°
Даня судорожно запихивал в себя таблетки в два раза больше нормы, надеясь хоть как-то перекрыть свой запах и хоть немного охладить пыл и унять жажду. Он сидел в туалете до тех пор, пока к нему не постучались, говоря, чтобы он не опоздал в школу. Даня принюхался, будто мог почувствовать собственный запах. Он опустил руки на живот, чувствуя не спадающее тепло и лёгкий зуд, который вроде как поунялся. Даня поправил волосы и, щёлкнув замком, вышел из ванной, быстро забегая в комнату. Дверь тут же закрылась, и его почти вжал в стену его брат. — Даня? — Невинно спрашивает он, почти касаясь его рук своими — напряженными. — Эй, — дрожит голосок Дани, — ты чего? — Хрупкая натура только утвердившейся омежки, кажется, уже трескается и расходится по швам. — Такой чудный запах, — Ваня щекочет его щеку своими волосами, глубоко вдыхая рядом с его лицом, — почему запах глушится? — Ч-что? Альфа усмехается, кладя руки на мягкие нежные омежьи формы, стекая пальцами вдоль его тела и вставая перед ним на колени, мягко оглаживая обмякающее тело. — Ты думаешь я не почувствую твоего запаха? Твоего блядского запаха… — Ваня продолжает глубоко вдыхать совсем рядом с одеждой омеги, — живя с тобой в одной комнате, серьёзно? — Не надо, прошу, — Даня зарывается пальцами в волосы брата, желая отстранить его от себя, но у него получается лишь сжимать и оттягивать его потрясающие локоны. Ноги пронзают лёгкие судороги, колени подгибаются, и Даня почти падает, чудом продолжая стоять, прислонившись к стене. — Больно не будет, сладкий, — Ваня садится на колени перед братом, расстёгивает ремень и ширинку на его штанах, ловко стягивая их с него и прислоняясь губами к его промежности, мягко и влажно целуя сквозь боксеры. — Нет, прекрати, — Даня лишь тихо протестует, потому что все его тело полностью за; он скатывается вниз, укладываясь на полу и раздвигая ноги. — Шире, — произносит Ваня, садясь на полу и, схватив его под колени, резко дёргает на себя, ударяя его спиной о пол и заставляя обхватить изящными ногами широкую спину. Возбужденный альфа долго мучается с пуговицами, поглядывая за разгоряченным омегой, которому от таблеток, кажется, стало лишь хуже. От него исходит жар, Даня быстро дышит, комкая свою белую рубашку руками. Откинув свою в сторону, Ваня берётся расстёгивать и чужую, вскоре касаясь невозможного горячего тела руками. Пальцы касаются вставших сосков, перекатывая их между пальцами и вслушиваясь в первый несдержанный стон. — Громче, — Ваня снимает с него рубашку, чуть приподнимая тело Дани, а затем осторожно обхватывает его сосок губами, прикусывая, другой продолжая массировать пальцам, — тебе пиздец, если ты кончишь от этого. Даня в ответ лишь мычит, прикусывая губу и снова хватая Ваню за волосы. — Ну, — брат вглядывается в затуманенные глаза, — ну же, — Даня выглядит просто потрясающе со своими влажными от слез щеками, стеклянными глазками, не знающими ничего кроме животного желания, окаменевших ножек, заведенных за спину брата. Ваня резко отстраняется и полностью освобождает их обоих от низа, оставляя только белье. Длинные Ванины пальцы хватают запястье Дани и грубо вжимают его ладонь в свою эрекцию. — Твоя карамель идеально сольётся с моим яблочным запахом, — произносит он, чувствуя коленями лужу растекающейся по полу смазки, которая нескончаемым потоком выделяется из омеги. Боксеры Дани насквозь пропитаны тёплой жидкостью, его сил хватает лишь на сжимание волос альфы. Ваня кое-как стягивает с брата мокрое белье, тут же прижимаясь к полностью обнаженному телу. Даня кротко стонет; его твёрдый член соприкасается с эрекцией альфы, Ваня глубоко дышит прямо у его шеи, прижимаясь к коже губами. Он так хотел поцеловать его всего. Омежьи пальчики еле-еле отпускают растрепанные и спутанные локоны партнёра, скользя по его телу и подцепляя резинку боксеров. Ваня придерживает его голову, начиная грубо целовать и засасывать бледную кожу на шее Дани; омега стонет, резко сжимая пальцы на резинке боксеров. — Такой чувствительный, — и Ваня обожал целок именно по этой причине. Ему так нравится открывать омегам, измучавшимся от первой течки, новые горизонты, показывать, насколько может быть хорошо. Он наконец снимает с себя белье, а затем раздвигает ножки Данилы шире, предоставляя себе розовую припухшую дырочку, истекающую смазкой. У Дани начало темнеть в глазах от жара и резко нахлынувшего яблочного запаха, он обессиленно сжимает и разжимает пальцы, пытаясь хоть как-то удержаться в сознании. — Тише, тише, тише, — быстро произносит Ваня, обхватывая его лицо и глубоко целуя в губы. Даня не отвечает, но позволяет альфе исследовать языком свой рот. — Скоро все пройдёт, — пальцы альфы тут же надавливают на дырочку, проникая во внутрь и встречаясь с давлением со всех сторон. Даня