Legos

Первый день в школе явно не задался. С восьми утра до часу дня слушать бесконечные шепотки и откровенный смех за спиной. Краснеть каждый раз, когда одноклассники морщат лица, глядя на меня. Я трижды ходил в туалет и прыгал до зеркала над умывальником, чтобы посмотреть, что же со мной не так. Ничего не найдя на лице, я отчаялся. Значит все дело в этом старом костюме, висящем на мне мешком, и в очках с этими толстенными линзами… А это значит, что и здесь мне остается только краснеть и слушать оскорбления. Прямо как и раньше кузен с Пирсом Бросноном - нашим соседом - будут обсуждать мои обноски прямо передо мной, а если я буду невнимательно их слушать, еще и поколотят в придачу. А дома дядя с тетей еще и похвалят своего маленького воина за это. Мне же опять достанется оплеуха и засохший бутерброд на обед. Ой, зря я про еду вспомнил, как же тошнит от голода. Мама, папа, заберите меня отсюда! Возвращаясь домой в одиночку (кузена с Пирсом забрал дядя на машине, захлопнув дверцу перед моим носом, цедя слова сквозь зубы: “Я же сказал, чтобы никому не показывал, что живешь у нас... Дома получишь.”), я даже не заметил, как слезы начали катиться по лицу. Прохожие то ли не замечали, то ли им не было никакого дела до меня. Я не рыдал, просто слезы все лились и лились, через нос дышать было тяжело, поэтому дышал ртом. Я плакал не столько из-за обиды, сколько из-за безнадежности, не знал как можно исправить свою жизнь, думал что в школе все изменится. Дядя говорил, что, если я не буду слушаться или снова сделаю что-то “ненормальное”, меня отдадут в приют, где есть вообще не дают, работать отправляют на целые сутки, а спят на полу с крысами. Заходя в дом, я старался вытереть сопли рукавом и хоть чуточку остановить слезы. Приготовившись быстро проскочить в чулан, я резко открыл дверь. К сожалению дядя сидел в кресле и смотрел прямо на меня, явно дожидаясь. Сверху доносились крики какой-то телепередачи, Дадли их просто обожал, а на кухне тетя гремела тарелками. Идиллия. -Я тебя уже заждался, ты погулять решил? Живо ко мне! - Вернон сидел с кожаным ремнем в руках. -Обедать! - на весь дом закричала Петунья, чтобы дозваться любимого сыночку. Топот со второго этажа был ей ответом. Я в это время стоял перед дядей, борясь с чертовыми слезами, с дрожащими коленками. -Тупица, вчера я тебе 10 раз сказал, чтобы ты даже не подходил к Дадлику и ко мне, я зря показывал тебе дорогу к школе? Твои идиоты-родители… - дальше я старался не слушать, потому что суть его слов всегда была одна, а я, когда не получалось пропускать все мимо ушей, переживал не лучшие моменты, при этом происходили те самые странности: то цвет обоев поменяется, то ваза упадет, то еще что-то случится, а после этого дядя сразу начинает орать про мою ненормальность, и бить, то ремнем, то просто своей большой ладонью, куда попадет. В общем оплеухой после такого не отделаешься. Я честно старался не слышать его, но одновременно перестать плакать (и еще вдобавок это слово - “идиллия” - абсолютно незнакомое, но при этом понятное, просто всплывшее в голове, оно вызывало странную зависть) было невозможно. -...и сбагрили тебя, ублюдка, на наши головы. Вернона откинуло, как куклу, через кресло, а я услышал писк справа. Это тетя шла, наверное, звать задерживающего Дадли. Я лишь мазнул по ней мыслью. И вот и она впечаталась в угол спиной, осела и начала дышать ртом через раз. Я смотрел на нее сквозь слезы. Я ЗНАЛ, что стоит мне двинуть мизинцем - она перестанет дышать совсем. Тут спустился и кузен. Семья в сборе. Вот он подвис под потолком и отчаянно завизжал. -ДАДЛИ! НЕТ! - дядя наконец выбрался из-под кресла и с ужасом смотрел на любимого сына. Он перевел взгляд на меня. Где-то краем сознания заметил - ОН - МЕНЯ - БОИТСЯ! Как я боялся его все эти года. Все как отхлынуло, слезы перестали течь, силы ушли, если бы не опыт с голодными обмороками, упал бы на месте. Дадли упал с метровой высоты и что-то хрипел. Я развернулся и пошел в чулан, напоследок хлопнув дверью. Постель… Придется жить в приюте, но это завтра… На следующий день в школу меня не будили. Вышел из чулана я вообще ближе к обеду и то, с голоду. Тетя была сегодня бледна, а руки дрожали, два пальца были перебинтованы. Она слышала, что я зашел на кухню и наверняка видела краем глаза, но так и не повернулась. Не знал, что сказать, как выпросить себе хоть крошку еды после вчерашнего (об этом я старался вообще не думать) НЕЧТО, ведь голодным я был с позавчерашнего ужина - стакана молока с двумя ломтями хлеба. Но тут произошло невероятное. Тетя поставила на стол яичницу с беконом и, взглянув на меня искоса, ушла в другую комнату. Поев это холодное, но все равно божественное чудо, я, полностью сытый, пошел обратно в чулан, все еще не веря в свое счастье. Приют так приют, это того стоило. Вечером раздался стук. Расплата. Я вышел из чулана, спустя секунд тридцать, так и не дождавшись распахнутой двери и дядиного или тетиного “на выход”. Вернон стоял и ждал меня, чего раньше не происходило ни разу. -Надо поговорить,- и, не смотря в мою сторону, прихрамывая на левую ногу, пошел в сторону гостинной. Хорошо хоть не на улицу с моими вещами, тогда бы смысл разговора был понятен. Но все еще впереди. Я не знал какими словами буду умолять его оставить меня здесь, все время в чулане я представлял себе этот разговор и финал в приюте. Навряд ли мне дадут сказать хоть слово. Немного помявшись, дядя устроился на диване с краю, а не в любимом кресле. Напротив стоял журнальный