Жизнь переворачивается как будто с ног на голову, когда вечер плавно перетекает в ночь, и именно тогда всё на улицах замирает, а в барах движение только начинается. Большинство открыто до самого утра, но этот был исключением: ровно в четыре-ноль-ноль охранники выпроваживали всех далеко не трезвых посетителей, многие по старому опыту уходили сами. Постоянные клиенты уже давно усвоили, что лучше здесь никого не злить, иначе дело и до полиции может дойти.
Тайлер не то чтобы мог считать себя постоянным посетителем, скорее, временно находящимся здесь. Несколько раз в неделю, в основном по будням, потому что в выходные слишком много суеты, непривычно больше пьяниц и людей, внимание которых он бы не хотел привлекать. Он брал с собой синтезатор, на который его отец совершенно случайно наткнулся, занимаясь генеральной уборкой в подвале, и самостоятельно, каждый раз в разном месте импровизированной сцены, ставил его, брал микрофон, и вот он уже готов.
Не многим нравились его песни, Тайлер уверен, большинство предпочло бы обычную музыку, которую ставят в обычных барах обычными будними вечерами.
Отчасти так и было, так как время выступлений Тайлера приходилось на ночь.
В будние в баре обычно ошиваются студенты, которым уже за двадцать один: на входе охрана строго проверяет документы каждого, и на тыльной стороне ладони тех, кто еще не достиг возраста совершеннолетия, чёрным маркером рисует большой крест.
Тайлер уже даже думал набить такую татуировку, чтобы ему не пришлось рисовать его каждый раз. Он и смываться не успевал, и, когда он выступал несколько дней подряд, его пропускали и так.
Тайлер благодарен Марку за то, что тот дал ему такую возможность подзаработать. Отец Марка — владелец бара, и он с каким-то чрезмерным восторгом принял эту идею, мол, так у бара наконец появится изюминка.
Не то чтобы посещаемость была проблемой, но после того, как Тайлер стал выступать по ночам, у него даже появилась парочка постоянных слушателей. Некоторые, правда, приходили и ничего не заказывали, что было минусом для самого заведения, зато никогда не были прочь кинуть пару долларов в большой чехол от синтезатора, каждый раз раскрытый прямо на бетонном полу перед Тайлером и его инструментом.
Если спросить Тайлера, для чего ему деньги, он честно ответит, что не знает. Всегда приятно иметь что-то вроде поддержки в виде кругленькой суммы или запасного плана.
Пару раз его просили исполнить что-то конкретное, перепеть знаменитую песню с радио или старый хит, и сначала Тайлер не отказывал, потому что не хотел конфликтовать, не хотел потерять даже ту маленькую аудиторию, которая была у него на данный момент. Он и сейчас почти никогда не отказывал, но всё же предпочитал исполнять свои песни.
Он написал стихи несколько лет назад, и лишь сейчас ему представилась возможность довести их до ума, посмотреть, не сумасшедший ли он, попытаться как-то задеть слушателей, проверить звучание в подобном помещении и атмосфере.
Внутри бара не было специальной сцены для Тайлера или для кого-либо другого, поэтому отец Марка принял решение убрать парочку столиков, а некоторые из них просто поставили вместе, для больших компаний это только на руку. Над Тайлером горел тусклый зелёный свет, и иногда ему представлялось, что он не в Коламбусе, а где-то в провинции Ирландии. В принципе, это имело место быть: невозможно было сосчитать, сколько алкоголя ирландского происхождения можно было найти на стеллаже за барной стойкой.
Почти всегда на Тайлере была белая футболка, она выгоднее всего смотрелась при таком свете. Особенно Тайлеру нравилось выступать с одной конкретной песней о деревьях при таком освещении, создавалось ощущение, что и слушателям она тоже приходилась по душе, потому что неоднократно он замечал, как люди подпевают. Некоторые молодые девушки снимали его на телефон.
Выступление всегда заканчивалось этой песней, и, возможно, Тайлеру и самому должно было надоесть её исполнять, но в ней было что-то, что не давало возненавидеть её.
И, в очередную ночь, когда Тайлер зашёл в бар через главный вход, держа синтезатор слишком близко к груди, как будто это была самая ценная для него вещь (по сути, так и есть). Охранник видит на руке Тайлера маркер и пропускает его без каких-либо вопросов. Он занимает каждый раз разное, но в то же время привычное место, ставит инструмент и берёт ближайший свободный стул. Тайлер уже и сам стал думать, что это его второй дом, дом, куда приходят все, кто заплутал, все, кому хочется спрятаться, все, кому хочется найти. Иногда он ловит себя на мысли, что он во многом похож на тех, кто приходит сюда. Сбегает от домашнего задания для колледжа, ото сна, от родных стен, от родных. От самого себя.
И здесь же находит себя настоящего.
Родители никогда не понимали его песен, говорили ему, что он занимается ерундой, говорили, чтобы он перестал писать о таких мрачных вещах, говорили, чтобы он перестал думать, говорили, говорили, говорили.
Тайлеру девятнадцать, и он сам решает, что ему делать. Он уже взрослый.
Он такой ребёнок.
Иногда на выступления приходит и Марк, но он слышал все эти песни уже несколько десятков раз, да и его отец не одобряет эти ночные посиделки здесь.
Всё на месте и работает, и Тайлер аккуратно складывает свои вещи в специально отведённой ему каморке (он не знает, как иначе называть это место), где все сотрудники (бармен и парочка официантов) оставляли верхнюю одежду, сменку и личные вещи.
Во вторник людей не так много, как, к примеру, в пятницу, но этим Тайлер и любит будние дни. Возможно, он противоречит сам себе: выступай он по выходным, у него было бы гораздо больше денег, ведь за этим он здесь.
Не совсем.
Иногда он врёт самому себе.
Этот бар — возможность выговориться. Возможность петь ночью без страха быть застуканным, без страха быть наказанным, без страха услышать повторяющиеся бесконечные лекции вроде «Тайлер, перестань писать о таких вещах, ты ведь такой хороший парень. Перестань, займись делом».
