Бог по вызову

      Лишь на мгновение я заметил этот блеск в нетронутом злом глазе Мидори – и этого уже было достаточно, чтобы понять: еще не все потеряно.       Неяркий свет уличной лампы освещал этот узкий проход между домами, где решалась судьба девушки. Когда ее лицо обернулось к свету, изумрудный лучик проскользнул меж густых ресниц. Это был зов о спасении и о прощении. Израненная душа вдруг вышла из тени, набрав остатки смелости, и протянула руку вперед, будто пытаясь ухватиться за последнюю нить, соединявшую ее с этой земной жизнью. И вдруг позвала меня. Этот голос, словно со дна колодца… Он звал меня, он помнил меня.       Остановившись всего в паре сантиметрах от живота девушки, клинок замер. Я чувствовал, как сопротивляется мне Нора внутри меча.       - Ято, что ты задумал? – вопрошает она, ничего не понимая.       - Я могу спасти ее.       Вокруг были только мы. Один на один. Ночные тени тихо кружили вокруг, но снег давно прекратился. Я и не заметил. Все вокруг будто застыло в ожидании: что же будет дальше?       Все призраки, что преграждали мне дорогу к бедной девушке, потерпели поражение. Даже кошка, скалившаяся до последнего, вспыхнула и исчезла. Больше не было духов, этих мерзких бестелесных тварей, что мне так ненавистны. Но была болезнь, зараза, паразит, присосавшийся к телу Мидори.       Я не хотел, чтобы она ушла из этого мира вот так. Жалким остатком такой же жалкой и несчастной жизни, какую она вела. Все ее светлые воспоминания исчезнут, ее следы и прикосновения - все будет перечеркнуто в момент, как будто она никогда и не была человеком. Из-за этого становилось так больно. Почему зло всегда забирает самых чистых? Почему истязает их с особой жестокостью?       - Ты ведь не собираешься…? – не успела договорить Хииро, но я уже знал, что она скажет.       - Это единственный способ ее спасти. – И больше не видя смысла в Норе, призвал ее. – Хики.       Она появилась рядом со мной, не отрывая полного злобы взгляда от Мидори.       - Уходи. – Произнес я тихо, но твердо. Нора еще несколько секунд стояла, не шевельнувшись, затем безмолвно исчезла.       Я смотрел на распластавшиеся остатки призрака, даже не пытавшегося бороться со мной. Он мог воспользоваться моей беспомощностью, но что-то сдерживало его изнутри. Наверно, где-то внутри него душа девушки не позволяла ему дотянуться до меня.       Этот ритуал я проделывал сотни раз. Но никогда я не приручал оскверненную душу. Я слышал, что после него необходимо провести «очищение» этой души. И также слышал, что ее хозяин испытывает невыносимую боль во время этого действа. Я решил, что не смогу отправить душу Мидори в ад, а лучше сам возьму ее под свое крыло и лишу всех воспоминаний о прежней жизни, даже если мне самому придется испытать боль и страдания.       Над зданиями потихоньку выплывала луна, похожая на огромный всевидящий глаз. Сведя пальцы клинком, я направил их в сторону девушки и начал произносить молитву. - Тебе некуда вернуться, и некуда идти. Я же дарую тебе дом. Мое имя - Ято. Я нареку тебя посмертным именем, и под этим именем ты будешь мне служить. Имя твое – Мизуки, сосуд твой – Мики*. Отзовись на новое имя и обрети сосуд. По моему велению стань моим орудием!       Поначалу ничего не происходило. Я уже начал волноваться, что ритуал не сработает и мне все равно придется ее убить. Но вдруг я начал ощущать покалывание на своей коже. Не нужно было осматривать себя, чтобы увидеть, как мое тело начинает постепенно, миллиметр за миллиметром гнить и чернеть от скверны. Одно только порадовало: ритуал все-таки сработал, и Мидори, а точнее Мизуки, теперь мое священное орудие.       Изо всех сил терпя боль, медленно заполняющую каждую клеточку моего тела, я опустился к телу Мизуки, пытаясь получше рассмотреть повреждения. Здоровый глаз девушки был закрыт, она была без сознания, а глаз призрака, не отрываясь, смотрел на меня, но я знал, что теперь он не сможет ничего мне сделать.       Мысленно я отругал себя, ведь совершенно не подумал о том, что мне делать сейчас. На ум не приходило ничего гениального, а сил, чтобы добраться до дома у меня, скорее всего не хватит. Да и зачем мне пугать своим видом Юкине? Лучше уж мне обратиться к кому-то более зрелому и опытному. И тому, кто уж точно не прогонит меня со двора.       