столик, что подразумевало, что я буду сидеть рядом с ним, а не как обычно стоять перед и слушать гадости или получать оплеухи. Так я и поступил, устроившись справа с маленьким наслаждением, диван все же удобнее моей продавленной кровати под лестницей. Кузена нигде видно не было, телевизор наверху молчал, может остался у Пирса с ночевкой. А вот тетю я заметил, когда мы шли, она выглядывала из-за угла с телефонной трубкой, но ни с кем не говорила. Тогда я не обратил внимание на эту странность. -Вчера… Я… Погорячился. Больше этого не повторится. А ты… Не делай то… Что делал вчера… И все будет хорошо… Договорились? - я не знал, за что мне это счастье, но я согласен на это взамен даже всех подарков на рождество. Рождество и дни рождения. Я не стал объяснять, что вчерашнее я не повторю даже, если они меня сами попросят. Просто не смогу. Не знаю КАК. В конце концов, когда последний раз Пирс выбил мне два зуба, я бы с удовольствием ему ответил ТАК. Но я миллион раз уже говорил дяде, что я ничего не делаю странного специально… -Да,- излишне тонко прозвучал мой голос. -Ну… Вот... Я встал, пребывая на верху блаженства. Дядя, почему-то чуть ли не подпрыгнул, а тетя пискнула, выглядывая, трубка выпала из ее рук. А я пошел быстрее в чулан. То, что тетя постучала в дверь позже, сказав “ужин на столе”, меня уже почти не удивило. Следующим утром я чуть не проспал школу снова. Стук в дверь был больше похож на шорох. Но топот дяди пропустить было невозможно. С тех пор Дурсли старались меня не задевать, даже Дадли обходил меня стороной и дома, и в школе. Работать по дому меня тоже никто теперь не заставлял. Ну я и не напрашивался. Вообще старался меньше им попадаться на глаза, просто, чтобы не испортить все, как обычно. А друзей у меня так и не было. Дадли с Пирсом похоже распускали про меня какие-то слухи, что я заразный, или психически больной. Во всяком случае так я понял со слов некоторых шарахающихся от меня одноклассников. Сидеть перед телевизором сутками, как Дадли, я не мог - навряд ли бы Дурсли это стерпели, рисковать не хотелось, хоть и был большой соблазн. Те обучающие программы, которые показывали в школе, были конечно познавательные, но Дадли с них скорее засыпал, чем умирал со смеху, как в своей комнате. Так что ничего удивительного, что большую часть свободного времени я тратил на уроки, изредка прогуливаясь по Литтл-Уинингу после школы, изнывая от скуки. Учился я получше Дадли, хотя и не был лучшим в классе, откровенно говоря, я был ниже среднего по успеваемости. Но главным предметом, доставляющим мне неприятности, было физическое воспитание. Тут смешки в мою сторону звучали чаще обычного. Даже учитель с улыбкой советовал мне заниматься хотя бы зарядкой по утрам. В свое оправдание могу сказать, что дома у меня мало места, но я пробовал. Хватило меня недели на две… К концу первого класса для меня открылся мир книг. Я и до этого в отличии от кузена знал, где находится школьная библиотека, и даже брал некоторые книги, которые нам не выдавали по школьной программе, иногда делал домашние задания в читальном зале. Но в основном там была научная и классическая литература, которую понять очень сложно, а я еще и читал в то время только по слогам. Но к концу первого класса проблемы с чтением стараниями нашего преподавателя английского языка закончились - его методика была в том, что каждый ученик читал отрывки текста вслух перед всем классом, и стыд за ошибки заставлял большинство школьников практиковаться в чтении почаще. Даже кузен старался. И вот в конце года мы посетили Лондонскую библиотеку на экскурсии. Там нам оформили школьные читательские билеты и разрешили взять по одной книге домой на лето, а с началом следующего учебного года отдать их учителям в школе. Нам выложили на стол самые известные сказки и мне попались “Сказка про Короля Артура и рыцарей круглого стола”. За лето… я зачитал ее до дыр за месяц. Ложась спать я представлял себя, то королем, то Мерлином, чаще все же Мерлином, ведь мне тоже были даны таинственные силы, правда контролировать я их не мог… После того случая прошлой осенью я больше ни разу так не злился, но необычные вещи твориться вокруг меня не прекращали. Теперь хотя бы, так как меня не заставляли каждый день мыть машину, стричь газон, поливать и подрезать цветы и мыть посуду, большую часть времени я проводил в чулане, а во время учебного года в библиотеке. И именно там происходили чудеса то покраски предметов, то внезапных порывов ветра, а то и вовсе разлетающихся во все стороны книги в книгохранилище. Однажды ночью я вообще проснулся под струей воды текущей из ниоткуда. По-моему мне снился кошмар… Книга была прочитана и мне было совершенно нечего делать. Иногда мне попадались компании моего возраста, увлеченно исследующие муравейники, разъезжающие на своих велосипедах и просто играющие в салки. Стесняясь познакомиться, я обходил их стороной, да и не было у меня шанса подружиться с ними. Я бы, наверное, пошел до Лондона пешком, если бы знал в какую сторону идти. Литтл-Уининг - небольшой городок, но со своей школой, больницей и полицейским участком. И для меня здесь было совсем нечего делать.. Мысли о книгах уводили меня в лондонскую библиотеку, единственным знакомым путем была поездка на автобусе, и для этого нужны были фунты. А их я видел только в руках кузена. В августе, отчаявшись избавиться от скуки, я пошел на крайний шаг - попросил дядю отвезти меня в библиотеку. Было воскресенье, с того памятного дня почти год назад