Перестань.
Отец Марка не беспокоится о Тайлере и о содержании его песен, потому что тот сразу дал ему понять, что ему становится легче, чтобы потом не пришлось выслушивать возможные претензии и сеять беспокойство.
Тайлер тихо, но уверенно здоровается и оповещает парочку своих слушателей на эту ночь о том, что он начинает.
Никогда нет никакого определённого сэтлиста, не считая самой последней песни, потому что так сложилось, потому что Тайлер так чувствует, потому что она подходит под подсветку в баре.
Что никак сюда не подходит, так это ярко-красные волосы.
Тайлер уже начал с песни о себе (как будто не все песни хоть как-то, но о нём), и попутно глазами принялся сканировать зрителей. Никто не смотрел в его сторону, те два мужичка пили пиво, о чём-то бурно разговаривая, две девушки курили кальян и тоже болтали без умолку. Глаза зацепились за парня с большим букетом красных роз, который явно кого-то ждал. Никто не смотрел, но обладатель красных волос не никто.
Слишком растрёпанные волосы, слишком широкая улыбка, слишком прищуренные глаза. Тайлер поёт и боится, что запнётся, но потом понимает, что никому нет дела. Почему-то он решает, что парень с красными волосами не никто.
Находясь значительную часть своей жизни в баре с таким светом Тайлер научился различать все оттенки зелёного и грязного, просто грязного, а именно, те цвета, которые он пытается подстроить под себя. Он на девяносто восемь процентов был уверен, что это красный, ярко-красный, тёмно-красный, кроваво-красный.
Парень стоял, скрестив руки на груди, всем своим видом излучая два слова: «Удиви меня». Почему это должно было выглядеть нагло, а выглядело так наивно и даже мило. Тайлер не прерывается, на втором куплете начинает бить по клавишам с большей силой, как будто до этого звук был недостаточно громким.
Они заключили негласное пари, которое Тайлер не намерен был проиграть, и он кричит слова, слова, которые однажды так и рвались наружу. Они рвутся с двойной, тройной силой, и Тайлер кричит, скалится, зажмуривается, бьёт по клавишам так сильно, как не бил никогда. Остальные посетители откладывают свои разговоры на потом, и теперь их главный объект внимания — музыкант-самоучка, который впервые за все долгие недели выступлений по-настоящему привлекает внимание.
Голос почти срывается, но Тайлер хорошо им владеет, и об этом не знал никто, кроме его мамы, однажды случайно услышавшей срывающего голос Тайлера.
Дома Тайлер пытался записывать песни, и у него была масса вариантов, от обычного мелодичного исполнения, до быстрой читки, до скрима, до всего этого вместе.
Он кричит так, словно его никто не слышит, и слышат все. Отец Марка тоже услышал и теперь стоял у барной стойки, на его лице ужас и восхищение, а в глазах горит огонёк.
Тайлер заканчивает, отшатываясь от микрофона, чуть не падая, но он выставляет ноги назад и крепко стоит. Он тяжело дышит, он чувствует на себе взгляды, сверлящие его, и он знает, что они слышат его дыхание.
Первым тишину (тяжёлое дыхание) нарушает парень с кровавыми волосами; Тайлер смотрит на него и видит, как его кольцо в крыле носа горит мягким зелёным цветом. Тайлер думает, что было бы слишком иронично, если бы его волосы были зелеными. Не никто начинает хлопать, громко и с большими интервалами, а затем кричит ему в поддержку. Отец Марка подхватывает, и за ним следуют все сегодняшние гости, ставшие свидетелями такого спонтанного и нежданного события. Возле самого входа стоит девушка, которая только зашла и сбита с толку, и, по всей видимости, к ней уже идёт парень с букетом.
Тайлер не знает, куда себя деть, он встаёт, наклоняется к микрофону и говорит:
— Прошу меня простить.
Он пулей вылетает из бара через чёрный ход.
Парень с красными волосами усмехается и едва заметно покачивает головой.
Перерывы во время выступлений всегда имели место быть, но точно не после самой первой песни. Тайлер тяжело дышит, выходит на улицу в одной майке и прислоняется спиной к ледяной коричневой кирпичной стене. Тело прошибает, волоски на руках стоят дыбом, изо рта вырывается едва заметный пар. Тайлеру хочется за что-то схватиться, но стена для этого не подходит, и он хватается за шею, склоняясь вперёд.
Тусклая лампочка, около которой кружат мотыльки и мошки, освещает, как может, всё в радиусе нескольких метров. Рядом никого не было, хотя каждый раз, когда Тайлер брал перерыв между песнями, с ним выходили сотрудники (сложно расценивать их как сотрудников, но он просто не может подобрать другого слова) либо посетители, чтобы подышать свежим воздухом и покурить.
Тайлер никогда не брал в рот сигареты, но ему нравилось наблюдать за тлеющим кончиком палочки у других, за дымом, сбегающим изо рта, за тем, как некоторые с первой затяжкой тяжело и облегчённо выдыхали.
Резкий скрежет ручки от металлической двери (чёрт знает, сколько ей уже лет) возвращает его из раздумий в реальность, и он машинально поворачивает голову налево, чтобы посмотреть, кто на этот раз составит ему компанию. Пара мотыльков отлетает от лампы, и через несколько мгновений они возвращаются на свет.
Кроваво-красный на расстоянии нескольких метров после грязно-коричневого, чёрт дери зелёное освещение, приятно удивляет, и Тайлер не замечает, как немного открывает рот. Парень закрывает за собой дверь, снова дурацкий скрежет (Тайлер мысленно делает пометку в голове сказать об этом кому-либо из сотрудников), и разворачивается к Тайлеру.
— Ты не никто, — Тайлеру кажется, что его бы разорвало, не скажи он это сейчас.
— Спасибо, ты тоже, наверное, — восторженный слушатель мягко улыбается, — это было впечатляюще.
