Ангел

Он ненавидит Имя. Стэнли заботливо кладет ладонь ему на глаза, когда из телевизора доносится звук, подозрительно похожий на хруст костей, и Эдди приподнимает уголки губ в знак благодарности. Он живет у Стэнли уже не первую неделю, так как его родители вполне приятные люди, у которых для гостя имеется свободная кровать на чердаке и небольшая подработка, позволяющая считать, что между ними нет долгов. - Тише, - шепчет Стэн, позволяя себе приобнимать его, пока отца нет дома. Мать Эдди начала искать таблетки от "неправильной" ориентации ровно через день после того, как нашла его дневник, и за три часа до того, как он сбежал из дома. Она прочитала, что он ненавидит Имя и почти было убедила его в том, что это хороший знак, что Имя можно исправить, что всё это какая-то ошибка, но сейчас Стэнли с ним заодно, Стэнли с ним, и это многое упрощает. А ещё Стэнли говорит, что его ни разу не называли Именем. Эдди думает, что тот или что-то скрывает, или невнимательно слушает, но так даже лучше. А ещё Эдди не задает лишних вопросов. Он вообще не любит вопросы, предпочитая давать ответы заранее. - Прекрасный фильм, - тихо выдыхает он, когда титры заполняют экран, музыка становится непрерывной, а губы Стэнли слегка отстраняются от его собственных. Видит Всевышний, они шли к этому так долго, что оба успели устать от собственных страхов. Видит Всевышний, что когда Эдди не бежит чистить зубы после их поцелуя, Стэн решает, что его душа тоже сможет выдержать без надлежащего очищения. Эдди думал, что не согласен с ним. Эдди думал, что душа Стэнли не достойна происходящего. Что происходящее не достойно души Стэнли. Эдди вообще много чего думал. И знал. Знал, что предначертанная ему судьбой пара прекрасно целуется. Или что у судьбы просто отвратительное чувство юмора. Кажется, висящий на шее Эдди маленький Иисус был согласен с этим утверждением. Во всяком случае, он точно смотрел вниз с вселенской усталостью, пока Каспбрак лично не снял его оттуда, здраво рассудив, что видеть происходящее сегодня вечером не следует ни Всевышнему, ни его посланникам. Интересно, ненавидели бы они Имя в подобной ситуации? Смогли бы принять судьбу? Смогли бы принять себя? Принять и простить, как прощает, по словам Уриса, Всевышний. Потому что Стэн, кажется, и был самым лучшим и самым страшным Его творением одновременно. И потому что - не поймите неправильно! - он нравился Эдди, нравился каждым вздохом, каждым поцелуем, каждым нерешительным касанием. Нравился, потому что никогда не заходил далеко. Потому что понимал. Потому что видел. Потому что чувствовал. И Эдди, черт возьми, Эдди Каспбрак позволил чужим губам касаться своих, дал чужим пальцам пробраться под майку, дал чужой надежде прожить ещё немного, потому что Стэнли, кажется, тоже втянулся в это, потому что Стэнли было хорошо, потому что Стэнли был влюблен, Эдди был влюблен, и эта влюбленность никогда не смогла бы перерасти в любовь в настоящем её проявлении. Всепоглощающем. Обыденном. Идеальном. Потому что Эдди вернулся домой через месяц, желая забрать оставленные вещи. Потому что Эдди пролез через окно, зная, что мама будет проветривать дом. Потому что Эдди уронил с подоконника старую кружку с остатками чая. Потому что Эдди запутался, засовывая в рюкзак старые книги. Потому что Эдди никогда раньше таким не занимался. Потому что Эдди услышал шаги матери. Потому что... - Ты вернулся? Я так переживала, милый! Как ты мог так напугать свою маму, Ричи?! - Я уже поднимаюсь, Ричи! - Открой дверь, Ричи! - Ричи?