каждое воскресенье утром Дурсли уезжали церковь, хотя прежде они ездили туда, самое частое, раз в месяц. Как ни удивительно, но по приезду дядя ответил коротким согласием. В этот раз в библиотеке я чуть не потерялся. Зато в ответ на мой запрос “можно мне каких-нибудь книг про волшебство” библиотекарь выдал мне целых 6 штук. Из сказок контролировать свои силы я не научился. Конечно, я не мешал в котле мышиные крылья, но и более простые в исполнении вещи из книг не срабатывали. И все равно, даже просыпаясь мокрым по ночам, я был благодарен этой странной силе, что позволяла мне теперь плотно кушать трижды в день, не бояться быть избитым за плохое настроение Дадли и не стричь газон с самого утра и до позднего вечера. Каждый день я вспоминал с содроганием про предыдущие года и угрозу приюта, но пока я успевал прятать эту “ненормальнось”, думал, что дядя будет держать свое слово. В третьем классе было скучно… Я часто завидовал Дадли, завидовал его игрушкам, его карманным деньгам, его отношениям с родителями. Но тогда я больше всего завидовал ему за друзей. К сожалению одежда у меня была все та же - с плеча кузена -, висевшая на мне мешком, и очки мои остались прежними, выпрашивать что-то у тети с дядей я не хотел. Из-за того, что боялся потерять и то, что имею. За свой внешний вид, и, наверняка, еще и то, что был слабаком по сравнению с остальными (физические упражнения мне по прежнему давались плохо), отношение ко мне было не лучшим, так что друзей у меня так и не появилось. Единственный человек, с которым я мог переброситься больше, чем парой слов, была школьный библиотекарь - но все наши разговоры обходились обсуждением прочитанных произведений или рекомендациям к прочтению. Она была довольно сурова ко всем школьникам, не только ко мне, скорее всего из-за того, что больше любила книги, чем детей. Ну, еще я мог пообщаться с преподавателями после уроков на тему не понятых мной знаний, или попросить карандаш у одноклассника. Но по сравнению с другими детьми, общения у меня не было вовсе. Я пытался заменить его книгами… Все известные волшебные сказки были мной прочитаны от корки до корки, и вся польза, что я из них получил - это возможность узнать злую ведьму по боязни воды и доброго волшебника по бороде. Очень хотелось, чтобы жизнь в один миг изменилась как у Золушки, но страшно было и представить хрустальный гроб приюта. Я, конечно, посвящал этому не все время, классическая литература со временем мне начала нравиться больше, чем прежде, а некоторые детективы я перечитывал по несколько раз. Мои оценки во втором классе более-менее выровнялись, везде стояла твердая “B”, а кое-где и “A”. Наконец, в феврале, отчаявшись найти информацию по обузданию взмывающих учебников в читальном зале (ели успевал их хватать, чтобы никто не видел, пока они зависали в дюйме над столом, под хохот пары девчонок с класса, следящих за тем, как я судорожно стаскивал книги в кучу, теперь точно посчитают меня припадочным), я обратился к библиотекарю, надеясь, что она меня за “ненормальность”, как Дурсли, не прибьет. -Миссис Браун, позвольте узнать. -Что Вам, молодой человек? -Миссис Браун, а есть книги про настоящее волшебство? - спросил я и замер, затаив дыхание. Этот вопрос мучил меня уже год точно. Нет я не сдавался и продолжал читать сказки, как тут сдашься, если цвет воды в классном аквариуме стал фиолетовым на целый день, сколько ни меняли там воду. Рыбки выжили… Миссис Браун посмотрела на меня так, как обычно смотрит учитель математики на кузена. -Молодой человек, волшебство бывает только в сказках, вы уже большой, чтобы верить в такие глупости. -Вы уверены, миссис Браун? Но я видел…,- хотелось добавить “пять минут назад”. Что же это такое, что его нет, но оно есть, может волшебники вымерли, а я растаял из льдов Антарктиды? Миссис Браун, долго молчала, а потом неожиданно рассмеялась. -Вы наверно с родителями в цирк ходили? Вам так понравились фокусники и гипнотизеры? -А кто такие фокусники и гипнотизеры? -Кхм… Вы видели Ваше волшебство в цирке? Проклятие, пусть будет в цирке. Если бы меня брали туда тетя с дядей, я бы ответил точно. -Да, в цирке. -Книг с фокусами вы здесь не найдете, молодой человек. Но в книжном магазине таких множество. -Спасибо, миссис Браун. А в лондонской библиотеке они будут? -Ох, молодой человек, без понятия. Послушайте, это все обман, нет никакого волшебства. А книги про фокусы и гипноз это такие же сказки, только для более взрослых. Да что же за напасть? Такое чувство, что надо мной все издеваются. -Простите, миссис Браун. На следующее же воскресенье, я упросил дядю отвезти меня в мою излюбленную библиотеку. Хотя Вернон и отвозил меня туда периодически, не было похоже, что он наслаждается этими поездками. Книги с фокусами в библиотеке были. Как и говорила миссис Браун, это был обман. Сложный. С преломлениями света, множеством зеркальных поверхностей и еще несколькими незнакомыми мне физическими явлениями. Но это было точно не волшебство. Большая часть фокусов, описываемых в самой толстой книге были основаны на отвлечении внимания зрителей. А фокусы с картами вообще были похожи на математические задачи и ловкость рук. Практической пользы я в этом для себя не нашел. Мне было желательно наоборот НЕ привлекать внимание. А вот книги о гипнозе мне понравились. Гипноз был ненадежен, зависел от множества мелочей и был основан на науке психологии, которую мне еще предстояло изучить, многие слова мне были непонятны, пришлось сидеть в обнимку с толковым