Дайте Тайлеру знать, куда деть руки, потому что карманы — идиотизм, просто дать им висеть по обе стороны от туловища — ещё больший идиотизм. Одной он чешет шею.
— Это было… я обычно так не делаю, то есть, я не… обычно выступления тихие, и я не знаю, почему я вдруг решил, что сегодня что-то должно поменяться, — глаза Тайлера изучают асфальт, хотя он уже давно выучил каждую трещинку и втоптанную жвачку. — В любом случае, спасибо.
— Не за что…? — вопросительный тон заставляет Тайлера поднять глаза на парня, и он чувствует себя идиотом.
— Тайлер, я… Тайлер, — он не знает, следует ли ему протянуть руку, но за него уже всё решили.
— Джош, — он протягивает руку Тайлеру и сжимает её, чересчур аккуратно, как будто боясь сломать ещё один его инструмент помимо голоса.
— Спасибо, Джош, — руки снова без дела болтаются, и он всё же суёт их в карманы, потому что снаружи холодно.
— Не возражаешь? — из кармана куртки Джош достаёт пачку сигарет и демонстративно её открывает.
— Думаешь, тут кто-либо спрашивает, можно ли ему покурить? Если бы не эта мусорка, асфальта за бычками ты бы не увидел.
Джош смеётся, и если его улыбка не самое чудесное, что видел Тайлер, то пусть он умрёт прямо на этом месте. Его волосы падают на лицо и щекочут нос, и он одной рукой поправляет их, загребая наверх, и Тайлеру кажется, что он действительно сейчас умрёт.
Джош всё же достаёт сигарету и зажигалку из пачки, прикуривает, втягивая щёки, и Тайлер пытается ничего не упустить, запомнить каждое движение. Сигаретная пачка возвращается в карман, а Джош слегка запрокидывает голову назад и выдыхает вверх, к свету, к мотылькам. Дым быстро растворяется, становясь светом, так и не добравшись до мотыльков, но Тайлер их и не замечает. Он смотрит на Джоша.
— Чёрт, извини, ты будешь? — Джош снова полез в карман, но Тайлер быстро его остановил.
— Я не курю.
— Пассивное курение тоже курение, знаешь.
Тайлер обхватывает плечи руками и потирает, снова прислоняется к стене, надеясь, что белая майка не сильно испачкается.
Джош делает затяжку за затяжкой и выдыхает куда-то вперёд, но на самом деле вверх.
— Ты давно здесь выступаешь? — он смотрит куда-то перед собой, но это лишь даёт Тайлеру возможность бесстыдно пялиться.
— Ну, уже несколько месяцев, наверное. Обычно я запоминаю посетителей, а тебя вот не помню.
— Я первый раз здесь. Просто случайно наткнулся на бар, прогуливаясь, и чем-то он меня зацепил. Вообще, люблю заходить в подобные места просто посмотреть, ничего не заказывая. Но ты оказался приятным бонусом, и я оставил тебе полтос.
— Ты… ты с ума сошёл? Нет, я не возьму, мы сейчас вернёмся, и ты её заберёшь, окей?
— Эй, парень, это ведь твоя работа. А это было что-то абсолютно, блять, волшебное, — он поворачивается, делает ещё одну затяжку и выдыхает в сторону лица Тайлера, всё ещё держась на расстоянии. — Тебе бы целые стадионы собирать, а не вот это вот всё.
— Боже, заткнись, я сейчас стану красным, как твои волосы, — Тайлер машинально прижимает ладони тыльными сторонами к щекам.
Джош снова трогает свои волосы, как будто пытаясь узнать, каков на ощупь красный. Его взгляд цепляется за ладони Тайлера, и он замечает метки от маркера.
— Хм, тебе ещё нет двадцати одного? — нахальная ухмылка не особо располагает к себе, но Тайлер и не думает отвечать, потому что всё и так очевидно.
Недокуренная сигарета трётся о жестяную стенку урны, а затем летит на её дно.
— Ты замёрз, пойдём, — Джош открывает дверь и жестом приглашает Тайлера внутрь.
В голове Тайлера проносится «пф, джентльмен», но он возвращается в бар, не убирая ладоней с плеч.
— У тебя вообще есть какая-нибудь верхняя одежда с собой? Ну или толстовка, хоть что-нибудь.
— Разве я выгляжу настолько по-идиотски? Джош, — Тайлер тянет его имя, как будто упрекая, но не настолько, чтобы это было расценено, как обида. — Постой тут.
Он уходит в кладовую за чёрной толстовкой, и возвращается, попутно натягивая её через голову. И без того растрёпанные волосы превращаются в ещё больший беспорядок, но Тайлеру плевать, и Джошу плевать тоже.
— Ты похож на котёнка, — говорит Джош, и щёки Тайлера уже скоро смогут сливаться с его волосами.
— Ты ни на кого не похож.
— Ты что, флиртуешь?
— Это ты начал.
Парни возвращаются в главный зал, и Тайлер не знает, куда им можно сесть.
— Я бы остался на всю ночь, если бы ты продолжил петь. Я серьёзно.
Тайлер улыбается и ищет глазами ближайший свободный столик, с которого бы Джошу было хорошо его видно.
— Если что, я могу сесть на пол прямо перед синтезатором.
Который раз за эту ночь Тайлер думает, что сильнее улыбаться невозможно, и каждый раз оказывается неправ.
Он возвращается на своё место и объявляет следующую песню, зелёный делает чёрную толстовку ещё чернее.
Джош сидит неподалёку, и всё, что он видит, это Тайлер, всё, что он слышит, это Тайлер, всё, что он чувствует, это Тайлер.
Он больше не кричит, беспокоясь о горле, потому что сорванный голос ему явно будет некстати, несмотря на поддержку Джоша. Он здесь не ради денег (в большинстве своём), он здесь ради атмосферы, ради свободы петь что и когда ему угодно, ради случайных слушателей. Ради себя самого тоже.
Джош подпирает голову одной рукой, телом опираясь о такую же коричневую кирпичную стену, что и снаружи, и улыбается шире, чем до этого казалось возможным.
