I Want You Forever

Удушающая духота теснила и без того сдавленную корсетом грудь, отчего перед глазами уже давно плыла легкая дымка. Ему было просто необходимо сделать спасительный глоток свежего декабрьского воздуха. — Папа’, позвольте удалиться, мне нехорошо, — слабо прошептал юный Омега, рассеянно обращаясь к рядом стоящему мужчине. Тот лишь махнул рукой, не отрываясь от бурной дискуссии между несколькими альфами, тему которой Луи даже не мог припомнить; ему нужно было просто стоять рядом с отцом, являясь его украшением и гордостью перед гостями. Отставив бокал с недопитым шампанским, вставшим поперёк горла после первого глотка, Омега медленно поплыл к балконной двери, пытаясь привести себя в чувства лёгким дуновением веера, дрожащего в слабой руке. Его мутило, а живот неприятно покалывало, но юноша игнорировал лёгкий дискомфорт, стойко держа путь к спасительному источнику свежего кислорода без примеси приторных духов Омег и тошнотворного запаха закусок из морепродуктов на столе, мимо которого почти пробежал юноша. И спустя мгновение Луи, наконец, распахнул тяжелую дверь на балкон, жадно делая спасительный глоток чистого воздуха. Зимняя стужа прояснила сознание, позволяя унять внезапный приступ тошноты и недомогания из-за спертого воздуха. Несмотря на то, что двор окутал мороз, а с небосвода, лениво кружась и искрясь, падал крупными хлопьями снег, зала пестрела множеством нарядов, а камин, казалось, специально топили с удвоенной силой. И, возможно, всех всё устраивало, но Луи не мог находиться более в этом кошмаре. Слишком много гостей сегодня прибыло на зимний Рождественский бал, и Луи считал, что ещё немного и он сойдёт с ума в этом муравейнике тщеславия и чопорности. Была бы его воля, он остался бы в своих покоях, отдавая всего себя любимому роману при свете свечи, нежась в мягкой постели и утопая в пуховых подушках. Или же остался бы тут, наслаждаясь невероятной свежестью, давшей Омеге, казалось, новый прилив жизни и сил, но идя на риск подхватить простуду, когда и без того самочувствие в последнее время подводило Луи прискорбно часто. Уйдя в свои мысли, юноша неосознанно расправил юбку своего бального платья и натянул на худые плечи шёлковую шаль, абсолютно не спасавшую от колкого ветра. Луи любил балы всей душой, не отдавая себе отчёта, когда вновь и вновь кружился в вальсе с неизвестным ему альфой. Немало любил он и свою коллекцию платьев, коими его гардероб был забит до отвала. От нежных пастельных оттенков до насыщенного бордового и чёрного; от шерсти и кашемира до шёлкового барежа. