***
Снова в гримерной. Отсняв бо́льшую часть материала, готовятся для шокеров. Пока Антон, сняв свою кофту, пытался вывернуть жёлтую футболку а-ля «кассир продуктового супермаркета», Арсений, который к тому времени уже переоделся, залипал в телефоне, ища подходящий бар на этот вечер. — Антон, а не хочешь пойти сегодня со мной? А то что-то ты все время грустный, поникший какой-то. Сходим хоть, развеемся. — его взгляд невольно скользит по обнаженному прессу, груди, плечам. Цветы. Всё тело усеяно мелкими цветами. — Нет уж, не особо хочется. — Антон наконец справился с непослушной одеждой. — Ой, да ладно тебе. Чего ты такой загруженный? — в глубине души Попов удивился. Антон отказывался от дружеских алкогольных посиделок только в особых случаях. «Может у него какие проблемы…» — подумал мужчина, но продолжил уговаривать. — Не загруженный, а серьёзный. Арс, нам через два дня снова снимать. Не хочу отвлекаться на ерунду. — И что же ты такой серьёзный? У тебя же вроде никого пока нет, к чему одиночество? Один вечер в компании красивого друга. Что может пойти не так? — Ты издеваешься что-ли? Сказал же, нет, не пойду я никуда. — Антон начал заметно раздражаться, в голосе проскользнула нервозность. — Тох, чего кипишуешь-то? У тебя какие-то проблемы на этот счёт? Мы друзья, можешь же рассказать… — А знаешь, ты прав. — резко остановил его речь Шастун. Арсений даже немного опешил. — Да, ты прав. Пойдём в бар, расслабимся. Скинешь адрес смс-кой?***
— Ну вот, и ты представляешь, ведь каждое утро нахожу на теле новый цветок. Уже две недели подряд, понимаешь? Их в сумме уже больше 70-ти. Знаешь, мы ведь с ней даже не знакомы… Как вот быть? — Шастун, расслабившись под действием нескольких стаканов виски с колой, выложил Арсению проблему, так долго терзавшую его душу. — Н-да, Тоша, она у тебя та ещё блядь. Ну ничего, у вас получится, я уверен. Половинками не становятся, если люди не подходят друг другу, ты же знаешь. — Знаю-то знаю, так ведь от этого не легче. Посоветуешь что-нибудь? — тяжело вздохнул Антон, опустошив ещё один стакан. Пятый? Седьмой? Счёт был потерян после третьего. — Да найди кого-нибудь. Хоть на ночь, хоть на неделю. Оглядись, — Арсений махнул рукой в сторону танцпола. — Тут же любая станет твоей через три бокала. — И ты думаешь, мне полегчает? — парень неуверенно покосился в сторону танцующей толпы. — Ну, вообще должно. У меня ведь так же было. — горько усмехнулся мужчина. — Так, значит я свою историю тебе выдал, а ты мне нет? Непорядок. Я слушаю. — Арсений знал этот приказной тон в голосе Антона. Это тот Антон, который не потерпит отказа, непреклонный и беспощадный. — Эх, ну ты сам попросил, если что… — Арсений поерзал на диванчике и, приняв максимально удобную позу, начал свой рассказ. — Это началось ещё лет 5 назад. Я тогда встречался с одной девушкой. Мы любили друг друга. Ну или нам так казалось. Дело шло к свадьбе, нам помогали семьи. Вообще, если смотреть со стороны, мы выглядели идеально: милая девушка, брутальный парень-красавчик. Антон многозначительно хмыкнул. — Мы даже семьям друг друга понравились. — Арсений продолжил свой рассказ. — И, как я уже сказал, все точно шло к свадьбе. Но где-то в глубине души, я понимал, не мой это человек, просто не мой. И вот, один раз она позвала меня в кафе. В тот вечер я решил сказать ей всё как есть, мы должны были расстаться. Но оказалось, что и она позвала меня не просто так. В тот вечер она сказала, что переспала с другим. Всё бы ничего, мне же должно было стать только легче, да? — Арсений взглянул на Антона. Тот, несмотря на алкогольное опьянение, сохранял серьёзный вид, словно понимал, что Арсений не просто рассказывает историю из прошлого, а открывает ему свою раненую душу. — Ну я только хотел ей ответить, а она меня резко остановила, говорит, не перебивай, дослушай. Из её рассказа я узнал, что это должен был быть обычный пьяный перепих после неудачной студенческой вечеринки. И ведь всё изначально так и было. Но на утро, проснувшись в одной кровати с этим парнем, она увидела на груди чуть ниже места, где должно располагаться сердце, алую розу. Она была не похожа на остальные цветы на её теле. Роза была ярче и крупнее остальных. Затем, она обнаружила такую же на теле её ночного партнёра. Как оказалось, они были соулмейтами, их встреча была предначертана судьбой, потому