Джош хлопает после каждой песни.
Тайлер отдаёт всего себя, всё как обычно, и он заканчивает песней о деревьях, всё как обычно.
После выступления ладони Джоша почти цвета его волос.
После последнего «Привет» Тайлер несколько мгновений дал себе отдышаться, а потом принялся складывать синтезатор.
— Вау, чел. У меня почти нет слов.
— Почти?
— Но на эти меня же хватило.
Тайлер хихикает и смущается, и Джош говорит:
— Может тебе помочь?
— Нет, спасибо, конечно, но я делал это чаще, чем ты можешь себе представить.
— Может тогда тебя проводить?
Если это не флирт, то Тайлер не знает, что это.
— Мне тут недалеко, не хотелось бы тебя задерживать, ты и так досидел до конца, хотя до этого никто не оставался на весь «концерт», — Тайлер изображает кавычки пальцами, оторвавшись от собирания бумажек и монет из чехла. По-правде говоря, бумажка была всего одна.
— Если ты думаешь, что я маньяк или типа того, то ты ошибаешься.
— Обычно маньяки так и говорят.
Джош широко улыбается, и его язык оказывается прижатым идеально ровным рядом зубов.
— А ещё маньяки не предлагают ничего напрямую. По крайней мере, в фильмах не так, — Тайлер снова смеётся, застёгивая чехол, и перекидывает его через плечо.
— Ну только если тебе совсем нечего делать.
— Дневной свет мне вреден.
— Ты что, вампир?
— Ты вообще видел мои клыки, чел?
— И цвет волос.
— Конечно, я вампир, — говорит Джош одновременно с Тайлером.
— Конечно, ты вампир, — говорит Тайлер одновременно с Джошем.
Зелёный свет как будто въедается в кожу, одежду, всё в этом месте пропитано им, на первый взгляд, таким живым цветом. Тайлер мысленно благодарит всевышнего за то, что волосы Джоша не зелёные. Зелёный — тревожный цвет. Зелёные купюры становятся ещё зеленее, кристально белые клавиши синтезатора, как и сам корпус, нежно-салатовые, кожа людей нездорового цвета.
На часах начало четвёртого, и парни покидают помещение. Изо рта вырывается клубящийся пар и сразу же растворяется в холодном воздухе. Такая погода заставляет поёжиться, но до костей ей пока не добраться.
Возле входа в клуб лежит огромный пакет с мусором, а рядом разбросаны красные розы. Бумажная обёртка разорвалась, цветы умирали (они давно уже были мертвы), и до них больше никому нет дела.
Тайлер поворачивает в сторону дома, и Джош идёт рядом. На подсознательном уровне чувствуется, что он старше его, но будет ли корректно в лоб спрашивать про возраст? Но никакого дискомфорта Тайлер не испытывал и надеялся, что Джош чувствует себя так же. Успев рассмотреть своего спутника, пока тот снова доставал сигарету, оказалось, что он немного ниже, либо же они примерно одного и того же роста.
Сделав пару затяжек, Джош повернул голову к Тайлеру, и уголки губ невольно поднялись вверх.
— Я уже это говорил, но это было круто. Я бы даже сказал охуенно, — ещё затяжка. — Твоя лирика, она… особенная. Ни на что не похожая. — Они шли по левой стороне дороги, по тротуару, на улице тише, чем в гробу, и Джош говорит как можно тише. — Правда, можно сделать замечание? Скорее попытаться внести поправку.
— Попробуй.
— В последней песне как будто чего-то не хватало. Все другие звучали очень гармонично, они звучали как ты. Но в последнюю мне так и хотелось чего-то добавить…
— Барабаны.
— Да! Точно, — Тайлер подумал, что они сейчас разбудят весь квартал.
— У меня есть студийные записи, и во многих песнях присутствуют ударные. Настоящую установку мне не удалось найти, поэтому я тупо вставил звуки из какой-то бесплатной программы. Ну и вот.
— У меня дома стоит барабанная установка. Правда я очень давно не практиковался и…
— Да ты шутишь! Чел! — глаза Тайлера загорелись, в них можно было видеть звездные скопления надежды. — Я, конечно, тороплю всё, наверное, но было бы здорово как-нибудь сыграть вместе.
— Но при условии, что ты не будешь смеяться над моими давно погребёнными навыками.
— Обещаю.
Несколько мгновений они просто шли и смотрели друг на друга, сияя ярче, чем любой драгоценный камень (у Джоша рубиновые волосы). Бывает так, что в один миг может измениться всё, но именно этот миг послужил отправной точкой, но ни один из них не мог и догадываться об этом.
Дом Тайлера не выбивается из общей картины двухэтажных построек, света в окнах нет и не должно быть в такое время, и он позволяет Джошу проводить его до самой двери.
Тайлер поднимается на крыльцо и останавливается на ступеньку выше, и теперь Джош ему кажется ещё миниатюрнее и ещё милее. Они не знают, как им следует попрощаться, для объятий, которые так любил Тайлер, они недостаточно долго знакомы, но, если быть честным, Тайлер был бы совсем не против. Для невинного чмока в щёку, как часто Джош прощался с друзьями, они тем более недостаточно знакомы, да и пахнет от Джоша не розами.
Не то чтобы Тайлер против.
Он опускает взгляд на свои чёрные вансы, как будто не знает каждой детали, каждого местечка, где ткань за многие годы носки выгорела на солнце. Джош выуживает из кармана пачку и снова закуривает, первым протягивая руку Тайлеру.
— По каким дням ты выступаешь? — Тайлер жмёт его руку, и, по сути, это их второй телесный контакт. Контраст жабьих ладоней Тайлера с самым тёплым в радиусе как минимум нескольких метров пронзает кожу тёплыми разрядами.
— Обычно я бываю там по будням. Люблю вторники и пятницы.
— Тогда увидимся в пятницу, Тайлер, — струйка дыма пролетает мимо него, словно пуля, предназначенная не для убийства, а для того, чтобы напугать. Дым — не пуля, дым притягивает.
