Так вот ты какая, взрослая жизнь.

      Офис - последнее место, где захочет работать человек, отчуждённый от мира; все бегают, суетятся, перекрикиваются. Одним словом - настоящий Ад. Вон мужчина отошёл от стола с телефонной трубкой так, что провод начало натягивать. Телефон упал на кнопкой вниз, разозлённый мужчина подошёл его поднять. Ослеплённый гневом, он не заметил, как на всех порах на него нёсся молодой парень, отвернувший голову в сторону голоса, зовущий его по имени. Краем глаза он всё же замечает на своём пути мужчину и успевает повернуть в налево - в сторону женщины и чуть не сбивает её с ног. Она успевает отскочить назад, влетев спиной, словно таран, в ещё одного работника а тот, в свою очередь, не ожидая такого "доброго утра", теряет равновесие и все бумаги, имевшиеся в его руках, взлетают, как квадратные академические шляпы, и летят по траектории прям на голову крупного мужчину, всего красного как... томат от гнева , переполняющего его, и что-то крича на женщину, да так, что слышно было на верхнем, этом и нижнем этажах, - босса этого "обезьянника". Все разом затихли и устремили свой взгляд на летящую стопку бумаг, и никто не осмелился остановить её или произнести хотя бы звук: всех сковал незримый страх грядущего, перекрыв дыхание и объяв ноги и руки. Крупный мужчина начал медленно поворачивать свой взгляд в сторону летящей угрозы, начался немой обратный отсчёт до столкновения. 5, 4 - всё ближе и ближе, 3 - мужчина повернул голову, но не в силах хотя бы повернуться или уклониться, 2 - все уже приготовились к худшему, мужчина и ещё кто-то даже закрыл глаза... Хлоп! - всё, что услышал он, но ничего не почувствовал, лишь лёгкий ветерок с приятным ароматом свежего утреннего воздуха пронёсся мимо его лица. Когда же он и другие осмелились открыть глаза, их глазам предстала такая картина: юная девушка в ярко-голубых джинсах и кофте цвета темновато-белого облака, стоя на одной ноге, а другую выставив назад, как бы позой ласточки, держала обеими руками ту самую стопку бумаг. Послышались хлопки, где-то хохот, и ещё бы - она только что спасла целый мир! Хлопки уже звучали по всему этажу. Сам мужчина мягко улыбнулся и, тут же обретя человеческий вид, обратился к его спасительнице:       - О, Люси, моя дорогая, как всегда вовремя! - с этими словами девушка положила бумаги на ближайший столик, поправила чёрные волосы, доходившие ей до груди, и с улыбкой и радостью в голосе ответила:       - Рада помочь, босс!       - Ты же знаешь, Люси, для тебя просто Маккензи, - затем, повернувшись к светящейся от радости толпе аплодирующих, резко изменился, слетела с лица вся жизнерадостность, наполнившись гневом. - А ну за работу, бездельника! Эй, ты! - он обратил свой пронзительный взгляд на того бедолагу, который прятался за столом, с чьих рук и полетели бумаги, - В мой офис, живо! А ты, Люси, - он снова обратился мягким голосом к девушке, - продолжай свою работу.        Мимо проходил мужчина и всё, на что у него сейчас хватило сил, это еле улыбнуться и поприветствовать девушку.       Сама девушка, не убирая с лица улыбки, опомнилась, что её работа закончилась - босс, то есть Маккензи освободил её от работы в субботу, а сейчас она зашла забрать одну вещицу и стала всеобщей любимицей, опять. Да, речь идёт про ту самую Люси Лауд, не любящую помогать людям, по крайней мере за просто так; ту самую, которая старалась находиться подальше от людей, мечтая в будущем работать не в этом шумном и слишком живом офисе, где люди стоят друг от друга на расстоянии пяти метров, а на кладбище, где всё то, что так приятно - тишина, молчаливые собеседники, умиротворение... Ой, забыл слово "было" - было так приятно. Что же произошло?       