***
Когда Мэнди забежала в палату, Микки был уже в более вменяемом состоянии, и сидел, потягивая содовую, чтобы притупить тошноту, и смотрел дрянную мыльную оперу по телевизору. — Микки! — Ахнула девушка, увидев его. Она бросилась к кровати со слезами на глазах, усевшись на стул врача. — Ты можешь, блять, перестать калечиться с такой пугающей периодичностью? — Спросила она, быстро сморгнув слезы. Он нахмурил брови и потянулся, чтобы накрыть левой рукой ладонь сестры, которая держала его за предплечье. — Я в порядке, Мэндс, — заверил Микки, и она тяжко вздохнула, закатив глаза. — Это чушь собачья, — покачала она головой, густо сглотнув. — Я думала, ты говорил, что теперь все станет лучше, когда ты в мафии, но тебя еще никогда так не избивали, — тихо сказала она, и Микки виновато опустил глаза. — Я просто беспокоюсь о тебе, Мик, я знаю, ты говоришь, что я ничего не могу сделать, и ты можешь справиться с этим сам, но это не имеет значения, когда происходит вот такое дерьмо. Он вздохнул, снова отодвинув руку и отвернувшись. — Я понимаю, что вам с Йеном не нравится видеть все, что происходит, но все это часть работы. Все наладится, — ответил он, хотя не звучал убедительно даже для себя. Это была чушь собачья, и они оба это знали. Чем дольше он находился в клане, тем хуже, и чем чаще он возвращался домой, спотыкаясь о собственные ноги от потери крови или в конечном итоге оказывался в подпольной тайной больнице с врачом, который, казалось, слишком заинтересован в нем — тем хуже вдвойне. — Да… — тихо сказала она, глубоко вздохнув. — Может быть, так и будет, — добавила она, хотя они оба знали, что говорят это только для того, чтобы попытаться почувствовать себя лучше. Он сделал глоток содовой, все еще пытаясь успокоить свой бушующий желудок. — Как Йен? — Спросил он, больше обеспокоенный тем, как его парень чувствует себя. Мэнди фыркнула, закатывая глаза. — Он сходит с ума, — пожала она плечами. — Он умолял меня взять его с собой и отговорить его было тяжело. Мне пришлось сказать ему, что привезу тебя домой, и что ты будешь в порядке больше миллиона раз, прежде чем он рассердился и ушел. — Черт, — вздохнул Микки, пригладив волосы рукой. Каждый раз, когда он говорил или даже шмыгал носом, его швы натягивались и отдавались резкой болью в щеке. — Да, очевидно, что он воспримет это не очень хорошо, — сказал он, указывая на швы. — Как, черт возьми, это случилось, Мик? — Спросила брюнетка, потянувшись и мягко коснувшись нежной кожи вокруг швов, что, несомненно, было пиздец как больно. Он не смотрел на себя в зеркало с тех пор, как это случилось. Он сглотнул, облизывая губы. — Мне пришлось пойти навестить Мейсона в тюрьме, и я, возможно, кинул ему пару угроз — в метафорической форме, очевидно, — но федералы спалили. Росси разозлился на меня, и он был супер обдолбанным, так что, — он пожал плечами. — Я не мог дать отпор. — Что с тобой, Микки? Ты можешь надрать зад этого парня без проблем, — сказала она, качая головой. — Почему бы просто не убрать его с дороги? Он взглянул на телевизор, сделав еще один глоток из стакана. — Это не так работает, Мэнди. Она кивнула в молчаливом понимании, сложив руки на краю матраса Микки, прежде чем положила на них голову. Он вздохнул, опустив стакан и подумав о том, что ему нужно сделать завтра, и о том, на кого он может переложить свои задачи. Бенни был самым очевидным вариантом, но одна из его обязанностей заключалась в том, чтобы убедиться, что этот выбор не испортил бы все его наработки, так что это было бы контрпродуктивно. — И кстати, что это за врач? — Мэнди внезапно подняла голову, чтобы посмотреть на своего брата. — Кажется, он какой-то супер-крутой-тип. Глаза Микки закрылись, и он