just want

      Америка - это круто, думали ребята, престижно. А на деле их гоняли по радио и шоу, по фотосессиям и интервью. Теперь это казалось уже не таким заманчивым как раньше. Те же репетиции, те же прогоны песен, к которым добавились походы по студиям и станциям для сближения с имеющимися фанатами и завлечения новых.       Красная дорожка АМА была тем единственным, что запомнил Юнги. Там был свежий воздух, ветерок и не так много людей, хотя нет - репортеров с каждой минутой становилось все больше, а мысль прыгнуть обратно в машину и уехать становилась все привлекательней. Шум, гам, суета, люди, разговаривающие на своем языке так быстро, что казалось они умрут через тридцать секунд и пытаются наговориться вдоволь, хотя у них в стране так же. Блондин знал отдельные слова и не мало, но говорил так себе, хотя, помнится, он особо не старался. Не было нужды, был умный лидер.       В ожидании их выступления Юнги томился. Зал, хоть и большой, скапливал в себе дым после сценических спецэффектов и запах пота. Жарко, несмотря на количество кондиционеров. Рубашка липнет к спине, капельки катятся по вискам, заставляя время от времени промакивать их салфеткой, аккуратно так, чтобы не смыть тональник. Всем душно, но выйти нельзя, а собственный перфоманс еще далеко. Рэпер вздыхает и приваливается к плечу Сокджина, который успокаивает его своим присутствием, а не мелкие, что дурачатся с другого края ряда.       Когда приходит время, группу приглашают в гримерку, чтобы подготовиться к выступлению: переодеться, прически подправить. Парни следуют за мужчиной с каким-то журналом в руках, облегченно вздыхая, когда в коридорах стихает музыка, а воздух чище. Каждый мембер подходит к напольной вешалке возле стены, забирая чехол с вещами, на котором находится его имя. Они расходятся, занимая места кто где, и начинают переодеваться в чистую, а главное сухую одежду, что Юнги очень нравится.       Мимолетно блондин замечает Джина, возящегося со шнурками на туфлях. Старший без пиджака, пытается развязать бантик, который из-за неудачной попытки превратился в узелок, а просто так вытащить ногу из обуви не получится. Когда все же получается разобраться с обувью, Ким отпихивает лакированные туфли и становится боком, дает будто 3D обзор на широкую спину и крепкие плечи, просвечивающиеся через полупрозрачную ткань брендовой черной рубашки. Мин мысленно просит прощения, что назвал её протершейся половой тряпкой, когда тот показывал всем своё приобретение. Сокджин расстегивает ремень с немного приподнятой головой, из-за такой картины блондин сглатывает слюну и отворачивается. Проводя переодевание в раздумьях, почему же вокалист вдруг такой мужественный и симпатичный, Шуга не замечает, что стоит с галстуком в руке и пялится в одну точку. Может, это дым вызывает помутнение рассудка и заставляет чуть ли не возбуждаться от старшего? Юнги надеется, что все именно поэтому. Надеется, что просто так пришлось.       Выступление прошло просто отлично: фаны скандировали их имена, никто не запутался в движениях, никто не сфальшивил, что очень радовало и тешило. Они смогли, они поднялись на новый уровень и, уж поверьте, это не конец. Все сложилось как нельзя лучше, но усталость брала свое, да и просто хотелось покоя от надоедливых камер. Кое-как отмазавшись от вечеринки, они рассаживаются по машинам и едут в отель.       Войдя в огромный номер, пентхаус как-никак, все расходятся по комнатам и занимают очередь в душ, пока лидер заказывает напитки и закуски в номер, чтобы отпраздновать. Бедный Намджун, заебался, именно так, быть онлайн переводчиком. Полуголый Джин с полотенцем на голове и громко с чего-то смеясь проходит мимо Шугиной комнаты, а тот сглатывает снова. У Юнги внутри горит и он чуть ли не убегает на крик Чимина, когда тот сообщает, что его очередь подошла во второй ванной комнате.       Все собираются вокруг низенького столика, на котором покоятся ведерки с шампанским, просто вода в стеклянной таре и фрукты. О да, пришло время расслабиться. Мемберы пару секунд рассаживаются и прихорашиваются, а потом заливают фотку в твиттер. Лидер толкает тост, на корейском слава богу, и начинается пьянка века, завтрашний день у них свободен от каких-либо съемок. Хосок достаёт из-под стола еще бутылки с алкоголем, но уже более крепким, и начинает разливать.       