словарем (самая величайшая книга из всех, мной прочитанных, и самое мое лучшее приобретение из школьной библиотеки) и переводить. И все же мне казалось это самым близким из всего, что мне встречалось. Ничего абсолютно для меня невозможного в книге описано не было, но мне нужен был испытуемый… В апреле я испытал гипноз на первой жертве… Мы сидели вдвоем в читальном зале с девочкой на год младше меня. Я отбивал ладошкой медленно затухающий ритм из-под другой ладони, следя за глазами читающей, сверля ее взором, полным уверенности. Я тренировался две недели выстукивать этот ритм, к сожалению добровольца найти не смог. Использовать кошек миссис Фигг в книге не воспрещалось, но мне кажется все это рассчитано было на человеческий разум, а не на кошачий. Прохожие тоже не подходили, для сеанса, нужен достаточно долгий контакт. Друзей для опытов у меня не было, а, чтобы пробовать на не друзьях, судя по всему, нужно было их предварительно связать, что, учитывая мою физическую подготовку… Да и не собирался я никого мучить. Поэтому все шло вот так… В книге говорилось, что человек должен доверять, гипнотизеру, быть в нем уверен, хотя бы подсознательно, чтобы человек интуитивно признавал его власть над собой, находиться в тишине, быть спокоен, умиротворен и занят рутинным делом, которое позволяет уйти в себя. Надеюсь этой девочке не очень нравится книга, что она считает ее рутиной и она спокойна в читальном зале школы, где периодически слышны крики и смех каких-то придурков из коридора. В книге советовали использовать голос, постепенно понижая его, специальные часы, за стрелками которых будет следить человек, которые будут замедлять свой ход, маятник или похожий предмет, а также некоторые лекарственные препараты. И желательно все вместе. Так что на удачу со своим барабаном я почти не рассчитывал. Следя за ее глазами, которые судя по книге должны были прикрыться или расширить/сузить зрачок, я почти ни на что не рассчитывал. Не знаю сколько мы так просидели, но ладонь у меня устала, уже практически решив закругляться с этими опытами, я услышал, минуя уши, и увидел без глаз. -Что он смотрит? Лист хоть переверни, если делаешь вид, что читаешь. 5 минут уже так сидит точно. Жутко как-то,- перед глазами лежит учебник математики. Интересно, но я не мог прочитать ни буквы. Смутно, но я догадывался, что это из-за того, что внимание сконцентрировано на другом. На мне. Смотреть на себя ТАК было удивительно. Во-первых я был на периферии зрения, во-вторых некоторые мои черты смазались, а некоторые наоборот выделились. Например это странное выделение трещины на дужке очков. Так наверное выражается главное для человека. В-третьих голоса девочки я так и не узнал, те мысли, что я почувствовал имели скорее запах, чем тон или высоту. Все это я слышал и видел меньше секунды. Сразу поняв главное - что она меня заметила, я перевел взгляд на книгу. Если бы не свидетельница, я бы сейчас смеялся и прыгал от радости. Получилось! В книге этого описано не было. Ну и пусть. Это было удивительно. Пусть я и не смог ввести в транс или в чем-то кого-то убедить, что являлось последним, самым сложным этапом гипноза. В следующий раз попробую… Ни в следующий, ни в следующие десять раз не получилось. Зато в последний смог вызвать то чувство, когда скользишь у кого-то в голове, самостоятельно и провалиться, не дожидаясь озарения сверху… От ладони-барабана я отказался после четвертого. Перед удобным моментом попрактиковаться была история и мы весь урок писали конспект. Спустя минуту эксперимента я понял, что рука уже ничего не набивает - ее свело судорогой. Результату это не помешало. Сразу после этого, я стал ловить взгляды преподавателей - все-таки глазеть на школьников чревато новой волной слухов - некоторые-то меня замечали. Я и так уже понял, судя по всем этим их мимолетным мыслям, что, пока не найду нормальную одежду и не угомоню всех шутников, ничего кроме брезгливости вызывать не буду. В мае мне наконец-то удалось убедить человека. Я решил использовать что-нибудь попроще. Разговаривать в состоянии гипноза невероятно сложно, максимум что я успевал произнести это несвязные звуки. Но эффект был, например теперь почти весь преподавательский состав начал мучиться мигренью. Даже стали поговаривать об очередной эпидемии гриппа… Все чаще я стал задумываться о гипнозе. То ли название я использую. Ведь гипноз это скорее медицинский прием, чем те заимствования чужих мыслей, что получаются у меня. Да и от самих техник книги, осталось лишь слежение за глазами. Многое мне пришлось узнавать самому, скорее случайно. Самым большим аргументом было то, что у меня вышло в этот раз... Убедить удалось старшеклассницу в укороченной юбке. Она просто шла на меня, беседуя со своими подругами, а я рискнул взглянуть ей в глаза. То ли она была так легкомысленна, то ли я так сконцентрирован, то ли просто звезды так удачно сегодня расположились. Думаю, что самым большим фактором стало то, что она, по некоему хитросплетению судьбы, сама смотрела мне прямо в глаза. В любом случае влетел я в ее голову просто моментально. Прокричал целых два слова ”хочу пить” и отвел взгляд, останавливаясь сбоку, чтобы наблюдать за результатом. Он не заставил себя ждать. Девушка запнулась на пару секунд, вызвав беспокойство своих подруг. -Хочу пить,- они с подругами начали дальше что-то обсуждать дальше, а я пошел за ними. Девушка пошла в кафетерий и заказала себе чай. Когда она под моим пристальным вниманием выпила стакан, я ушел, счев внушение