гипнозы

Ультрамолодая девочка из аниме пачкает ярко-розовые стриженные подругой в ванной волосы в безвкусной жвачке. Мир вокруг мерцает страбоскопом, по венам течет кровь с мягким серебристым глиттером, сердце толкает ее шумно и быстро. Оранжевые ногти рябо мелькают у засвеченной сетчатки. Светло-светло и ярко, замечает Катя. Клубы Москвы пьяные и полные, заполняют ультрамарином пустоту ночного города. Биты долбят перепонки, Катя чувствует малейшую вибрацию. Ей кажется, что она видит своими глазами звуковые волны и, что пятый «Камикадзе» был ну явно лишним. Атомы ее организма, основные: водород, кислород, азот, будто распадаются на электроны, расщепляются в свете пульсирующих софитов. Лоск и шик приколот цветком к ее груди. Решетникова поднимает руки в воздух и на каждом кончике пальца чувствует колющий электрический ток. Фуксиевые волосы отводит налево, такие же фуксиевые губы направо – элитные девчонки подъехали. Глаза не пустые – важное правило ультрафиолетовой субботы. Глаза блестящие, тянут на полбутылки сорокоградусной, без закуски и на голодный желудок. Кожа бледно-синяя, даже морозно-синяя. В сочетании с волосами – Мальвина, севшая на героин. Катя двигается в центр тусовки, издает животные звуки, раскрывает широко хищный рот, клацая челюстями. Контроль над собой отдыхает в курилке за клубом. Искусственная лакированная юбка цвета маренго мелькает по всему периметру элитарного заведения, цепляя взгляды изрядно подвыпивших мужичков под тридцать. А дома жена читает сказку на ночь трехлетней малышке. Катино сердце кричит на весь мир о кайфе. Катино сердце свободно, а, значит, счастливо. Лучи фиолетового света тают на ее мягкой сияющей коже. Выглядит это восхитительно, чарующе и волшебно. Слова здесь роли не играют. Они пустые. Вокруг много людей: пьяных и трезвых (алкоголь уже не спасает кого-то), мужиков за третий десяток, девчонок, которых пропустили сюда благодаря агрессивному макияжу и студаку университета, из которого отчислили. Зной. Марево. Пекло. Происходящее напоминает больше кислотный фильм девяностых, где главная героиня неформально выглядит. Напоминает неправду, ложь столицы, обман девочки из Новосибирска с неоновыми волосами и чистыми надеждами. Катя – не дурочка, она знает и понимает все. Именно поэтому она всё ещё здесь. Ей не хочется возвращаться в запачканные трущобы, где ее волосы (кажущиеся тут пожаром), там - непрокрашенные масляные пряди, торчащие по бокам. Тут она тигровая акула в аквамариновом океане, а там погасшая рыбка в старом аквариуме. Здесь и сейчас, Решетникова со своим малиновым огнем на голове, точеными изгибами бедер, вспышками-фианитами глазниц, нужна тут. Она – персонаж, идеально вписывающийся в концепцию этой системы. Она мягко поворачивает голову в сторону адски долбящих децибелов, сглатывая. Девочка из аниме прикладывает два пальца к вискам и чувствует покалывающую боль, мерцающая кукла ультрафиолетового клуба, филигранно покачиваясь, падает и рвет колготки. Пьяная леди немножко устала. Волосы мгновенно тухнут, как будто в одно мгновение отключают подачу переменного тока. Катю тошнит, но сил хватает на то, чтобы выбраться на улицу. Она скребет коленками грубый асфальт и, плача от количества выливающегося из нее, держится на худых руках, чтобы окончательно не упасть. Фианиты перестают сверкать. Софиты взрываются. Колонки выключаются. Рай сменяется темнотой. Такая красивая сказка заканчивается по щелчку чьего-то упрямого пальцами, причем заканчивается отнюдь не хэппи эндом. Размазанные стрелки глубокого синего цвета стекают по лицу, придавая трагичности этому убогому цирку. Новый порыв заставляет руки согнуться в локтях. Боли в голове напоминают решающий бой на Курской Дуге. Вокруг стоят люди, смеются и курят неизвестно что. Никто из них не обращает своего внимания на погасшую звезду. Она потухла на их глазах, упала, не могла встать, просила помощи, царапала неоновыми ногтями пол, а они демонстративно отвернулись и возмущались тем, что та нажралась водки до такого состояния. Кате тяжко. Они все ее ненавидят. А почему должны любить? Выскочки никому никогда не нравились. Странная малиновая птичка, со сломанными крыльями, со сломанным хребтом, встает, чтобы гореть и зажигать сердца. Только не здесь, и не в каком-нибудь другом клубе этого колючего равнодушия. Она будет гореть, сиять, мерцать, будет, конечно. Но не сейчас. Катя пытается встать на дрожащих испуганным ребенком ногах. Они скользят как по тонкому зеркальному льду. Девушка воет от беспомощности и нового порыва желудка. И снова падает. Она кричит в атмосферу, надеясь, что хоть кто-нибудь услышит: - Помогите! Что же вы стоите? Каждый из стоящих тушит сигарету о стену, где о любви писали многие, и возвращаются в помещение. Катя плачет. Навзрыд, боясь, что сердце выпрыгнет из грудной клетки. Пробоина внутри не дает дышать, заставляет гнуться от боли, лечь прямо тут совсем в изнеможении. Туманом убитых глаз Решетникова надеждой смотрит наверх. Мальчик из аниме, пожар белесых волос, спасение ультрафиолетовой субботы протягивает ладонь, чтобы птичка взлетела.