тихо рассмеялся. Когда он открыл их, увидел вопросительный взгляд сестры. — Я не знаю, в чем его дело, Мэндс, но да, — пожал плечами он. — Я думал… он показался… дружелюбным, но кто знает? Она задумалась и пожала плечами. — Не надо повторять мне дважды, — пробормотала она, прежде чем опустила голову. Они сидели в тишине еще пару минут, и Микки смущенно засмотрелся на мыльную оперу, зайдя так далеко, что начал задыхаться, когда один из особенно неприятных мужских персонажей обманул свою подругу. К счастью, он был оторван от своего позорного просмотра, когда кто-то тихо постучал в дверь, и появился Эллиот. — Мистер Милкович, как вы себя чувствуете? — Спросил он, войдя внутрь и закрыв за собой дверь. Мэнди выпрямилась, неосознанно потянув задравшуюся на животе майку вниз. Микки пожал плечами: — Думаю, лучше. Могу я пойти домой? Сколько я тебе должен? Нет ведь никаких записей, что я здесь был, верно? — Ты можешь ехать домой, если машину поведет твоя сестра, — ответил он, кинув многозначительный взгляд на Мэнди. Она ответила кокетливой улыбкой, и Эллиот улыбнулся в ответ. Микки закатил глаза. — Ты должен нам только за доставку тебя сюда… около 364 долларов, — пожал он плечами, и брови Микки нахмурились. — И все? — Спросил он, удивленный тем, насколько это мало. — Вы, ребята, делаете это по зову совести что ли? — Ухмыльнулся Микки и Эллиот кивнул. — Это так великодушно! — Воскликнула Мэнди с широкой усмешкой. Эллиот немного застенчиво улыбнулся и вернул взгляд Микки. — Можешь заплатить, как пожелаешь, и не обязательно прямо сейчас. Мы внесем тебя в список, пока не сможешь заплатить, а затем мы вычеркнем тебя оттуда, — объяснил он. — Кроме этого, у нас нет никаких записей о твоем визите. Можешь уйти, когда захочешь; спасибо, что приняли мое предложение, мы всегда рады видеть, что люди получают необходимую им помощь, — сказал он с реверансом, прежде чем вернуть свой взгляд к Мэнди. — Было приятно снова увидеть тебя, Мэнди, несмотря на обстоятельства. Если что-нибудь понадобится, у твоего брата есть моя визитка, — сказал он, протягивая руку брюнетке. Микки снова закатил глаза на очевидный флирт. По крайней мере, его больше не волновало, что Эллиот к нему пристает. Он еще раз, напоследок, улыбнулся брату с сестрой. Микки усмехнулся: — Миленько. — Мэнди просто сунула ему в руку стакан, чтобы он допил, прежде чем встать. — Шлюшка. — Давай же, блять, пойдем, — сказала она, жестикулируя, чтобы Микки встал. У него немного закружилась голова, когда он оказался на ногах, и Мэнди обняла его за талию, чтобы он стоял ровно. Микки обнял ее за плечи, благодарный за то, что ему есть на что опереться, так как он все еще был довольно шатким. Знакомая брюнетка из импровизированной скорой помахала им, когда они уходили, и крикнула: — Всего хорошего! Микки кивнул ей, позволив Мэнди вытащить его наружу и глубоко вдохнул, как только свежий ветер подул ему в лицо. Когда они добрались до Мустанга, он неохотно скользнул на пассажирское сиденье, как и всегда немного опасаясь того, что за рулем Мэнди. Она завела машину, прежде чем включить фары, сразу заработав суровый рык от своего брата. Она закатила глаза. Готовый оценить ущерб, нанесенный его лицу, Микки опустил зеркало и помрачнел, как только свет осветил его лицо. Это было определенно хуже, чем он ожидал. Шов шел через правую щеку под скулой и чуть выше лобной кости. Синяк представлял собой сочетание фиолетового, желтого и синего цветов, а широкий разрез придавал этой радуге оттенок красного и черного. Рана была шире, чем он ожидал — у Росси действительно адреналин, должно быть, фонтаном бил, чтобы он смог нанести такой удар. Он вздохнул, изучая остальную часть лица. Его губы были