Между земным адом и небесным раем

Холодный ветер, вихрем проносившийся по давно заброшенному дому, срывал обветшалые обои и многослойную пыль. И вроде-бы дом заброшенный, но если приглядеться среди пыли и обломков мебели можно увидеть силуэт мальчика, который сидит на полу, как будто недвижимый. И он не просто так сидит. Его мучает множество вопросов. Как он мог решиться на такое? Почему он ничего не помнит, как будто всё в тумане? Несмотря на то, что он ничего не помнит, он знает, что сделал и как это сделал. И это не от того, что рядом не стало родных ему людей. Нет, дело не в этом. Дело в том, что кроме того что он убил всю свою семью, так его ещё и заставили пересмотреть, снятое им же, видео. Ему не было жаль отца и в какой-то мере не жаль Закири, его брата, но мать ему было очень жалко. Он убил её своими руками. Он видел, как она кричала, глухо кричала в камеру, казалось даже, что он слышал её крик, когда пересматривал видео. Но ему только казалось. Любое видео сопровождалось приевшейся мелодией, от которой порой тошнило Дилана. Иногда ему было настольно противно пересматривать собственный «фильм ужасов», что он отворачивался. Отворачивал голову, чтобы не видеть, как умоляюще кричит его мать, но ледяная рука Майло брала его за подбородок и поворачивала обратно к экрану, заставляя смотреть столь ненавистные сцены убийств. Несмотря на то, что в эти минуты Дилану было больно, он понимал Майло. Понимал, почему он так поступает. Ведь ОН разозлится, если Дилан не будет смотреть «фильмы ужасов», а ещё ему будут сниться кошмары, в которых всё ещё хуже, чем в фильмах. Дилана очень бесило то, что он должен слушаться этого демона. Ему ведь так не хотелось умирать. И уж, к тем более, не хотелось убивать семью. Но он это сделал, а сам, навечно, превратился в мальчика - призрака. И сейчас сидя в пустом заброшенном доме, где когда-то жил, с растрескавшимся, как резина, лицом, блёкло-карими глазами, мертвенно-серой кожей и в грязно-синей рубашке он понимает, что назад пути нет и теперь это его жизнь, здесь, в этом доме, с детьми-призраками. Он понимает, но принять этого до сих пор не может. Он, просто, не может этого принять. Не может принять и смириться со своей внешностью, со своим состоянием, с тем, что он навечно останется мальчиком-призраком, который вечно будет ребёнком. Он умер, но остался на Земле. Нормальные люди после смерти попадают в рай, а он остался на земле. В вечном аду между живыми и мертвыми. На этой почве у него не раз была истерика, но всегда справлялся сам. Не показывал этого никому. А при общении с его названной «семьёй» в голосе ясно читалась неприязнь. Но он уже не раз замечал, что с Майло он другой. Его перестаёт раздражать окружающий мир. Единственное что иногда задевает Дилана, так это то, что Майло, почти всегда, ходит в облике призрака, в то время, когда сам Дилан предпочитает ходить в облике «человека», единственное, что его отличает это мертвенно-серая кожа. Углублённый в свои мысли Дилан, сидящий в заброшенном доме, не заметил как, с холодным ветром, его коснулась ледяная рука Майло. Он не стал сразу тормошить Дилана. Он просто сел рядом и тем самым привлек к себе внимание Дилана. - Что ты здесь делаешь? - как обычно холодно произнес «негласный лидер», как будто и не нарушил чьё-то одиночество и спокойствие. - А что не видно? - как-то слишком резко вылетело у Дилана. - Да что с тобой происходит?! - все так же безразлично спросил Майло. - Прости. - Дилан поджал под себя ноги и закрыл лицо руками. На этот раз Майло появился в облике «человека», а не призрака, что стало большой неожиданностью для Дилана - Майло, зачем вы заставили меня это сделать? Почему вы выбрали меня? - еле сдерживая всхлипы, произнёс Дилан. - Зачем я вам? - Ты себя не правильно позиционируешь, Дилан, - интеллигент повернул голову на Дилана, но он никак не отреагировал, упорно всхлипывая, даже уже не пытаясь сдержаться. - Я не могу разобраться, … скажи мне Майло … ответь хоть на один вопрос… - Дилан поднял полные глаза слёз на Майло. Майло не ответил, ведь ему это было намного сложнее, чем самому Дилану. Дилан опустил глаза обратно и некоторое время они сидели молча, как будто провинившиеся в чём-то дети. Всё такой же холодный ветер в это время, казалось, пронизывал до костей. Но только казалось. Призраки не чувствуют ведь холода. Они же мертвые. - Ты, просто, не понимаешь, Дилан, - у интеллигента даже дыхание осталось ровным. И именно это задело Дилана больше всего и послужило причиной того, что он начал злиться. Резко встав с пола, подняв с него всю пыль, он схватил Майло за ворот рубашки, но не стал дергать вверх. - Я не понимаю?! Да, это ты не понимаешь! Не понимаешь, как меня всё это достало! Достали эти ваши «фильмы ужасов», достали ребята, которые говорят, что я обязан смотреть эти видео, а иначе ОН разозлится. Достал меня этот ваш Багул, которого вы так боитесь. Достал! - истерически кричал Дилан. - Тише, Дилан, ты разозлишь ЕГО, - приложив указательный палец к губам, проговорил Майло. - Мне всё равно, я хотя бы умру нормально! - на всей серьёзности сказал Дилан. Майло встал на ноги, и, казалось, даже чего-то испугался. Он чуть ближе подошёл к Дилану и шепнул на ухо: - Как только