Секрет в деревянной шкатулке

Утренние лучи робко проникали сквозь немытое окно, освещая небольшую комнату. Деревянный пол и любые другие возможные поверхности были заставленными нестойкими башнями из коробок. Неспешно плавающая в воздухе пыль, медленно оседала вниз, а светлые занавески слегка колыхались от слабого ветра. На узкой кровати вальяжно развалился рыжий кот, махая пушистым хвостом. Казалось, что тишину и спокойствие можно было потрогать, но эту ленивую меланхолию бесцеремонно оборвала молодая девушка, ворвавшись в комнату. От громкого хлопка дверью, сонный кот, не успев обиженно мяукнуть, от испуга свалился с кровати в одну из коробок. - Живоглот! – возмущенно воскликнула Гермиона Уизли. Совсем недавно ей пришлось попрощаться со своей девичьей фамилией, а теперь и с родительским домом. Несмотря на раннее утро, юная миссис Уизли уже нервничала из-за предстоящего переезда в отдельное жилье для них с мужем. Вся проблема состояла в том, что это грандиозное событие не могло совершиться без любимого кота Гермионы. – Я уже тебя везде обыскалась. Ну, куда ты опять залез? Вся раздраженность Гермионы исчезла в миг, при виде беспомощного любимца. Пока девушка вытаскивала кота, случайно перевернула коробку, выбросив содержимое. Среди прочих вещей был старый потертый альбом, которого буквально стошнило на пол фотографиями. Пока девушка была занята уборкой, незадачливый кот спрятался под кровать, наблюдая за хозяйкой желтыми глазами. Фотографий было немного, но все они напоминали о каком-то приятном воспоминании. Вот они еще учатся на младших курсах. Невероятно, какие они тогда были беззаботные! А вот фотография, когда они выиграли Кубок по квиддичу. Гарри тогда целую неделю светился от гордости. Как и остальные гриффиндорцы. Но при виде следующей фотографии, улыбка на лице Гермионы померкла. Это был вечер, когда их с Роном назначили старостами факультета. Вот счастливая миссис Уизли крепко обнимает покрасневших от непривычного внимания виновников торжества. А вот довольный Гарри, с искренней улыбкой поздравляет друзей. А рядом с ним… рядом с ним стоял до боли знакомый мужчина, не потерявший былую красоту после всех испытаний жизни. Он скрывал за бокалом с виски хитрую ухмылку, а иссиня-черные волосы обрамляли аристократичное лицо. Та Гермиона с фотографии даже не подозревала, что этот мужчина полностью изменит её жизнь. Она и подумать не могла, что попытается покончить жизнь самоубийством из-за Сириуса Блэка… 1995 Время давно перевалило за полночь, но в библиотеке дома Блэков продолжал гореть свет. Языки пламени весело потрескивали в массивном камине, согревая холодное помещение. За темным столом, заставленным стопками книг и старых трактатов, сидела пышноволосая девушка, которою сегодня назначили старостой. Нет, дело вовсе не в том, что Гермиона считала себя слишком глупой или не готовой к этой должности. Просто в этом учебном году она будет сдавать СОВы, что имеет прямое влияние на её будущее. Гермиона не имеет права сесть в лужу. Тем более, что у Гарри и Рона без нее нет никаких шансов на нормальные оценки. Гермиона со вздохом отложила огромную энциклопедию, убирая со лба волнистую прядь. Ну вот, осталось только освежить знания с Травологии и Заклинаний и можно спокойно ехать в Хогвартс с чистой совестью. Она уже собиралась подняться к себе в комнату и наконец-то уснуть, но звук приближающихся шагов её остановил. В мрачную библиотеку беззаботной походкой спускался сам хозяин дома. Он, поставив на ближайшую полку почти допитую бутылку виски, так, что янтарная жидкость омыла стекляшку изнутри, плюхнулся на бархатное кресло напротив камина. Спустя несколько секунд раздался звук зажигания зажигалки и появился сигаретный дым. Гермиона считала, что человек многогранен и в каждом есть свои противоположности. И самым ярким примером этого был для неё именно Сириус Блэк. Сам факт того, что он первый человек, сбежавший с Азкабана, уже говорит о нем, как об умном и талантливом волшебнике. Но благодаря его острым шуткам и веселом нраве, он редко воспринимался всерьез. Правда, в те моменты, когда луч всеобщего внимания был направлен не на него, на лице Сириуса появлялись несвойственные ему серьезность и задумчивость, словно он продумывал что-то очень важное и