потрескавшимися, а мешки под глазами были глубокими и темными, легко выдающие стресс, который угнетал его в последнее время. Синяк от удара Мейсона все еще исчезал с левой стороны его лица, так что это было еще ничего. В принципе, он выглядел как настоящий портрет Пикассо. Он вздохнул и захлопнул зеркало, прежде чем взглянуть на Мэнди. Она оглянулась и увидела его огорченное лицо. — Да, извини, чувак, ты выглядишь дерьмово, — пожала она плечами. — Ты гребаная мишень для всякого дерьма, да? И ты еще удивляешься, почему переживает твой парень? — Ой, ну да, — усмехнулся Микки. — Это дерьмо заставляет моего парня читать мне часовые лекции о моем здоровье и безопасности, и о его заботе обо мне. Она издала шум, похожий на визг, и ухмыльнулась. — Это восхитительно. В смысле, что у тебя есть кто-то, кто заботится о тебе, кроме меня, — вздохнула она и добавила, — эх, любовь. — Нахуй это гейское дерьмо, — скривился Микки, прислонившись локтем к окну и устроив голову в ладони. Она фыркнула: — Микки, я слышала, как ты говорил Йену, что любишь его двенадцать раз. — Эй, блять, максимум четыре! — Выстрелил он в ответ, прежде чем понял, что только что проиграл в своей собственной игре. — Все, заткнись.***
Микки колебался, стоя за дверью квартиры и нервно потирая руки. Йен собирался насесть на него, когда он наконец увидел лицо Микки в прошлый раз, и не в самом хорошем смысле. Он разбрасывал вещи, говорил о том, что нужно сделать что-то с Росси, а затем кричал на своего парня за то, что тот поставил себя в опасное положение, которое он не контролировал. Мэнди нетерпеливо постучала ногой, скрестив руки, прежде чем посмотрела на свой телефон. — Хорошо, знаешь что, это даже смешно, жопа ты, — она, наконец, нажала на ручку, открыв дверь и топая внутрь квартиры. Микки молча проклял ее, медленно двигаясь позади нее, только чтобы увидеть, как Йен снова отжимается на полу, без рубашки. Он остановился, как только увидел, что Мэнди вошла и поднялся, чтобы быть с ней на одном уровне, когда заметил позади девушки своего парня. У него отвисла челюсть, а губы задрожали. — Микки, — тихо сказал он, нахмурив брови. Мэнди стояла немного неловко, но выглядела полностью вовлеченной в их взаимодействие. — Я же говорил, что вернусь через несколько часов, — усмехнулся Микки, пожимая плечами. Йен покачал головой: — Когда это прекратится, блять, Мик? — Да ладно, Галлагер, я не могу смириться с тем, что ты сегодня мне яйца портишь, ясно? Я чертовски устал, мое лицо адски болит, и я просто хочу пойти спать, — признался он, пропуская руку сквозь волосы. — Можем мы просто пойти спать сейчас, а поругаться завтра? Пожалуйста? Лицо Йена было каменным, когда он смотрел на Микки, не отвечая несколько долгих нервных секунд. В конце концов он вздохнул и провел рукой по своим волосам, кивнув головой. — Да, детка, мы можем это сделать, — сдался он, хотя его голос все еще выражал определенную жесткость, которая показала, что он все еще напряжен. Это заставило Микки занервничать, и он запаниковал на секунду, что Йен будет так зол, что откажется спать в спальне с ним, но немного успокоился, когда рыжик подошел и нежно поцеловал его. — Спасибо, — пробормотал брюнет, осторожно глядя на своего парня. Йен просто кивнул и посмотрел на Мэнди; очевидно, он все еще был зол на нее за то, что она не позволила ему приехать в больницу. Она просто пораженно подняла руки и отдалась его жесткому взгляду. — Эй, это не я ударила его пистолетом, это был твой парень номер два, — сказала Милкович, прежде чем захлопнуть рот и сжать губы. Она ударила себя по лбу. — Черт, Мэнди, ты не должна была этого говорить. Ты не должна была этого говорить. Микки закатил глаза и отвесил сестре легкий