Apotheosis

На его родине к татуировкам относятся спокойно. Даже чересчур. Дарио хорошо помнит своего отца, забитого с ног до головы. Наверное, синяя болезнь заразна. Мирона тоже зацепило. Иглы стучат по коже, вбивая тёмный пигмент, несколько раз в месяц. Но любимые работы есть у каждого. И абсолютного нормально, когда они на чужом теле. Мирон как-то напивается после концерта и, лёжа на полу, перебирает в памяти идеи эскизов. Для кого-то чьё тело ему совсем не принадлежит, но он лучше всех знает какие рисунки подчеркнули бы то самое. Кожа Дарио - дорогой скетчбук, изрисованный работами лучших мастеров. У Порчи графичный паук на правой руке, но даже он не спасает от паутины незначительных взглядов, случайных касаний, странно-огромных подарков на Рождество. Мирон в ответ только улыбается и уводит разговор в сторону нового бита. Вийера чувствует, как тенета на шее затягивается. Дышать всё труднее. На той же руке он бьёт 1703, шифруя рисунок римскими цифрами. Скрывать что-то слишком привычно. Это уже вторая их парная татуировка. Только Мирон об этом ещё не узнал. На все левое предплечье раскинулся шрам, прикрытый рисунком кинжала в хохломе. Лезвие упирается в вену, и иногда до безумия хочется его срезать. Рыже-черному образу красный бы подошел. Боль от нанесения рисунка отвлекает от переживаний. Порчи готов прописаться в тату салоне. Готов зайти куда угодно. Закрасить чернилами пальцы, прячась, как за барьером от долгих взглядов.Забить предплечья полностью, чтобы замотать их плёнкой, избавляя себя от мучительных случайных прикосновений. Залить глаза чернилами, только бы не видеть идеальных, усыпанных венами рук друга. В мае на ноге появляются три икса. Апофеоз сумасшествия.