки. Себе в больницу, Антону — для Вани, вместе с заметками, лекарствами и всем, что могло понадобиться ему для того, что бы не угробить ребенка, пока ее не будет. — Ваня, — раздалось где-то внизу. Ожидаемо, что ответа не последовало. До того, как ребенок начнет говорить было еще далеко. Полина про себя улыбнулась и закрыла сумку. — Вот и все, — произнесла она в никуда. Мысли вслух, так сказать. Поправив прядь светлых волос, она вышла из комнаты со своими вещами, — Антон, я готова. — Хорошо, сейчас мы идем, — к ней подошел муж с ребенком на руках. Полина поцеловала Ваню, отстранено смотревшего куда-то, и Антона, вышедших проводить ее. Им пришлось заказать машину, так как иначе возвращались бы ее мальчики только вдвоем, а Ваня плакал, когда его оставляли одного на задних сидениях, в детском кресле. Вперед Полина его садить боялась, конечно же. Как только за ней закрылись двери, Антон подбросил сына. — Ну что, Вань, мультики? — Антон улыбнулся ребенку и пошел с ним к цветному экрану, с которого уже звучало: Чип Чип Чип Чип и Дейл к вам спешат Чип Чип Чип Чип и Дейл лучше всех Они всегда спешат туда где ждет беда Там где они всегда успех Антон присел на диван и усадил ребенка себе на колени, одной рукой обнимая его поперек тела, что бы тот не свалился, а вторую, использовав гель с успокоительным и охладительным эффектом, поднес к губам Вани. Мальчик довольно агукнул, хватая Антона за руку и кусая того за пальцы. Ну, кусать пока что было нечем, только зудящими деснами. По ощущениям для Антона это было не больно. Скорее, будто бы ему чесали пальцы. Чип Чип Чип Чип и Дейл к вам спешат Чип Чип Чип Чип и Дейл лучше всех Они всегда спешат туда где ждет беда Там где они всегда успех Ваня со знанием дела сжимал деснами пальцы, время от времени довольно агукая. Антон мог даже сказать, что это было приятно. Он бы погладил сына по голове, если бы у него была третья рука. На экране наконец то закончился опенинг и началась серия. Два бурундука, две мышки и зеленая муха Вжик опять должны были спасти мир. Антон, откровенно говоря, не был фанатом мультиков, но ради сына был готов терпеть эту команду супер героев для детей из мелких грызунов и насекомого. Мультик постепенно стал усыплять, так что Антон откинулся на спинку дивана, увлекая за собой Ваню и целуя того в макушку. Антон не заметил, как уснул под мультик. Когда он открыл глаза, то на экране были уже совершенно другие картинки. А Ваня... В первую секунду Антону показалось, что его сердце оборвалось, оторвалось сразу от всех клапанов, артерий. И упало, куда-то далеко, глубоко в бездну. Не ощущать Ваню рядом было как-то противоестественно. Во вторую секунду его сердце, казалось, испустило сразу несколько ударов, что, в общем то, противоречило всем законам биологии, но не ощущениям. Наверное, в будущем у Антона могут быть проблемы с сердцем, но так далеко он еще не заглядывал. В третью секунду он стал судорожно оглядываться вокруг, пытаясь понять, куда пропал его малыш. В четвертую он ощутил, что его пальцы что-то сжимает. И его сердце опять издало удар. В пятую он опустил глаза и нашел Ваню, мирно спящего и сопящего у него на коленях. Он все так же держал руку отца во рту, терся о пальцы деснами, непроизвольно, во сне, что бы уменьшить дискомфорт и боль от прорезания очередного зуба. — Как же ты меня напугал, — прошептал Антон, опять целуя сына в макушку. Тот зашевелился и проснулся, недовольно агукнул и покрутил головой, встречаясь взглядом с Антоном, — я тебя разбудил? Прости, — только после того, как попытался подняться, Антон понял, что все его тело затекло. Вот почему он не ощутил Ваню у себя на руках в первый же момент — тело захватила сладкая нега после сна. Но сейчас все это было не важно, Ванечка был опять рядом с ним, в целости и сохранности. Антон выдохнул и посмотрел на часы. — Вот же черт, Вань, нам же уже давно пора есть! — под "нам" Антон подразумевал только Ивана, но у него как-то уже вошло в привычку говорить "нам" вместо "тебе" или "мне", будто бы они были одним целым. Наверное, отцы всегда больше хотят сыновей, представляя, как они вместе смогут играть, запускать змея или радиоуправляемый вертолет, играть