***
Как оказалось, это больно — забывать все. Когда твоя память — чистый, белоснежный холст, краски на который отказываются ложиться. И все эти люди (такие раздражающие, на самом деле) врут. Все. Врут. Замалчивают. Недоговаривают. Больно-больно-больно.***
Как оказалось, это больно — видеть, как падает перед тобой на колени незнакомый человек. Да и незнакомый ли? И это стыдно. Когда парень, который секунду назад протягивает тебе очки — единственную привычную, отпечатавшуюся в памяти вещь — и сияет, бесконечно сияет счастьем, вдруг умирает. Нет, тело его определённо было живо. А вот душа… Это страшно, когда после одного вопроса человек умирает внутри. Тот парень — не иначе как солнечный. Ведь его волосы, его глаза — все напоминало. Едва уловимые зацепки, намёки. Тепло лета. Запах свободы. Подсолнухи на закате. И несостоявшийся поцелуй. Но было ли это правдой? Только вот солнце — тот парень — не мог ответить. Его солнце потухло, едва она подала голос: — А кто ты? Он просто упал на колени. Он смотрел на неё — он точно знал, кто она — и плакал. Черт возьми, он плакал, словно кто-то умер. И этот кто-то — она.***
Как оказалось, это больно — жить. По новой. С чистого, ёму подери, листа. Стоп. А кто такой ёму? Как оказалось, это больно — жить. Когда на тебя смотрят с болью, а потом говорят, что это все ради тебя же. Как оказалось, это больно — жить. Просто жить, пусть и не вспомнив, но поняв. Осознав. Исправив. Только вот все равно остаётся один вопрос, который не задашь Акихито-сенпаю, потому что он не поймёт. Потому что он не знает, что она порой останавливается перед зеркалом, и спрашивает: — И все же... кто… я?