Собрав все силы, что во мне еще теплились, я обхватил тело Мизуки и перенесся на другой конец города.       Уютный домик Кофуку был погружен в сон. Диск луны ярко освещал лужайку, покрытую снегом. Я переместился прямо посреди двора с Мизуки на руках. Теперь осталось надеяться, что они не откажутся мне помочь.       - Кофуку! - набрав воздуха в легкие, я собирался закричать, но вышел сдавленный хрип. Боюсь, меня бы не услышал даже тот, кто стоял бы в метре от меня.       - Дайкоку! Кто-нибудь! – Продолжал я жалкие попытки докричаться, но нет. Луна смотрела на меня и ухмылялась.       В ответ я не услышал ничего, кроме тишины. И неизвестно, сколько я уже пролежал на снегу, никто не пришел.       На меня вдруг нахлынули страх и отчаяние. Осознание того, что все было зря, сдавило грудь и заморозило все мысли. Для чего я все это затеял? Зачем вообще стал устраивать эту охоту на призраков по ночам? Чтобы стать лучше? Чтобы доказать, что я все еще на что-то гожусь? И кому я это хотел доказать? Неужели самому себе? Какой же я глупец… Ведь если нас все-таки спасут, то сразу откроется моя тайна. Мои ночные исчезновения в мир людей вместе с Норой. А если нет? В любом случае, я идиот.       Что тогда обо мне подумает Юкине? Тот, которого я пытался уберечь всеми силами! А Бишамон? Перед глазами возникает ее милое лицо. А затем оно перекашивается от гнева. И Эбису… Черт, я ведь подвел его. Зачем ты только в меня поверил? Как я мог все испортить?       Прости, Мидори, что не уберег. Ты не слышишь меня, потому что тебя больше нет. Я стер тебя, чтобы уберечь от смерти. Теперь мы тут умрем вместе. Такая уж печальная участь нам с тобой уготована. Эй, я знал, что между нами есть что-то общее…       - Он снова осквернен! А это еще кто? Да что с этим парнем не так?       - Дайкоку! – из омута самобичевания меня вырвал громкий голос мужчины. На душе полегчало. Еще есть надежда, что с Мизуки все будет хорошо.       - Во что ты опять вляпался? – то ли вопрос, то ли обвинение прозвучало от него. Я поднял глаза и встретился с его обеспокоенным взглядом.       - Не время сейчас, - попытался я объяснить как можно быстрее. Силы уже были на исходе. – Эта девушка… Нужно провести обряд омовения.       - Так это твое новое орудие? Но зачем?.. Все, понял, что-нибудь придумаем. – и, обернувшись, заорал: - Кофуку!       Нищебог выпорхнула на улицу в своей любимой розовой школьной форме. Ее кудряшки подпрыгивали от каждого движения. Увидев меня, девушка ужаснулась.       - Яточка, что с тобой? – прощебетала она. Сил отвечать у меня уже не было. Я чувствовал, как скверна наполняет мое тело невообразимой болью, а мысли тяжелеют под ее напором. Еще чуть-чуть – и я распластаюсь на снегу, изображая длинный сугроб.       - Кофуку, принеси воды, - сказал Дайкоку своей хозяйке. Что мне больше всего нравилось в этом парне – не считая его поразительной проницательности – так это его умение железно соображать в любых, даже самых отчаянных ситуациях.       Богиня, кивнув, куда-то запропастилась. И Дайкоку вместе с ней. Не в силах больше держаться, я отпустил тело девушки и отполз на некоторое расстояние. Затем, вверив свою жизнь и жизнь моей новой шинки Кофуку и Дайкоку, повалился на землю и закрыл глаза.       Вдруг что-то тяжелое, как огромный булыжник, упало на меня. Голова загудела от боли, и стало так холодно. Через секунду все прошло, но осталось ощущение влажности. Вода? Кто-то окатил меня святой водой?       Мысли постепенно стали обретать ясность. Наконец, я смог разлепить глаза, и увидел, что лежу на земле, а передо мной мельтешат какие-то тени. Кто они? Тени становятся четче, и теперь я могу разглядеть их.       Ближе всех ко мне стояла Кофуку и держала трясущимися пальцами большое ведро.       - Вдруг он замерзнет и заболеет? – заботливо ворковала она надо мной.       - Уж лучше пусть заболеет, чем…- недоговорив, Дайкоку забежал в дом.       Кофуку стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу, ежась от холода в своей коротенькой форме. Кто-то, а точнее Дайкоку, догадался накинуть на девушку сверху огромных размеров куртку.       - Что случилось? – неожиданно в поле моего зрения возник Юкине. С абсолютно бледным лицом он подбежал к Кофуку. Дайкоку уже рядом не было. Парня выдернули прямо из постели: поверх пижамы была надета его новая белая куртка, а на ногах наспех зашнурованы зимние ботинки. Я вдруг снова захотел провалиться в беспамятство, лишь бы не видеть его обеспокоенного лица.       - Мы сами ничего не знаем, - ответила тихонько Нищебог. – Но Дайкоку слышал, как Ято сказал ему про омовение.       - Омовение? А ч-что это? – испуганно спросил парень.       - Это ритуал очищения священного орудия от скверны. Погляди на ту девушку. – И Нищебог кивнула в сторону Мизуки, что также лежала на земле чуть подальше от меня.       - Что? А она откуда взялась? – воскликнул сбитый с толку Юки, переводя взгляды то на Мизуки, то на Кофуку.       - Очевидно, Ято сделал ее своим орудием, но девушка была уже осквернена духами, поэтому ее скверна перенеслась и на хозяина. – Сделала верное предположение богиня.       - Зачем он вообще сделал ее орудием?       - Не знаю. Нужно очистить ее, чтобы Яточка пришел в себя и все рассказал.       - Пусть приходит. – Юкине сжал кулаки. – Если не скверна его убьет, тогда я!       - Юкине! – осуждающе шикнула на него богиня.       Понять пацана было можно. Мы вдруг с ним вернулись в те далекие времена, когда были еще бездомными и только притирались друг к другу. Я тогда столько бед натворил: выпивал, пропадал, шлялся не пойми где, а Юкине все это молча сносил. Но в его взгляде я видел осуждение, обиду и… ревность. К тому, что я провожу на стороне больше времени, чем с ним. И однажды он все мне высказал. И тогда-то я все осознал. Озарение снизошло ко мне, как будто кто-то меня кувалдой ударил. Точно, подумал я, какой же я эгоист! Как я мог оставлять Юкине одного? Ведь он только-только вступил в свою новую загробную жизнь. У него и до этого жизнь была не сахар, а тут еще я! Тогда я решил, что исправлюсь и больше никогда его не подведу. И до каких-то пор так оно и было. Но теперь… Мы снова вернулись к тому, с чего начинали. И все это из-за меня.       - Я связался с Бишамон, она пришлет Казуму, - доложил Дайкоку, присоединяясь к Кофуку и Юки.       Черт, еще и этого очкастого позвали. Мда, любви у него ко мне не прибавится… Неужели нельзя было обратиться за помощью к Эбису? Да что это я, в конце концов. Нужно радоваться любому, ведь с моей жизнью вообще чудо, что мне кто-то соглашается помочь.       - Бишамон еще добавила, чтобы мы ничего не говорили Эбису. – Словно прочитав мои мысли, произнес Дайкоку.       Напрягаясь всем телом, я пытался остаться в сознании так долго, как мог, чтобы знать, что происходит. Последняя фраза ввела меня в недоумение.       - А Казума еще зачем? – поинтересовался Юки.       - Тебе Ято никогда не рассказывал про этот обряд? – спросил мужчина, и, получив отрицательный ответ, продолжил. – Неудивительно. Если кратко, то этот обряд проводят вчетвером: три любых орудия и одно оскверненное. С помощью заклинания «грань» «чистые» священные орудия берут «грязное» в заточение, ограничивая его в действиях и перемещении. При этом «грязное» орудие, подверженное влиянию призраков внутри него, сопротивляется, и сопротивляется очень неслабо. Так, что другим становится иногда тяжело его сдерживать. Но отступать ни в коем случае нельзя, иначе ритуал не состоится, и священное орудие и его хозяин могут умереть.       - Класс. – Уныло произнес Юкине.       - Чтобы ритуал состоялся, нужно, чтобы оскверненное орудие покаялось во всех своих грехах и злодеяниях. Тогда его душа очистится, и они со своим богом полностью исцелятся. Поэтому и называется «омовение» или «очищение».       - Понятно, - кивнул белокурый. – А почему орудие начинает сопротивляться?       - А что бы ты делал, если бы тебя кто-то насильно поместил в кислотную камеру?       - Это что, так больно? - испуганно прошептал парень.       - Как будто кожу сдирают. Заживо. – Бесстрастно произнес Дайкоку.       - Не хотел бы я испытать это на себе, - сглотнул Юки и с сочувствием посмотрел на лежащую в стороне Мизуки.        - А кто б хотел? – задал риторический вопрос мужчина.       - Значит, Казума, вы и я будем совершать этот ритуал над той бедной девушкой? – уточнил Юкине. Уверенности и злости в нем поубавилось. Видно было, что он начинает жутко нервничать и трястись, явно не от мороза.       - Да.       - Ято, я тебя убью. – Выдохнул в безысходности он.       Тогда вставай в очередь, малыш. *Мизуки - красивая луна, Мики - красивое дерево