на перегонки машинками, поехать на сафари или сыграть в пейнтбол. Мужчина возился на кухне, разогревая детское питание для малышка, пока тот что-то увлеченно разглядывал из своего детского кресла. Вечером Ваня предпочтительно ел яблочное пюре и молоко. Антон немного нервничал, ведь из-за того, что у Вани резались зубки, аппетит ухудшился. — Ладно, сейчас папа будет тебя кормить. Постарайся съесть хоть немного, хорошо? — Антон знал, что ребенок его не понимал, но то, что он пытался объяснить ему суть происходящего успокаивало в первую очередь его самого. Будто бы только он один мог достучаться до Вани. Объяснить ему, что хорошо, что плохо, а что — просто нужно, вот как сейчас: съесть немного, что бы потом у него не болел живот. — Это немного сложнее, чем я рассчитывал, — вздохнул Антон, в попытке дать Ване третью ложку пюре из яблок. Первую ему удалось впихнуть после минуты уговоров, ребенок просто еще не знал, что ему предлагают. Вторую — после пяти минут тщетных попыток, — знаешь, такими темпами наше питание растянется на добрые несколько часов, — он вздохнул и опять предпринял попытку дать сыну ложку. Тот будто бы обиженно отвернул голову, не желая открывать рот. И правда аппетит портился из-за прорезания зубов, — Вань, ну есть то нужно... Я знаю, ты не хочешь, я бы тоже предпочел этому что-то вкуснее, но... Давай ложку я, ложку ты? — логично, что ребенок ему не ответил и даже не понял, но в подтверждение Антон проглотил первый набранной жижи. "И правда жижа", подумал он, но натянул на лицо приветливую улыбку. — Очень вкусно, — заявил Антон, набирая еще одну ложку, — давай, а теперь твоя очередь, — не сразу, но на Ивана это подействовало и ему смогли впихнуть еще несколько детских ложек. Для их ситуации это был прекрасный результат. — Ты у меня молодец, — похвалил ребенка Антон, убирая тарелку и поднимая сына со стульчика, — возможно, позже будет молоко, если ты будешь настроен на него, — пожал он плечами, — а сейчас, кажется, время вечерней ванны, — он прижал сына к груди и отправился в "купальню". Там ребенка усадили в еще один детский стульчик, что бы Антон был более свободный в своих действиях. И, как по нотам, он стал доставать все необходимые вещи: термометр для проверки, мыло, детскую мочалку, что бы не вредить коже, какие-то игрушки для ванны, резиновые утята, что бы сделать купание интереснее. Полотенце наготове. — Ну что, пошли купаться? — Антон поднял Ваню из стула и, раздев, усадил в ванную, немного наполненную водой привычной для Вани температуры в тридцать градусов. Ребенок уже мог сам сидеть и делал это достаточно уверенно, так что Антон не придерживал его, вместо этого запуская в ванну утят. Ваня на эти игрушки почти не реагировал, так что Антон достал с полки резиновых пингвинов: одного большого, двух средних и шесть маленьких. Черно-белые, с желтыми клювами. Да, не как настоящие, но для игрушки очень похожи. Антон набирал в них воду и с силой сжимал, выплескивая ее на ручки Ване. Тот смеялся и сам тянулся к пингвинам, вот только повторить пока что не мог. Антон пытался по всякому отвлечь сына от боли в деснах. И пока что ему это удавалось, Ваня следил за движениями его рук, плескаясь в воде. — А теперь правда пришло время мыться, — Антон отставил пингвина и взял мыло, нанося его на руку. Немного пены и теперь пора мыть Ваню, подстраиваться руками под движения малыша, желавшего узнать все в этом мире. Обычно их водные процедуры затягивались на час, но зато оба были счастливы. Антону нравилось играть с Ваней в воде, а Ване — купаться и играть. Он не боялся воды, позволял поливать себя и не плакал. — Настоящий мужчина, — хвалил своего сына Антон. Тот же со знанием дела тянулся к руке папы и опять кусал его пальцы. — Думаю, нам пора вылазить, — сообщил Антон, поднимая Ваню и опять укутывая того в полотенце. Крем, присыпка и ползунки уже были готовы, так что осталось только вытереть непоседу. Антон собрал все вещи и вместе с ребенком переместился в спальню, укладывая того на кровать, где и был намерен вытереть его и переодеть. — Я бы попросил тебя лежать смирно, но ты все равно не поймешь меня, — шутил Антон, вытирая ребенка и оставляя того