на них и появились эти розы. Арсений невольно всхлипнул и поднял глаза на собеседника. Шастун выглядел удивлённым. — Да не плачу я. Просто… Мы тогда расстались друзьями, и она пожелала мне найти мою половинку. Говорила, такое, мол, счастье, такие непередаваемые чувства. Я в принципе до сих пор рад за неё. Действительно искренне рад. Но вот я, сколько не пытался, так и не смог найти своего человека. — Антон положил свою тяжёлую руку, увенчанную не одним десятком металлических украшений на руку Арсения, пытаясь подбодрить. — Знаешь, думаю, здесь мы оба сможем найти девушек на ночь. Вдруг повезёт… — Антон дёрнул головой в сторону танцпола, призывая друга пойти и присоединиться к этой толпе беспорядочно дергающихся людей.***
— Ну и как ты после позавчерашнего? Изменилось что-нибудь? — Антон первый начал довольно сложную для них обоих беседу во время обеденного перерыва на съёмках. — Я долго не мог поверить, но да. Представляешь, да! — Арсений широко улыбнулся. — Ну и кто она? — Антон был искренне рад за коллегу. Тем более, что на нем самом ничего, кроме очередного мелкого цветка, не появилось. — В смысле кто она? — недоумевающе переспросил Попов. — Ну половинка твоя. А роза под сердцем действительно красивая? Арсений озадачился, но лишь на мгновение, а затем так же беспечно, как и всегда ответил: — Нет, что ты, не была она моей суженной. Я уже давно в это не верю, после стольких-то лет поисков. — Но ты же сказал, что-то изменилось. — Антон немного растерялся. — Ну изменилось, да. На мне появился цветок. Но обычный, не роза. Совершенно обычный, как у тебя. — И чему же ты радуешься? Тому, что твоя половинка переспала с кем-то? — сколько Шастун ни старался, он не мог понять, что же так радовало Арсения. — Это первый цветок за полтора года. Я уже давно отчаялся, перестал верить в то, что я когда-нибудь найду её. Одно время я вообще думал, что она мертва уже. Столько времени без секса, ну странно же, согласись? А тут вот это, цветок. Правда красивый? — Арс обнажил запястье. Чуть правее синей вены виделся такой же синий колокольчик. — Ну, теперь ты можешь снова поверить в то, что вы когда-нибудь встретитесь. — отстранённо ответил Антон. Арсений хоть и заметил это, но не стал допрашивать коллегу на это счёт. А Антон думал. Тревожный колокольчик прозвенел в голове у парня. Ведь последний физический контакт у него был как раз около полутора лет назад. Но, как от надоедливой мухи, Антон быстро отмахнулся от этой мысли. Мало ли таких людей в самом-то деле?***
Второй звоночек, уже более уверенно поселившийся в светлой головушке Шастуна, появился, когда во время очередной беседы Арсений проговорился, что завязал с неоднозначными контактами с незнакомыми людьми. Причина, как он сам пояснил, была в том, что он захотел отдохнуть от привычного распорядка дня. Ничего такого, не так ли? Но Антон заметил, что на нем уже больше недели не появлялись новые цветы. И по срокам опять всё совпадало. Шастун вполне осознавал, что ещё слишком рано делать выводы, но и не мог уже с такой же легкостью выгнать беспокоящие его мысли из своей головы.***
Решающим стал тот момент, когда Антон решил провести «эксперимент» и в течение трех недель каждую ночь менял партнёров. Порой, его воротило от самого себя, но он был слишком заинтересован, чтобы остановиться. На 20-й день из запланированных Антоном 21-го Арсений пожаловался парню, что теперь его понимает, и что оказывается, действительно тяжело каждое утро просыпаться и обнаруживать на теле новый цветок. Очень тяжело морально. Они оба это знали не понаслышке. Это признание Арсения лишило Антона последнего сдерживающего фактора. Он твёрдо решил проверить всё на практике.*спустя 1,5 месяца*
Антон любуется Арсом. В любых местах, в любых ситуациях. Нездоровый интерес к соулмейту коллеги вызвал привыкание. Теперь парень разглядывал актёра не потому, что хотелось увидеть какие-то детали, которые смогли бы приоткрыть тайну личности его половинки, а просто по привычке. Каждый раз Антон замечал родинки на теле, ставшие уже такими родными, мешки под глазами, которые, кажется, стали визитной карточкой их обладателя, маленькие морщинки вокруг глаз, когда Арсений улыбался. Шастун пытался уловить каждую деталь образа мужчины. И, если поначалу он корил себя за нездоровую наблюдательность, в какой-то момент их взгляды, изучающие друг друга, столкнулись. И они оба поняли. Поняли и подумали, что раз не он один так делает, значит это нормально, значит по-дружески. Не могут же они одновременно сойти с ума, думать об одном и том же. С ума ведь поодиночке сходят, это только гриппом все вместе болеют.* И продолжали рассматривать друг друга, словно под микроскопом, улавливая мельчайшие изменения во внешнем виде, настроении, самочувствии.***