рвано дышит и сжимает пальцы свободной руки Вани, которой он упирался в пол. Альфа бросает на него возбужденный взгляд и резко добавляет второй палец тут же вводя их почти полностью. Даня прогибается в спине и впивается зубами в свою губу. Пальцы трудно скользят внутри; Ваня плавно разводит их, ощущая как растягиваются атласные стеночки. — Быстрей, — выдаёт Даня вперемешку со стоном. — Даня, — почти простонал Ваня, вытаскивая пальцы и понимая, что тот почти ни черта не растянут. — Ты готов? — Головка прижата к сжатой дырочке, и альфа почти без ума, потому что он уже знает, что их стоны сейчас сольются в одно целое. — Готов, да, готов, — Даня тут же срывается на протяжный стон от первоначальной боли, разом заполнившей все тело, но тут же отдавшейся сладкой истомой и мягкими губами на его собственных. Даня прогибается в спине, размыкая зубы и пропуская в себя чужой язык, позволяя брать себя полностью, отдаваясь полностью. Ваня замер до момента, пока Даня не потянул его за волосы, говоря этим, что он может продолжить. Воздуха в лёгких чертовски мало, а запаха яблок и карамели чертовски много. Даня поддаётся Ване, ощущая как движения в нем все быстрее, а альфа уже не может сдерживать себя, чтобы не причинять боль хрупкому омеге снизу. Боль от твёрдой поверхности пола уходит на дальний план, оставляя после себя только мерклое жжение, уступая все место дрожи по всему телу от невероятной эйфории и судорогам, от того, что Ваня с каждый толчком задевает что-то внутри него. Смазка продолжает выделяться, пачкая пол и влажно хлюпая. Даня стонет в поцелуй, но когда Ваня отстраняется один из них звонко вылетает наружу, заполняя всю комнату. В дверь кто-то стучит. Оба замирают, будто отрезвляясь. Их дыхание громкое, жаркое, беспорядочное. — Все в порядке? — Голос мамы Полины — они выдыхают почти в облегчением, потому что это самый добрый человек в их семейке. А вместе со всеми мыслями приходит и та, что им вроде как нужно было в школу. Даня сглатывает и тихо стонет, обращая на себя внимание альфы, который все ещё возбуждён и все ещё находится внутри. — Д-да, — громкий голос Вани чуть ломается. Он ложится на Даню, затыкая его рот поцелуем и быстро возвращаяя прежний ритм толчков. Даня сдерживается изо всех сил, одной рукой оттягивая и отчаянно путаясь в мягких Ваниных волосах, а второй царапая его широкую спину. Омега кончает первым, не в силах больше противостоять трению его члена между их животов и пачкая обоих. Ваня отрывается от его губ, облизывая его щеку, а затем кусая шею. Даня кусает губы, вцепившись в руки Вани, чувствуя, как что-то горячее заполняет его изнутри. Альфа не спешит выходить, ощущая как узел начинает увеличиваться, не позволяя ему покинуть омежье тельце. Даня, явно не ожидавший такого, начинает паниковать и пытаться отстраниться. — Тише, малыш, тише, — Ваня прижимает его к полу, отвлекая своими глазами от неприятных ощущений, — это пройдет минут через 30. Даня растерянно смотрит на него, снова запуская руку в его волосы. — Почему мы сделали это на полу? — Тихо хнычет он, начиная ощущать ноющую боль по всему телу. Мама Полина с тяжёлым выдохом опирается о стену с противоположной стороны стены.°
Прошло несколько дней. Они с Ваней почти не говорили, лишь обменивались многозначительными взглядами. Каждый почувствовал, что их запахи смешались, но никто ничего не сказал. Даня начал есть то в два раза больше, то в два раза меньше и все (кроме него) заметили это, но никто ничего не сказал. Ваня начинает немного нервничать.°
— Дань, мы можем поговорить? — Даня вздрогнул и повернулся на голос мамы Полины. В их c Ваней комнате они находились одни, что насторожило. — Эм, да, — запнулся он и хотел встать со стула. — Сиди, сиди, — женщина села напротив и положила что-то на стол, не убирая руку и не давая Дане увидеть, что это, — уже успели натворить с Ваней глупостей? Даня опустил голову, его лицо залилось румянцем; прошло чуть меньше недели, а он до сих пор чувствует все это. Мама Полина замолчала, не зная, что ей сказать. С самого первого дня, когда она узнала, что Даня омега, она хотела поговорить с ним об этом, но Ваня сделал это раньше. Она хотела поговорить с ним об этом и позже, но кто так быстро решится на такое? — Сделай тест на всякий случай, — она убирает руку, оставляя на столе небольшую длинную коробочку с тестом на беременность внутри. В комнате становится нечем дышать от неловкости. Даня нервно сглатывает.°
Ваня снова возвращается поздно, когда его омега уже спит, обняв подушку и выпятив свою попку. Иванов накрывает его пледом, обдавая своим яблочным запахом, смешанным с отголосками табака от сигарет. Он идёт в ванную, чтобы, приняв душ, лечь спать, но на краю раковины лежит тест. Ваня чуть не падает в обморок. Две полоски.