подзатыльник, прежде чем схватить Йена за руку и утащить его в спальню. — Спокойной ночи, сучка, — крикнул он, прежде чем закрыть за собой дверь. Как только дверь была закрыта, он нервно посмотрел на Йена, неловко переступив с ноги на ногу. Его парень закатил глаза и дернул Микки к себе за шею, подарив тому нежный, облегченный поцелуй. Микки поднял руки к спине Йена, целуя его с тем же облегчением, хотя это было по совершенно разным причинам. Однако, когда он дотянулся до щек Микки, тот вздрогнул и подавился воздухом. — Черт, — вздохнул Йен, отрываясь от губ и изучая гигантский синяк на лице Микки. Он нежно погладил его большим пальцем, не забывая о швах. Когда он глянул в любопытные и обеспокоенные глаза Микки, он нахмурил брови, прежде чем наклониться и поцеловать того в лоб. — Давай, малыш, пойдем спать. Они быстро почистили зубы, и Микки должен был скрывать тот факт, что кисть горела в местах пореза, заканчивая как можно быстрее, чтобы Йен ничего не понял. Когда он закончил, то разделся до нижнего белья и плюхнулся в кровать. Он тихо молился, что, когда Йен закончит свои дела в ванной, он не будет спать спиной к нему. Как бы ему ни было трудно признаться хотя бы самому себе, ему действительно нужно было почувствовать руки Йена вокруг своего тела и то, как крепкое тело рыжего прижимается к нему. Микки услышал, как Йен выключил свет в ванной и вернулся к кровати, проскользнув под одеяло. Он лежал на спине несколько минут, глубоко дыша. Микки закусил изнутри щеку, разочарованный сложившимся положением. После еще нескольких мучительных моментов Йен громко выдохнул и повернулся на бок, обняв Микки за талию и подтянув ближе, чтобы спина его была прижата к груди Йена. Микки сразу расслабился и прижался поближе, закрыв глаза, когда почувствовал мягкий поцелуй на затылке. В конце концов, желая быть еще ближе к Йену, Микки перевернулся на другой бок, осторожно сдвинувшись вперед, чтобы скрыть промежуток между их телами, вздохнув, когда Йен просунул руку под его голову, чтобы тот лежал на ней, как на подушке и обернул другую вокруг тела Микки, согнув ее, чтобы запустить пальцы сквозь темные волосы. Микки уткнулся в грудь Йена и обернул руку вокруг крепкого, горячего тела своего парня, едва смущаясь от того, насколько цепкими были их объятия. После того, как Йен наклонил голову и поцеловал лоб Микки, он, наконец, позволил себе провалиться в сон, удовлетворенный тем, как близко он был к своему парню.***
Йен проснулся один в постели, но Микки все еще был в спальне — сидел за столом напротив кровати, склонившись над компьютером. Он кусал кончик карандаша и писал какие-то заметки, прежде чем вернуться к печати документа, который был открыт на компьютере. Он работал над отчетами о расходах для нового «Rub&Tag» в течение полутора часов, удивленный тем, как легко он проснулся. Его разум все еще был очень вялым и у него кружилась голова, когда он вставал на ноги, но его тело бодрствовало. Он принял две таблетки Викодина в тот момент, когда проснулся, дабы заглушить всю боль, пульсирующую практически в каждой клетке тела. Он почти закончил печатать отчеты, хотя были еще некоторые вещи, которые нужно было прояснить со Светланой и всей их группой проституток. Основываясь на местоположении и классе арендованного ими места, цены были довольно высокими, что означает, что всем заплатят больше, чем они когда-либо имели в прошлом. Кроме того, это означало, что было место в их штате для другого менеджера кроме Микки - гребаного Калеба и иногда Светланы. Конечно, он будет давать решать некоторые задачи Мэнди, которой, как он знал, он может доверять все необходимое. Хотя, с Калебом, у них появилась возможность заработать еще