Арсению казалось, что он заболел, но градусник упорно продолжал показывать идеальные 36,6. Но как тогда можно было объяснить всё то, что он невольно замечал? Вот Шастун неловко касается его лишь кончиками пальцев, а он уже пытается не смутиться (причём еле-еле справляется с этой задачей), вот Шастун стал смелее и спокойно не просто касается, а даже пытается постоянно физически взаимодействовать, но на последнем концерте Шастун совсем обнаглел. Мало того, что он полностью облапал Арсения (ах да, не Арсения, а «Леночку»), так ещё и в конце заставил покраснеть и смутиться, пригласив «на коленочку, рассказывать стишок дедушке Морозу». И ладно, смотря с чьей стороны посмотреть, это может показаться и нормальным, и не очень. И что-то Арсению кажется это не очень нормальным. Но очень эротичным. Он и раньше кидал в сторону мальчишки недвусмысленные взгляды, но всё это как-то поостыло, когда Попов перестал даже надеяться на взаимность. И вот сейчас его накрыла волна какой-то подростковой влюблённости. Снова.***
— Ну хорошо сегодня выступили, аншлаг, поздравляю, ребята, — нарушил тишину в гримерке Стас Шеминов. — Да уж, по такому случаю можно и в бар зайти, не думаете? — поддержал Серёга. — Ну, у нас три дня перерыв, я хотел жену проведать с дочкой, — попытался отмазаться Позов, но, увидев просящий взгляд Матвиенко, смягчился. — Я могу обменять билеты на утренний рейс, хер с вами, помчались. Арсений и Антон были несказанно рады, это была отличная возможность для реализации плана каждого. Но кто бы им мог сказать, что мысли, вопросы и цель у них одинаковые?***
Спустя половину вечера и две бутылки коньяка Шеминов поспешно съебался, аргументируя это тем, что мол «в вашем голубом квартете и трезвым спидораситься можно, не то что бухим», и, волнуясь за безопасность своей натуральности, отправился домой, что конечно же вызвало шуточки и смех у «голубого квартета» в неограниченных количествах. Вот так, с хмельной улыбкой на лице, каждый в этот вечер из них страдал не меньше, чем другой. Но если есть страдания, должны быть чувства и более сильные?***
— Ди-им, вызовфи ты ужше тахкси — еле проговаривая звуки, почти умолял Матвиенко. — Да, — немногословно поддержали его Арсений и Антон. Уже через каких-то 7 минут все четверо направлялись в гостиницу, номера в которой им и всей их команде операторов, их помощников и т.д. были так любезно забронированы заранее, ещё до концерта. Каждый из импровизаторов не хотел разъезжаться, несмотря на то, что наконец наступили долгожданные выходные. Но, как оказалось, парням есть на что их потратить, и это явно должно было быть интереснее, чем стандартная поездка домой. Получив наконец с ресепшена ключи к четырём номерам, мужчины разошлись. Антон и Арсений, вместе доехав до 4 этажа, разошлись, один направился в комнату №221А, другой в №221В. Антон, только зайдя в комнату, почувствовал тяжёлый липкий ком в районе солнечного сплетения. Было жутко неприятно делать перед друзьями вид, что ты такой же бухущий, как и они, когда на самом деле ты остановился после 4 стакана. Но сейчас было уже поздно размышлять о правильности этого поступка. Ведь Шастун твёрдо решил не задерживаться в своём номере. Однако, после прощания с Арсением вся уверенность в правильности решения медленно, но верно улетучивалась. Не дожидаясь, пока он растеряет остатки былой непоколебимости, Шастун покинул свой номер, даже не запирая дверь, и завис у двери напротив. «221В» гласила табличка. "Глубоко вздохнул, собрал яйца в кулак и стучишь. Так или никак", - решил Антон и тихонько постучал по деревянной двери, в глубине души всё же надеясь, что Арсений уже в царстве Морфея. Однако, все надежды развеяла голова Попова, слишком резко появившаяся в дверной проходе. — Ты хотел что-то обсудить? — спросил Арс, закрывая дверь изнутри после того, как Шастун зашёл в номер. — Знаешь, на самом деле да. — Знаю. — в этот момент Антону