успешным. Только на следующий день я услышал о том, что одна девочка сошла с ума. В столовой она пила стакан за стаканом, ее тошнило, но она снова пила и не могла остановиться, чуть не захлебнувшись. Ее забрали в больницу. Я сразу понял, о чем ведут речь сплетники нашего класса. Никогда в жизни я так не пугался. Вдруг она умрет, вдруг узнают, ЧТО я сделал, вдруг все другие, кого я гипнотизировал, тоже так заболеют… Следующие две недели мне снились одни кошмары. Итоговые контрольные я успешно запорол. Пересдал со второго раза и то, скорее из-за страха перед дядей, хорошо еще, что Дурслей не вызывали к директору из-за меня. И начались летние каникулы. Неизвестно к чему бы привела моя депрессия, но дражайшим родственникам не было дела до моего состояния. Я как раз пробирался в дом после одинокой прогулки, когда услышал голоса. -ПОЧЕМУ МЫ ДОЛЖНЫ СОДЕРЖАТЬ ЭТОГО НАХЛЕБНИКА? - кричал явно дядя. -...ты же знаешь этих людей, вспомни этого Поттера. Они могут навредить Дадлику,- я подобрался поближе, тетя говорила тихо, но повизгивая. -ПУСТЬ ТОЛЬКО ПОПРОБУЮТ! Я ВЫЗОВУ ПОЛИЦИЮ! -Ты же помнишь, что было у нас на свадьбе, у них везде свои люди, они настоящие бандиты! Пожалуйста, успокойся, милый, они его обязательно заберут. Нам нужно только подождать. Осталось всего 2 года. -Я слышал, Туни, но и ты меня послушай. Он такой же, как его родители. Будто ему все можно. Теперь даже слово страшно сказать. Еще и должен возить его в Лондон! Пользы с него больше нет вообще, газон стригу сам, машину мою сам, а он шляется где-то, ублюдок! Колдуны - это отродья дьявола, а мы пригрели одного из них у себя. Мне стыдно уже смотреть в глаза преподобного Джонса. -Милый ты же помнишь тот день, я клянусь, я чувствовала как из меня вытекает жизнь. А вдруг он в этот раз не остановится? А вдруг сделает что-то с Дадличкой. Ты же помнишь его отца, он тебя этой своей палкой на метр откинул. Сестра, когда жила со мной в комнате, постоянно издевалась, а я ничего не могла сделать! Моя сестра стала чудовищем. А этот... Еще хуже. Милый, ну, пожалуйста, хватит. Давай просто оставим его в покое. -Ты не понимаешь, Туни, он же наслаждается жизнью. Я просто не могу этого видеть. Он запугал Дадлика, так сынуля еще и в школе следит, чтобы к нему никто не приближался, вдруг урода побьют, а он дом подожжет. А Поттер ходит важный, оценки ему учителя завышают, по словам Дадлика. Он и вырастет таким же уродом, как папаша, таким же напыщенным болваном. Нужно сейчас избавиться от него, чтобы потом он не приезжал каждое лето в этот дом, как твоя сестра к тебе, ты же не хочешь, чтобы над нашим сыном так же издевались, как она над тобой. Потом будет поздно. Мы скажем, что не получали то письмо, или не так его поняли, этому твоему Дамблетвору. -Он не мой! Верни мне это не нравится. А вдруг Поттер снова начнет ЭТО, я такого больше не вынесу. -Дадли в лагере, ему ничего не угрожает, ты иди к Бронснонам, попей чаю. А я возьму ружье на всякий случай. Да и не собираюсь я его лупить. Просто отвезу в детский дом, оформлю документы и уеду. А он пускай уже там чудит, это будут не наши проблемы. Я постараюсь кому-нибудь дать денег, чтобы он к нам больше никакого отношения не имел. -Мне это не нравится Верни, мы можем… Меня заметили. Тетя стояла с распахнутым ртом и смотрела на меня большими глазами. Дядя быстро сориентировался, прикрыв ее спиной. Все время их разговора я старался держать себя в руках и тихо слушал. Сколько тайн оказывается прятали Дурсли. Как правдиво рассказывали про моих часто-алкоголиков-иногда-и-наркоманов-родителей, про мою ни с чем не связанную “ненормальность”. В чем же еще мне лгали? За что меня они так не взлюбили? Мстили за грехи отца? За издевательства матери над сестрой в детстве? Если бы я был похож на Дурслей, они бы умерли тогда 3 года назад. А еще бы я свел с ума половину школы, а не мучился сейчас. Я стоял и не двигался. Дурсли тоже не спешили что-то говорить. Что мне делать? Идти в чулан? Я просижу там все равно недолго. Меня куда-то заберут через два года, но похоже уже из приюта… Мои родители были колдунами. А еще есть другие и у них какая-то банда… Да я и сам бандит, преступник. Пенелопа Сандерс, она же была ни в чем не виновата, я просто пытался найти способ справиться со своим колдовством, и она пострадала из-за меня. И вот те, из-за кого я с детства мечтаю, чтобы все это волшебство ушло, пропало, сгинуло навечно, не понимая даже почему все это происходит именно со мной, стоят прямо передо мной. Они говорили, что это ненормальность, били меня за все необычное, что происходило в доме, вплоть до засохшего цветка в клумбе. И почему? Им сложно было сказать мне:”Ты - колдун, как и твои родители, через два года тебя заберут к себе такие же”? Я покалечил, возможно, и убил человека, только для того, чтобы спрятать, в первую очередь от них, то, что они и так знали, просто скрывали. Сделал все, чтобы меня не выкинули из этого проклятого дома. А оказывается, моя участь была уже предрешена, я был виноват, что не дал дядюшке избить себя в тот раз, не лежал тогда перед ним беспомощный в слезах. А ведь у меня было много таких воспоминаний: как я просил, умолял простить меня дядю за все, за что-угодно. Я посмотрел в глаза Вернону и сделал то, что, думал больше никогда не сделаю. Получится или нет, было в тот момент неважно. Если бы я мог помочь Пенелопе, я бы сделал все возможное, но Дурслей мне было абсолютно не жаль в тот момент. “Слушайся меня”,- сказал я спокойным тоном, не прислушиваясь