Градус сказывается на всем теле, язык развязывается, пропуская маты, настроение повышается, а рюмки и стаканы обновляются все чаще. Если Чонгука уже разморило и он полулежит, что-то выискивая в галерее телефона и медленно моргая, то Юнги практически трезв: алкоголь действует слабее на его организм. Вот только глаза, подернутые дымкой, раз за разом косятся в сторону веселого и розовощекого Сокджина, который опять напялил тонкую рубашку и расстегнул пару пуговиц.       Со временем младшие уходят, оставляя хёнов поболтать о своем, но те просто сидят молча и пьют. Не то, чтобы не было о чем поговорить, просто приятно сидеть в полной тишине, прерываемой лишь извечно громким сопением Юнги. Работа забирает все время, некогда даже просто спросить как дела.       Юнги и Сокджину в одну сторону, комнаты напротив. Блондин сначала поворачивает к себе, но потом резко меняет свой курс, разворачиваясь на сто восемьдесят на пятках. Он толкает старшего в плечо, и тот делает пару шагов к стене, а потом и вовсе опирается на нее.       - Не знаю... - бормочет рэпер, хватаясь двумя руками за чужую рубашку, где расстегнуты пуговицы, а потом просто замирает. То ли алкоголь наконец бьет по голове, то ли Мин с ума потихоньку сходит, но он подается вперед, утыкаясь носом в крепкую шею и вдыхая.       - Ты чего? - шепчет Джин, пытается оттолкнуть, но младший не поддается, его ведет от запаха и нежной кожи. Юнги проводит по ней языком, оставляя блестящий след, чуть прикусывает и думает что же это за херь происходит. - Иди спать, - худое тельце снова пытаются оторвать от себя.       - Не, Джин, не могу.       - Почему?       - Просто дико хочется, - блондин вновь прилипает к старшему, вплетает пальцы в темные шелковистые волосы, тянет, заставляя поднять голову. - Когда ты так изменился? - и правда, в старых воспоминаниях Мина тот только и делает, что ест и ржет. Момент, когда Ким стал таким привлекательным и возмужавшим на лицо, хоть и с теми же щечками, Шуга упускает как-то.       - Иди спать, - повторяет брюнет, смотря в глаза напротив. Врет.       - Помнится, в прошлую пьянку ты меня зажимал в общежитии, - ухмыляется Юнги.       - Помнится, ты меня тогда послал, хотя я-то и не виноват. Это все алкоголь.       - Типо смелость и тайные желания начинают выплывать?       - Типо отпусти, я пойду спать, - Джин прикладывает два пальца ко лбу блондина и отодвигает, протискиваясь к себе. Он проходит к кровати, снимая верх на ходу, а потом собирается взяться за джинсы, но толчок между лопаток валит вокалиста на кровать, а тело сверху придавливает его к постели.       - Вот так видок, - пальцы Юнги начинают гулять по широкой спине, разминая мышцы шеи, плечи. Нежная с виду кожа оказывается упругой и твердой, хоть и без резких рельефов. Холодные ладони гладят тело Джина, трогая везде, щупают без остановки, иногда оказываясь в волосах. Потом руки пропадают на пару секунд, Ким чувствует, что тело с его поясницы пересаживается чуть ниже, на ноги.       - Прекрати, - возмущается сумевший подняться на локти старший, но все та же рука на лопатках валит его обратно. Чужие ладони накрывают его ягодицы, сжимая и разжимая пальцы, пощипывая и пошлепывая. Хотелось бы видеть с каким сейчас лицом Юнги занимается своим важным делом, мнет джинову задницу.       - Это все, конечно, хорошо, но повернись ко мне лицом, - командует Мин, приподнимаясь на коленях, пока тело под ним переворачивается, а потом он снова опускается на крепкие бедра.       Прощупывает ляшки, бока, ребра, гладкую грудь, что просто нереально вставляет и заставляет возбудиться. Белоснежная ладонь скользит к крепкой шее, чуть сжимает, а потом плавно опускается по животу, к ширинке. Блондин сжимает член через джинсовую ткань и наклоняется к через раз дышащему Джину, у которого кажется глаза скоро на лоб вылезут. Так близко, что делят воздух на двоих, но будто задыхаются от этого. Ким преодолевает этот сантиметр и впивается в губы, сразу пропихивая язык, который проходится по полости рта и щекочет небо. Юнги отрывается, чтобы похихикать, и Джин клянется, что такое впервые видит и ему чертовски нравится, поэтому снова притягивает младшего, рукой хватая за мягкое полушарие. Рэпер сходит с ума от больших ладоней, что сейчас шарят по его телу, от языка, гуляющего во рту, от всего Сокджина, такого сильного и большого.       - Нужно это, как его... - судорожно пытается высказать мысль блондин. - Дверь открыта, я щас, - он, спотыкаясь за что-то, спешит закрыть дверь на замок, а потом чуть ли не прыгает на сидящего на кровати Кима, снова оказываясь наверху.       Брюнет пытается удобно лечь и случайно поднимает бедра, от чего Мин стонет ему в рот, прикусывая язык, и они стукаются зубами. Во второй такой раз он уже готов и придерживает обесцвеченную макушку, пока вторая рука нажимает на поясницу, прижимая к себе навстречу толчкам. Темноволосый стягивает рубашку с тощего тела и приподнимается, чтобы кинуть ее за пределы своей королевской кровати, а в это время Юн облизывает его сосок, затягивая в рот. Это выбивает воздух из легких, и Джин, пользуясь возможностью, перекидывает того на подушки и устраивается сверху, прижимая своим телом. Кожа к коже, сводит с ума.        - Штаны думаешь снимать? - тонко намекает Шуга.       - Да ты сам еще в кедах, - фыркает тот, начиная расстегивать свои джинсы. Возбужденный член теперь не пережимается и начинает пульсировать еще больше, а Мин за задники скидывает с себя обувь, приподнимает таз, чтобы стянуть штаны, но попадает по возбуждению брюнета и они оба стонут.       Ножки Юнги гладкие: после долгих уговоров он все же согласился на депиляцию, чтобы снова не прикрывать темные волосы руками, когда делают фото для какого-то модного журнала. Ким проводит по ним вверх-вниз пару раз, отмечая какие худенькие и кривоватые они без широких сценических брюк или штанов, которые скрывают эту девичью худобу. Коленки разводятся в разные стороны, позволяя старшему лечь меж бедер. Мин стонет, когда их члены соприкасаются сквозь боксеры, но потом сам снова целует и толкается, вжимаясь в чужое горячее тело, пока его соски в плену длинных пальцев.       Живот скручивает, члену больно от сильного возбуждения, поэтому младший просовывает свою руку в фиолетовое белье Джина, тем самым заставляя того остановиться и прикрыть глаза, сдерживая рвущие наружу звуки. Боксеры разлетаются в стороны, а в Юнги сразу и практически на сухую входят два пальца с малым количеством слюны. Он шипит и пытается их вытолкнуть, бьет пяткой Сокджина по спине. Тот снова сплевывает и добавляет еще палец, а Мин благодарит свой высокий болевой порог и пытается не пустить слезу. Но растяжка пальцами долго не длится, и нетерпеливый Ким, хотя не один он такой, входит сначала на половину, а потом и на всю длину, скуля от ощущений в голос.       - Ах, бля... - все, что вырывается из сахарного ротика, когда брюнет начинает двигать тазом.       - Охуенно, - кивает непонятно кому старший и наклоняется за поцелуем, но сначала получает укус. Юн опять притягивает его за волосы к себе, кусая уже за язык, и не отпускает, все же даря нормальный поцелуй, который прерывается его же стоном и широко открытыми глазами, которые в ту же минуту закатываются. Мурашки, прошедшие по телу, вновь заставляют соски затвердеть, и Сокджин моментально берет один в рот, покусывая и втягивая, тыкаясь языком.       Выделяющиеся белесые капельки помогают резче и безболезненнее трахать блондина, который вцепился в крепкие плечи пальцами, а носом тыкается в шею. Ким ускоряется, пытаясь получить максимальное удовольствие и послушать какие еще звуки могут вылетать изо рта рэпера. Низ живота тянет, заставляя Джина делать резкие толчки и сбиваться с ритма, кусать предплечье Юнги, который буквально повис на нем, обхватив конечностями. Несколько толчков и брюнет, закатывая глаза от удовольствия, громко стонет на ухо Мину, который от этого хрипа-стона тоже кончает, выгибается и располосывает сокджинову спину от лопаток и до локтей. Они некоторое время дышат друг другу в губы, коротко целуются и валятся на кровать, тяжело дыша.       - Если бы знал, то трахнул давно, - шепчет Джин.       - Если бы знал, то не ломался в прошлый раз, - оба начинают ржать как сумасшедшие, и насрать, что все остальные спят.