Я покажу тебе звёзды, под куполом цирка

Онью сладко потянулся, лениво переворачиваясь на другой бок. Он зажмурил глаза от яркого солнца, которое пробивалось в окошко. Вчера ночью шёл первый снег, а сегодня утром он ярко отражал лучики солнца и мешал фокуснику спать. Парень зевнул и снова повернулся на другой бок, нащупывая рядом с собой хрупкое тело, но к великой печали Онью, такового рядом не оказалось. Фокусник тяжело вздохнул и, скомкав одеяло, крепко его обнял, закидывая на него ногу и подминая под щеку. Через пару секунд после этого действа послышался шум задвигающейся гардины, а потом тихий топот. Ещё через пару секунд к уже застывшему Онью прижалось тёплое тело, обвивая его руками. Онью сладко улыбнулся и развернулся лицом к парню, решившему его согреть, одновременно накидывая на него и себя одеяло. - Чего в такую рань встал? – мягко спросил фокусник. - Не спится? - Ммм… - Санхо уткнулся носом в его шею, вдыхая любимый запах и покрепче прижимая к себе неуклюжего паренька, - уже много времени, ты сегодня слишком долго спишь. Ты устал. - Ничего не поделаешь, я должен работать больше всех остальных, - старший снова ласково улыбнулся. - Значит, мне пора вставать? - Уже десять утра, наверное, пора, - обиженно буркнул кукольник, цепляясь за старшего покрепче и не намереваясь его никуда отпускать. - Что ты как маленький? – он взъерошил волосы у него на голове. - Ты же лучше других знаешь, что цирк держится на мне, я должен хорошо трудиться и не лениться. Вот кто сейчас пойдёт к швее и осмотрит работу, которую она сделала? Или кто будет следить за работой маленьких акробатов, или кто будет помогать Джонгу? - А кто будет просыпаться со мной по утрам? Кто мне уже очень долго обещает, что мы отдохнём и погуляем? Ты уходишь рано утром, а возвращаешься поздно вечером уставшим и сердитым, а я всё это время не знаю, куда себя деть. Старик, то есть твой отец, запретил мне давать представления, и чем мне заняться? - Ты как ревнивая жена, ей-богу, - буркнул Джинки, выпуская парня из объятий и отворачиваясь от него. - Ну, хён… - проныл Санхо, целуя его в затылок, - я всё понимаю, но пойми и меня. Я соскучился. Приходи сегодня пораньше, хорошо? Джинки кивнул, пытаясь вспомнить, что можно вычеркнуть из сегодняшнего списка дел. В последнее время он очень занят, потому что они с отцом решили обосноваться в этом городе навсегда и только изредка выезжать на гастроли. Поэтому Джинки искал подходящее для цирка место, планировал постройки вокруг него, возился с разными бумагами и подписывал кучу документов. А ещё он очень серьёзно относился к предстоящему выступлению. Он тысячи раз прорепетировал свой номер, тысячу раз проследил за номерами других, и, наверное, миллион раз прошёлся по номеру Джонга. К тому же, ему нужно успеть сделать кучу дел до следующих выходных, в частности, разобраться с подавленностью Минхо. Фокусник тяжело вздохнул, чувствуя, как от переизбытка дел у него снова начинает гудеть голова. Онью сам себя пожалел, печально морщась и снова тяжело вздыхая. Интересно, а что бы он делал, так и оставаясь обычным мальчиком? Сейчас бы у него, наверное, была девушка, и он никогда в жизни бы не встретил Санхо и остальных ребят. Как бы он жил без маленького кукольника? Сейчас Джинки трудно представить, чтобы он делал, если бы лишился общества этого взрослого ребёнка. Как хорошо, что всё сложилось именно так. Парень полежал так ещё немного, а потом, убедившись, что Санхо крепко заснул, отправился завтракать. Нужно набираться сил и терпения, чтоб выжить в этом сумасшедшем доме. Спустившись в столовую, он обнаружил там только Минхо, который лениво и как-то отдалённо