к его громким “проклятый выродок”, в голове дяди и повторил команду для Петуньи. То лето было самым странным в моей жизни. Я уже успел пожалеть о своем поступке с Дурслями. Я все-таки прочитал очень много сказок, и в моей голове “колдун, что поработил сознание короля и королевы” был ясным образом, уверен, что уже скоро придет и принцесса из летнего лагеря. А потом придет принц и казнит меня. Это был понятный и даже желанный для меня сюжет. А пока что, я играл в темного колдуна. Вещи Дадли переехали в чулан, мне купили нормальную одежду и, о, чудо, назначили операцию на глаза, чтобы мне избавиться от очков. Возвращение кузена из спортивного лагеря было впечатляющим. Когда Петунья сообщила ему, что он теперь живет в чулане под лестницей, а его комната отдана мне, он наверно минут 5 не мог произнести ничего кроме слова “что”. Его истерика продолжалась часа 3 до тех пор, пока он не погрозился позвонить в полицию. Тогда я понял, что принцесса должна сначала пожить в моей “башне”. И начал догадываться о том, кто будет принцем. Ну и испугался, конечно. Сеанс гипноза прошел легко. Я уже понял, что повредить рассудок может сила вкладываемых понятий (я же не на самом деле говорил: в чужой голове у тебя нет ни языка, ни ушей), или сила голоса, метафорически, ведь оба Дурсля хорошо себя чувствовали. Сначала я боялся после внушения родственникам, что дядя и тетя, теперь будут постоянно ходить за мной и спрашивать на все разрешения, но обошлось. Я скорее регулировал их поведение. Вроде школьного учителя: не бить меня, не ругать меня, кормить меня, не кидать в меня тяжелые предметы, не наводить на меня ружье, не убивать меня, ну всякие очевидные вещи, которые они не знали. Не совать пальцы в розетку. Не скажу, что все лето я наслаждался жизнью. Съездили в магазин одежды и клинику к окулисту (наверно подсознательно все еще выполнял план по становлению своим среди сверстников). Каждые выходные выбирался в библиотеку. Знаю, что мог каждый день ходить в цирки и зоопарки - теперь у меня было столько карманных денег, сколько захочу, ну и сколько есть у Дурслей, в конце концов операции на глаза будут стоить очень дорого даже по словам доктора (дядя сказал, что может себе это позволить, а я только спросил, не вникая, может ему придется и машину продать), но не мог заставить себя. Я не мог простить себе ту девочку, не мог простить и то, что сделал с Дурслями, если честно (периодически, только до тех пор, пока мимо не проходил замученный Дадли, ведь на его месте должен был быть я). Просто доживал до конца сказки, где я главный злодей и ждал развязки. Я не сдавался совсем. Например, когда мама Пирса приходила разбираться с Петуньей, что случилось с Дадли, правда ли он живет в чулане и зачем его морят голодом. После того разговора пришлось выдумывать легенды для родственников. Теперь Дадли сам захотел жить в чулане и сидеть на диете. А также он серьезно наказан, за то, о чем никто не должен говорить. Еще я приказал (как-то мерзко от этого слова) не жаловаться на меня никому. Дадли переселился на мое место сразу по приезду. Я тогда еще не отошел от того, что в магазине одежды все говорили, что мне максимум семь. Вот я и засунул его в свою шкуру. Пусть поживет без окон с пауками и покушает то, что осталось от других 2.5 раза в день. Каждый раз, глядя на него я не испытывал удовлетворение от содеянного, скорее жалость и злость на Петунью и Вернона - в последнее время кузен побледнел, немного осунулся и уже совсем не улыбался. Раньше он всегда издевательски ухмылялся, глядя на меня, другие улыбки у него были для остальных, для меня же только этот оскал. И ЭТО они делали со мной, и до сих пор хотят делать, судя по их мыслям. Все равно я собирался все исправить, когда съеду от них и научусь получше этим управлять, ведь пока даже не представлял как это сделать. Через 2 дня в школе узнал, что “эта сумасшедшая вернулась в школу, а ты чего подслушиваешь, псих?”. Я обегал всю школу, и вот я впервые за долгое время искренне улыбнулся, даже после операции в августе, когда неделю ходил с повязками на глазах и мне, наконец-то их сняли, я не чувствовал такой радости. Какое же это было облегчение, как будто все это лето я таскал на спине кузена до диеты. По коридору шла Пенелопа, как и тогда, с подругами. Они весело о чем-то разговаривали, девочка периодически делала глоток минералки из бутылки в руке. А я просто стоял и улыбался. Все прошло. Слава всем Богам. Пусть она теперь нигде и не появляется без этих бутылок. Все равно, я благодарен за это. За то, что не стал преступником, не стал убийцей… Потянулась бесконечная череда учебных дней. Я не рисковал больше использовать внушения, даже “шепотом”. Дурслей я переживу. 9 лет я жил в персональном аду, теперь их очередь. Зато я активно подглядывал чужие мысли. Они меня разочаровали. Очень. Неужели в школе нет ни одного доброго человека, все оценивают по одежде и думают, какую могут получить выгоду с тебя, еще прежде чем ты открываешь рот. Все не любят мой голос, шрам, очки (хоть они уже и в аккуратной оправе и с нормальными линзами, но мне еще предстоит несколько операций), то что я слишком спокойный или взбалмошный, что учусь хорошо или плохо… Но последнее перестало быть актуальным. И все благодаря учителям, знали бы вы, насколько они ненавидят свою работу (не все) и как жалеют, что не учились раньше лучше, чтобы сидеть сейчас где-нибудь за столом профессоров колледжа или совета директоров банка. Эта стопроцентная уверенность, что ты НИКОГДА не станешь успешным и не сможешь жить так, как захочешь, пока не способен решить логарифм или не запомнил даты столетней войны... Шокировала.