Hit Me

К тому времени, как Микки и Йен закончили свою шестую и последнюю стирку, они подрочили друг другу уже по три раза, а время было почти три часа ночи. Когда они, наконец, закончили складывать белье и поправлять свою одежду, они вернулись к лифту с яркими улыбками и опухшими губами. — Так, Бенни приедет сегодня, — объяснил Микки, бросив свою корзину на пол. Йен сделал то же самое, только гораздо изящнее, мгновение спустя. — Тогда у нас будет время до завтрашнего утра, чтобы сделать что-нибудь еще, прежде чем мы уйдем, — закончил он глубоким вздохом, повернувшись, чтобы посмотреть на Йена. Йен просто кивнул и наклонился вперед, чтобы быстро поцеловать Микки. — Хорошо, — сказал он, прислонившись спиной к стене и положив голову Микки на плечо. Тот моргнул несколько раз, прежде чем наклонился и поцеловал Йена в волосы. — Спасибо за то, что ты такой удивительный у меня, — сказал он тихо, все еще нервничая говорить об этом. Он прижался ближе к Микки и ухмыльнулся, довольно простонав. — Помнишь, как ты пытался сказать, что мы не должны быть вместе, потому что это будет слишком опасно? — Усмехнулся он, при каждом слове касаясь губами шеи Микки. Брюнет усмехнулся и обнял Йена за спину, мягко потирая ее. — Ты имеешь в виду тот раз, когда я пытался придумать, что можно сделать, чтобы не убегать в Мексику и чтобы никого из нас не убили? Йен хохотнул и начал целовать Микки в шею, как будто это было действительно смешно. — Но это стоит твоей горячей задницы, не так ли? — Спросил он, позволив своему языку пройтись по коже Микки. Он облизнул губы и закусил их, чтобы дыхание было ровным. — Да, это стоило твоей задницы, — заключил он, позволив своей руке скользнуть вниз, чтобы сжать задницу Йена, в подтверждение своим словам. Он осторожно укусил парня за шею и сжал кожу зубами. — Никаких других причин, правда? — Спросил он, прикасаясь к Микки через пижамные шорты. Он засмеялся и покачал головой. — Нет, это все, что у тебя есть, — ответил он и провел пальцами вверх под рубашкой Йена, чтобы прижаться пальцами к горячей спине. Йен резко отстранился через мгновение и взял корзину для белья, быстро прочистив горло. — Ну, я думаю, что тогда нет причин продолжать, — пожал он плечами, в то время, как лифт издал звук, что они достигли своего этажа. — Что… — Начал Микки, прежде чем понял, что он не сможет сделать ничего, чтобы остановить Йена, раз уж он решил быть упрямым. — Окей, как скажешь, — вздохнул он, наблюдая, как Йен вышел из лифта и пошел по коридору. Он вошел в квартиру и остановился, оглядываясь на Микки. — Я думал, что Бенни не придет до завтра, — сказал он, и пожал плечами в ответ, глядя через плечо Йена, чтобы увидеть Бенни, сидящего на диване немного сконфуженно оттого, насколько близко Мэнди сидела рядом с ним. Ее рука лежала на его плече, и улыбка сияла на ее лице, когда пара вошла в гостиную, закрыв за собой дверь. Лип сидел надутый на краю дивана, выглядя ревниво и побежденно. — Очевидно, он хотел встретиться со мной, прежде чем вы меня бросили, — хихикнула она, закусив губу. — Поэтому конечно, а еще Росси очнулся, и я подумал, что, если мы собираемся сделать это и сделать это хорошо, он не должен меня больше видеть, — он пожал плечами, едва отодвинувшись от Мэнди. Микки усмехнулся и кивнул, опустив корзину на пол и пытаясь потянуть Йена к себе, но рыжий упорно избегал его хватки. — Ну, хорошо, мы должны… в любом случае обсудить некоторые вещи, — сказал Микки, ущипнув Йена за руку. Он вздрогнул и ударил Микки по груди, поддавшись напору своего парня. — Ну… окей, — ответил он, встав с дивана, но Мэнди усадила его обратно. Она засмеялась и придвинулась еще ближе. — Почему вы не можете просто поговорить об этом здесь? — Спросила она, перекинув голую ногу через Бенни. Парень резко встал и пошел к паре подальше от приставучей девочки-подростка. — Давай поговорим наедине. Я думаю, мне нужно оставить записку или сказать Росси почему я ухожу, — сказал он, пожимая плечами. — И что-то о Мейсоне или что-то в этом роде… я не знаю. Микки просто кивнул и похлопал Бенни по спине, ведя его на кухню, дернув Йена за руку. — Гребаный мудак, — пробормотал Йен, когда Микки ласково сжал ту же руку. Они сидели за столом, Йен и Микки с одной стороны и Бенни напротив них с другой. -Именно это я и хотел тебе предложить, — сказал ему Микки, а в груди у него загорелся огонь, когда Йен, наконец, схватил его за руку. — Я подумал, что раз уж ты еще так молод и свеж, ты можешь оставить письмо, в котором говорится, что ты не сможешь находиться там без Мейсона, и поэтому ты покидаешь штат. Поскольку ты не член семьи, надеюсь, это не будет слишком жестоким, — сказал он пожав плечами, поглаживая большим пальцем ладонь Йена. — Ладно, — кивнул он слишком рассеянно и, казалось бы, нервно, чтобы что-то еще сказать в ответ. — Подожди-ка! — Прикрикнул Йен, заставив остальных немного вздрогнуть. — Какого хрена ты не сказал нам, что ты родственник Эллиота? И почему я до сих пор не встретил этого Эллиота? Микки повернул голову, чтобы посмотреть на Бенни. — Да, я тоже об этом подумал, — добавил он, прежде чем взглянуть на Йена. — И ты ведь знаешь, малыш, что твоя ревность иррациональна, — объяснил он, закатив глаза. Йен начал было протестовать, но задумался на мгновение и пожал плечами в знак согласия. Когда они оглянулись на Бенни, тот кусал губы и вглядывался в лицо Микки. — Я ничего не сказал, потому что… он годами пытался вытащить моего отца из этой жизни, и однажды тот даже подумал о том, чтобы выбраться, но он оказался не в том месте не в то время и… его убрали, — признался он, проводя рукой по волосам. — С тех пор он делает все возможное, чтобы заставить меня уйти, но трудно сделать это для кого-то, кто является причиной убийства вашего отца, — пожал плечами он. — Не могу жаловаться, однако, он был прав, что мне нужно выйти из игры. Микки кивнул и закусил щеку, думая об Эллиоте. — Я уверен, что он чувствует себя безумно виноватым, Бенни, — сказал он, и Йен в поддержку сжал его руку. — Причина, по которой он хотел, чтобы твой отец — и теперь ты — ушли в том, чтобы ты не пострадал. Он делает больше, чем знает, помогая нам инсценировать аварию. К завтрашнему дню мы будем на пути в Мексику и как только мы пересечем границу, мы будем свободны. Нам не придется иметь дело с Росси и всем его дерьмом, у нас не будет никаких дел с рейдами, убийствами или наркотиками. У нас будет только пляж и текила, и все, что мы захотим, — сказал он, и Бенни немного оживился. — И это все благодаря Эллиоту. Я понимаю, что ты злишься на него из-за своего отца, и это, блять, нормально, честно говоря, это не мое дело, но просто помни, что без него мы оба бы, блять, умерли. С этими словами он встал и направился в свою кмнату, а Йен последовал за ним. — Убедись, что у тебя все упаковано и ты готов к работе. Мы уезжаем до аварии, — сказал он и закрыл дверь, когда они вошли в спальню. Йен повернулся и прислонился спиной к двери, чтобы посмотреть на Микки, когда тот провел рукой по волосам. — Что это было? — Спросил он, и Микки вопросительно посмотрел на него. — О чем ты вообще говоришь? — Большая речь о том, чтобы оценить то, что делает Эллиот, хотя он испортил парню жизнь, — уточнил он, брови нахмурились. — С каких это пор тебе не насрать на чье-то дерьмо? Микки пожал плечами и пошел вперед, пока его тело не прижалось к Йену, затем он поднял руки, чтобы провести ими по конопатому лицу. — Я не знаю, я просто… мы бы не смогли этого сделать, если бы Эллиот нам не помог. Или Нейт, но на самом деле он мне безразличен. Если бы не ты, он, вероятно, был бы причиной номер один, по которой я вообще выхожу из игры, — объяснил он, наклонившись вперед, чтобы прижаться лбом к Йену. Он протянул руку и обнял Микки за спину, переводя взгляд с голубых глаз на малиновые губы. — Я действительно счастлив, что мы это делаем, Мик, — тихо сказал он, и Микки закрыл глаза, нахмурив брови. — Я люблю тебя, — добавил он, и когда Микки глянул на него, он слегка улыбнулся, — так чертовски сильно люблю. Он улыбнулся в ответ и наклонился вперед, чтобы прижать их губы друг к другу. Йен потянул его ближе к себе, когда они поцеловались, и Микки не сделал ничего, чтобы углубить поцелуй. Им не нужны были страстные, похотливые поцелуи прямо сейчас, потому что они уходили не из-за этого. Они уходили из-за чистой, настоящей любви, которую они чувствовали друг к другу, и это было то, что Микки никогда больше не почувствует. Конечно, он сомневался, что когда-либо испытывал такую страсть, как к Йену с кем-то еще, но это было ничто по сравнению с тем, насколько он был влюблен в этого идиота. — Бля, — засмеялся Микки, когда отстранился, сходя с ума от вида Йена перед ним. В комнате было практически полностью темно, так что единственным источником света была луна, и она отбрасывала всевозможные странные тени на острые черты лица Йена, но это только заставляло его выглядеть лучше. — Я тоже тебя люблю, — сказал он, и Йен подмигнул ему. — Я тебя все равно сильнее.