Началось всё в восемнадцать лет - первые изменения. Тогда они были на значительны, на и никто не замечал их - она начала желать доброго утра и приятной ночи, не покойной, именно приятной. Затем она стала более общительной, в том плане, что стала ввязываться в чужие разговоры и интересоваться мелочами, но никто не был против, поначалу её присутствия в разговоре в не замечали, а потом просто привыкли. Чаще стала улыбаться, есть не поджаренное, читать более современную литературу и так далее. Но самое "страшное" произошло, когда она решила... разнообразить свой гардероб, купив ту самую кофту и джинсы. Не то, чтобы всё испугались, но несколько месяцев точно были насторожены. Когда она стала понемногу выкидывать свои прежние вещи, Линн-старший и Рита решили серьёзно с ней поговорить. Они решили серьёзно поговорить с ней, и, как результат, они всё поняли. Когда все трое - мать, отец и дочь вышли с улыбками на лицах к остальным, им предстала новая Люси - совершенная обычная, заурядная девушка, и в знак этого она зацепила голубой заколкой Лори волосы и показала миру свои такие же яркие глаза.       Сейчас ей 20 лет, и о прошлой жизни почти не вспоминает. Не вспоминает о своей вечной любви Эдвине, о стихах, о любимом жутком цвете - всё это она уже давно выкинула, как обычный период жизни, а сейчас она повзрослела и строит планы на будущее. Например, она нашла красивого парня - Джефри, и уже планирует с ним обручиться, сам парень этого желания не скрывает. Люси как раз пригласила его к себе на ночь, при чём за весь месяц ему с трудом наконец удалось найти свободное время.       Звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Первая разумная идея - Джеф, но каково же было её удивление, когда ей предстала "дама из прошлого" в фиолетовом платье по колено, поверх которого был чёрные корсет, а ещё длинные чёрные волосы закрывали один глаз, а другим она выдавала полное равнодушие к окружающему. Удивления Люси было не передать словами, последний раз она видела почти три года назад, как раз через месяц после того, как изменилась полностью.       - Здравствуй, Люси, давно не виделись, - прервала завесу тишины гостья, её голос был несколько взрослый и более женственный (не смотря на наличие сигарет), чем у Люси, чей голос всё ещё был девственный или скорее подростковый. - Войти можно?       - Х-хайку... Да, да, конечно, - испуганно или скорее растерянно произнесла хозяйка. И ещё бы, ведь она именно тот период её жизни - прошлой жизни. Она прошла в гостиную, осматриваясь по сторонам, села на диван, положив ногу на ногу, еле слышно проскрипев сапогами. Она смотрела прямо в глаза Люси, в чьих глазах читался незримый страх, и это её настораживало - та Люси, которую она знала и уважала, была олицетворением страха, сама же боится.       - Ты пришла в гости? Что ж, ко мне должен прийти парень и я не думаю, что сейчас самое подходящее время для этого.       - Надо же, - отвечала спокойным голосом Хайку, - ты парня нашла себе. Впечатляет.       - Прости?       - Я хотела сказать, что... я надеялась увидеть прежнюю Люси, - она решила сразу перейти к делу, ибо не любила томить. - Но, вижу, что напрасно. Надежды разбиты, осколки впились мне в душу, - она приложила руку к груди и медленно сжала кулак. - Боль невыносима.       - Прости, я не хотела огорчить тебя, но... Хайку, - она заметила, как по её глазу стекает слизинка. - Прости, я не хотела тебя огорчить.       - Похоже, что ты забыла, какая я ранимая. Снова боль.       - Хайку, извини, но... я повзрослела, я не знаю, как так получилось, что я изменилась, я сама не заметила, как стала счастливой, словно...       - Начала жить? - оборвала её Хайку.       - Да. Ну, в смысле нет, я не...        - Всё понятно, хорошо. Я рада за тебя, - она резко встала и направилась к выходу.       - Не понимаю, почему ты так себя ведёшь, Хайку. Мы же были друзьями       - Да, вот именно, были, - повысила тон гостья. Пять секунд молчания. - Ты была моей единственной подругой, той, кто мог меня поддержать в трудные минуты, кто мог подсказать, что делать. А теперь... я пять одна.       - В каком смысле "опять"?       Хайку упала на стену, скатилась и достала кулон на цепочке в форме зубов, и были заметны отверстия для других, таких же. На обратной стороне было написано имя - Стефан.       - Стефан? - спросила Люси. - Это кто?       - О, Стефан, - с усмешкой произнесла Хайку. - Когда ты ушла из моей жизни, оставив меня одну, появился он. Это было счастье, - она начала улыбаться, - то самое, которое я никогда не испытывала. Он видел во мне не красиво наряженную бабу, не прошмандовку, нет, - её взгляд устремился в глаза Люси. - Он видел во мне меня. Мою душу. Он был лучшим из всех, кого я когда-либо встречала. Он был тем, ради кого я хотела даже умереть, но... - она медленно опустила голову вниз.       - Но он ведь жив, да? - с ноткой радости спросила Люси.       - Жив? - она подняла голову, по её щекам текли слёзы. - О, духи. Да, он жив, но какой ценой. На нас напали какие-то... ублюдки. Он начал защищаться меня как мог, но ему досталось очень много. Я пыталась помочь, даже использовала свой ритуальный нож, хотя и мне досталось, - она надавила немного на корсет чуть ниже груди, слева. - Я тут же вызвала скорую, его отвезли, сказали помогут. Вот почти день прошёл и, да, они помогли, но я опять переживаю тот самый момент, когда чуть не потеряла любимого человека. Я хотела спросить совета, послушать, что скажет старый друг, но, похоже, что всё тщетно, - она встала на ноги. - Я рискую снова остаться одна. Люси, ты была моим единственным другом, а теперь я вновь могу потерять дорогого и близкого мне человека.       Люси была в смятении, она не понимала о чём ей сейчас думать. А о чём думать, когда твоя старая подруга пришла не к тебе, а другой? Что должна сказать та, кем ты не являешься, что ты должна сделать на её месте? Глядя на Хайку, ей невольно приходили воспоминания из прошлого, когда она была для неё настоящим символом элегантной женственности, когда она молчаливо бросала свой меланхоличный и равнодушный взгляд на окружающих, расхаживала в своём викторианском платье, выражая любовь ко всему старому и показывая тем самым превосходство красоты прошлого времени над новым, нарушала мертвенную тишину топотом своих каблуков. А сейчас она была сломлена, подавлена, разбита... одинока. Люси хотела ей помочь, но не знала как, она лишь может предложить ей присесть, успокоиться, выпить чай и поспать, сказав "утро вечера мудренее", но прекрасно понимала тщетность этих действий, ведь она пришла сюда не чтобы успокоиться, а найти помощь. Но, похоже, подруга из прошлого, навеянная ей той болью, которую она испытывает, оказалась лишь воспоминанием приятного и желанного.       - Хайку, я... не думаю, что я сейчас в силах помочь, но может тебе стоит успокоиться, - она всё же решила рискнуть, хоть и боялась, что её гнев полыхнёт и перекинется на неё. - Пойдём, налью тебе чего-нибудь.       - Нет, - резко отозвалась Хайку. - Я не хочу пить, я уже ничего не хочу, - голос не выдавал уже никакой доброты, звучал лишь болезненный рык. Она обошла квартиру взглядом вновь. - Знаешь, ты хорошо устроилась. Ты сейчас не думаешь о будущем, не стоишь планов на завтра, ты живёшь сейчас, - она перевела взгляд на Люси, - хотела бы я также.       Её глаза выдавали сильную боль, которую, возможно, никак нельзя передать словами, лишь взгляд даёт понять, что она чувствует. Люси пыталась вымолвить хотя бы слово, губы отворялись, но голосовые связки не слушались, молчали. Хайку же поняла, что нет смысла больше здесь быть и развернулась по направлению к двери, прикоснулась к ручке, но вдруг замерла, ощутив совсем знакомое прикосновение руки на своём плече. Люси смотрела не неё не жалобно, не равнодушно, Хайку была не в силах понять, что она сейчас чувствует, она уже давно не видела этого взгляда.       - Прости, Хайку, я не хотела.       - Не хотела чего, стать счастливой? - и с этими словами Хайку исчезла, захлопнув за собой дверь, оставив лёгкий привкус прежних времён, и, окунувшись в него с головой, Люси стояла так несколько минут, погрузившись в раздумья. Вот она уже сидит перед камином, держа в руке бокал вина и, глядя в огонь, думала о произошедшем, как отменила встречу с Джефри, как сильно она изменилась. Она начала вспоминать, как интересна была её жизнь, когда готика была её и любовью и смыслом жизни, как гуляла по кладбищам, писала душевные стихи. А также вспомнила, какую боль она испытывала - вечные непонимания со стороны сверстников, невозможность получить настоящего покоя, желание убежать и побыть одной. Она не понималет, чего хочет теперь, впервые за долгое время она снова ощутила смятение. Сделав глоток, она поставила бокал с содержимым на стол, посмотрела в окно, а в голове невольно прозвучала фраза: "Так вот ты какая, взрослая жизнь".