***
Кафе «Три метлы» было излюбленным местом учеников и преподавателей. Здесь можно было встретить смеющуюся до слёз профессора МакГоногалл и выпивающего профессора Слизнорта. Ремус остался за столиком с Лили, пока Бродяга успокаивал Джеймса у барной стойки. Они заказали по сливочному пиву и большую порцию имбирного печенья для девушки. — Ты всё ещё его защищаешь… Я не встречал друга, вернее чем ты, Лили Эванс. Джеймсу повезло с тобой. Нам всем повезло. — Он приобнял её за плечи, словно старший брат, и Лили спокойно выдохнула. — Вернее Сириуса не будет никого, — с улыбкой и гордостью произнесла девушка. — Всё же не зря он собака, верно? — оба рассмеялись. И это вызвало вопросительный взгляд Джеймса, который уже подошёл к дубовому столу. — Это ужасная шутка, Ремус! — Лили толкнула его локтем. Компания устроилась поближе к камину, они прекрасно знали, что Лили не переносит холод. Ребята обсуждали предстоящие экзамены, каникулы, Сириус подшучивал над Джеймсом, когда тот становился «через чур нежным» рядом с Лили. Бродяга всегда считал, что все девчонки в школе бредят романтичными мыслями о нём, и никто не мог переубедить его в обратном. Мимо компании прошли две девушки и поздоровалась с Лили, они вместе ходили на травологию и знахарство. Сириус встрепенулся и подмигнул им, в ответ девочки рассмеялась и вышли на улицу. — Знаешь Сириус, Саманта Клэйр от тебя без ума. Я каждый урок травологии слушаю, какой ты восхитительный и какие у тебя милые, добрые глаза. — Глаза парня загорелись. Он тут же выпрямился, пригладил волосы и дыхнул себе в ладошку. Тут же повернувшись к Ремусу, Бродяга набрал полные лёгкие воздуха и выдохнул ему в лицо. — Ну? — с нетерпением спросил он. — Прекрасно. Будет прекрасно, если ты не будешь так дышать на неё. Вот, съешь. — он протянул другу парочку леденцов. Сириус умял их в два счёта, схватил куртку и уже хотел было выскочить на улицу, но замялся прямо в дверях. — Лили! А кто из них Саманта? — девушка рассмеялась и показала на свой шарф Гриффиндора. Через мгновение Бродяга уже распинался перед девушками, уделяя каждой из них равное внимание. Казалось, с наступлением холодов сумерки приходили всё раньше с каждым днём. Главная улица Хогсмида засияла огоньками гирлянд в сопровождении бурных разговоров, громкого смеха и песен учеников. Кто-то хвастался подарками, которые купил родным на Рождество, кто-то просто дурачился. Ребята уже направлялись обратно в школу, как вдруг Джеймс остановился и притянул к себе Лили. — Мой сюрприз. Кхм, я хочу провести Рождество с тобой, мои родители приглашают тебя! Отцу не терпится сыграть с тобой партию в волшебные шахматы. — Лили рассмеялась и одобрительно кивнула. Возвращаться домой ей не хотелось, а провести каникулы с любимым, казалось отличной идеей. Джеймс подхватил её на руки, и зарылся лицом в копне мягких, как шёлк волос. Остаток вечера они собирали вещи в гостиной Гриффиндора, окутанной теплом камина и ароматом карамельных яблок, под звуки всеобщего веселья.***
Поместье Поттеров не было похоже на внушающий страх замок. Вообще не было похоже на замок. Большой, просторный дом, наполненный любовью и счастьем. Дорожку к дому украшали небольшие снежные фигурки, а у входа их ждал, возможно, самый доброжелательный домашний эльф — Ториус. Юфимия спасла ему жизнь, и он остался служить семье Поттеров, в знак благодарности. «Мы дома!» — крикнул Джеймс, и миссис Поттер поприветствовала их с кухни, где воцарился запах выпечки и индейки. Посуда сама себя мыла в мойке, на плите что-то варилось, звонко щёлкнула духовка, открылась дверца, и оттуда плавно вылетел ягодный пирог. Джеймс подошёл к матери и заботливо поцеловал её: — Я взял с собой Сириуса и Ремуса, он в последнее время плохо контролирует себя в полнолуние. — Конечно, дорогой. Твой отец распорядится, чтобы им подготовили комнаты. А Лили? — спросила мать с нетерпением. Девушка показалась в дверном проёме, хрупкая и излучающая обезоруживающее тепло. — Здравствуйте, миссис Поттер, спасибо заприглашение! — послышались шаги где-то в конце гостиной. Из кабинета вышел отец Джеймса. — Дорогая, мы так рады тебе! Я боялась, что ты откажешься! Это будет чудесный праздник! — она чмокнула девушку в щёчку. Джеймс не мог нарадоваться тому, как родители обожают Лили. Они приняли её словно благословение, прекрасная, добрая девушка способная совладать с характером их сына. Джеймс с отцом наряжали ёлку, Лили помогала на кухне, Ремус отвечал за гирлянды. Миссис Поттер поинтересовалась, где Сириус, к её удивлению его совсем не слышно. Лили не без улыбки ответила, что тот перед отъездом на спор с Джеймсом переел конфет Берти Боттс, и его тошнило всю поездку. Стоило упомянуть о нём, как Бродяга тут же с грохотом сбежал по лестнице. — Миссис Поттер, не перестаю удивляться! С каждым моим приездом вы выглядите всё прекраснее! — подпирая стену, заметил парень. — Ох, я вижу, что тебе стало лучше, это радует. — Из гостиной послышался голос отца: «Сириус, я всё слышу!» — Полон сил! — он успел выхватить печенье, которое Лили старательно украшала глазурью, и она тут же шлёпнула его по руке. — Ну, ничего, я это исправлю! Помоги-ка, Ториусу почистить дорожки. Снег не прекращался всю ночь! И шапку надень! Сириус! Шапку! — парнишка уже выскочил на улицу, с печеньем в зубах и размахивая шапкой.— Вот негодник! — Юфимия с улыбкой наблюдала за ним в окно.Друзья Джеймса были для неё, как родные сыновья. К вечеру дом наполнился гостями, Лили сидела на широком подоконнике, укутавшись в плед, за очередной партией в шахматы. Флимонт Поттер задумчиво крутил обручальное кольцо и продумывал очередной ход. Когда он, наконец, находил решение, девушка с ловкостью разбивала очередную фигурку. В воздухе витали запахи фаршированной индейки, коричных кексов и вишнёвых сигар. В камине потрескивали дрова, одаривая теплом всех, кто устроился на диване и разбирал подарки у ёлки. — Юфимия очень рада, что наш сын в столь прекрасных и надёжных руках. И я рад, что ты стала частью нашей семьи, — девушка удивлённо подняла глаза, — как и мальчики. — Я боялась, что вы не примете меня. Большинство чистокровных семей запретили бы своему единственному наследнику иметь что-то общее с такой, как я. — Перестань. Ты лучше многих чистокровных волшебниц, каких я знаю. — Отец Джеймса выделил слово «чистокровных» с явной неприязнью. После праздничного ужина, когда гости разошлись, ребята помогали с уборкой. Сириус развалился на диване и жалобно стонал о том, как ему плохо и что обжорство его погубит, уплетая очередной кекс. Люпин подшучивал над беспомощным другом. — Ремус, клянусь, эти кексы заколдованы, невозможно перестать их есть! Подай мне какао! — беспомощно протянув руку, взмолился он. — Ты про всю еду так говоришь. Встань помоги мне с посудой. — Лили забрала гору тарелок и поставила рядом с диваном два шоколадных кекса. — Это возмутительно! Лили, я не должен доедать всё, что осталось! –смакуя один из кексов, ворчал Сириус. Джеймс с разбегу плюхнулся на диван, завалившись на Сириуса. Тот взвыл и закашлялся. — Скорее! Вставай же! Чёртов Джеймс, встань с меня! Ты раздавишь кекс, проваливай! — он начал сталкиваться Джеймса ногой с дивана, но попытки остались безуспешными.***
Лили предложила прогуляться. На улице было по-настоящему волшебно. Снежные хлопья, словно в танце, кружились и опускались на землю. Фонари заливали жёлтым, тёплым светом заснеженные улицы, в каждом окне горели цветные огоньки и чувствовался праздник. Джеймс крепко прижал к себе возлюбленную, вдыхая аромат её духов. Тёплые руки девушки нежно прикоснулись к его лицу, от чего внутри всё сжалось. Казалось, что глаза Джеймса выражали непонимание, смешанное с восхищением. — Лили Эванс, я не верю, что ты со мной! Что ты моя, что эта улыбка, эти прекрасные глаза, что всё это моё. Я готов сойти с ума от счастья! — девушка рассмеялась и нежно поцеловала возлюбленного. — Я люблю тебя, Джеймс Поттер. —Парень остолбенел. Никогда прежде Лили не говорила это так прямо. Он мог твердить об этом ей, друзьям, всем на свете целымиднями, но ответа не получал. — Боже, Лили! Лили… И я люблю тебя. Как же я тебя люблю! –Он подхватил девушку на руки и начал кружить. Снежные хлопья украшали рыжие волосы, словно маленькие хрустальные капли. От её взгляда не хотелось отрываться, хотелось тонуть в нём, тонуть в этих полных любви и тепла глазах. Джеймсу хотелось кричать о своих чувствах, чтобы не было человека, не знающего о такой любви. Всем казалось, будто мир держится только ради этих двоих. А для Джеймса весь мир был в его возлюбленной.