одного буквально на пару секунд, что бы дотянуться до остальных вещей. В это время Ваня успел перевернуться, выпутаться из полотенца и выползти. — Нет-нет, постой, — Антон подтянул Ваню на полотенце к себе. Ребенок, лежа на животе, продолжал попытки уползти куда-то. Как только он начал это делать, то границы привычного мира расширились для него. А Антон застыл, смотря на его спинку и ягодицы. — Этого не может быть, — "Твою мать!" не верил он своим глазам. Двинуться он смог только когда Ваня стал выползать из его поля зрения. Подхватив ребенка, Антон остановил его и попытался рассмотреть то, что увидел. Он не мог в это поверить, считал, что ему просто показалось. Но на коже Вани все так же было видно букву "А", которая никуда не хотела исчезать, сколько бы Антон ее не тер, приняв сперва за грязь. Ваня, в свою очередь, затих, что было непривычно для него. Говорят, что когда твой соулмейт касается к коже, в том месте, где у тебя метка, тебе будет приятно. Ощущения тепла, уюта, а главное: спокойствия. Так же, как и рядом с соулмейтом. На себе Антон этого никто не мог проверить, так как до этого не видел на своем теле букв. Полина заверяла его, что они просто ее не могут найти, но она точно есть, раз Антон видит "А" на ее предплечье. — Этого просто не может быть, — ошарашенно произнес он в пол голоса, уставившись на метку на коже сына. В голове не укладывалось, как такое могло произойти. Он видел метку на своей жене, а теперь и на Ване? Разве могли метки передаваться? Бред какой-то... Антон протер глаза, но "А" так никуда и не исчезла. Ребенок опять предпринял попытку уползти, что вывело Антона из своих мыслей. Прежде всего, ему нужно было одеть Ваню, а там он попробует разобраться с этой задачкой... Малыш был переодет в светло-голубые ползунки в белую полосочку. Спать он еще не хотел, настойчиво требуя перед сном молока. Антон все еще пребывал в своих мыслях, так что делал все на автопилоте, разогревая молоко, проверяя его температуру и вручая бутылку Ване, усаживаясь с ним на кровать в спальне и поддерживая, что бы он не пролил молоко. Во первых, это будет неприятно для малыша. Во вторых, он запачкается сам, запачкает Антона и постель. Еще это грозит очередным купанием и тем, что Ваня попросту не наестся, так что лучше его подстраховать, тем более Антон уже привык к такому "стилю" кормления. Вот и сейчас, пока Иван ужинал в последний раз перед сном, Антон углубился в свои мысли... "Разве такое возможно? Как? Разве не Полина? Да, я никогда не видел на себе метки, но ведь это не означает... Да как это вообще связано? Так, мне нужно вспомнить! Когда я познакомился с Полиной? Когда я познакомился с Полиной? Черт, когда? Когда это было? Вспомнил! Я тогда встречался с Дианой... Для меня это не было серьезно, в плане чувств. С ней было комфортно и удобно, у нее не было моей метки, а у меня — ее. Она знала, наверное, знала, что рано или поздно все это закончиться. Но я не хотел заканчивать, мне же было удобно, мать мою... Так, ладно, не о том, опять мысли не туда ушли. Вспоминай, что было дальше? Дальше встреча с Полиной. Я тогда все еще был с Дианой, совершенно выбросил из головы попытки найти своего соулмейта, так что не особо обращал внимание на прикосновения. Или я их вообще старался не совершать? Да, кажется, я старался не прикасаться ни к чьей обнаженной коже. Просто для того, что бы в очередной раз не разочароваться. Каждый раз перед прикосновением я надеялся. Надеялся на меленькое чудо, что именно она окажется моей родственной душей, моей истинной парой, моей избранной. Но каждый раз мои надежды, вместе с сердцем, разбивались вдребезги, так что я постарался оградить себя от этих эмоций и переживаний. И быть с Дианой, так проще, так легче. Мне так было лучше, а как ей — не знаю. Впрочем, не время задумываться о ее чувствах, давно все это было. Так, а потом что? Потом я познакомился с Полей, возвращаемся к этим воспоминаниям... Встреча, встреча... Кажется, это действительно была какая-то встреча. Нас представили друг-другу, мы мило поболтали о чем-то не слишком насущном, а потом разошлись. Следующая встреча была совершенно неожиданной, но приятной. Полина была интересным