Время расплаты для мира пришло: Армагеддон — магов древнее зло. Спасения нет, он достанет везде — Чёрный дракон... покоритесь судьбе! Заклинания, чары ему нипочём: Всех он сожжёт своим чёрным огнём!
Это была первая часть, как оказалось впоследствии. И как я мог только подумать, что меня минет чаша сия? Как же, как же, жди, чтобы Трелони — и не про меня очередную гадость накаркала? Ага, уже. Но в тот момент я лишь озадачился цветом дракона — не помню такого, совсем. За тем и пошел к главному доступному специалисту по драконам, что был поблизости — к Хагриду. Ну никак не мог я вспомнить, что же за дракон такой — чёрный? Хагрид по-прежнему стеснялся появляться в высоком обществе и не появлялся на приёмах, поэтому я воспользовался переполохом в Большом Зале, вызванном свежей гадостью от Трелони, и незаметно ускользнул в боковую дверцу, которую обнаружил ещё в бытность мою студентом. Как я и думал, старый друг нашёлся в своем доме, выстроенном на том же месте, что и старый, недалеко от опушки Запретного Леса. Хагрид страшно мне обрадовался и полез обниматься — чуть не раздавил, зараза! Еле вырвался, чес-слово! Мы прошли внутрь, Хагрид сначала порывался поставить было чайник, но помявшись, вытащил бочонок и предложил помянуть тех, кто уже не с нами. Помянуть павших в битве за Хогвартс в день этой самой битвы, в самом замке (ну, почти в замке — совсем ведь рядом, не надо мелочиться) и с непосредственным участником — это святое. И плевать, что я почти не пью, здесь и сейчас — буду! За всех и за каждого, а в первую очередь — за Снейпа, без которого этой победы попросту не было бы. Вспомнили, выпили, взгрустнули — и тут я вспомнил, зачем я вообще сюда пришел. — Хагрид, а расскажи мне про чёрного дракона. — Чёрного? Гарри, ты ничего не путаишь? Откель ты только взял-то его?* — Да так, услышал где-то… И что с ним? Где такие водятся? — Да нигде — нет чёрных драконов, помаишь? Не б’ваит таких, прост не б’ваит. — Точно? — Дык куды ж точнее! Я ить хотел уехать в заповедник к Чарли — он меня звал, книги прислал — с картинками. Про драконов, да. Я… читал, вот! Нету там чёрных драконов, нету, я тебе говорю. Не веришь — сам погляди, вот она, книга-то, — он ткнул пальцем в одну из малочисленных книг, гордо стоящих на специальной полке (а раньше её не было, полки этой). Я и в самом деле пролистал книгу — это был справочник по драконам. Чёрным в нем был только Гебридский дракон, но совсем уж чёрным я бы его не назвал — глаза красные, брюхо фиолетовое, кончик хвоста и вовсе золотисто-жёлтый. Больше никаких чёрных и правда не было, даже упоминания как о вымерших или легендарных. «Ну что ж — оно и к лучшему! Все поймут, что это полная ерунда», — оптимистично решил я, окончательно определившись в своем отношении к Трелони и её «Дару» — всё это полная чушь, не стоящая внимания. И почему я в тот момент не вспомнил её пророчество относительно Лорда и Петтигрю? Ведь сам, своими ушами я слышал тогда, но это было так давно… И теперь я сам себя убедил, что вся её болтовня — форменная ерунда. Парой дней позже я узнал, что Министерство Магии обязало клан МакФасти, в чьём ведении находился питомник Гебридских чёрных драконов, усилить охрану периметра с тем, чтобы ни один дракон не смог сбежать и натворить дел. И даже слегка зауважал чинуш — надо же, не стали дожидаться, пока жахнет, и подсуетились заранее. Впрочем, политикой я никогда не интересовался, особенно в конце семестра и перед экзаменами, поэтому решил забыть и не заморачиваться — всё равно меня это не касается.***