— Пока, — Тайлер хотел сказать, что был рад знакомству и кучу других приятных слов, но Джош уже развернулся и зашагал в обратном направлении. Сзади на его куртке красовалась вышивка, и Тайлер глазами попытался запомнить каждую деталь вышитого зелёного пришельца, насколько это было возможно при таком освещении.
Сегодня Тайлеру снятся кроваво-красные розы.
-
Тайлер просыпается далеко после обеда, и к этому времени дома уже давно никого нет. Можно потратить маленькую вечность на валяние в постели, чем каждое утро (день) Тайлер и занимается.
Мысли устремляются в сторону Джоша, и он, зажмурившись, усиленно пытается вспомнить черты его лица, голос, возможно, какие-то слова, которые проскакивали в речи чаще других. Тайлер чуть не бьёт себя по лбу за то, что не спросил хотя бы фамилию, чтобы найти его на Фэйсбуке или ещё где-нибудь.
Идея написать Марку приходит не сразу, но в такой ситуации все средства хороши, и если он ничего не узнает о Джоше, то хотя бы расскажет Марку, как вчера вдребезги разбил ожидания всех зрителей скримом. Хотя, скорее всего, тот уже знает от отца.
Тайлер
хей, чел, ты на парах? не сильно отвлекаю?
Ответ приходит почти сразу же.
Марк
Привет, неее, я хоть и на паре, но эта лекция слишком скучна для того, чтобы я хоть что-то делал
Марк
Что ты хотел?
Тайлер
вчера на выступлении был один парень, я только знаю, что его зовут джош и у него красные волосы и кольцо в носу. может ты каким-то чудом знаешь, о ком я
Марк
Ооооо с каких это пор мой мальчик интересуется другими мальчиками ;)
Тайлер
завались
Тайлер
мы говорили после выступления, а потом он предложил меня проводить и мы разговаривали. и теперь я жалею, что не взял его номер или хотя бы не узнал, как он подписан на фэйсбуке или ещё где
Марк
Оооооооооооо мальчик мой!
Глаза Тайлера готовы были закатиться в череп.
Тайлер
мне понравилось с ним разговаривать, понимаешь? разговаривать. и я умираю как сильно хочу узнать о нём ещё хоть что-нибудь
Марк
Сталкерство не есть хорошо
Тайлер
так ты знаешь его или
Марк
Мне кажется, что он может учиться в моём универе. Я могу поспрашивать на потоке
Тайлер
я уже говорил что обожаю тебя?
Марк
Миллион раз
Марк
Так, а он вообще никаких данных не оставил?
Тайлер
он спросил, по каким дням я выступаю, и я сказал, что по вторникам и пятницам. он сказал, увидимся в пятницу, но пятница только через два дня
Марк
Спокойно, главное, что он же придёт, ведь так? Потерпи, лучше сделай домашку, вылетать из колледжа тебе точно пока не надо. На сколько тебе сегодня?
Тайлер
к пяти. ладно, спасибо за инфу
Марк
Кстати, мне папа рассказал про твоё выступление, чел! Предупреждай, когда в следующий раз собираешься такое вытворить, я не хочу ещё раз такое пропустить
Тайлер
можешь прийти в эту пятницу
Марк
Понял, буду
Откинув телефон подальше от своего тела, Тайлер глупо улыбается сам себе, уже с нетерпением ожидая пятницы.
-
Два дня могут показаться вечностью, если всё, что ты делаешь, это думаешь о событии, которое должно свершиться. Эти два дня растянулись как будто на месяц, в течение которого Тайлер успел сделать столько домашки, сколько не делал за весь семестр, извёл себя до состояния, когда он не был уверен, стоит ли ему вообще идти сегодня.
На часах без двадцати двенадцать, и он решает, что поступит подло не только по отношению к Джошу, но и к Марку, сообщения от которого насилуют сейчас его телефон. Почему-то он не любит звонить, только переписываться, но Тайлер совсем не против.
Он надевает серую футболку с непонятным инопланетным существом на ней (та вышивка на кофте Джоша не давала ему покоя и, по сути, послужила вдохновением), не застёгивая накидывает чёрную куртку на замке и, захватив всё необходимое, вылетает из дома, стараясь никого не потревожить.
На улице немного теплее, чем было последние пару дней, но пар по-прежнему клубится у его рта. Если идти быстрым шагом, то уже за десять минут можно быть на месте. Тайлер справляется за девять с половиной.
Охранник рисует перманентным маркером чёрный крест поверх старых еле заметных линий, и Тайлер проходит внутрь. Глаза сразу принимаются осматривать весь вечнозелёный бар, но он не видит ни Марка, ни Джоша.
Он пытается отогнать подобные мысли на второй план и сосредоточиться на выступлении. Профессионал в своём деле — требуется всего пару минут, чтобы всё привести в порядок, включая себя, и начать.
Почти всегда Тайлер начинает с одной конкретной песни, но сегодня он решил всё поменять. Пальцы опускаются на клавиши и отправляются в ритмичный танец. Тайлеру ни к чему смотреть на синтезатор, механическая память выигрывает у зрительной, но он смотрит, чтобы судорожно не искать в зале уже знакомый силуэт.
Он не заметил сразу, но Джош был здесь, просто сидел чуть дальше. И волосы прятались под чёрной шапкой, лишь несколько прядей выбивались и спадали на лоб.
Марк в это время торчал где-то в кабинете отца, потому что ему никогда особо не нравились пьяные. Сюда он приходил только ради Тайлера.
После первой песни Тайлер поднял глаза, и увидел, как с одной стороны зала ему хлопает Джош, вставший из-за своего столика, а с другой из длинного коридора появляется аплодирующий Марк, и Тайлер, как маленький щенок, переводил взгляд то на одного, то на другого.
Марк посмотрел на Джоша, и Тайлеру показалось, что в его голове что-то щёлкнуло в тот момент. Он потом спросит, а пока:
— Спасибо всем, кто пришёл сюда сегодня. Надеюсь, этот вечер вы проводите с пользой, и я вам в этом не помешаю.