безумно секретное. Именно поэтому Гермиона думала, что всё его веселье и небрежность не более чем представление, а настоящая личность видна лишь единицам. Тем, кому он позволял. И Грейнджер даже подумать не могла, что станет одной из тех, кто видел настоящего Сириуса Блэка. И что его истинное лицо окажется таким. - Гермиона, я, конечно, понимаю, что я личность публичная, но всё же не стоит раздевать меня глазами, - девушка вздрогнула от насмешливого тона, который так резко нарушил тишину. Похоже, она так глубоко задумалась, что и не заметила, как её присутствие раскрыли. - Извините, я… Я просто задумалась, - её щеки вспыхнули румянцем и Гермиона заправила за ухо несуществующую прядь непослушных волос. Тем временем Сириус, сделав последнюю затяжку, выбросил окурок в камин и подошел впритык к столу, за которым сидела Гермиона. Грейнджер начала поспешно собирать все свои конспекты в сумку, закрывшись от Блэка непроглядной пеленой каштановых волос. - Могу я поинтересоваться, что столь юная девушка делает здесь в полпервого ночи?- всё это время Сириус внимательно следил за ней. Таким взглядом хищник смотрит на свою жертву за момент до того, как наброситься на неё. – Тем более одна. В этом доме опасно гулять в одиночку. Особенно ночью. - Если вы намекаете на рассказы Фреда и Джорджа о семье приведений-мутантов, которые появляются только после полуночи, то я в них не верю, - девушка тепло улыбнулась, наконец-то посмотрев на Блэка. Глупая девочка. Она еще не знала, что монстры реальны. И самый страшный из них стоит сейчас перед ней. Сириус так и не ответил на её слова, продолжая рассматривать её слишком внимательным взглядом. Гермиону это смущало, и она попыталась поскорей уйти в свою комнату. - Ну, я, наверное, пойду, - девушка поднялась со стола, закидывая сумку на плече. – Уже поз… Она проглотила остаток фразы потому, что Сириус, резко схватив её за шиворот, поцеловал. Это был её первый поцелуй и уж явно не таким она его представляла. От неожиданности Грейнджер замерла на первые несколько секунд, но когда осознание снизошло на нёё, девушка отскочила от Блэка как ошпаренная, случайно прикусив ему губу. - Мистер Блэк, что вы…как вы…я не… - из-за переполняющих её эмоций девушка не могла нормально говорить. – Мне…мне нужно в комнату. Гермиона побежала к выходу, полностью забыв об упавшей сумке. Но выбраться из библиотеки ей так и не удалось. На полпути к заветной двери её подкосило заклинание Блэка. Это были самые ужасные мгновение в её жизни. Словно, каждая клеточка пылала огнем, а каждая косточка в теле ломалась многократно. Гермиона кричала до хрипоты, до онемения, но это все равно было бессмысленно. Наверняка Блэк уже давно наложил заглушку на дверь. Действие Круциатуса уже закончилось, но Грейнджер всё еще не могла пошевелиться. Всё тело ломило, было больно дышать. Из груди вырывались хриплые стоны. Но вот сильные руки перевернули её на спину. Сначала она увидела его губы, которые так бесстыдно её целовали несколько минут назад, а сейчас изогнулись в кривой ухмылке. А потом глаза. Эти серые глаза, в которых черти уже правили бал. Не глаза, а ловушки, из которых ей уже не выбраться. - От меня так просто не сбежать, милая – даже приятность бархатного баритона Блэка не могла заглушить страх, вызванный этими словами. То, что было потом, не поддается описанию. Это было хуже Круциатуса. Хуже всего, что могло бы произойти в тот вечер. Гермиона не могла сопротивляться. Её парализовало от боли. От отвращения. От стыда. Ей хотелось закричать. Но она онемела. У неё не было шансов. И Сириус это знал. Поэтому не ограничивал себя. Его руки, его губы, они были везде. Блэк делал с ней всё, что хотел. Королям всё можно. Гермиона стиснула зубы, прикрыв глаза. Она старалась отвлечься, думать о чем-то другом. О чем угодно, но только не о том, что сейчас происходит. О жесткости деревянного пола. О запахе дорогого одеколона, который смешался с запахом виски. О горячем дыхании, которое обжигает ей шею. О гортанном рыке, сопровождающим каждый толчок. О боли, что разъедает изнутри. Господи, кажется, это никогда не кончиться… К счастью, она ошибалась. Когда эта пытка закончилась, Сириус привел себя в порядок и с бесстыдным равнодушием оставил Гермиону одну. Ведь Блэку было плевать. Она продолжала лежать, сломанная и неподвижная, словно брошенная кукла, в луже собственной крови. С больших карих глаз по очереди упали две кристально-чистые слезинки. Она никогда не сможет это забыть… *** Холодная вода мощным потоком лилась на кафельную плитку, падая с громким шумом. Гермиона стояла под этим потоком, мысленно умоляя воду смыть с неё все эти проблемы, всю эту грязь. Мокрые волосы прилипли к телу, закрытые глаза подрагивали, словно крылья бабочки, а ногти с такой силой вбивались в ладони, что уже выступили маленькие капельки крови. Прошел уже месяц. Целый месяц с той ночи, как её изнасиловал Блэк. И с тех пор её жизнь превратилась в ад. Осознание того, что произошло, обрушилось на неё, буквально уничтожив её. В ту ночь, Грейнджер все-таки хватило сил доползти к ванной. Там она уже смогла дать волю эмоциям. Правда, с наступлением первых утренних лучей, всё её слезы волшебным образом иссякли. Словно, всё нервы заморозили антарктическим холодом. Гермиона погрузилась в состояние полной апатии. Она даже не могла говорить, какое-то время. Это было слишком сложно. Она никому не рассказала о том, что случилось. Никому. Эта история – грязное клеймо, очернившее всё светлое, что есть у неё. Точнее было. И даже если бы Гермиона кому-то сказала, ей бы банально не поверили. И, как ни печально, вполне нормальная реакция. Ведь Гермиона просто школьница, а Сириус - отличный мракоборец, хороший друг половины Ордена Феникса и сам входить в его состав. Можно даже не пытаться. Все оставшиеся каникулы Грейнджер замкнулась в себе. Окружающее пытались ей помочь, узнать, в чем дело, но в конечном итоге списали всё на волнение перед пятым курсом. Хотя, наверное, впервые в жизни Гермиону полностью не волновала учеба. Что ей эти уроки, когда её душа познавала новые глубины отчаяния и она не могла даже встать с кровати. Просто не было сил. Она практически не ела, а только лежала на кровати в позе эмбриона, преследуема агонией бесконечности. Но всему рано или поздно приходить конец, что красочно продемонстрировали каникулы. И Гермионе всё же пришлось взять себя в руки. И наконец-то посмотреть своему страху в глаза. Сириусу Блэку. Всё время, которое Грейнджер провела в своей комнате, занимаясь саморазрушением своей личности, она боялась даже произнести это имя. Его имя стало для девушки символом аморальности и жестокости. И когда Гермиона посмотрела на своего насильника впервые после того случая, то увидела, что… ему было наплевать. Абсолютно. Словно, всё, что произошло, было с кем-то другим. С совершенно незнакомыми ему людьми, жизнь которых Блэка ни капельки не интересовала. Так же, как и жизнь Гермионы. Когда Грейнджер приехала в Хогвартс, она была полна решимости всё забыть. Если Блэк смог, то она тоже сможет. И у неё всё будет хорошо. Правда, ведь? Но, к сожалению, она ошиблась. Нет, сначала всё было нормально. Она почти не вспоминала Блэка. Она почти не думала о том, что случилось. И воспоминания почти перестали преследовать её во снах. Почти. А потом Гермиона узнала то, что полностью сломило её планы на нормальную жизнь. Оказалось, что Блэк не предохранялся. Действительно, зачем ему это? Ведь Сириусу было плевать. И последствия этого безразличия теперь куда глобальнее, чем просто изнасилование. Теперь, внутри Гермионы уже растет и развивается частичка Блэка, самим своим существованием уничтожая её. Когда Грейнджер только узнала, что она беременна, первые дни для неё были словно в тумане. Гермиона не могла ни на чем сосредоточиться, была рассеяна и невнимательна, что весьма нехарактерно для неё. Макгонагалл даже отправила её с транфигурации в Больничное Крыло. Эх, если бы только мадам Помфри могла ей помочь. Но она не будет отчаиваться. Нет, не в этот раз. Она больше не прольет ни одной слезинки из-за Блэка. Нет! Она всё исправит… Гермиона знала о существовании одного зелья, которое частично относиться к Темной магии. Это зелье убьет плод внутри неё. С огромным трудом девушке всё же удалось его заказать совиной почтой в Лютном переулке. Грейнджер твердо решила, что сделает это. Потому, что больше не выдержит. Даже найдя выход из этой ситуации, Гермиона не могла спокойно жить с этим. Скрывать свое положение оказалось труднее, чем она думала. Если