Если бы я только мог знать в тот момент — насколько сильно я заблуждался… Знал бы — бежал бы подальше и прятался поглубже, хотя я и так забаррикадировался, по сути, на Гриммо, закрыв дом помимо обновленного Фиделиуса ещё и антиаппарационным куполом, а камин настроив только на разговоры. Но вот грызло меня что-то (не что-то — а паранойя, и не без оснований, как оказалось), беспокоило, потому и озаботился я прикрытием тылов, хотя и не склонен был к излишней рефлексии. Я даже стал осторожнее — на занятия в университет перемещался только с помощью Кричера, а не камином или порт-ключом, перестал появляться в общественных местах без гламура, да и вообще навалился на учебу, забросив на время всё остальное — до экзаменов осталось не так уж и много, а я ещё не довел до ума свой проект. Так что маршрут у меня теперь был незамысловатый: универ-мастерская-спальня. Всё! Слава Мерлину, до экзаменов я успел всё: и браслет отшлифовать, и чары подобрать для каждого камня, и Историю вызубрить, и Зелья подтянуть — как никогда жалея, что старый учебник Снейпа сгорел в день приснопамятной битвы. Всё, сдал! Можно выдохнуть и расслабиться, но… Но чем дальше — тем сильнее истерила моя чуйка, неизвестным мне местом и образом предчувствующая некий подвох. А я всё никак не мог понять — в чём же дело? И даже прекратил болтаться по городу, хотя была замечательная погода, и я хотел основательнее изучить Лондон, даже путеводитель маггловский купил — хотел сам разобраться. Опять засел в доме, практически никуда не выходя, лишь гонял Кричера. До дня рождения оставалась неделя, когда мне пришло письмо из банка, что мне следует явиться к поверенному рода. Оказалось, что вступает в силу завещание моего деда, лорда Поттера, — как идущему по стопам своих славных предков-артефакторов. И мне достался приличный такой кусок: пара сейфов, законсервированный менор (мне выдали порт-ключ и типа инструкцию для активации) и особняк в горах во Франции, недалеко от границы со Швейцарией. Вот туда-то я радостно и устремился — народ до сих пор с ума сходил в мой день рождения, и мне приходилось неделю, а то и две блокировать всё и вся и отсиживаться в подполье. Кричер эти недели камины топил одними только письмами. Если прятаться — какая разница где? «Чем дальше — тем лучше», — рассудил я, давая последние наставления эльфу и клятвенно обещая вызвать его в случае даже самой мелкой необходимости (ну такой вот он у меня — ревнивый, считает лишь себя достойным прислуживать «наследнику благородного дома Блэков», что поделаешь). Настрого приказав Кричеру после моего ухода заблокировать камин, тем самым камином я отправился изучать своё новое имущество. Как оказалось впоследствии, это был последний спокойный день моей бестолковой жизни — 31 июля 2001 года.***
И вот что эта дрянь выдала уже 1 августа — на следующий день после моего дня рождения. Подарочек, б**!И чёрная смерть погрузит мир в туман, Всё снося на пути своём, как ураган. Что старый, что малый — едино ему, Сбежать от судьбы не дано никому. Единственный сможет пред ним устоять — Тот, кому дважды пришлось умирать…
Естественно, кто у нас крайний — Поттер, конечно, кто же ещё? Не узнать невозможно, особенно по отличительной примете — «дважды умирать пришлось», с-скотина эдакая! Тварь! Ненавижу! Само собой, Герми тотчас же прислала мне сову, изложив произошедшее. Тут уже активно заинтересовались ВСЕ! Не, всё понятно — помирать-то никому не охота, но ведь чёрных драконов не бывает! Как оказалось — где-то нашлись упоминания о Чёрном Драконе, то ли в летописях, то ли в сказках. Хотел я было поднять Герми на смех — верить в сказки, но тут она мне напомнила, что у меня самого есть кое-что, что все считают сказкой — и я заткнулся. А ведь и правда — Старшая палочка, Воскрешающий камень и моя фамильная мантия-невидимка до недавних пор считались вымыслом, но ведь они реально существуют. Дары Смерти… Вот тогда-то мне и поплохело. А вдруг он и правда есть? Хотя Гермиона и высказала предположение, что это может оказаться эпидемия какой-то болезни, от которой я изобрету лекарство. — Я — и лекарства? Подруга, ты здорова ли? Я, конечно, в Зельях совсем не так плох, как в Хоге, но чтобы придумать новое лекарство? — Да ну тебя, Гарри! Я вовсе не предлагаю тебе затмить Снейпа, я имела ввиду, что ты сделаешь артефакт, который поможет. — Ага — непонятно только, от чего и для чего он должен быть, про «как» — я лучше вообще промолчу. Герми обиделась и ушла, оставив на столе свиток с переписанной легендой про дракона. Подумав, я решил изучить вопрос глубже и прочитал. Ну что сказать — в принципе, для