прожёвывал свой завтрак. - А где все остальные? Уже проснулись? – он присел напротив Минхо, взгромождая на стол довольно большую порцию утренней каши и чашку с тёплым молоком. Минхо пожал плечами, продолжая жевать. Онью решил оставить его в покое и не капать ему на, и без того расшатанные, нервы. Он просто молча начал поглощать свою кашу, думая о том, что сегодня занятия с Джонгом можно отложить, он уже большой и сильный, сам справится, а вот Онью, если не прекратит сразу думать обо всех и вся, то точно сляжет с какой-нибудь простудой. Быстро поев и оставив Минхо в компании с чашкой чая, Джинки улетел на кухню, мыть за собой тарелку. На кухне он столкнулся с ужасно лохматым и заспанным Кибомом, который стоял на одной ноге и, потирая её второй, полузакрытыми глазами наблюдал за стоящим на печи чайником. Ки широко зевнул, всем видом показывая, что утро было не очень добрым и его, наверняка, разбудили. Он взлохматил и без того взлохмаченную чёрную шевелюру и, снова широко зевая, снял с печи чайник и налил себе крепкий кофе. Онью, протиснувшись к мойке, принялся усердно натирать тарелку, время от времени косясь на Ки. Младший постоянно зевал, протирал сонные глаза и шмыгал носом. Заварив себе кофе, он потянулся ещё за одной кружкой и тоже залил её кипятком. Осмотрев комнату туманным взглядом, он уставился на фокусника, отчего тот немного напрягся и поёжился. В последнее время Ки часто на него ворчал за то, что тот громил кухню, да и вообще просто ворчал. Если Ким Кибом перестанет вредничать и бубнить, то этот мир окончательно сойдёт с ума. - Будешь кофе? – спросил он, как-то поуютнее закутываясь в большую вязаную кофту. Джинки он напомнил довольного кота, который вдоволь наелся хозяйской колбасы, получил нагоняй от хозяина, но всё равно остался довольным. Ки широко и нежно улыбнулся, заставляя фокусника поверить в свою небольшую теорию. Старший отрицательно мотнул головой, поёжившись от слишком пристального взгляда. Кибом пожал плечами и, взяв две чашки с горячим и сладким кофе, потопал наверх. Джинки ещё пару минут смотрел туда, где скрылся брюнет, а потом, опомнившись, помчался куда-то сломя голову и спотыкаясь на ходу. * * * Кибом приземлил чашки на тумбочку рядом с кроватью Джонга и тут же нырнул к нему в объятия. Всё это время Джонг ждал, когда проспоривший Ки притащит ему кофе в тёплый номер. От одной мысли о том, что придется вылезать из-под тёпленького одеяла и выходить на холод, мурашки бежали по телу и хотелось зарыться в одеяло поглубже, прижимаясь к тёплому Кибому. - Спасибо, - буркнул Джонг, пряча нос под одеялом. - Не за что, - взъерошенный Ки наблюдал за своим парнем, который мило пытался спрятаться от холода в куче одеял. Ки почти раздетый, в отличие от Джонга, лежал сверху всей этой горы из перьев и подпирал щёку рукой, пытаясь сообразить, почему Джонгу так холодно. Из раздумий его вывел громкий чих старшего. Ки довольно ухмыльнулся и, соскочив с кровати, натянул на себя тапочки и вылетел из комнаты. Джонг рассеянно наблюдал за Ки, пытаясь понять, что случилось. Но потом тяжело вздохнул и укутался в одеяло с головой. Через пару минут Кибом вернулся в комнату ещё с одной чашкой в руках. Он так же взгромоздил её на тумбу и, стащив с Джонга рой одеял, потянул его за плечи на себя. - Говорил же, что простудишься. Вот не надо было лазить по гостинице в одних брюках! Надо всегда меня слушать, ясно? – парень сел рядом и протянул Джонгу кружку с тёплым молоком. - Спасибо, - Джонг мило улыбнулся, прижимаясь к тёплому и родному Ки. Он отхлебнул сладкое от мёда молоко из кружки и зажмурился, вспоминая детство. Его мама всегда лечила его таким молоком. Теперь