***

На следующее утро — или в середине дня, так как парни в последнее время не просыпались раньше часа — все, казалось, ходили как на иголках. Никто не хотел ничего говорить о том, что уедут этой ночью, и никто не хотел быть тем, кто хотя бы намекнет, что с их отъездом ничего не изменится. Кроме Мэнди, конечно. — Итак, ублюдки, готовы отправиться в путь? — Спросила она, и Микки закатил глаза, сделав глоток апельсинового сока. Йен пожал плечами и вздохнул, медленно намазывая маслом свой тост. — Да, не могу дождаться. У нас просто нет машины, — сказал он, откусывая бутерброд. — У Светы есть машина для вас, и она уже готова. Я думаю, что она украла ее, но это круто, — она пожала плечами, подмигнув, когда Бенни посмотрел ей в глаза. Почти сразу же Лип переместился поближе к ней. Микки усмехнулся. — Ну да, как же. Она зайдет позже? — Эм, да? Ты правда думал, что она позволит вам уехать не попрощавшись? Эта девушка любит тебя до безумия, она получит от тебя самое сердечное прощание, если это не убьет ее, конечно, — усмехнулась Мэнди, сделав глоток свей Маргариты. Микки кивнул. — Это кажется правильным. Ты знаешь, когда она придет? Она пожала плечами и закончила пить, прежде чем ответить: — Думаю, в течение следующих четырех минут. — В течение следующих четырех минут… — Доброе утро! — Входная дверь открылась посреди предложения Микки, и в дверном проеме появились две яркие улыбки Светланы и Калеба. — Какого хрена, — вздохнул Микки. — Может быть, раньше, — добавила Мэнди, кивнув вошедшим. — Михайло! — Светлана завизжала, как только увидела его. Она бросилась туда, где он сидел за столом, и бросилась к нему на колени, говоря что-то по-русски со скоростью милю в минуту и крепко обняла. Он удивленно хмыкнул и пробормотал: «Господи», когда она начала раскачиваться взад-вперед, поглаживая его затылок. Часть его хотела оттолкнуть ее и сказать, чтобы она отъебалась, но более сильная часть, которая любила ее и скучала по ней, подняла руки к спине девушки, чтобы обнять. Он похлопал ее по спине небрежно, прежде чем понял, что он, вероятно, никогда не увидит ее снова, поэтому он покрепче обхватил девушку и сел немного ровнее. Сначала он подумал, что она может просто приехать навестить их в Мексике, когда Мэнди и Лип решатся на это, прежде чем он понял, что она даже не гражданин США, поэтому, если она сделает это, то уже не сможет вернуться. Он повернулся и уткнулся лицом в ее волосы, закрыв глаза. Она продолжала тихо шептать по-русски, прежде чем отстраниться и взглянуть на Микки сквозь слезы, которые катились по ее лицу. — Ты так хорошо справляешься, Михайло, ты хорошо заботишься о своей семье, — кивнула она, смахнув волосы с его лица. Микки чувствовал, что все смотрят на них, но ему было все равно. Он не знал, когда в следующий раз увидит ее — если вообще когда-нибудь увидит — после сегодняшнего дня, и он не мог себя сдерживать. — Я так рад, что встретила тебя в Милуоки, я так рада, что мы открываем бизнес вместе. И я так рада, что ты уезжаешь. Я хочу, чтобы ты был в безопасности, Михайло, и я хочу, чтобы ты был счастлив, — заверила она, все еще обнимая его лицо своими руками. Она уверенно кивнула, прежде чем наклониться и нежно поцеловать Микки в лоб. Затем он начал быстро моргать, чуть не заплакав от ее речи, но отвернулся, прежде чем слезы успели скатиться по щекам. Через мгновение она встала и подошла к Йену, повторив сцену с коленями/объятиями, прежде чем оттолкнуться и посмотреть рыжику в глаза. — Я никогда не видела Михайло таким счастливым, — начала она, и сразу же Микки посмотрел на Мэнди, зная, что если он посмотрит на них