вывода моей подруги-умницы есть основания: описание «дракона» действительно смахивало на эпидемию болезни типа чумы или чего-то похожего — большая область поражения, быстрое распространение, высокая смертность… Я почесал в затылке и приказал Кричеру принести в мою мастерскую все книги по колдомедицине, фамильные наработки и фолианты по зельям — будем искать, что ж делать-то? Всё равно сижу тут безвылазно, а так, может, и найду что интересное или нужное. Беглый просмотр колдомедицинских книг и журналов (спасибо Кричеру за инициативу, кстати) результата не принёс, что не удивительно — надо хотя бы приблизительно представлять, ЧТО ты ищешь, а не листать всё подряд. А вот с зельями повезло больше — навскидку около десятка рецептов, но все уровня Мастера, не ниже. Не уверен, что я потяну, признаюсь сам себе честно, но ведь это не принципиально, главное — определиться. И рабочий дневник пра-сколько-то-раз-деда Арчибальда Поттера подкинул несколько ну очень интересных идей, надо это обдумать и просчитать как следует.***
А сейчас оказалось, что магическое сообщество решило выдать меня дракону, что называется, на блюдечке — чтоб не порушил чего, пока будет искать меня. Моё мнение по этому поводу, естественно, никого не волновало. Где искать или ждать дракона — тоже никто не знал, но, посовещавшись, «умники» нашли выход — где-то в дебрях Отдела Тайн невыразимцы откопали ритуал, призывающий дракона в определённое место. Призывать было решено в Стоунхедже, подальше от жилья и магглов, причем всё держалось в строжайшем секрете, не знал никто, кроме крайне узкого круга посвященных. И вот в самый нелюбимый мной день в году (почему нелюбимый? Да вечно какая-то х**нь со мной случается в этот день, начиная аж с восемьдесят первого) — Самайн — я проснулся совсем не дома в своей постели, а… где-то. Где именно — я так и не понял, не то лабиринт, не то катакомбы какие. Как я сюда попал и что происходит — непонятно, как и то, что делать-то мне? И вокруг клубится всякая жуть, и ведь явно не за автографами они ко мне пришли. Так, спокойно, сейчас я… Ма-ать! Что за нафиг?! Где моя палочка? Где браслет, где кольца, где кулон-портключ — где всё? Я их даже в душе не снимаю последние месяца два, не то что на ночь. Ничего нет, ни-че-го. Очки, джинсы, футболка, носки — и на этом всё! Даже обувь сперли, сволочи! Зато монстров напустили в… куда-то, куда меня и засунули. Ну вот, как я уже говорил — отбился кое-как, выскочил за дверь, хлебнул… всё-таки газа, не тумана, и — здравствуй, обморок, давно не виделись… Короче, очухался я неожиданном для себя виде — раздетый до белья и обмотанный верёвками, что та гусеница в коконе, еще и магия не слушается, совсем — заблокировали или место такое? Лежу я, значит, такой весь упакованный, на камне (холодно, между прочим! Осень на дворе всё-таки. И жёстко — хоть бы что под спину подложили, так и заболеть можно), а вокруг — тишина, темнота, и только чёртовы камни! Лежу, мёрзну и гадаю — что случится раньше: я подхвачу пневмонию или всё же прилетит дракон? И я уже не так уверен, что не хочу, чтобы он прилетал. Я вообще хочу свалить отсюда куда подальше — и никогда больше не возвращаться сюда, никогда! И вот когда перед моими глазами сверкнула вспышка магии, принявшая моё горячее желание смыться с этого псевдо-алтаря за клятву, в её отблесках я увидел… увидел тень, более плотную, чем ночная тьма вокруг. Оп-па, а вот и дракон! А так его и видно не было — он реально весь чёрный, просто сгусток темноты какой-то. — Ну, здравствуй, Ужас, летящий на крыльях ночи! Клянусь, он удивленно заморгал, услышав такое неординарное приветствие. Чуть подумав, он приблизился, вытянул шею и принюхался. — Ну, как, вкусно? — меня уже несло, я не мог остановиться, и даже несуществующий, согласно всем исследованиям ученых, но реально стоящий передо мной дракон не мог меня заткнуть. Он фыркнул, прищурив один глаз и дёрнув головой, отвернулся и стал расправлять крылья. — Слушай, ну ты просто вылитый Снейп — чёрный и вредный, и фыркаешь так же! Я аж заностальгировал прямо… Тут