Без страха совести

PovМаксим. Мы остановились около большой двери. Акашу что-то копошился в связке ключей. И лишь найдя нужный, впихнул его, а дальше потянул ручку. Я был немного сонным, иногда зевал. Но больше всего мне не нравился запах. Такое ощущение, что там трупы. Этот трупный запах так и норовил попасть мне в нос, я даже его воротил и закрывал рукой, но без толку. Бля, почему у меня такой отменный нюх? — Максим, тогда объясни мне что это? — спросил внезапно, включив свет, Акащу. — … — я занемел и впал в ступор. У меня не было слов, чтобы описать увиденное. Я проглотил свой язык, замолк и мне казалось, что вот-вот и я упаду на пол, потеряв сознание. Передо мной была огроменная комната. Повсюду витал запах трупов. Хотелось рыгать, и из-за этого я закрыл свой рот рукой. Там везде была пыль, на шкафах и на тумбочках, где лежали инструменты, на которых виднелась кровь. Пауки вили свои паутины. Там были камеры, темницы для преступников, в которых, как я думаю, лежат кости. Посреди комнаты стул. Где-то в уголке находился стол со стулом, видимо, это и было рабочее место Акашу. Было очень жутко, страх овладел мной. Я искосся посмотрел на парня. А думал я лишь о том, что Акашу — монстр, что он пытал гулей, ставил эксперименты… И черт возьми, я кажется, не знаю, что он из себя представляет! Он — следователь, тот, кто безжалостно убивает гулей. И если смотреть на этот факт, то можно было и догадаться, что он издевается над гулями. Он — хладнокровен. Но почему-то я его не узнаю. Он как будто напуган, замешкан и не может найти себя. Что с ним такое? А может, он, как я, все забыл? Или он испытывает мне, прикинувшись идиотом? Он не ведает жалости… — Максим, что это? — опять задал один и тот же вопрос мой собеседник. Его глаза были такими жалостливыми. Я его жалел. Его голос не был напористым и хладнокровным, он был мягким и запуганным. — Я…нннн.е.е.е.е… зна…юю, — еле проговорил я, а по телу пробежались муражки. — Зайдем, — предложил Акашу. Я в ответ лишь покачал головой. Я шагнул вперед, но все же боялся ступать. — Ты боишься? — хладнокровно спросил Акашу, но его лицо стало, как будто «И ты ничего не знаешь, а жаль!» — Нет! — внезапно пришел в себя я. — Так почему ты на меня так посмотрел? — спросил он, посмотря на меня своими красными глазами. — Извини, но я не знаю, что это, — еле как проговорил я, до сих пор дыша глубоко. — Мне кажется, что я — преступник! — ТЫ НЕ ПРЕСТУПНИК! — крикнул я и, взяв ее за шиворот, добавил, — О чем ты думаешь?! — Почему ты так делаешь? — спросил он, дол сих пор держа себя в руках. -Ты — псих, возможно, — проговорив, я отпустил юношу. — Мне надо в тюрьму. — Пффф, — и следом я засмеялся. — Почему ты смеешься? — от Акашу веяло холодом. — Ты — псих! — успокоившись, добавил я. — Странно… А после я сел на стул пыток. Улыбнулся нахально и категорически перестал верить, что это делаю я. — Что ты делаешь? — спросил он. — А ты разве смог бы убить меня? — проговорил я, встав со стула и, подойдя к инструментам, взял один из них. — Я же чуть не расправился с теми тремя «преступниками». Почему же я не могу прикончить тебя, — проговорил юноша, а после добавил, — Я же убийца! — Акашу-сан, уж кто, та кто, но ты не убийца! Я же знаю, — говорил я вороча в руках какой-то непонятный острый инструментик, наподобие скальпеля. — Ты можешь пораниться, — внезапно спохватился красноволосый и, хотя отобрать у меня холодное орудие, случайно воткнул его в себя. — АКАШУ, ты в порядке! — почему-то у меня началась паника. Он воткнул инструмент себе прямо в руку, прямо в артериальную вены, от туда неумолимо капала кровь. Бля, надо было сразу отдать ему «скальпель». Надо было… — Да, — проговорил мой друг, вытаскивая инструмент со своего тела. После этого кровь начала лишь ключом, не останавливаясь. Вокруг