двоих, то не сможет сдержать слез, но сестра вообще ему не помогала. Ее лицо было скрыто в рубашке Липа, и следы слез были видны даже издалека, когда он потер ее спину и пожал плечами. — Я только жалею… — Она шмыгнула носом и потерла щеку Йена большим пальцем. — Жаль, что я не могу узнать тебя получше. Потому что любой, кто может сделать то, что ты сделаешь с Михайло — это человек, которого я буду любить. Я знаю, что действительно люблю. Спасибо, красный мальчик, — сказала она, усмехнувшись сквозь слезы, и Йен сделал тоже самое, вытерев с лица слезы. — Спасибо, что сделал моего Михайло таким счастливым, и за то, что он был в безопасности, — закончила она свою речь, прежде чем прижаться лбом к Йену и снова крепко обнять его. Микки облизнул губы и встал, пробормотав тихое «блять», прежде чем пройти по коридору, смаргивая слезы. Через секунду он почувствовал руку на плече и повернулся к Калебу. — О, какого хрена тебе нужно, чувак? — Спросил он, проводя рукой по волосам. — Послушай, Милкович, я знаю, что не нравлюсь тебе, и это прекрасно, — пожал плечами он. — Но мне все еще нужно поговорить с тобой. Я знаю, что ты не из тех, кто ценит и любит людей, особенно тех, кого ненавидишь, но… Я знаю, что ты сделал для Йена. Я знаю, что ты сделаешь все для него, если потребуется. И я должен тебе сказать… он действительно заслуживает этого, — начал он, и Микки опешил. — Йен всегда был добросердечным ребенком, и даже если он иногда принимает какие-то глупые решения, я никогда не подумал бы, что он найдет кого-то, кто его заслуживает. И я все еще думаю, что нет никаких сомнений в том, что ты единственный, кто подходит ему, — сказал он, отказываясь смотреть в глаза Микки. Он протянул руку, и Микки осторожно взял ее, нахмурив брови, когда Калеб посмотрел на него и покачал головой. — Тебе лучше держать его в безопасности, Милкович, потому что если я услышу, что он пострадал, ничто- даже то, что ты находишься в другой стране-не спасет тебя. Понял? Микки фыркнул и закатил глаза, но засмеялся и пожал Калебу руку. — Да, конечно. Ты будешь тем, кто причинит мне боль, если я облажаюсь, — он саркастически кивнул, прежде чем использовать другую руку, чтобы скрутить запястье Калеба и болезненно сжать. — Какого хрена… — Это была милая, искренняя речь, но я все равно тебе не доверяю, — начал Микки, и Калеб хмыкнул, когда Микки потянул его вперед и тихо заговорил ему на ухо. — Очевидно. — Так, если Мэнди хоть заикнется мне о том, что ты делаешь что-то нехорошее за моей спиной, я вернусь сюда и блять тебя уничтожу, ты понял меня? — Спросил он, еще сильнее выкручивая запястье, пока Калеб не вскрикнул. — Да-да, я понял! — Закричал он и Микки немедленно отпустил его. Он начал тереть запястье и нахмурил брови. — Ты жестокий маленький засранец, ты знаешь это? — Спросил парень, глядя на Микки сверху вниз. Он пожал плечами. — О, я знаю, — ответил он, прежде чем вздохнуть. — Ну, в любом случае, добро пожаловать в семью «Rub&Tag», — усмехнулся он, похлопав Калеба по плечу, когда прошел мимо него, чтобы вернуться на кухню. Светлана взяла на себя смелость сесть в его кресло, а он, вздохнув, подошел к спинке кресла Йена и встал позади него. Он остановился на минуту, слушая их разговор, который каким — то образом перешел на морских коньков мужского пола, прежде чем наклонился и начал поглаживать пальцами волосы Йена. Не прикасаясь к Йену, он начинал волноваться. Рыжий прильнул к прикосновению Микки и наклонил голову назад, чтобы посмотреть на него. Остальные продолжили разговор, когда Микки наклонился и поцеловал Йена в стиле Человека-Паука. Он продолжал