он резко остановился, будто врезался в невидимую стену, и ме-едленно так повернулся обратно ко мне. — Слушай, забери меня отсюда, а? Ты же видел вспышку? Это я пожелал никогда больше сюда не возвращаться, а Магия приняла желание за клятву — ты же понимаешь, что мне нельзя здесь долго оставаться. Он опять фыркнул, наклонив голову и пристально глядя мне в глаза — мне показалось, что он сомневается. — Ну пожалуйста! Мы договоримся! Я полезный, много чего умею делать. А ты разумный, это же очевидно, помоги мне, пожалуйста! Он вздохнул, как будто сказал «Опять Поттер куда-то вляпался, ну что за наказание!» — вот честное слово, я как будто услышал это. Тут за менгирами началось какое-то шевеление, хлопки — вроде как аппарирует кто. Ну, понятно кто — наблюдатели хреновы, сволочи, всё опыты на мне ставят, не могут простить, что я исхитрился отбиться от них тогда, в девяносто восьмом. И тут дракон сел, где стоял, распахнул крылья и зарычал, глухо и зло — я это почему-то понял. Почувствовал, что ли? Не понял я тогда, почему он зарычал. Но моё неведение не продлилось долго — в нас (в меня и в него, да) градом посыпались какие-то колбочки, которые, лопаясь, выпускали какой-то газ. Я с ужасом узнал в нём тот самый туман, от которого вырубился там, в коридоре, и крикнул «Не вдыхай!» дракону вместо того, что попытаться задержать дыхание. Но он опять меня удивил: одно движение крыла — и все стекляшки улетели обратно, включая осколки, а газ развеялся, как и не бывало. Дракон коротко рыкнул и… сотворил удивительный финт — выдохнул пламя и крутанулся, образуя вокруг нас огненное кольцо. Поддел длиннющим чёрным же когтем верёвки и взлетел прямо с места, без малейшего разбега. Этого наблюдатели-надсмотрщики явно не ожидали, но сейчас им было явно не до нас. «Ну ещё бы им было до того», — и вот это мне точно не померещилось, я точно слышал голос! — Ты меня спас! И ты умеешь разговаривать! — всё не мог успокоиться я — лететь таким образом было всё же страшно. Нет, высоты я не боялся и летать обожал — но не в связанном же виде! «Тише. Не бойся, я тебя крепко держу», — донеслось до меня послание дракона. — А мы куда? А долго ещё? А у тебя найдется одежда? А то эти сволочи всё сперли, ток трусы оставили… кажется… «Поттер, ты идиот!» — Про… про-профессор Снейп? — и темнота снова обняла меня…***
— Поттер, просыпайся уже, хватит тут из себя Спящую красавицу корчить. Давай, давай, я ведь слышу, что ты уже очнулся. — П-профессор, это правда вы? — Я давно уже не ваш профессор, Поттер. — Вы живы?! Профессор… — я бросаюсь ему на шею и крепко обнимаю, бормоча куда-то в плечо, как и прежде обтянутое чёрной тканью, — простите, простите, простите меня! — Поттер, прекращай уже меня тискать, задушишь! И заканчивай называть меня профессором. Можешь обращаться ко мне… по фамилии, да. А сейчас рассказывай, куда ты опять вляпался? Я пересказал всё произошедшее за последние пять месяцев, как раз с того самого приема и злосчастного пророчества, включая догадки Гермионы. Снейп задумался. — Когда, ты говоришь, она выдала вторую часть? — Первого августа, а что? — А то, что я как раз с начала августа стал как-то странно себя ощущать — будто я утратил часть себя и должен её вернуть. Теперь мне всё ясно, — он нахмурился — ну совсем как в школе, когда я запарывал очередное зелье. — Простите, что вам ясно? — не понял я. — Ничего, тебя это не касается! — резко и зло бросил он в ответ, отвернувшись и направляясь к двери, от чего мои глаза неожиданно для меня самого налились слезами, а изо рта вырвался судорожный не то вздох, не то рыдание. — Поттер, ты что? — Н-ничего! — я отвернулся к стене и уткнулся носом в подушку, стараясь «держать лицо». — Ну что ты? Успокойся, Поттер… А вот тут я не выдержал и завыл в подушку, выплескивая всю боль и горечь, всё отчаяние и усталость — всё то, что держал в себе последние сумасшедшие месяцы. — Гарри… — он дернул меня, разворачивая к себе лицом и спешно ощупывая, — что с тобой? Тебе плохо? Где-то болит? Где? Что? Отвечай немедленно! Но я не мог сказать ни слова, лишь потряс