показалось, что Арсений тоже не выглядит пьяным, а даже как-то слишком трезво. — Хочешь, наверно, поговорить обо всех этих взглядах, касаниях, подкатах. — Антон закашлялся, — Что, хочешь сказать, что всем этим оказывая мне внимание, ты не подкатывал ко мне? — наглая ухмылка расплылась по личику Попова, когда он увидел желанную реакцию на свои слова: Антон опустил взгляд на ковёр, и, приглядевшись, можно было разглядеть, что парень смутился. Но Антон не был смущен, к нему пришло облегчение. С детства не любив заводить серьёзные разговоры, стараясь всячески увиливать от них и тем более не быть их организатором, Шаст был неслыханно рад услышать от своего собеседника всё то же самое, что хотел сказать он сам. Наклонив голову вниз, он смотрел исподлобья на мужчину и улыбался. Плавно, но уверенно Антон сделал пару шагов к мужчине и посмотрел ему в глаза. Шальной огонёк, расширенные зрачки и синяя-синяя, сапфировая радужка глаз. Шастун сделал ещё один маленький шажок, хотя, казалось бы, куда ещё ближе. Арсений до сих пор что-то говорил, но Антон не слушал. Какая разница? Он видел в глазах все ответы на терзавшие его так долго вопросы, больше ему ничего не требовалось. — Да завались ты уже, знаешь же, я тебя не слушаю, — буркнул Антон и потянулся к губам болтливого коллеги. Тот моментально подался ему навстречу, отвечая на поцелуй. Антон невольно задумался, кто же дольше этого ждал, кто терпел сильнее? Но Арсений продолжал настойчиво, требовательно целовать Антона, напрочь выбивая не только мысли из головы, но и пол из-под ног.***
Кровать поскрипывала под тяжестью двух тел, ветерок из неприкрытой форточки игриво покачивал лёгкую шторку, громкие вздохи и тихие стоны наполняли комнату. Температура в помещении поднялась, и дело было вовсе не в сломанном кондиционере. Дело было уже далеко за 12, когда Антон изо всех пытался бороться со сном. Арсений в этой битве уже давно проиграл и лишь тихонько посапывал в объятиях Шастуна. Сон наконец начал одолевать и Тошу, не оставляя ни малейшего шанса на победу. Арсений ворочается во сне и снова поворачивается к Антону лицом. Обняв Попова покрепче, Шастун невольно задумался, как они теперь будут друг друга называть? Так же по именам или у них что-то вроде отношений? Или какие-то любовники? Медленно сползая вниз с Арсения на подушку, Антон замечает алую розу на груди мужчины. Не то чтобы крупная сама по себе, она выделялась размерами среди других цветков на его теле. Взглянув на себя, Антон видит такую же и наконец проваливается в сон. Плевать, что скажут другие, что будет наутро. Может, их любовь сгорит красиво и быстро, как бенгальский огонь, и они будут до конца жизни одинокими, а может станут настоящей семьёй, пусть не в России, но в этой жизни. Пусть. Сейчас они вместе, они счастливы. В это момент не было в мире никого, чьи чувства могли бы быть такими же сильными, как у этих двух людей, получивших такое заслуженно счастье. Или?..***
— Дим, как ты думаешь, а может и правда Шеминов был прав? Может и Арс с Тохой сейчас так же лежат и думают. — Серёж, ты что, придурок? Не может быть в России такое скопление радужных на один квадратный километр. Спи уже. — А мне может с утра надо будет уйти пораньше, чтоб моё отсутствие в моем номере никто не заметил. — Не переживай и спи. — Дима сделал вид, что начинает раздражаться. — Ну не могу я спать, я слишком переживаю. Это все как-то неправильно. — Неправильно то, что я тебя ночью вижу без твоей гульки на голове, всё остальное не так важно, поверь мне. — Серёжа развернулся спиной к Диме и закрутился в одеяло. — Ну нет, ну Серёж, ну чего ты, ну не обижайся, солнышко. — Дима пододвинулся к нему и обнял оголенную спину. — Ну какая нам разница, что о нас думают или что правильно-неправильно. — Но роза-то у тебя расцвела на сердце с женой, а не со мной. Я-то так и хожу пустой. — грустно ответил Матвиенко, разворачиваясь к Диме и укрепляя объятия. — Запомни ты это уже, я люблю тебя, а ты любишь меня. Предназначены мы друг для друга или нет, какое нам дело? С женой мы уже давно как друзья общаемся, ты знаешь. Человек волен управлять своей судьбою, и нельзя доверять ей выбор своей половинки, это можешь сделать только ты сам. — Ты правда так считаешь? — Серёжа потянулся ближе к Позову. — Конечно, дурачок — улыбнулся Дима и нежно, неторопливо поцеловал парня.