это делает Ки. Вкусы совсем разные. То, что делала мама, было ужасно приторным и чрезмерно сладким, а то, что сделал Ки, было очень тёплым и слегка сладковатым. - Вкусно? – младший засмотрелся на Джонга, довольно жмурящего глаза. Тихо и самодовольно хмыкнул и попытался подавить дурацкую улыбку счастья, что у него очень плохо вышло и уже через пару секунд Кибом снова довольно лыбился, как кот. - Очень, - Блинг широко улыбнулся парню и, притянув его к себе, чмокнул в щёку. - Хочешь, чтоб и я заразился? – Ки недовольно отодвинул от себя милую мордашку Джонга и фыркнул. - Тогда за мной некому будет ухаживать. Не хочу, - буркнул Блинг, надувая губы. Ки снова не смог удержать широкую улыбку. Он потянулся за своим кофе и сильней взъерошил волосы. Приятный тёплый напиток разнёс тепло по всему телу и Кибом приятно поёжился. Быстро выпив кофе, он юркнул к Джонгу под одеяло и по-свойски улёгся на его груди. Кибом вспомнил вчерашний их разговор, после чего снова последовала очередная ссора, уже не перебранка, а самая настоящая ссора. Но после чего и последовало довольно приятное и страстное примирение. Ки покраснел, вспомнив о сегодняшней ночи. Джонг снова чихнул, выводя Ки из мыслей. Но также быстро, как и выйдя из них, Ки вернулся обратно. Вчера Джонг хотел узнать, как Кибом попал в цирк, на что младший просто наорал на него, ничего не объясняя и заставляя снова чувствовать Джонга обиду и боль. Недоверие? Нет, просто Кибому страшно вспоминать прошлую жизнь. Он не хочет возвращаться к воспоминаниям и тонуть в них без конца и края, он хочет всё забыть и больше никогда не вспоминать. Онью помог притупить его чувства к произошедшему, так же как и с Тэмином, но память фокусник стирать не умел, и это очень огорчало Кибома. Вчера Джонг напомнил об этих неприятных моментах, отчего Кибом очень сильно разозлился. Но всё обошлось. Потом он просто попросил прощения, замечая как поник Джонг, и как предательски сверкнули его глаза, наполненные болью и слёзами. И всё рассказал. Рассказал, как у их предпринимательской семьи был конкурент, который хотел выкупить виноградные плантации, которые содержал его отец. Как отец отказался и началась большая вражда. Этот конкурент вставлял палки в колёса, обвинял их семью в том, чего не было, и, в конечном итоге, нанял убийц, которые перерезали всю их семью на глазах у Кибома. А затем они притащили мальчика к этому мужчине, и он, самостоятельно его избив, бросил в лесу. После такого любой не захочет жить, поэтому Онью, который случайно набрёл на него в лесу, долго пришлось откачивать парня от шока и пережитого ужаса. Он, так же как и Джонг, панически боялся людей, каждый раз бежал к Онью и прятался за ним. Он много плакал и говорил, что хочет умереть. У него часто случались истерики и нервные срывы, но Онью смог всё перетерпеть и вернуть Ки к нормальной жизни. Отчасти в этом помог ему отец, который заставил Кибома работать воздушным гимнастом, потому что нахлебников он держать не собирался. Ки пришлось работать за еду и хлеб, преодолевая свой страх воздушных снарядов и постепенно, по-новому влюбляясь в жизнь. Снова пчих, отчего Кибом вздрагивает и недовольно смотрит на Джонга. - Ким Джонгхён, какого чёрта ты заболел? На следующей неделе выступление, а у нас больной дрессировщик! Нет, ты в своём уме? – он легонько треснул Джонга по лбу. - И какого чёрта ты вчера полез ко мне, зная, что ты болен? Ты хотел заболеть ещё сильней или ты хотел, чтобы я тоже заболел? - Ты вчера не был против, - Блинг пожал плечами. - И кто ещё к кому полез, - парень надул губы. - Ащщ, - Ки вспомнил, что это он первым накинулся на Джонга, пытаясь загладить вину. Он