головой, зажимая рот обеими руками, чтобы не выть волком. И он, кажется, это понял, потому что лёг рядом, обнял меня, переложив мою голову себе на плечо, и принялся покачивать, как маленького ребенка. — Тише, тише, Гарри, всё хорошо, ты в безопасности, не бойся, ты мой храбрый мальчик… — и поцеловал меня в лоб. От неожиданности я дёрнулся и застыл, забывая, что надо дышать. Он со смешком отвел мою руку от моих же губ (второй рукой я сразу за него ухватился, чтобы не сбежал опять — он может, я его знаю!) и… дунул мне прямо в рот. Я задохнулся, а он улыбнулся (!) и мягко проговорил: — Дыши, Гарри, дыши. Я таращился на него — а он улыбался мне. С ума сойти! Снейп. Мне. Улыбается. Это невозможно, потому что этого просто не может быть никогда! Видимо, у меня всё-таки бред начался — я до сих пор лежу на ледяном камне в одних лишь веревках, я замёрз, у меня поднялась температура, и я брежу. Да, именно так — жар и бред. Жаль… — Жаль… — Чего тебе жаль? — Жаль, что вы не настоящий. Я так хотел попросить у вас прощения, но вы умерли… — Да живой я, живой! — Нет, этого не может быть… — Отчего же не может? — Профессор никогда мне не улыбался, никогда… только кричал и ругался… — Ты ещё скажи, что я ругал тебя просто так, а не за дело. — Да… нет… не знаю… наверно… но он умер, а я… я… я… — Что — ты? Что? — Я даже попрощаться с ним не смог… Хижина сгорела… А я так спешил, так хотел… — Добить, чтобы не мучался? — Нет, конечно! Я взял в Больничном Крыле безоар, бинты и настойку бадьяна, а ещё… — Что ещё? — Ещё вытащил у Помфри портключ в Мунго, вот что… — Мерлин мой, зачем, Поттер? — Я хотел спасти профессора, но не успел… Я опоздал! Опоздал… Я всегда опаздываю… всегда… — Так, так, спокойнее, Поттер. Ты никуда не опоздал — я жив. — Нет, этого не может быть, он умер, умер… — я снова начинаю скатываться в истерику, и слезы уже катятся из глаз совершенно независимо от моей воли. И тут он целует меня, собирая губами слезинки — а я замираю, как заяц, попавший ночью в свет фар, почти не дыша. Закончив со щеками и глазами, он плавно переходит к губам — нежно проводит по каждой из них горячим языком, который потом ныряет прямо мне в рот, приоткрывшийся от удивления. И меня прошибает с головы до пят невидимая молния. Невероятные ощущения, такого у меня вообще никогда не было, а он говорит: — Да живой я, живой! Разве призраки так могут? — и целует меня, целует горячо, жадно и нетерпеливо, как будто именно меня он ждал всю жизнь. — А так призраки могут? — и впивается мне в шею жёстким поцелуем («Засос будет», — как-то отстраненно думаю я). — А вот так? — и вот я уже лежу под ним, прижатый его горячим и совершенно точно живым (уж стояка у призраков быть не может точно, это я вам как отличник по ЗОТИ говорю) телом к кровати. И меня куда-то уносит горячая волна, закручивая, подбрасывая и роняя… Кто я, где я, что со мной? Не ясно, но это совершенно неважно почему-то, вот абсолютно.***
Снейп умер в хижине, но потом очнулся уже драконом. И не в Англии, а в родовом поместье Принцев на ненаносимом острове. Там он провел пару лет, осваиваясь с новыми возможностями, изучая огромную библиотеку и шикарную лабораторию. Ни возвращаться на родину, ни хотя бы дать знать, что остался жив, он и не собирался — вот ещё! Узнал лишь, что там относительно Поттера и Лорда, и успокоился, выяснив, что мальчишка выжил, а его оппонент — как раз-таки наоборот. На этом он решил остановиться и забыть о прошлом — все обязательства он выполнил и больше никому ничего не должен. Зелья он варил под псевдонимом (хотя мог и не напрягаться, денег в сейфе оказалось валом, а ещё была и сокровищница, самая настоящая). На конференции ездил опять же под псевдонимом и модифицированным им под себя новым Оборотным. В общем, жил в свое удовольствие и ни в чём себе не отказывал. Так прошло три года. Но почему-то с начала августа этого года его драконья половина стремилась куда-то полететь — вот тянуло дракона, и все тут! Куда, зачем и почему — он не мог (или не хотел) объяснить. Надо — и всё! И почему-то тянуло его именно в Англию. Снейп