собеседником. Мне казалось, что она понимала меня как никто другой. Я стал забывать о Диане. Кажется, даже стал влюбляться, хоть до этого и решил не позволять этого себе. В следующую нашу встречу мы немного выпили. Совсем немного, но нам хватило. На следующее утро я ничего не помнил, но я увидел ее метку, свою метку, как я тогда думал... А была ли она когда-то моей? Ведь момент первого прикосновения каждый из нас должен был запомнить. Обычно он будто бы вживляется в само ДНК, врезается в память, вбивается в кожу, как тату, как сама метка. Но... Как бы я ни пытался, ни тогда, ни сейчас я не могу вспомнить этот момент. Тогда мне это не казалось подозрительным, я просто любил ее. Мне было жаль, что я не могу увидеть метку на себе, Полина даже помогала мне искать, но ничего. Мы тогда решили, что она просто в каком-то трудно доступном месте и мы поищем еще, но... так и не поискали. Кажется, теперь я понимаю, почему. Эта тема была замята и больше никогда не поднималась. Черт, а я же правда верил! Ладно, стоп, надо остыть и подумать дальше. Может, это просто ошибка. Что на счет Вани, как моя метка оказалась на нем? Как я в первый раз дотронулся до него? Так, Антон, думай, думай, вспоминай... Так, роддом, я смог наконец то увидеть Полину и сына, взял его на руки, он был такой милый, такой замечательный... Потом Полина забрала его назад. Кажется, нужно было кормить... Так, так, а что было потом? Ммм, я пошел сменить ему пеленки. Разумеется, мне пришлось раскутать его. До этого, когда держал его в руках, то мог прикоснуться только к ткани. А после... Так, раскутал я его, потом что? Поднял, приподнял... Помню, что просунул руку под поясницу и дотронулся до ягодиц... Вот оно что значит? Черт, ну что за чертовщина? Почему я так отчетливо помню этот момент?!" Антон судорожно вспоминал и к концу своего мысленного монолога уже готов был рвать на себе волосы или одежду. Ему не хотелось в это верить. Нет, с одной стороны: найти соулмейта было самым великим счастьем в жизни. Об этом мечтал любой. Об этом мечтал и он сам. И в тайне, где-то глубоко в душе, он всегда мечтал найти на себе метку... "Точно, моя метка!" напомнил себе Антон, опять возвращаясь в свои воспоминания. Наверное, в таких случаях удобно быть волшебником и иметь омут памяти... "Так, нужно вспомнить, когда это произошло. Наверное, когда я в первый раз взял его на руки... Это было еще тогда, в больнице. Вспоминай, ну-же, вспоминай, что Ваня сделал первым делом?... Потянулся к моему лицу, к ушам... Его маленькая детская ручка соскользнула, он еще не мог четко фокусировать взгляд, так что смазал движение и дотронулся до... Моего уха, точнее, кожи за ним..." До Антона начинало постепенно доходить. Мозг переваривал полученную информацию, но все так же отказывался ее принимать. Наверное, стоило дать ему время и во всем разобраться. Точно разобраться, все проверить. Свою метку, метку Полины. Пока она в больнице Антон мог только поискать необходимую информацию в книгах... А сейчас... Он перевел взгляд на Ваню, тот уже видел третий сон, наверное. Антон забрал бутылочку, которую сын почти выронил, и аккуратно поднялся с постели, переложил ребенка в кроватку, а сам отправился в ванную. Ему нужно было проверить свою метку... Ухо, кожа за ухом... Антон разглядывал свои уши в зеркале. На раковине ничего не было, но за ней... Поочередно исследовав свои уши, он нашел то, что искал, казалось, всю жизнь... За его ухом была метка. Буква "И", олицетворение счастья, нежности, заботы, безграничной любви и загадки... Буква "И" означала только одно: его соулмейтом был Ваня, Иван. Осталось только разобраться как... И со своими чувствами, бушевавшими внутри... Антону казалось, что это все какой-то мираж. Но сын часто тянулся именно к его ушам. Наверное, подсознательно. Это все было как-то неправильно. И в то же время — было самым правильным, самым настоящим в его жизни. Эти две буквы на их коже были истинным подтверждением того, что они предназначены друг другу судьбой. Их души предназначены друг другу судьбой. И пусть Ваня еще маленький, а Антон ни в чем не уверен, он обязательно разберется. Ведь у судьбы на них еще есть свои планы...