снова покраснел и отвернулся. Джонг тихо захихикал, иногда прерывая свой смех чиханием. - Ты ведь не можешь на меня сердиться, верно? – старший прижал к себе Ки и уткнулся носом ему в затылок. - Размечтался, - Дива надул щёки, но это не помогло спрятать довольную кошачью улыбку. Ки поерзал немного, устраиваясь удобней, и, наконец, улёгся, сползая с подушки чуть ниже и всем телом прижимаясь к Джонгу. Он сладко зевнул, намереваясь вздремнуть ещё пару часиков и восстановить утраченную за ночь энергию. Парень наморщил лоб, натянул какое-то из одеял по самый нос и засопел, крепко сжимая руку Джонга, лежавшую на его талии, при этом. * * * - Ну, Кибомми, - сладко протянул Джонг, глядя на младшего. - Нет, - отрезал парень, плотно укутывая Джонга в одеяло. - Мне жарко, я не хочу, - парень скорчил щенячьи глазки и состроил совсем невинное лицо. - Нет, - также бессердечно повторил Ки. Поспать ему так и не удалось: Джонг постоянно чихал и кашлял, чем ужасно бесил и злил Кибома. Поэтому младший решил принять крайние меры и лечить Джонга не только молочком с мёдом, но ещё и всем известной горячей картошкой. Он растолок немного тёплого картофеля и, завернув его в полотенце, положил Джонгу на грудь, и закутал его в парочку тёплых одеял. Джонг пыхтел и сердился, всё время напоминая парню о том, что ему жарко, что ему нужно на репетицию и тому, что Онью обидится. Но через некоторое время к ним в комнату вбежал счастливый фокусник, сообщил о том, что в силу своих физических способностей он сегодня просто не сможет потренироваться с Джонгом, и тут же удрал. Кибом с улыбкой чеширского кота посмотрел на Джонга и, забравшись на свою кровать, принялся что-то читать. Всё это время Джонг просто умирал от жары и изнемогал от жажды, но злой Ки, ничего кроме тёплого молока ему не предлагал. Вот ещё и Онью вместо того, чтобы спасти, предательски бросил на растерзание заботливой мамочки. Парень уставился в потолок, пытаясь чем-нибудь себя отвлечь, но не найдя там ничего интересного, переключил свой взгляд на Ки. Он лежал на животе, подперев щёки руками и что-то усердно читая, иногда забавно хмурясь. При этом Ки смешно надувал щеки и махал ногами в воздухе. Перелистнув страницу, парень глянул на часы и, соскочив с кровати, принялся распаковывать Джонга. Достав из, как ему показалось, раскалённой печи, картофельную лепёшку, он снова укутал Джонга, но уже одним одеялом. От этого старшему хоть чуть-чуть, но полегчало. Младший ушёл в ванную, а когда он вернулся, то Джонг уже мирно посапывал. Кибом поправил ему одеяло и вышел из комнаты, намереваясь сделать ещё немного молока и заварить лечебные травы. На кухне он смог найти всё, что угодно, но только не полезную траву для его любимого. Он обратился к смотрителю гостиницы, но тот тоже ничего вразумительного ответить не смог. Выходить на улицу в такую погоду и брести в лавку, чтобы купить ещё трав, ему тоже не хотелось, поэтому парень смело направился в комнату фокусника. Он долго мялся, стоя перед его дверьми, ведь он не так уж давно снова наорал на Онью, но тот и правда этого заслужил. Нечего было бить посуду на кухне и переставлять столовые предметы так, как ему нравится, а не так, как удобно поварам гостиницы и цирка. Пару минут, переваливаясь с ноги на ногу, Кибом всё же решился попросить у фокусника помощи. Онью ведь не дурак, сам всё понимает. Парень постучал в двери и ему тут же открыли. На пороге стоял взъерошенный Санхо, который смотрел сквозь гимнаста. - А Онью… - не успел Ки договорить, как за спиной мальчика показалась довольная мордашка Джинки. - Что-то нужно? – фокусник лукаво улыбнулся, осознавая, что сейчас Кибому всё же нужна