я скажу «Беги», убегай и не оглядывайся. И сейчас, пожалуйста, не оглядывайся, - в голосе Майло читалась тревога, а не привычная холодность и безразличность. Дилан отпусти ворот рубашки Майло и, так же тихо, прошептал одно только имя: - Багул?! - Да, но умереть я тебе не дам, ты понял?! - Майло…?! - БЕГИ!!! Дилана, как будто подменили, он побежал, из дома не оглядываясь, так быстро, как только мог. Выбежав, он увидел на земле всех своих названных «братьев и сестёр», они были почти развалившиеся, как будто разбитые фарфоровые куклы, но Дилан не остановился, понимал, наверное, что если остановится, то его ждет та же учесть. - Дилан, в церковь! - сзади кричал Майло. Дилан послушно забежал в церковь и пробежал сразу вглубь, Майло же, забежав, попытался запереть дверь. И у него это получилось, но перед Диланом уже стоял Багул, и, казалось, уже хочет прикоснуться к нему рукой, чтобы убить. Но Майло не мог этого допустить, поэтому сделал первое, что пришло на ум. - Эй, ты! Думаешь, ты такой могущественный, думаешь, мы тебя боимся. Да ты никто! - тот, кто всегда беспрекословно выполнял приказы, сейчас вздумал ослушаться Багула. И, кажется, такое неповиновение очень задело самооценку демона, и он явно собирался преподать «урок» наглому ребёнку. - Майло… - крича, произнес Дилан. - Беги, Дилан, беги. У меня есть кое-какой план… - серьёзно настроенный Майло ошеломил Дилана, который его никогда таким не видел. Дилан тоже посерьёзнел, и быстро поднявшись на ноги, побежал вглубь церкви. Багул хотел отправиться за убегающим Диланом, но его отвлёк Майло, который взял с пола тот самый, несчастный, горшок, который остался после, того как он расправился со своей семьёй в этой церкви, и бросил его прямо Багулу в голову. Из-за того, что он был материализовавшийся, удар заставил Багула упасть. Майло оббежал его и побежал за Диланом, который ещё не успел убежать далеко. Добежав до конца коридора, они встали, не зная, куда бежать дальше. - Что теперь, Майло…? - у Дилана явно сдавали нервы, хотя среди своей настоящей семьи он был самый терпеливый. - Не волнуйся, я же сказал не дам тебе погибнуть. - Майло взял разволновавшегося парня за локоть и запихнул в первую попавшуюся дверь. Это было, что-то вроде кабинета. - Сиди тихо, ясно? - приказал Дилану Майло, и хотел было уже уйти, но его за руку схватила рука Дилана. - Останься, не уходи, Майло. Он убьёт тебя! - сидящий на полу Дилан поджал под себя ноги и дёрнул Майло за руку вниз. Майло не стал сопротивляться. Присел рядом с Диланом и положил руки на его поджатые ноги. - Не думал, что тебя волнует моя жизнь, - серьёзно сказал Майло, глядя в блёкло-карие глаза и чуть улыбаясь. - Мы же тебя достали, с этими, так называемыми «фильмами ужасов». - Не ты, Майло, - еле слышно произнёс Дилан. - В смысле, «не я»? - немного удивлённо произнёс Майло. - То есть, нет. Не так. Почему я нет? Почему я не достал тебя, Дилан? - Не знаю. - Дилан опустил глаза и задумался. - Просто, понимаешь, мне с тобой легко, не чувствую себя таким мёртвым. И злиться я на тебя не могу. А если злюсь, то это быстро проходит. Иногда мне, кажется, мы должны были быть родственниками или родиться на одной улице и дружить всю жизнь. Я себя с тобой чувствую, как с родным человеком. Мне становится тепло от одного разговора с тобой, - осознав, что он сказал, Дилан решил попросить Майло не говорить того, что они холодные и мёртвые, потому что Дилану так хотелось верить, что с Майло он оживает. - И прошу не… Он не успел договорить, Майло привстав, обнял Дилана за плечи и, почти, в унисон прошептал: - А я-то думал мне одному, кажется. Дилан расправил ноги и обнял Майло, немного присевшего после того как Дилан расправил ноги. - Знаешь, как эти чувства называют люди?! - все также обнимая Дилана, спрашивает Майло. Немного отодвинувшись, Дилан заглядывает в блёкло-серые глаза Майло и, кажется, понимает. Они оба понимают. Им не нужно слов, чтобы понять друг друга. - Тш-ш, это будет наш секрет, - тшикает, наконец, Майло и понимает, что они не одни. - Дилан, обещай, что мы ещё встретимся. - Конечно, Майло. Мы ещё встретимся, обещаю, пообещав, Дилан тоже понял, что Багул давно здесь и теперь держит их обоих за плечи. Они резко начали меняться, разрушаясь с каждой секундой всё больше. На последнем вздохе, который по идее им был не нужен, они сжали ладони друг друга так сильно, как могли. ++++++ И Дилан, и Майло помнят, как очнулись. Как, от слепящего в глаза света, казалось, перехватило дыхание. Помнят, как крепко сжимали ладони, боясь выпустить и потерять, друг друга навсегда. Помнят, как немного привыкнув к свету, увидели друг друга. Помнят, то удивительное, ощущение мягкости пухового настила, помнят легкость воздуха, проходящего через легкие, и свобода. Свобода, где нет, подстерегающего за каждым, углом, Багула. Теперь это их жизнь, и только им решать, как с ней поступить. Впервые за всё время они улыбались искренне, глядя с надеждой в будущее. В этот раз Дилан не побоялся обнять Майло, а Майло ответить на объятья. Они понимали, что им ещё многое предстоит сделать, ведь это не Земля, а значит здесь свои правила, но сейчас у них было лишь одно желание, не выпускать друг друга из объятий, как можно дольше.