От них же я и ближе познакомился с термином социального неравенства. Дети редко задумываются о таком, школьники чаще меряют всех по родителям, причем своим всегда “подсуживают”. А вот учителя похоже с первого класса уже поделили всех на категории. Нет, они никак это не показывали, просто я часто ловил на себе взгляды, например, преподавателя экономики: “Эх, малыш, такой умненький, исполнительный, всегда делаешь домашнюю работу, помогаешь мне убираться в классе. Жаль, что тебе так не повезло с семьей. А вот справа от тебя сидит Митчел, списывающий у тебя все работы слово в слово, - тупой дегенерат, весь в своего папашу, зато у него дядя где-то в иностранном посольстве. Только за него попросили, а за тебя нет, так что ты будешь получать на бал ниже, а он высший. Вот почему ему дадут ВСЁ, а нам ничего, а, малыш?” Первое время, после всего, что я наслушался, я совсем перестал пользоваться своей способностью. Не надолго, все-таки искушение было велико, а еще я видел в этом аналог утренней зарядки. Я все-таки решил начать снова ей заниматься - посылы тренера вслух и про себя подействовали, как и “слабак” от потенциальных друзей. Только потом понял, сколько бы я не менял себя, людям все равно не угодишь, кто-то еще и отличался хорошей памятью, и часто судили тебя именно по ней. Меня не отталкивали в открытую, даже несколько раз звали на праздники и гулять после/вместо школы, только знать при этом, что за мнение о тебе, было невыносимо. Еще к объяснению моей не приветливости можно было добавить, что все школьники мыслили необычно, не неправильно, так не бывает (психов я не встречал), а именно необычно: какими-то категориями и аналогиями, думали “да”, отвечали отрицательно, причем думали, что их поймут, хотели сказать одно слово, а говорили другое, похожее по звучанию, а иногда и вовсе чуждое. Я тоже заметил за собой такое, поэтому всеми силами исправлялся. Это раздражало. Как раздражает слух скрип мела по доске. В моем представлении это было все равно, что объяснять человеку, что голым ходить неприлично, а потом осмотреть себя и понять, что и сам забыл одеться. К тому же я заметил, что взрослые думают более последовательно, хотя и у них случаются такие же эксцессы. Мыслить по-взрослому - какой же ребенок этого не хочет. Именно тогда у меня впервые появилась дикая идея - внушение самому себе через зеркало. Это меня сначало восхитило, а потом напугало до дрожи. Учебный год закончился мои оценки не сильно выросли, по сравнению со вторым классом, третий-то не считается. К сожалению мнение преподавателей обо мне сразу изменить было невозможно, а оценка у многих от него и зависит. Половину каникул я провел за школьными заданиями на лето, половину в парке с книгой. Если раньше я искал себе компанию, то теперь лишь отмечал краем сознания ее отсутствие. Я специально держался в стороне от людей - старался не показывать другим свое колдовство. Все-таки Дурсли не совсем уж идиоты, если маленьким я не брал это во внимание, то сейчас знаю, что люди не просто не верят в паранормальное и оккультное, они его боятся, как огня. Если в школе происходило что-то в таком духе, я старался затаится. Иногда не получалось, но, чем прекрасно детство, так тем, что все быстро забывается на фоне похода в дельфинариум или мятной жевачки. Поэтому “этот странный чудак Поттер” я в свой адрес давно не слышал, колдуном меня точно не звали. Но вот если я попадусь на улице взрослым с, допустим, летающими очками, мне, возможно, придется или очень правдоподобно врать или промывать мозги, чего я очень остерегался. Мне уже дается немного усмирять такие происшествия - опустить левитирующие предметы, потушить шар огня (снова кошмар среди ночи, который к тому же чуть не перерос в кошмар наяву). Не знаю, помогает ли мне в этом методика из книги (научная фантастика) или нет, но я продолжаю, зажмурив глаза и заткнув уши, считать сначала до 20, а если не помогает то и до 100. Все-таки обычно это происходит со мной под влиянием эмоций - раздражения, радости, удивления, страха, стыда и даже скуки. А эта методика как раз должна сглаживать сильные чувства. Всегда в эти моменты я ощущал сначала небольшую легкость тела, потом она пропадала, а после появлялся слабый голод - еще одно мое наблюдение. Впервые за долгое время меня избили. Не родственники. Пирс, так как Дадли стал больше работать по дому, чем шататься по улице, нашел себе новую компанию - Митчела Стауна и Бреда Снайлза. Бред был круглым отличником, и я прекрасно знал, что ему не нравлюсь (какая-то работа по математике классе еще во втором, за которую он получил балл меньше, чем я, была причиной его стойкой ненависти ко мне). А когда увидел их, приближающихся вместе, в парке, сразу понял, что это Бред их надоумил. Митчел был моим соседом по парте, он просто постоянно таскался за Снайлзом, потому, что их родители дружили. А Пирс прибился к ним и был рад поколотить меня как в былые времена. О том, чтобы уйти по-хорошему, я даже не мечтал, с удовольствием бы подружился с Бредом, он был умным и из-за этого, как ни странно одиноким, но к сожалению он просто не мог смириться с моим существование - взглянув в его глаза, я понял, что он подмечал многие мои странности. Они бы с Дурслями нашли друг в друге понимание… Я выбивался из понятной им картины мира. Такие умные, но тупые. Помириться не удалось. Как и дать