его помощь. А значит можно рассчитывать на прощение и больше не бояться его раздражённых взглядов. - А где лечебные травы? Я смотрел на кухне, но их там не нашёл, они у тебя? – Ки пристально разглядывал взлохмаченного Санхо. Видок у него был тот ещё, но сам он был жутко доволен. Джинки ненадолго задумался, а потом почесал затылок, пытаясь напрячь свои извилины, и всё же вспомнить, куда он задевал эти травы. - По-моему, они у моего отца. Забери их, - ответил фокусник и, затаскивая Санхо внутрь комнаты, захлопнул перед носом младшего двери. Кибом раздражённо фыркнул, пнув дверь ногой и мысленно давая пинок фокуснику под зад. А потом он преспокойно отправился в дальнюю комнату, комнату старика. Ки не мог представить, как она выглядит. Этот дед всегда казался ему зловещим и страшным, а сейчас, подходя ближе к комнате, он тоже чувствовал страх и черноту, исходящую от неё. Он до сих пор не мог поверить, что он отец такого милого и доброго Онью. Они совершенно разные люди. Хотя, Ки не мог не отметить, что, узнав о настоящей сущности старика, он стал относиться к нему лучше. Наверное, это всё из-за уважения и благодарности к Джинки. Остановившись перед дверью парень легонько постучал. В надежде, что его не услышат. Но тут же вспомнив о болеющем Джонге, он настойчивей постучал в дверь. Послышалось тихое «Войдите» и парень вошёл. Комната мужчины была большой и светлой, вовсе не такой, какой представлял себе её Ки. Там не было ни летучих мышей, ни сов, ни змей. Не было никаких колб и котлов с кипящей жидкостью, и нигде не виднелись всякие страшные и тёмные предметы. Наоборот, в комнате была большая двуспальная кровать из белого дерева, светло-бежевый коврик и светлые гардины. Напротив кровати был большой светлый комод, над которым висела большая картина со стадом диких лошадей. Комната была самой обычной и не представляла никакого интереса для воображения парня. - Присаживайся, - проговорил старик, указывая на кресло, стоявшее рядом с окном. Ки не стал пререкаться и покорно сел рядом с мужчиной. - Не бойся, - более ласково проговорил Ли ДжинМин. Кибом легонько кивнул, но слова старика не помогли ему успокоиться и преодолеть страх и неприязнь к мужчине. - Я такой страшный? Мне кажется, я слышу, как у тебя дрожат коленки, - старик указал своей тростью на колени парня и усмехнулся. Гимнаст отрицательно мотнул головой. - Тогда почему ты так меня боишься и ненавидишь? Что я тебе такого сделал? Я же не причинил тебе вреда за всё твоё время проживания у нас, разве, нет? Парень попытался припомнить, что старик сделал ему плохого, но так ничего и не вспомнил, кроме того, что он насильно заставляет его работать в цирке и ещё парочку выговоров и нагоняев палкой по спине и плечам, а иногда и по заднице. Но и то - это всё шло в мерах профилактики и лечения зазнайства. - Вы можете меня отпустить? – спросил Кибом. - Я никогда тебя не держал. Ты можешь уходить тогда, когда тебе захочется. - Но… договор…- невнятно пробормотал Ки, начиная теребить губы пальцами правой руки. - Ты, правда, думаешь, что он существует? – засмеялся старик, отчего его седая борода смешно запрыгала. - Ты что-нибудь подписывал или ты заключил договор с дьяволом? Мы говорили об этом на словах, а что слова? Слова - это ветер. О них знаем только ты, да я. Если хочешь, ты можешь идти, - улыбнулся старик. Он абсолютно и бесповоротно поверг Кибома в шок. Парень сидел с широко распахнутыми глазами и даже не моргал, переваривая информацию. Потом его лицо отразило радость и недоумение. - Я свободен? Мужчина кивнул, улыбаясь. Больше нет смысла нагонять на Кибома страх и неприязнь. Теперь он будет жить не смотря ни