отчаянно сопротивлялся, не желая больше никогда появляться на этом проклятом острове. О скандале с пророчеством на приёме он, конечно же, слышал, но связывать его с собой и не думал — никто ведь не знает, что чёрный дракон действительно существует. Однако когда его против воли перекинуло в драконью форму и повлекло куда-то — он решил полететь, пока он в состоянии себя хоть как-то контролировать. В полном афиге он увидел лежащего на камнях связанного Поттера, а тут ещё и вспышка магии от клятвы. Да, конечно, он уловил мысли мальчишки, но совершенно не собирался вмешиваться. Не собирался, пока не понял, что или он забирает мальчишку к себе — или героя сейчас грохнут в попытке захватить редкого зверя, т.е. его. Тут уж особого выбора у него не было — дракон просто взбесился от одной только мысли, что ЕМУ могут навредить. Пришлось брать тело под остатки контроля, хватать Поттера и смываться, пока кто-нибудь особо одарённый не запулил чем-либо, не совместимым с хрупкой человеческой жизнью. Он не до конца уловил, почему дракон так переживает за Поттера, но смиренно отговорился обычной мантрой «Ну это же Поттер, вечно он куда-то вляпается, а я его вытаскивай потом». Герой же как назло не затыкался — и даже смог уловить ответные реплики. А после нескольких «услышанных» мыслей он смог угадать личность дракона, от чего потерял сознание, наконец замолчав — «А то отвлекает, понимаешь!» — накручивал себя Снейп, всё же переживая за бестолкового мальчишку. К тому же неугомонный проболтался, что его раздели, оставив только трусы, а сколько он там на камнях пролежал — кто знает? А ну как заболеет? Ведь у него готового Перечного давно не водится — зачем оно дракону? А пока его сваришь — у Поттера последние мозги закипят, приходя в негодность. Так он отвлекал себя всё то время, что летел. Ничего он варить, конечно, не стал, просто послал эльфа за недостающими зельями в ближайшую работающую аптеку — дракон не давал ему отойти ни на шаг от ставшего почему-то очень важным для него мальчишки. «Да на кой он сдался-то нам, Поттер этот? Он ведь — ходячая проблема, сколько бы лет ему ни было, зачем он тебе?» — тщетно пытался достучаться до своей половины Снейп. «МОЙ, МОЁ!» — всё, что мог ответить ему дракон в таком взвинченном состоянии — спасибо, хоть дал в человека перекинуться, а то как бы он драконьими лапами палочку держал? А продиагностировать парня надо, да и почистить не мешает — какой-то он весь пошкрябаный, будто в мешок с кошками его засунули, кровью пахнет так сильно, что перебивает все остальные запахи, и непонятно ничего. К счастью, состояние его оказалось куда лучше, чем можно было предположить — уж кто-кто, а Снейп лучше остальных знал, какой ценой обходились Поттеру его ежегодные школьные приключения — это ведь именно он варил специально под Избранного модифицированные составы, ведь обычные на него практически не действовали. С таким-то коктейлем в крови — кровь василиска и его же яд, слезы феникса… Настойка бадьяна справилась со всеми поверхностными ранами, а других, слава Мерлину, у мальчишки не было. Было магическое истощение, но тут лучшее лекарство — спокойный сон, чему Снейп и сам предался — правда, на одной кровати с «добычей», ведь дракон категорически отказывался выпускать из поля зрения спасенного. А вот когда Поттер рассказал про обе части пророчества — стала понятна причина, по которой дракон так рвался в Англию. Поттер оказался его соулмейтом, а без ритуала они бы не встретились — Поттер пребывал преимущественно в местах, находящихся в пространственных складках, его дома и магический университет в Сорбонне относился к той же категории — закрытые для поиска территории. Снейп разозлился тогда изрядно, и на всех — на дракона, на пророчицу, и конечно же на Поттера. Резко оборвав разговор, он хотел было выйти из комнаты, но услышал странный звук и метнулся обратно к кровати. Поттер… рыдал? Нет, он уткнулся лицом в подушку, чтобы не пропускать звуков, и просто выл, как раненый зверь. Прикоснулся к плечу, чтобы развернуть мальчишку для осмотра — и тут его