поправившийся живот надежно скрывала свободная одежда, то резкие скачки настроения объяснить было труднее. Так же, как и изменения вкусовых предпочтений. Но сложнее всего было самой Гермионе. Даже сидя на лекции и конспектируя лекцию, она чувствовала, как плод шевелится внутри неё, хотя на таком раннем сроке это было невозможно. Ей было противно и гадко осознавать, что она беременна от Блэка. От этого мерзкого, жестокого, бесчеловечного монстра. Нет, она так просто не сдаться. И вот, когда долгожданное зелье наконец-то пришло, Гермиона стоит здесь, в ванной, под потоком воды, собирая все свои силы на поступок, который изменит всю её жизнь. Она откинула за плечи буйную копну кудрей и посмотрела вниз. На кафельном полу скромно стояла деревянная шкатулка с красивой резьбой, которая уже промокла от воды. Гермиона бережно подняла шкатулку с пола и аккуратно открыла крышку. Внутри, деревянные стенки были обшиты темным бархатом, а между ними лежал пузырёк, с прозрачной жидкостью, заманчиво переливаясь. Дрожащей рукой Грейнджер взяла пузырёк в руку. Стекло приятно холодило ладонь. Вот, сейчас она сделает это. Ну же. Это ведь даже не ребенок, а просто плод, набор клеток. Она же не будет ломать себе жизнь. Нужно просто выпить зелье и всё мучения закончатся. И всё будет хорошо… Ледяными пальцами Гермиона открыла пузырёк и залпом выпила всё содержимое, резко откинув голову назад. *** На улице холод и метель торжественно правили бал, покрывая всё поверхности надежным слоем льда и снега. Прохожие скорее спешили добраться домой, безрезультатно пытаясь закрыться от холодного ветра, нагло дующего в лицо. Но даже такая мерзопакостная погода не могла истребить дух Рождества, летающего в воздухе и, словно вирус, заражая всех весельем. И, как не странно, дом Блэков тоже не обошел этой участи. Впервые за много лет в этом особняке был праздник: в каждом уголке можно было услышать смех над очередной шуткой близнецов напополам с ненавязчивой музыкой старого проигрывателя, на первом этаже распространялся изумительный запах домашней еды миссис Уизли, а сам дом просто искрился от всевозможных рождественских украшений. Всем было хорошо, всем было весело. Всем. Кроме Гремионы. Да, да, именно так. Она приехала на зимние каникулы в дом Блэков. Несмотря на то, что здесь Сириус. Зачем она это сделала? Ответ просто убивает своей банальностью. Ради Гарри и Рона. Ведь один чуть не сошел с ума, когда узнал, что его отец в смертельной опасности. А второй чуть не свихнулся, когда это увидел, пусть и во сне. Она не могла не приехать. Хотя о своем благородном поступке пожалела уже раз сто. Ну как, как можно быть такой самонадеянной?! Гермиона с радостью побыла бы здесь всего пару дней, но, как назло, родители захотели поехать на горнолыжный курорт. Поэтому она здесь на все каникулы. Превосходно. Грейнджер понимала, что не сталкиваться с Блэком в его же доме невозможно, но старалась сократить эти встречи до минимума. Но, к сожалению, Сириус так обрадовался, что не будет проводить Рождество в одиночестве, что постоянно находился в компании. И чаще всего в компании Гарри. Словно, он специально издевается над ней. Хотя никак не показывал этого. Честно говоря, он вообще не обращал на неё никакого внимания. Так, словно Гермиона была пустым местом. Но от этого не становилось легче. Самой Гермионе хватало лишь одного его присутствия в комнате, чтобы у неё случались припадки паники. В таких случаях, ей не хватало воздуха, пальцы начинали судорожно трястись, а сердце колотило так, что казалось, оно вот-вот разорвется. Тогда Грейнджер под каким-то выдуманным предлогом моментально покидала комнату и спешила к себе. О том, чтобы провести время в библиотеке она даже не думала. Ко всему прочему, ей снова начали сниться ночные кошмары, после которых Гермиона просыпалась в холодном поту. Чтобы хоть как-то успокоить расшатанные нервы, Грейнджер начала пить Умиротворяющей бальзам, но даже это зелье не могло развязать тот клубок нервов и чувств внутри неё. Всё это время она старалась похоронить каждое воспоминание, каждую эмоцию под толстым шаром безразличия. Но любому, даже стальному терпению приходит конец. Это было в конце каникул. За всё время, что она провела здесь, Гермиона видела Блэка всего раз пять, не