больше, что очень хорошо. Микки будет в состоянии получать денег достаточно, чтобы держать себя на плаву и продолжать вкладывать деньги на банковский счет Росси. Тем не менее, он рассматривал возможность поговорить с Сэмом о торговле — как сказал его помощник, «каждый зарабатывает, как может». Работа Микки приостановилась, когда он услышал шорох с кровати. Он повернулся в своем кресле, чтобы увидеть Йена, который уперся подбородком в колени, пока смотрел на Микки. — Доброе утро, рыжик, — поздоровался он, немного заторможенный своими лекарствами, но не настолько, чтобы забыть, что обещал утром «поругаться» с Йеном. Он просто надеялся, что Йен захочет притвориться, что все в порядке еще ненадолго. — Доброе утро, — ответил тот своим низким сексуальным голосом. — Как спалось? Микки безразлично пожал плечами, но на самом деле, он спал всю ночь, более чем комфортно в объятиях Йена, несмотря на постоянную угрозу теплового удара. Однако глубокий сон, в который он впал, все же объяснял его хорошее состояние на утро. — Довольно хорошо, я думаю, — наконец сказал он. — А ты? — Тоже, — согласился он и провел рукой по своим грязным волосам. — Так… — Начал он, и Микки сразу немного сдулся. — Ты хотя бы ответил ему? Микки цокнул языком, закатывая глаза. — Пожалуйста, — сказал он, качая головой. — Что? Да ладно, ты мог бы побить Росси, — сказал он, вставая с кровати и направляясь в ванную, где сразу же начал чистить зубы. Микки вздохнул, глядя в потолок и еще раз объяснив: — Да, но это не так работает. Ты ведь прекрасно знаешь, что я не могу дотронуться до него. Почему все постоянно об этом забывают? Йен вернулся только мгновение спустя и пробрался к столу, повернув кресло Микки лицом к себе и залезая на колени своего парня. Микки попытался скрыть облегченную ухмылку, расположив руки на бедрах Йена. Рыжий наклонился и нежно поцеловал Микки в шею, а тот закрыл глаза, чтобы немного побаловать себя утренними нежностями. Когда он поднял руку к боксерам Йена, тот отстранился и убрал руку Микки. — Что? — Спросил он, нахмурив брови. Йен скрестил руки, но не сделал ничего, чтобы слезть с колен Микки. — Нет, — просто сказал он. — Ты сказал мне, что все это станет лучше теперь, когда ты в мафии, и что у тебя будет больше уважения, но теперь кажется, что ты сучка Росси, — сказал он пожав плечами. — Так что теперь ты тоже будешь моей сучкой, и я говорю «никакого секса», сучка. Брови Микки нахмурились еще сильнее. — С какого хера ты считаешь, это справедливо? — Спросил он, снова проведя рукой вверх по бедру Йена и шлепнув ее в процессе. — Теперь я должен быть сучкой для двух людей? — На самом деле, он уже давно был сучкой Йена, и все это знали — все, что рыжий делал или просил его сделать, даже не вызывало у Микки мысли воспротивиться. — Это справедливо, потому что ты солгал мне, — сказал он, прижимая холодные руки к груди Микки. — Итак, вторая база-это наш предел, — сказал он, наклоняясь вперед и целуя своего парня. — По крайней мере, пока я не скажу обратного. — Он быстро углубил поцелуй, и Микки постонал, выпуская удивленный вздох, когда Йен наклонился вперед и двинул бедрами в пах Микки. Разве он не сказал «никакого секса»? Тот отстранился и сказал: — Теперь закончи свою работу. Микки вздохнул, сжимая бедра Йена, прежде чем кивнуть. — Думаю, я и правда должен, — признался он, немного откинув голову назад и спросив, — Еще один? Йен ответил еще одним поцелуем, потянувшись одной рукой вниз и грубо сжав член Микки. Как только мысли брюнета поплыли не в том направлении, Йен быстро клюнул его в губы и встал. — Чтобы ты помнил меня, — сказал он, подмигнув, прежде чем выйти из спальни, оставив Микки абсолютно ошарашенным. — Пошел ты, Галлагер!