накрыло такой волной боли, горя, отчаяния и безнадёжности, что впору самому завыть. И вроде уже смог его успокоить — но тот почему-то решил, что у него видения и бред, и начал твердить, что он, Снейп, умер. Но тут Снейп уже устал с собой бороться и сдался — он просто поцеловал упрямо не верящего своим глазам гриффиндорца, упорствующего в том, что он, Снейп, — лишь видение, вызванное бредом. Потом ещё раз, и ещё, и ещё. А потом подмял его под себя и принялся доказывать, что он жив, и Поттер жив, и нет ни у кого никакого жара. Хотя нет — жар был, но это был другой жар, это был пожар страсти — слившихся в единое целое двух половинок. «Какое странное ощущение в груди, — после думал Снейп, обнимая вцепившегося в него руками и ногами мальчишку, — так… тепло… уютно… приятно так… Что это?» — словно пушистый комочек затаился в груди, согревая и нежа — как раз на том месте, где лежала голова его персонального наказания и счастья в одном фиале. А потом он рассказал своему мальчику про соулмейтов, про то, как стал драконом, и про то, каким он видит их совместное будущее. От мысли усыпить Поттера и вернуть его втихаря в Англию пришлось отказаться — иначе ему грозила вечность в драконьем облике, да и мыслишки окруживших место ритуала магов надежд на радужное будущее для Поттера, увы, не давали. К тому же не надо забывать про клятву самого Поттера никогда не возвращаться в Англию. Такое ощущение, что Магия старательно обрезала пути отступления, сжигая все мосты, каждому из них, сводя их вместе, и не оставляя выбора. Впрочем, лично он, да и дракон — уж кто-кто, а этот был исключительно «за», всеми лапами, хвостом и крыльями — совсем не хотел уже сопротивляться: ну и что, что соулмейт оказался Поттером? Зато всегда на глазах будет, и нервы целее. Он ведь обещал Лили присмотреть за её сыном — вот и будет присматривать очень, очень долго. «Пока смерть не разлучит» — это не про них теперь. Чёрные драконы — существа бессмертные, и со своими половинками они живут столько, сколько захотят, делясь с ними бессмертием.***
— Северус… — Что, Гарри? — А почему ты… такой… — Какой? — Молодой и красивый, совсем не такой, как в Хогвартсе. — Я стал таким после того, как очнулся здесь в виде дракона. Магия Рода, я полагаю. — Принцы? — Отку… Ах, да, мой старый учебник, конечно. Запомнил, надо же… — усмехнувшись, ласково потрепал и по без того лохматой макушке. — Да, Принцы. — Ух ты! И я тоже буду Принцем? — А у тебя ничего не потрескается? Ты уже Поттер, и Блэк, наверное, тоже? Не жирно будет? — Да ладно тебе, прикольно ведь — Принц-Поттер, скажи? — О, Мерлин, помоги! — Молчу-молчу! — Верится с трудом, честно говоря, да и надолго ли? — Ну-у, у тебя есть уже проверенный способ заставить меня молчать, правда ведь, Северус? — и мальчишка ехидно щурит свои зелёные глазищи. — Ну, если ты настаиваешь… — и следующие полчаса-час слышны лишь звуки поцелуев и стоны. — Ты есть не хочешь разве? Ты вроде ещё растущий организм, наверное, проголодался? — как хозяину, ему нужно позаботиться о госте. Хотя какой он гость? Он теперь его супруг и такой же хозяин, как сам Северус. — Мм… Скорее да, чем нет, а ты? — ленивый зевок Поттера. — И я составлю тебе компанию, не переживай. Никуда я от тебя не денусь — ты же моя Пара, мой соулмейт. — Навсегда-навсегда, Северус? Насовсем-насовсем? — Навсегда и насовсем, Гарри. Вставай, пойдем в душ, а потом в столовую. Кронки! — Кронки слушает, хозяин! — Обед — через полчаса в столовую, а пока одежду для Гарри принеси — подбери там что-нибудь пока из моего гардероба и подгони, сам знаешь, в общем. — Кронки всё сделает — обед будет в столовой через полчаса, хозяин. И одежда для хозяина Гарри будет через десять минут, конечно. — Хозяина Гарри? Северус, что это значит? — Гарри, вспомни-ка — что тебе известно о магических созданиях типа вейл? — Ну, у них есть вторая ипостась, которую они могут принять по своему желанию, как анимаги; магией они владеют, не используя при этом палочку, и она ближе к стихийной; пару выбирают один раз и на всю жизнь; при первом сексуальном контакте