В темноте

***

Мир вокруг стал окончательно далек, когда крепкие объятия ознаменовали их воссоединение. Слова, исчезнувшие из жизни шесть дней назад, теперь казались ненужной и лишней условностью. Все было понятно и без них. Зрительный контакт не обрывался дольше, чем на секунды. Запомнить. Надежно сохранить в памяти его усталые глаза, в которых сейчас сверкало всепоглощающее счастье. Двадцать восемь ступеней вверх по лестнице. Замок защелкнулся машинально, превращая ее квартиру в уютный и надежный оплот. И, вероятнее всего, их последнее пристанище. Симметрия стройных рядов безделушек, которыми были уставлены полки коридора, теперь была безнадежно разрушена сорванной одеждой. Но это больше никого не волновало, ровно как и разбившийся флакон духов, который до этого часа играл роль одного из сувениров, призванного сохранить память о прошлом. Оставшиеся вещи оказались отброшены на пол так же быстро, как и все сантименты. Мягкая кровать, застеленная серыми хлопковыми простынями, чуть прогнулась под их весом, когда в неистовстве очередного поцелуя они упали на нее. Зря. Зря она тогда решила, что в атмосфере творящегося в мире хаоса пытаться вновь связать себя с кем-либо глупо и опасно. Что это принесет куда больше боли — во вспыхивающих ситуациях, ярко демонстрирующих всю беспомощность человечества, не было никакой уверенности в том, что спустя минуту и любовь не исчезнет вслед за остальными чувствами, оставив после себя еще и новую рану в душе. Она не вернулась не из-за слов, а лишь из-за пришедшего осознания непредсказуемости будущего. И время уже было безвозвратно потеряно — несколько золотых дней ранней осени, которые они могли провести вместе. Но жалеть о прошлом сейчас, тратя драгоценные секунды, было бы просто глупо. Ведь никто точно не знал, когда мир вокруг навеки погрузится во тьму. Минута, две, полчаса, час… так или иначе холодный меч неизбежности завис над ними, и нить его подвеса неминуемо оборвется. Темнота опустилась резко, окутав их, словно завеса из плотной темной ткани. Не было ни медленного угасания, ни жутких приступов, как это случалось при исчезновении иных чувств — лишь отголоски всепоглощающей любви и желания жить замерли где-то под сердцем, когда мягкие очертания спальни в косых лучах солнца навсегда сменились немым черным вакуумом, в котором не существовало ни вкуса, ни запаха. Ладонь плотнее сжалась на плече от страха потерять последний ориентир во мраке. С уходом каждого из чувств остальные обострялись в заведомо проигранной попытке компенсировать его. И сейчас своего пика достигла чувствительность кожи. К открывшейся бездне тактильных ощущений во всей своей неожиданной силе приплетались эмоции. Этот танец чувственности и мыслей, в распоряжении которых внезапно оказался весь разум, теперь казался вершиной, конечным смыслом их существования. Поцелуи становились настойчивее, но она и не думала сопротивляться. Ощущение теплой влаги слез на щеках, щемящая нежность, нарастающая с каждым вдохом и выдохом — важным оставалось лишь это. Сладкая дрожь ритмичных движений заполняла каждую клеточку ее тела. Прохладные прикосновения пальцев к ее спине стали более сильными, чем при обычных ласках. На второй раз она смогла понять шифр. Буквы, складывающиеся в одно простое слово. Люблю И пусть все закончится тут, в теплой спальне. Даже мысли о закате цивилизации не вызывали больше ни страха, ни даже волнения. Будь что будет. До этого мир успешно выдерживал изменяющиеся условия — быть может, они сумеют адаптироваться и сейчас. А если нет — не все ли равно? Квинтэссенция высшего чувства, заменившего рецепторные ощущения, уже открыла перед ними завесу тайн бытия. За каждой утратой в жизнь приходит что-то новое, и зачастую не менее прекрасное. Так зачем бояться необратимого? Она вновь возвращалась к сиюминутным доказательствам любви, связавшей их воедино. И уже ничто в мире не могло прервать этого бессловесного признания…