юноши образовалось лужа алой жидкости. — Скажи мне, пожалуйста, — начал он, держа рукой рану, — Почему я не чувствую боли? — Чего? — у меня глаза увеличились. Как это не чувствую? Что тогда, когда ты умер, Акашу? Что это было? Неа, те стоны точно были из-за боли! Ты же не играл со мной в спектакль… Не играл же? — Мне не больно, — безжалостно парень взял нож и воткнул его себе в брюхо. У меня отвисла челюсть. Как? Как так можно? Что с тобой Акашу? — ЖИТЬ НАДОЕЛО! — внезапно громогласно крикнул я, парень остановился и перестал заниматься самоубийством. — А ты уверен, что я живу? — как психически больной проговорил он. — ПРИДУРОК! — крикнул я и, подойдя, ударил его в лицо. С носа моментом хлынула кровь. Он ее аккуратно вытер рукавом. А после харкнул сгусток алой жидкости. — Почему же ты помогаешь мне? — задал Акашу самый риторический вопрос. И правда, почему? — … — я промолчал. — Понятно, — со вздохом проговорил юноша. — ПОТОМУ ЧТО МЫ — ДРУЗЬЯ! — вскрикнул я. — Дружба — это нечто иное, как самообман… она вроде есть, а вроде ее нет, — продолжал играть в роли психа Акашу. Ему это удавалось. С каких пор он стал таким? Хотя… все же мы и не знакомы. Я лишь фыркнул и, взяв в руки лезвие, начал резать себе вены на другой руке. — Что ты делаешь? — до сих пор бесчувственно спросил мой друг. — Друзья не должны отворачиваться друг от друга спиной! Из-за этого я не могу смотреть, как ты страдаешь, — говорил я, стараясь не вскрикнуть от боли, и вскрикнул, — Поверь, я буду страдать с тобой! Все же я был прав все эти инструменты могли резать плоть гуля, прорезать кости, долбить их. Он все это держал в растворе подолгу, настолько, что он впитался в них. — Прости, — наконец пришел в себя мой собеседник, на его глазах были слезы. — Нельзя плакать мужчинам, — бодро и грубо сказал я. — Пооо… — а дальше шло сплошное мямляние. — Дурак! — ударил я его по башке, а потом обнял. — Почему именно я достоин страдать? — спросил, утихомирившись, Акашу. — Акашу ты просто уже перестал видеть все, что окружает тебя. Это называется отчаянием, — проговорил я, поглаживая его по голове. Он казался таким маленьким и беззащитным. Ей богу, малое дитя! После нескольких минут обнимания, мы отцепились друг от друга. Я весь пропах его кровью. Это жидкость была на моей рубашке. От ран Акашу не осталось и следа, а свою рану я прилюдно привязал тряпку. — Спасибо, — совершенно утихомирился он. — Не за что, — сказав, я вышел из комнаты «Пыток». Акашу улыбнулся мне вслед. У него все-таки такой приятный запах! Его кровь благоухает! Этот запах не понятен мне и никогда я его не слышал. Сейчас он иной, не такой, как при нашей последней встрече… Когда я дошел до своей комнаты, я снял с себя всю одежду. И лег в трусах в кровать. Я попытался закрыть глаза, но… — Максим, — вновь я услышал щебечущий голос Акашу. Он стоял прям надо мной. — ПСИХ! — крикнул я, вновь испугавшись и встав на кровать. — Я просто забоялся… — ВОН ОТСЮДА! — крикнул я, указывая на дверь. — Ну… — посмотрел он на меня своими красными глазками. — ПОШЕЛ! — опять крикнул я. В темноте было ничего не видно, но все же слишком заметен Акашу, ведь у него в тьме горят глаза алым цветом. Бля, он чудик страшный! — А… — Иди к Хиранэ, — предложил я ему, а потом залегся в свою теплую кровать. *Через минут десять* — ПОШЕЛ ВОН ОТ СЮДА! — слышался крик Хиранэ. Теперь мне осталось только догадываться, что они там вытворяют. Я все-таки не смог сомкнуть своих глаз. Но мою тишину прервал стук в дверь и внезапно включившийся свет. — МАКСИМ! — кричит Хира. Я поворотился в кровати, показав, что мой сон ничто не может потревожит. — Помоги, — слышу я истошный голосок Акашу. Я все-таки лежу и улыбаюсь. Комично! Смешно! На этот раз Хира дубасит моего лучшего друга… хотя этот юноша достоин этой участи.