слушать, чтобы убедиться, что никто не замолчит и не обратит на них внимание, но вздохнул, когда Йен поднял руку и придержал его за шею. Микки был поражен тихим щелчком и отступил, чтобы увидеть Мэнди с телефоном в руке, направленным на них с Йеном — сучка снова фотографировала их. — …так это безумие, что они таскают… детей, — Бенни закончил свое предложение, очевидно, понимая, что его больше никто не слушает. — Серьезно, Мэнди? — Спросил Микки, снова выпрямившись. Она засмеялась и показала фотографию Светлане, положив голову на руки. — Извините, вы, ребята, просто делаете так много милых вещей, что это заставляет меня хотеть запечатлеть момент, — объяснила она, и он снова закатил глаза, хотя подумал, что сестра знала, что он захочет все эти фото себе, несмотря на жалобы. — Михайло, ты становишься все голубее с каждым днем, — небрежно сказала Светлана, отдавая Мэнди телефон. Йен и Лип фыркнули, а Микки глубоко вздохнул. — Спасибо за это, Свет, — вздохнул он. — Вы, ребята, должны, вероятно, дать себе фору, — прокомментировала Мэнди. — Мы можем помочь вам отнести все ваше дерьмо в машину, и тогда вам придется ехать. Было очевидно, что для Мэнди было мучительно сложно говорить об этом, но Микки кивнул, и все в миг стали угрюмыми, когда они встали и начали собирать сумки по всему дому. Микки подождал, пока почти у всех что-то появится в руках, и начал тащить это вниз, прежде чем схватить Мэнди за руку. — Эй, Мэндс, — сказал он, и она остановилась, чтобы посмотреть на него, тут же глотая слезы. — Мэнди, — повторил он с глубоким вздохом. Ее лицо покраснело, и она крепко вцепилась в Микки, обняв его за шею и уткнувшись в нее лицом. Он ответил тем же жестом, не стесняясь крепко держать ее и спрятать лицо в ее волосах. Она тихо сопела в его шею, и он закрыл глаза, изо всех сил пытаясь держать себя в руках. Мэнди была его малышкой-сестрой, он практически вырастил эту девочку, и оставив ее одну, он собирался разорвать их связь на части. Он отталкивал от себя нытье о том, что им когда-нибудь все равно пришлось бы расстаться, но сегодня это не остановить. Все говорило ему о том, что она будет в порядке — что он отлично справился с тем, чтобы показать ей жизнь и научить ее заботиться о себе, — но все, что он видел, это шестилетняя девочка, которая не ела по несколько дней, когда он не мог найти для них еду. Он видел двенадцатилетнюю темноволосую девочку, у которой только что начались первые месячные, и у которой не было мамы, чтобы объяснить ей, что это значит. Он видел, как шестнадцатилетняя брюнетка дралась с ним и братьями из-за того, что ей нахер не нужно было заканчивать среднюю школу, потому что никто из них этого не сделал. Но Мэнди, которая заставила его грудь болеть больше всего, была девятнадцатилетней молодой женщиной, которая цеплялась за него в тот момент. Та, которая заставляла его смеяться, которая заставляла его злиться, смущаться, волноваться, и та, которая разбила его сердце тем, насколько быстро она выросла. Он гордился Мэнди больше, чем она понимала, и это разрушило его. — Я так тебя люблю, Микки, — сказала она, отступая и глядя на него, вытирая слезы с глаз. — Ты хорошо справишься в Мексике, и я так рада, что Йен будет рядом с тобой. Я так рада, что ты нашел его, Мик, — фыркнула она, прежде чем сделать глубокий вдох. — Вау, давай, смирись уже с этим, — сказала она, прочистив горло и вытерла лицо брата. — Это не значит, что я не буду навещать тебя. Это будет как гребаный оплачиваемый отпуск, да? Он хихикнул и кивнул. — Правильно. Ты можешь приехать и остаться со мной, Йеном и Бенни в любое время. — Или просто… в отпуск.