Хамелеон.

Тело медленно растворялось в кислоте, превращаясь в нежно-розовую массу. Наблюдая за процессом, я с приятным удивлением отметила, что нечто, недавно бывшее человеком, теперь напоминает летний закат: такие же рвано-розовые края, окружённые ореолом белизны с кроваво-красным рубиновым оттенком ближе к середине. Улыбнувшись, я подошла к зеркалу. Теперь я Эмили Бенсон. — Привет, я Эмили. Давай дружить?, — блондинка в зеркале миловидно улыбнулась, обнажив ровные белоснежные зубы, а сизо-карие глаза излучали тепло горящего сердца новой жизни. Поправив на себе жакет, я повернулась к ванне, где уже почти ничего не осталось: щелок растворил всё, включая кости, но зубы были ему не под силу. Одев перчатки, я подцепила ножницами зубы. — Вот и всё, что от тебя осталось, малышка, — рассмеявшись, я бросила зубы в огонь печи. Языки пламени вначале враждебно принявшие нового «постояльца» их убежища после с огромной силой стали пытаться разорвать свою «жертву» на части. В такие моменты казалось, что огонь — это множество гиен, которые поймали раненного льва в западню. Он ещё сопротивляется, убивая несколько особей, но его часы сочтены. Спустя пару часов я выгребаю золу в мусорный пакет. А после выбрасываю его в специальный контейнер. *** Кто я? Я хамелеон. Маленький капризный ребёнок, который не наигрался в детстве в куклы. Мне мало. Всегда мало Только теперь мои персонажи не пластмассовые куклы, чьи пустые глаза не способны отображать эмоции, а тело ограничено в движениях; а реальные люди, имеющие уже некую историю жизни за плечами, но которые не смогли стать теми, кем хотели. Я не забираю жизни, лукаво крадя их в подворотне. Вовсе нет. Я даю им возможность завершиться — реализовать себя. Люди часто по своей душевной слабости не способны достичь того, что находится в пару метров от них. Они придумывают различные причины и отговорки вместо того, чтобы искать возможности. Дело дня превращается в мечту жизни. И это отвратительно. Низко и подло по отношению к себе. Но я это исправляю, помогаю потерявшимся. Эмили Бенсон была обычной девочкой, выросшей в среднестатистической семье: мама, папа, старший брат. Отец с матерью вкалывали с утра до ночи, чтобы обеспечить жизнь брата в университете, а девочка училась в школе. Ничего необычного, кроме одного обстоятельства: по выходным, когда глава семейства и Эмили оставались одни, заботливый папа превращался в тирана, поколачивающего и насилующего собственную дочь. Как следствие, девочка росла замкнутой, напуганной и сломленной. Её жалкие попытки выйти из замкнутого круга, ведущего к убийству, ни к чему не приводили, кроме как к новым побоям. Мать мирилась с этим, брат делал вид, что не замечает, а девушка терпела. Долго и напряжённо, накапливая и утрамбовывая в себе злость, что копилась с каждым разом, когда папочка входил в неё, тяжело дыша, когда лиловым цветом отливало место, на который пришёлся удар. У девушки не было друзей. Только я. Тогда я была другой, и звали меня иначе. Я была Кейтилин Монтгомери — новая ученица в классе Эмили. Мы сразу нашли общий язык благодаря моему неподдельному интересу в сторону Бенсон. Я смотрела на неё и видела тайну, спрятанную в глубине её личины. Иногда люди были похожи на целлофановые пакеты: в одних было пусто, в других было содержимое. Проучившись год вместе со своей новой подругой, постепенно я стала узнавать её. Информация выдавалась мне порционно: определённая мера на день, чтобы не умереть от её переизбытка или недостатка. Вскоре я по-своему полюбила Эмили. Так маньяк, преследующий одну жертву, любит её мучения: он ей сочувствует, даже сожалеет в некоторой мере, он её понимает и испытывает искреннюю жалость, но его жажда наживы сильнее и перевешивает моральные устои. Он рад помочь, но он не может: он болен своими чувствами, одержим желаниями и абсолютно бесконтролен в действиях. Скорее, ему надо посочувствовать, нежели обвинять. Недавно у девушки созрел план: она хотела убить своего отца и, сменив личность, сбежать из дома. Её идея мне нравилась! Но Бенсон никак не могла решиться поднять руку на «родного человека», поэтому вместо счастливых глаз я наблюдала длинные рукава кофт, из-под которых алели знакомые фиолетово-синие синяки. Она не могла убить отца, а я смогла. Став Эмили, я завершила её дело и продолжила её жизненный путь. Разве я не умница? *** Теперь мой путь лежит на север. Я продолжаю реализовывать мечту Эмили стать хирургом. Она всегда хотела отучиться в России. Это было её странной идеей фикс. Шкура Бенсон прекрасно на мне сидела. Я смотрела в зеркало и уже видела не Кейтилин, а Эмили. Это лицо принадлежит Эмили, эти руки — руки Эмили, эти мысли — мысли Эмили. Я Эмили Бенсон. Рейс задержали, поэтому я, изучив табло, возвращаюсь в зал ожидания. Моё внимание привлекает брюнетка, беспокойно озирающая по сторонам. Мне кажется, я вижу новую себя. Глаза девушки мечутся от табло к залу встреч. Наконец, беспокойство исчезает, резко сменившись апатией. Внезапно что-то осознав, девушка перестаёт ждать и медленными шагами идёт в сторону выхода из аэропорта. Оставив свои чемоданы, я следую за брюнеткой. Взяв такси и попросив следовать за машиной, я узнаю место, где живёт моя новая жизнь: двухэтажный коттедж, окружённый двухметровым забором, за которым разносится разнотонный лай. Неужели обычной девушке комфортно жить в таких условиях? Расплатившись с таксистом, я останавливаюсь возле дома, тщательно его изучая. Я хочу в нём жить! Когда стало совсем темно, а собаки стали выть, ища отклика в глухом районе Германии, я нажала на кнопку звонка, ожидая отклика хозяйки.