отпор сразу троим парням. Поколотили меня прилично следующие две недели я ходил с фингалом и в синяках. Они бы и книгу порвали, если бы я не пригрозился тогда сообщить в полицию. Получив напоследок по ребрам, все же сдержался. Было сложно. Сначала чувство легкости я затыкал неимоверным усилием воли, потом мне хотелось ответить им, выжечь мозги, сомневаюсь, что смог бы не “закричать”. Но я все-таки выдержал. Когда они скрылись из виду, наконец, расслабился. Магия не заставила себя долго ждать. Порывы ветра не били в хаотичном порядке, погода не унималась с минуту. На обратном пути повстречал миссис Фигг и, клянусь, ощутил ее мрачное удовлетворение моим состоянием. Она так мстит за то, что я стал редко у нее гостить? Проклятие, да лучше вечность в чулане, чем комната, загаженная ее кошками. Как она живет в своем доме, если я там с трудом дышу? -Дядя, ответь мне честно, почему ты никогда не подвозишь меня до школы? - спросил я 31 августа вечером, когда он сообщал сыну во сколько им завтра нужно выйти. В ответ дядя начал шлепать губами и его лицо чуть перекосило. Так бывает когда мои устные просьбы конфликтуют друг с другом. Тетя периодически, будто засыпала на несколько секунд, а дядя стал очень дерганным. Уверен, это из-за кузена, они смотрели на своего несчастного сына, на то, что он не доедает, что живет в комнате без окон и потерял всех приятелей, и ничего не могли с этим сделать. Дурсли точно знали, кто в ответе за все и мне, вместо обычного раздражения с примесью страха, адресовалась ненависть. А вот у кузена проблем с психикой не было, кажется, он просто не запоминал мои просьбы, из-за этого некоторые приходилось ему повторять каждую неделю. Вернон наконец-то очнулся: -Потому что ты, ублюдок, сломал в прошлой машине радио, просто один раз проехав в ней. Если ты сдохнешь в какой-нибудь канаве из-за заклинившего руля, то я совсем не расстроюсь, но рисковать сыном не собираюсь. Надо было внушать им любовь и заботу… Теперь они или преодолеют это и прикончат меня, или сойдут с ума. В школу я теперь ездил на новом велосипеде - все лето учился у кузена, а получил его в подарок, считай от самого себя… Миссис Фигг в последнее время время пристально за мной наблюдала и, кажется, была совсем не рада тому, что у меня все стало налаживаться - внешний вид, зрение, комплекция, появилось даже несколько человек, которых я мог терпеть и признать приятелями (это был единственный способ наверняка защититься от Бреда и ему подобных, такие никогда не нападают в равных условиях). 15 декабря я вернулся со школы пораньше. Тетя сидела перед телевизором с Дадли (болел уже вторую неделю), а дядя сегодня должен был вернуться к вечеру. Как обычно, не услышав ни слова в свой адрес, я сразу пошел на кухню выпить горячего чая. Дверь запирал на щеколду, это точно. Тем удивительнее мне было наблюдать из-за угла, как двое людей бросают в Дурслей цветные лучи. Похоже на лазерные указки. Ни кузен, ни тетя больше не двигались. Страх сковал меня. Один из убийц стоял и осматривался напротив дивана. Меня они, похоже, не заметили. -Должен быть в чулане, как я понял,- второй пошел под лестницу. Я знал, что в углу за вешалкой стоит дядино ружье, без понятия где патроны и есть ли они там. Не знаю, почему не воспользовался гипнозом или еще чем, в тот момент я не мог даже решиться дернуться за оружием. Наконец я справился с онемением, передо мной убили двоих людей, придется сражаться за свою жизнь.. чашка упала на пол, когда грабитель повернулся, я уже наводил на него ружье. -Эй, мале… - я его не дослушал, он наводил на меня тот лазер и я почти случайно нажал на курок. Меня откинуло и оглушило… Сидел и смотрел, как этот человек заваливается направо с дырой в шее. Выбежал и второй, я плохо слышал, но его крик до меня дошел: -Стенли, что за хуйня? -Держи руки на виду,- цитировал я какого-то книжного героя. -Что ты натворил… Он мертв… Ты убил его, ты это понимаешь? -Ты убил моих родственников, они были не святыми, но смерти не заслуживали. Скоро приедет полиция и во всем разберется. -Они были всего лишь маглами, нас прислал Дамблдор, ты даже не представляешь кому перешел дорогу, сопляк. -Что? Зачем? КТО? -Ты бы не пострадал, мы бы просто чуть поменяли тебе память и все. Послушай, опусти эту штуку. Если действовать быстро… - это они, те самые колдуны-бандиты, которыми тетя пугала Вернона. Правильно пугала, а теперь она… Не плакать… Все они… Значит подправить память? Интересно, зачем, и почему сейчас... В последнее время я стал жить лучше. Опять же недовольная миссис Фигг. Господи, значит ЭТО их не устраивало? -Ступефай,- мужчина похоже заметил, что я отвлекся и воспользовался этим, мою грудь коснулся коснулся красный луч. Но это было уже не важно Я чувствовал ту же мощь, что и 5 лет назад. Снова держал жизнь человека в своих руках. Но этот мужчина активно сопротивлялся. Я мешал ему дышать, а он осыпал меня своими лучами, что-то хрипев при этом. Я не готов был его убить, а пытался только остановить. Последнее, что я услышал это какой-то знакомый хрип “Авада Кедавра”, а последнее, что увидел - зеленую вспышку из своих кошмаров. На следующий день в газеты Магической Британии пестрели заголовками: “Тройное убийство, нападавшие не найдены” “Смерть юного героя нации - Гарри Поттер убит” “Возвращение Темных времен, грозит ли нам новая война” “Дамблдор призывает сплотится перед оставшимися пожирателями, до тех пор, пока убийства не прекратятся” “Мозгошмыги могут размножаться. Узнайте из первых рук"