больше. Грейнджер даже думала, что всё будет нормально, ведь осталось всего два дня. Но нет. Когда она выходила с кухни, столкнулась с Блэком в дверях. Тогда Гермиона впервые с того случая посмотрела ему в глаза. Не глаза, а ловушки, в которых уже горел не шуточный огонь. Именно этот взгляд преследовал её по ночам. Сириус демонстративно отошел от прохода, пропуская её. У Грейнджер пересохло во рту, и подкосились ноги. Она сорвалась с места и даже не заметила, как прибежала в свою комнату. Закрыв ладонью рот, она сползла вниз по стене, содрогаясь в бесшумных рыданиях. Нет, нет, она не сможет больше. Она больше не выдержит. Неужели он не понимает, что сделал? Неужели, думает, что она действительно сможет это забыть? Неужели ему настолько наплевать на других? Гермиона не сможет пережить это. Не сможет создать семью. Не сможет продолжать жизнь обычного подростка, после того, что случилось. И после того, что она сделала. Так зачем себя мучить? Зачем доводить себя до истерики и нервного срыва? Ведь всё это можно прекратить, можно закончить… Дрожащей рукой Гермиона вытащила волшебную палочку, внимательно рассматривая её. Ну вот, сейчас она сделает это. Ведь всё так просто. Девушка крепко прижала палочку к горлу и закрыла глаза. - Гер…Гермиона? – тихий, едва слышный шепот напугал Грейнджер громче выстрела с пушки. В дверях стояла удивленная Тонкс, огромными глазами глядя на девушку. Её короткие волосы ярко-розового цвета стали синими с белыми кончиками - плохой знак. -Что… что ты делаешь, Гермиона? – когда Тонкс смогла совладать с голосом, она упала на колени, отнимаю палочку у Грейнджер. – Ты совсем с ума сошла?! – на смену удивлению пришел гнев. Гермиона пыталась что-то сказать, но её губы начали так трястись, что она просто разрыдалась. Как маленький ребёнок, которому объявили, что все праздники отменяются. Но эти слёзы были не от несправедливости мира, а скорее от облегчения. Ведь, несмотря на всё, что Гермиона пережила, она не хотела умирать. Это было скорее помутнение или мимолетное желание, которому девушка так легко поддалась. Если Тонкс и растерялась от этой подростковой истерики, то никак это не продемонстрировала. Она усадила Гермиону на кровать, а сама села перед ней на колени. Несколько минут Тонкс внимательно смотрела на лицо Грейнджер, словно у неё на лбу было написано что-то очень интересное, но непонятное, а потом залепила ей звонкую пощечину. Гермиона резко перестала рыдать и удивленно уставилась на подругу, случайно хрюкнув носом. -Вот так-то лучше, - Тонкс села возле неё. – Наверняка, с тобой случилось нечто ужасное, раз ты решила покончить с собой. Но поверь, ты не единственная у кого проблемы в жизни. Подростки, - она фыркнула, - вы всегда любите себя жалеть. А встретив малейшую трудность, сразу опускаете руки. И не кривись, я знаю, о чем говорю, - и немного помолчав, добавила, - я ведь тоже, когда-то, была подростком. - Ты тоже хотела покончить с собой? – голос Гермионы охрип после слёз. - Когда я училась в Хогвартсе, в Слизерине был один мальчик, мой ровесник. Не хочу называть его имя, но он мне нравился. Он нравился многим девушкам из-за своей внешности, хоть был редким козлом. Но, как ни странно, это никого не волновало. И меня тоже. Тонкс заправила прядь за ухо. - На шестом курсе он начал за мной ухаживать. Я была полностью очарована им, не смотря на его репутацию. А зря. Однажды, он позвал меня вечером на Астрономическую башню и попытался облапать. Но его потенциал моментально исчез, стоило мне заколдовать его противные руки. - Тонкс слабо ухмыльнулась, но её улыбка померкла. – Правда, через несколько дней он пустил слух, что мы с ним переспали. Вся школа перемывала мне косточки. Да, я думала о том, что бы покончить с собой. Но не стала. - Почему? – на этот элементарный вопрос Гермиона уже давно искала ответ. - Да потому что, это самый яркий способ доказать всем, что ты слаба. Что ты беспомощна и ничего не можешь сделать. А я не слабачка, - она внимательно посмотрела на Гермиону. Её глаза стали черными, как две грозовые тучи. – И я думала, что тоже. Но видимо, я ошиблась. Тонкс резко встала с кровати и быстро пошла к выходу. На пороге она обернулась. - И если ты в следующий раз решишь покончить с собой – будь добра, закрой дверь.