***
Очерчивая кончиками пальцев раму иконы, он вспоминал Шимуна. Человека гордого и очень своенравного. Они дружили вместе и, казалось, стали настоящими братьями за все эти долгие годы. Они делали вместе всё: первый раз выпили стакан пива на двоих, в первый раз пытались кого-то "склеить", в первый раз пробовали курить. Всё вместе - советы, секреты, отношения. Девушек тоже обсуждали вместе, смеялись над своим выбором и весело шли дальше, стараясь не оглядываться на перепутья прошлого. Но со временем прошли времена общежитий, бурных тусовок и стабильного похмелья по утрам. Надо было строить собственную жизнь, а вот как - ни Шимун, не Севериан не понимали. Снимая комнату одну на двоих, они питались кашами и пюре быстрого приготовления, в магазин ходили после одиннадцати, чтобы купить овощи и хлеб со скидкой, еле успевали платили за аренду каждый месяц. Когда Шимун в первый раз похвастался большой суммой денег, Севериана этот расклад насторожил, но это был шанс вырваться из той дыры, в которой они жили. В тот день они пировали, на столе было много спиртного, казалось, все были счастливы и жизнь стала налаживаться. Сейчас Севериан понимал, что его разум затмевали мысли о богатстве. Он задавал слишком мало вопросов в тот день, а ответы пришли тогда, когда сам он этого не ожидал. Уже через месяц у них была квартира, простая двушка, но зато с уютным ремонтом, появились деньги на фрукты. Иногда Севериан замечал, что Шимун мог подолгу не спать, что-то выискивая в интернете, утром мог неустанно смотреть в окно, что-то нашёптывая себе под нос. Севериан связывал это с тяжёлой работой или бессонными ночами, но всё оказалось намного-намного хуже. Шимун работал на крупную группировку, где довольно быстро смог подняться по карьерной лестнице и теперь руководил переправкой грузовиков с оружием через границу. Конечно, Севериан пытался засыпать Шимуна вопросами, где тот работает, но в итоге получал всё время одно и то же: логист в какой-то фирме, руководящей поставками. Ни рассказов о том, как и с кем он работает, ни то, что от него требуется. Севериан злился, но упорно молчал, ведь если не брать работу Шимуна, в целом, они жили как раньше и ничего в их жизни не менялось до вечера очередного дня. Придя с ночного дежурства рано утром, первое, что заметил Севериан, была приоткрытая входная дверь. Мурашки пробежали у него по коже. Он медленно вошёл в их с Шимуном маленькую квартирку и огляделся: кругом валялась одежда, вещи, мятые купюры, на столе была кровь. Пройдя по коридору, он обнаружил лишь груду осколков и валявшегося без сознания Шимуна. После этого случай дни стали пролетать с немыслимой скоростью: угрозы, разбирательства, регулярные приходы полиции. Как ни странно, объявили в длинном ряде преступлений и контрабанде именно Севериана и вскоре его посадили. За все десять лет колонии никто к Севериану не пришёл. Казалось, он был нужен только самому себе, но и это в последствии оказалось ложью. Он стал сам себе противен. Странное чувство ненависти охватывало его и именно оно в какой-то момент подтолкнуло Севериана вверх. Он старался не опускаться, всё делал вовремя, не перечил, мыл полы и соглашался на любую работу, лишь бы подолгу не оставаться в камере и не погружаться в свои мысли. Выпустили его за примерное поведение, но, что делать дальше, он не знал. Двушка, в которой Севериан и Шумун жили душа в душу, как оказалось, была продана, хозяева, тихая пожилая пара, с поразительной для их возраста скоростью выпроводила его из квартиры. Ему не везло, а срок, отбытый из-за предательства Шимуна, висел на нём тяжёлым грузом. -Ни за чтоб не поверил, что такой человек как Вы способен на веру. И вы правда считаете, что я должен простить Вам всё? Единственным выходом для Севериана стала церковь. И он не хотел верить в своё счастье ни когда подписывал бумаги, ни когда осматривал предоставленную комнатушку, бросая на кровать свой рюкзак с жалкими пожитками. Он вдруг ясно осознал для себя, что его жизнь сделала новый виток и теперь всё зависит только от него.***
Служба начиналась рано утром, так что Севериан привыкал ложиться с закатом солнца и вставать с рассветом. В церкви он держался особняком: следовал порядку, но ни с кем не заводил разговоры, ни с кем не общался и мир его заканчивался только в стенах его собственной каморки. Поэтому, когда в дверь его комнаты постучались, он ожидал увидеть кого угодно, но, обернувшись, так и замер с иконой в руках, не говоря ни слова. Перед ним стоял Шимун и выглядел лн как никогда серьёзным и отчего-то печальным. -Мне сказали, ты тут обитаешь.. Прости, я как-то без приглашения, но.. Если честно, я очень долго тебя искал и боялся, что ты меня даже за порог не пустишь. И я тебя понимаю, я бы поступил точно так же.. Шимун вдруг рассмеялся и, облокотившись о дверной косяк, рукавом вытер выступившие на глазах слёзы. -Я понимаю тебя, Сев и я не требую, чтобы ты понял меня. Я даже пойму, если ты никогда не сможешь простить меня. Я трус. Хуже трусости можешь быть только ложь, но и здесь я оказался впереди. Сев, я.. -Шимун, подожди. Я должен идти на службу и.. Если твоё эго тебе позволит, ты можешь подождать меня здесь. Ни слова не говоря больше, Севериан вышел и спустился вниз, на ходу приглаживая непослушные волосы рукой. В здании церкви громким эхом отдавались его шаги, повсюду на него смотрели тысячи лиц святых, замерших в золотых рамах. Свечи зажглись, лунный свет освещал лица священников, придавая им какой-то внушительный вид. Раздались первые звуки хора, они всё нарастали и нарастали, словно готовые разверзнуться под самым куполом. Голос Севериана казался ему каким-то необычайно грозным в тот день, он всматривался в дымную темноту мрачных стен, в оглушающую пустоту одиноких и потеряных душ и видел в нём Шимуна. Маленького, несчастного, похожего на ребёнка, готового вот-вот заплакать. Он смотрел на Шимуна и видел в нём себя, когда-то брошенного и забытого, обидевшегося на весь белый свет. С того дня Севериан больше никогда не видел Шимуна, но в его снах этот человек продолжал жить и вечерами, вырисовывая морозный узор на стекле, Севериан молился за Шимуна, снова и снова повторяя до боли родное имя.