на что. У него появился смысл жизни, пусть не совсем правильный, но появился. Теперь он будет жить ради Джонга и оберегать его так же, как оберегает самого себя сейчас. И цирк больше не нуждается в гимнасте, он давно его начал отпускать, ещё с осени. Постепенно он открывает перед ним все свои секреты и снимает пелену завесы тайн. - Я могу уйти прямо сейчас? – Кибом всё также пребывал в шоке. Он не думал, что от предоставленной свободы будет так колоть в сердце. Оно так глухо стучит, как будто его предали. Он столько лет потратил на всё это, и его так легко отпустили. Это неправильно, держать человека на привязи, а потом отпустить в свободное плавание. Он обязательно разобьётся, не выдержав нахлынувшей волны свободы. - Да, если, конечно, тебе есть куда идти, и ты этого действительно хочешь. Кибом задумался. Хочет ли он? За это время он чертовски привязался к цирку, к людям, к животным. Он будет безумно скучать по сумасшедшим тренировкам, по выпрыгивающему из груди сердцу, когда ты находишься под куполом, по славе и громким аплодисментам. Он будет скучать за улыбчивым Онью, за умным Санхо, за милым ребёнком Тэмином, за смешным Минхо и любимым Джонгом. Он будет скучать даже за львами в клетках, которые так привязались к нему, как будто он был их дрессировщиком. Что даст ему эта свобода? Только разочарование и пустоту на душе. Хочет ли он её? Определённо, нет. - Я хочу остаться здесь, - тихо, но твёрдо произнёс Кибом. - Тогда ничего не бойся, - старик улыбнулся. - Забудь о том, кто до этого причинял тебе боль. Его уже нет в живых. Не так давно Джинки раскрыл настоящую личность этого предпринимателя, и его казнили. Люди знают, что твоя семья чиста и невинна. Забудь о боязни воздушных снарядов. Этот цирк никогда не позволит тебе умереть. Больше не бойся ничего: не бойся меня, не бойся жить и доверять людям, не бойся любить. Кибом сам не понял, как оказался за дверью, держа в руках небольшие мешочки с лечебными травами. Парень моргнул глазами и ущипнул себя за руку, проверяя, не снится ли ему это. Почувствовав боль и не проснувшись, он ещё пару минут стоял под дверью, ведущей в комнату Ли ДжинМина. А потом он всё-таки решил заняться лечением Джонга, за одно обсудив с ним всё это. Парень быстро сбегал на кухню, заварив разные травы, и притащил их в комнату. Поставив поднос на прикроватную тумбу, он ласково начал будить Джонга. Парень нехотя отмахивался, а в конечном счете просто уложил младшего рядом с собой. - Вставай, тебе пора лечиться, - недовольно пробубнил Ки, вырываясь из стальных объятий Джонгхёна. - Не хочу, - запротестовал Джонгхён. - Надо, - поправил Кибом. – Вставай, иначе я уйду от тебя. - Никуда ты не уйдёшь, Кибомми, ты только мой, - с этими словами Джонг смачно чмокнул Ки в щёку и ещё сильнее прижал к себе. - Старик меня отпустил, - протараторил Ки в грудную клетку Джонга. - Что? – теперь старший уже сел на кровати и посмотрел на не менее шокированного Кибома. - Он отпустил меня, - повторил младший. - Теперь ты свободен? – не понятно зачем спросил Джонгхён. - Ты уйдёшь из цирка? Навсегда? – в его глазах появилась паника. - Глупенький, никуда я не уйду. Я всегда буду с тобой, здесь, - младший притянул Джонга за шею и поцеловал. Ну и что, что он заразится? Он просто не может смотреть на такой растерянный и подавленный взгляд Джонга. За это он его и полюбил. За его искренность и открытость, за его доверие к младшему. - Ты заразишься, - Джонг оторвался от сладких губ парня и улыбнулся. - Ну и что? Ты будешь за мной ухаживать, - Кибом возобновил поцелуй, крепче прижимаясь к тёплому и, наверное, всё ещё температурящему Джонгу, напрочь забыв о лекарствах.