Он улыбнулся Джошу, и тот вернул ему улыбку в ответ. Марк встал около барной стойки, облокотившись на неё, и в его глазах играли искорки заинтересованности. Тайлер думал припасти все сюрпризы для друга на самый конец, но и мучить его особо не хотел.
Уши Марка были либо благословлены в ту ночь, либо уничтожены. Вероятно, и то, и то. На некоторых песнях Джош барабанил по столу, и Тайлер не мог не заметить, он почти всегда смотрел на него, и если не в упор, то боковым зрением. На нём сегодня был чёрный, судя по всему, вязаный свитер, на котором возле горла, в районе ключиц, красовались вышитые красные розы, которые, как и большинство других цветов, уничтожал зелёный.
Очень странно завершать выступление почти что скандированием слова «привет», и, если вы вдруг ищите что-то, не выходящее за рамки слова «странное», вам точно будет нечего делать на подобных выступлениях. Джош встал и уже достаточно громко отбивал чёткий ритм ладонями по столу. Марк смотрел на это и видел маленькое, но такое важное шоу.
Закончив, Тайлер, как и всегда, благодарит всех и желает посетителям хорошо провести оставшуюся ночь, и тогда Марк опережает Джоша и первым оказывается рядом с Тайлером, стискивая его в своих объятиях. Руки того оказываются прижатыми между его телом и Марком, и он может только говорить «спасибо» тому на ухо.
Джош держит дистанцию, наблюдая со стороны, и Марк наконец отрывается от Тайлера, берёт его за плечи и говорит:
— Я никогда тебе этого не говорил, но ты — мой любимый певец, после сегодняшней ночи точно.
— Не знаю насчёт любимого, но это было слишком круто.
Оба друга смотрят на Джоша, и Марк протягивает ему руку.
— Марк, друг Тайлера и человек, который притащил его в эту забегаловку.
Джош с радостью пожимает ему руку и представляется:
— Джош, восторженный слушатель. Не думал, что может быть круче, чем в прошлый раз, но ты разбиваешь все мои сомнения.
— Зато я лучший друг своих сомнений.
Все втроём смеются, и Марк поспешно говорит:
— Я пообещал отцу, что я тут только ради твоего выступления, ну и он сказал, что подкинет меня домой после него. Так что я вас оставлю. Рад знакомству, Джош.
— Взаимно.
Марк помахал обоим и ушёл по коридору в поисках отца.
— Тебе понравилось? — самый глупый вопрос, который только мог задать сейчас Тайлер, но общение всего второй день по-прежнему не даёт полностью раскрепоститься.
— Это было здорово. Я повторюсь, не хватает барабанов, но ты отлично выступаешь сольно.
— Ты снова меня смущаешь, — лёгкий румянец раскрашивает его щёки, благо освещение хороший союзник и подыгрывает ему.
— Хочешь прогуляться?
— Я бы с радостью, но таскать с собой этого гиганта не особо удобно.
— Можем оставить его у меня в машине, — конечно, у Джоша есть машина.
— У тебя есть машина, но тогда ты вызвался проводить меня пешком?
— Ну, в этом есть что-то романтичное, не находишь? Да и если бы мы поехали на машине, вряд ли бы хоть как-то разговорились.
— Хорошо, ты выиграл.
Синтезатор благополучно устроился в багажнике авто Джоша, а парни в это время пошли в противоположную от дома Тайлера сторону.
— Куда пойдём?
— Хочу показать тебе одно место.
— Всё ещё надеюсь, что ты не маньяк, — в голосе Тайлера отчётливо улавливалась нотка сарказма, но маленькая его часть была встревожена.
— Что поможет тебе развеять сомнения обо мне? — на этот раз сигареты были в переднем кармане джинсов, и Джош закуривает.
— Кем ты работаешь?
— Ну, я преподаю в универе. Что-то вроде истории музыки.
Значит, Марк мог видеть его в университете, но не как ученика, а в качестве преподавателя.
— Ну и ещё у меня есть кое-какое хобби, и я хочу тебе показать его.
— Надеюсь, это не связано с маньячеством.
Джош смеётся после очередной затяжки, и невозможно разобрать, где дым от сигарет, а где пар.
Они идут около получаса, успевая получить парочку комплиментов в сторону друг друга и обсудить любимые группы.
Джош говорит, что Тайлер мог бы войти в историю.
Тайлер говорит, что Джош слишком очевидно флиртует.
Они приходят к небольшому домику, и Джош ведёт Тайлера к огромной гаражной двери. Он отходит на несколько метров, роется в кустах и возвращается со связкой ключей. Один щелчок, и дверь тяжело начинает подниматься вверх.
Тайлер думает, что его сейчас заберут инопланетяне, или Джош и есть чёртов пришелец, потому что бетон перед гаражом ровной линией освещает зелёный свет. Тайлер делает шаг назад, и, когда свет освещает его грудь, подбираясь к лицу, он жмурится.
Дверь останавливается, и Джош берёт Тайлера за руку и ведёт внутрь. Он всё ещё не может раскрыть глаза, и Джош останавливается.
— Смотри.
Тайлер осторожно открывает глаза, его всё ещё слепит, и требуется несколько секунд, чтобы привыкнуть. Перед ним стена, множество деревянных полочек, какие-то растения. Очень похоже на террариум, и Тайлер не сразу понимает, что он не застеклён. Точнее стекло есть, но оно опущено.
— Блять! Какого хуя, — Тайлер вздрагивает и отшатывается назад. Его прошибает холодом, даже не беря во внимание погоду, он чувствует, как волоски на руках встают дыбом. Он не сразу замечает, что в другой руке Джоша снова сигарета.
— Что-то не так? Я не…
— Что-то не так?! Я их терпеть не могу!
— Бабочек? Ты что, серьёзно?
— Боже, Джош, иди ты, — Тайлер хотел было уже развернуться и уйти, но Джош схватил его за руку.