ставят партнеру метку, которая приравнивается к заключению магического брака. Но при чём здесь вейлы? — Вейлы здесь совершенно не при чём, но всё перечисленное относится в равной мере ко всем магическим созданиям — и к драконам вроде меня тоже. Метка у тебя есть — значит, ты мой супруг и такой же хозяин, как и я. — Метка?! Где?! И когда ты успел? — Поттер бросается к зеркалу, пытаясь высмотреть эту самую метку среди всех тех засосов и укусов, которые остались на нём. Обилие следов его слегка ошарашивает, но тут он переключается на магическое зрение. — Красиво... — тонкая вязь узора обвивает шею, плавно сползая на плечи и грудь. — Нравится? — вроде ехидно, но с глубоко упрятанной тревогой интересуется дракон. — Очень! — А вот это у тебя на спине, — и Северус показывает Гарри изображение дракона, обосновавшего у того на спине. — Вау, круто! — и от неприкрытого восторга своего соулмейта бывшего декана Слизерина окончательно отпускает беспокойство, до этого момента царапавшее его время от времени. Поттер совершенно очевидно доволен и счастлив, тут никакой легилименции не надо, чтобы прочесть его эмоции, бьющие фонтаном через край. В столовой, после сытного обеда, когда Северус пьет кофе, а Гарри горячий шоколад, неугомонный Поттер опять начинает сыпать вопросами: — А мы где? — У меня дома. — Ну да, как всегда — исчерпывающий ответ. Предельно лаконично, но конкретики… — фыркает Поттер. — Каков вопрос — таков ответ, — ехидная ухмылка и приподнятая бровь Снейпа наглядно демонстрируют его отношение к подобным вопросам. — Ну ладно, ладно, Северус! А всё-таки? — Это мое фамильное поместье, а находится оно на одном из ненаносимых на карту островов недалеко от побережья Испании. — И здесь есть море?! — Океан, Гарри, здесь вокруг — Атлантический океан. — Вау! Здорово! Я никогда не был раньше на море… — вдруг загрустил Поттер. Дракону это явно не понравилось, и Снейп решил порадовать своего соулмейта: — Хочешь — полетаем? — Конечно, хочу! — радостно вскинулся было мальчишка, но тут же погрустнел. — Но метлы-то у меня нет… — А я тебя покатаю. Хочеш-шь? — лукаво изогнутая черная бровь. — Ты? Меня? На спине? Правда? Честно? — идеально круглые глаза. — Правда и честно. Когда это я тебя обманывал? Ну что — идём? Покажу тебе окрестности, а потом можем поплавать, если захочешь. — … — Ты не хочешь плавать? — Не умею. Да и… побаиваюсь, честно говоря. После того случая с мечом Гриффиндора в озере… — А, это когда ты, балбес, полез в воду, не сняв предварительно медальон? Как же, как же, помню. Думал — поседею от страха, пока вытащу тебя из воды. — Так это был ты?! — А ты думал — кто? — Я думал — Рон. Он же меня откачивал. — Конечно, откачивал он тебя. Он бы тебя скорее угробил, чем откачал — с его-то силищей и мозгами, а точнее — с полным их отсутствием. Но придушила тебя эта дрянь знатно, конечно, мне даже пришлось делать тебе искусственное дыхание и запускать сердце. Кстати, ты не помнишь — тебе не слишком больно было после? — После чего? — После Круцио, конечно, а чем я должен был тебя реанимировать? — К-Круцио? — Так и будешь повторять? Да, Круцио. Вообще оно изначально было изобретено как медицинское заклинание, наравне с Империо. — Ты… это серьёзно? — О чем? О том, что Круцио — аналог маггловского дефибрилятора? Или о том, что применил его к тебе тогда? — О том, что ты меня тогда поцеловал… — Мерлин, Поттер, о чем ты только думаешь? Говорят тебе — искусственное дыхание я делал. Медицинская процедура вообще-то! — А то нельзя было заклинанием! — Нельзя. Воду удалить — можно, а вот заставить легкие работать… Если и есть такое заклинание — я его не знаю. Я все-таки зельевар, а не колдомедик, хотя азы изучал. Так что пришлось по старинке, по-маггловски — вдох-выдох, вдох-выдох! — Ну ладно, ладно! Не целовал ты меня, я понял, — и подумал про себя: «А жаль, мне понравилось…» — Вот именно. Ну что — полетели? — Конечно! Полетели! И они полетели — над океаном навстречу солнцу и новой жизни… Жизни, в которой они никому и ничего больше не должны, лишь друг другу, и только счастье.КОНЕЦ