— Постой, они тебе ничего не сделают, Тай. Смотри.
Джош делает затяжку и выпускает дым в сторону самых разных бабочек, которые для Тайлера выглядят как просто маленькие дьяволы. Он знает, что им может навредить дым, и он не до конца понимает, почему он вообще это делает. Насекомые начинают махать крыльями и разлетаются по гаражу в разные стороны.
— Ты ебанулся?! — голос Тайлера слишком высокий, и сам парень готов расплакаться.
Он садится на корточки, кое-как вырвав руку из хватки Джоша, и закрывает ладонями лицо. Джош тушит сигарету о пол и оставляет её рядом с собой, чтобы потом убрать. Он становится на колени и прижимает к себе Тайлера, так, чтобы тот почувствовал, что в безопасности.
— Эй, прошу, тише. Они далеко, они не приблизятся к тебе, обещаю.
Тайлер действительно начал всхлипывать и обхватил руками шею Джоша, падая на колени, утыкаясь ему в грудь. Он чувствует себя неимоверно маленьким, меньше каждой из этих чёртовых бабочек, мошкой, которую тотчас съедят.
Джош прижимает его к себе сильнее, поглаживая по спине, нашёптывая извинения и такие примитивные «всё хорошо», которые почему-то помогают.
Тайлер перестаёт трястись и лишь изредка шмыгает носом. Джош аккуратно отстраняется.
— Можешь не открывать глаза, хорошо? Здесь только мы. Давай уйдём отсюда?
Мокрые дорожки на лице Тайлера горят ярко-зелёным, и Джош хочет их вытереть, но боится сделать ещё хуже. Он берет ладони Тайлера в свои и предлагает подняться. Джош идёт спиной вперёд, ведя за собой Тайлера. Вокруг на стенах гаража расселись бабочки, и для Джоша это было воистину красивое зрелище, если бы Тайлера не было сейчас здесь. Тайлер — самое прекрасное, что он когда-либо видел, и он бы хотел сравнить его с бабочкой, но сделает это он только у себя в голове. Сейчас он выглядит слишком беззащитным, и Джош не может оторвать глаз от его лица. Слипшиеся ресницы, растрёпанные волосы и невероятно пухлые губы, всё это так притягивает и завораживает.
Они почти выходят, шагая как одно целое, так медленно, как ребёнок, впервые вставший на ноги. Едва выйдя за пределы гаража, Джош останавливается, и делает самую глупую вещь, пришедшую ему на ум.
Он целует Тайлера.
Не отпуская ладоней, они стоят, как самая неопытная парочка на первом свидании, но какая к чёрту разница, если их никто не видит. Ладони Тайлера сжимаются, и Джош плавно их отпускает и кладёт свои на его талию. Губы солёные от слёз, но они такие вкусные. Джош осторожно обхватывает его верхнюю, затем нижнюю, и проводит по ней языком.
Тайлеру всё ещё страшно, но главное правило поцелуев — не открывать глаза (ему сестра говорила), а с закрытыми глазами он забывается. Он может нарисовать любую картину, представить кого угодно на месте Джоша, и он представляет Джоша. Ему хочется снять его шапку, скрывающую кровавого цвета волосы, и пропустить через них ладонь.
Ни один из них не понимает до конца, что делает, но никто не разрывает поцелуй. Тайлер говорит сам себе «к чёрту» и одной рукой стягивает с Джоша шапку, а другой зарывается в волосы, чувствуя, как они просачиваются сквозь пальцы. Они — как нежные лепестки роз, кроваво-красные, они притягивают. Но у Джоша нет шипов.
Вторая рука Тайлера крепко сжимает шапку и опускается на плечо Джоша, пытаясь притянуть его ближе. Джош на вкус как сигареты, и Тайлер хочет вечно его целовать, вечно стоять вот тут, на этом месте. Ему даже нравится, как его нервы шалят от одной лишь мысли о бабочках, в гараже и животе.
Джош первый немного отстраняется, и они оба громко дышат, скорее от переизбытка эмоций, а Тайлер ещё и от лёгкого страха. Он так и не открыл глаза, и Джош хватается взглядом за каждую частичку его лица и запоминает, и запоминает.
Он надеется, что ему не придётся запоминать.
— Эй, — он говорит так тихо, что Тайлер сначала думает, что это у него в голове.
— Эй, — он отвечает, уголки губ слегка подпрыгивают. Ресницы подрагивают, и Джош мягко целует сначала один глаз, затем другой.
— Всё хорошо.
Тайлер открывает глаза, и всё хорошо.
— Пойдём в дом, у меня есть диван в гостиной. Или большая кровать, просто чтоб ты знал, — улыбка Джоша действует сильнее любого успокоительного, и Тайлер лишь кивает, не сводя глаз с его лица.
-
В комнате Джоша не так много места, почти всю площадь занимает не заправленная кровать поистине королевского размера. Не сговариваясь и ничего не обсуждая, они оба пошли именно сюда, по сути, Джош вёл, но Тайлер и не сопротивлялся. Он предложил Тайлеру свою футболку, и Тайлер переоделся, сложив все вещи на комоде. Теперь она висела на нём, но ему нравилось. Она пахла чистотой и немного пылью.
Не то чтобы Джош пялился, но он заметил татуировку на внутренней стороне плеча Тайлера, но ничего не сказал. У них ещё будет время поговорить о ней.
Джош тоже переоделся и полез в шкаф за вторым одеялом, потому что вторая подушка у него и так была (не будет же он во сне обнимать плюшевого мишку). Он находит плед, мягче которого ему ничего не приходилось трогать, и думает, предложить его Тайлеру, или взять себе.
— Тебе лучше будет спать под одеялом или…
— Мне кажется, нам и одного хватит, — тихо говорит Тайлер, и сразу добавляет. — Если ты не против.
— Нет, но, когда мы уснём, победит сильнейший.
Тайлер забирается на кровать с ногами и похлопывает по месту рядом с собой, рассматривая полностью забитый рукав Джоша. Слишком много зелёного, снова, но ему нравится.
— С какой стороны ты обычно спишь?
Джош ложится рядом, слева от него, и забирается под одеяло, поднимая его так, чтобы и Тайлер тоже накрылся.
— Я никогда ни с кем не спал, если честно, — Джош говорит об этом так спокойно, как будто ни капли этого не стыдится. Кажется, Тайлер влюбляется.
— Если честно, я тоже.
— Вот и выясним. Иди сюда.
Джош неуверенно поднимает руку, чтобы Тайлер лёг к нему на грудь. Тот так и делает.
— Я не хочу спать.
— Я тоже.
— Твои волосы выглядят такими мягкими.
— Ну, не знаю, мне твои показались мягче.
— Можно?
Не дожидаясь ответа Джош практически невесомо касается волос Тайлера у самого лба и пытается накрутить их на пальцы. Тайлер издаёт звук наподобие мурлыканья, и Джош запускает пальцы, несильно потирая подушечками его череп.
Тайлер ластится, как маленький котёнок, и Джош готов гладить его всю ночь, если получится, то и всю жизнь.
— Я бы хотел попробовать сыграть с тобой, — Джош на мгновение перестаёт двигать ладонью.
Тайлер немного приподнимается, рука покоится на груди Джоша, и он смотрит.
— Только нужно доставить сюда синтезатор.
— Тогда завтра нужно за ним вернуться.
— Ты ненормальный.
Джош прыскает и вопросительно смотрит на него, и Тайлер продолжает.
— Где ты хранишь машину, если гараж набит этими тварями? И вообще, зачем они тебе?
— Ну, район тут спокойный, так что с машиной точно ничего не случится. А эти, кхм, прекрасные создания, можно сказать, передались мне от дедушки. Я был маленьким и любил гостить у него, и у него была отдельная комната с бабочками и мотыльками, — Тайлер заметно поёжился, и Джош погладил его по плечу. — Он умер, а кому-то надо было за ними присматривать. Вот я и подумал, почему бы не сделать что-то подобное здесь.
— Мне жаль.
— Это было давно, всё нормально. Как ты можешь ненавидеть бабочек? У тебя брови как маленькие пушистые гусенички.
Тайлер смеётся и смущённо прячет лицо в руке, но потом всё же возвращает её на грудь Джоша. Несколько минут они лежат молча.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать четыре. А тебе?
— Девятнадцать. Ты выглядишь моложе.
— Спасибо за комплимент, — Джош улыбается, и его рука снова зарывается в волосы Тайлера. — Тебе завтра никуда не надо?
— Я не учусь по субботам. А вот родители могут удивиться, почему я не дома.
— Отправь сообщение.
— Только после того, как проснусь.
Они оба не замечают, как проваливаются в сон. Тайлеру снятся красные розы, Джошу снится Тайлер с крыльями бабочки.
-
Тайлер просыпается и не сразу понимает, где он. Белое постельное бельё приятно ощущается на теле, но рядом пусто. Он садится и невольно проводит рукой по волосам, вспоминая, что было вчера.
В считанные секунды он встаёт и выходит из комнаты, отправляясь на поиски хозяина дома. Он оказывается в гостиной и замечает барабанную установку, которую вчера каким-то невероятным образом не заметил. Рядом стоит его синтезатор и кухонный стул.
— Прости, другого у меня нет.
Джош сидит на диване, повернув голову в сторону Тайлера, откладывая телефон на сидение рядом с собой.
— Сколько времени?
— Почти три.
— Чёрт, мне должны были звонить…
— Я поставил твой телефон на беззвучный, чтобы ты выспался. И написал твоей маме, что ты остался у знакомого. А ещё тебе писал Марк, но я не читал, не переживай.
Тайлер закрывает глаза и потирает переносицу, не веря, просто не веря.
— Спасибо. Большое, правда.
— Да забей. Лучше иди надень штаны, позавтракаем.
Тайлер возвращается в комнату Джоша и берёт свой телефон, проверяя сообщение от Марка.
Марк
Я понял, где его видел. Он преподаёт историю музыки. Уууух, потянуло же тебя на стареньких
Марк
Шучу, шучу. На первый взгляд, он очень даже крутой. Мне нужно будет выудить из тебя все подробности, понял?
Когда Тайлер заходит на кухню уже в штанах, он не верит, что Джош настоящий. Если на свете существует завтрак лучше хлопьев с молоком, то, спойлер, его не существует.
— Они вообще смываются? — Джош указывает на кресты на ладонях.
— Не уверен. Да и зачем мне их смывать, если каждый раз их рисуют снова и снова.
— Тебя могли бы уже и запомнить.
— Ну я не против, если честно. Мне они даже нравятся.
Они завтракают (обедают), болтая о разных видах хлопьев и о рабочем графике Джоша. Тайлер выясняет, что он работает только в будни, почти всегда во второй половине дня. У них действительно много общего.
Кухонный стул не самый удобный, на котором ему приходилось сидеть, но Тайлер не жалуется. Джош садится за установку, и они почти друг напротив друга. Тайлер замечает слишком красные палочки и сравнивает их с цветом волос, попутно понимая, что это первый раз, когда он видит Джоша при нормальном освещении.
— Хочешь попробовать ту, которой я всегда заканчиваю?
— Мысли читаешь.
Тайлер мягко нажимает на клавиши. Акустика в гостиной не лучшая, но тут нет никого, кроме Джоша, и ему всё равно.
Барабанная партия совсем не сложная, но она идеально вписывается. Джош улыбается, когда видит, что Тайлер улыбается, и под конец Тайлер готов кричать от счастья, но он сдерживается, и мягко тянет бесконечные «привет».
Довольные, они оба поднимаются со своих мест и не знают, как правильно выразить друг другу все накопившиеся эмоции. Джош смотрит на Тайлера, а Тайлер смотрит на Джоша.
— Ты не хотел бы немного подзаработать?
Джош подходит ближе, берёт лицо Тайлера в свои ладони и целует.
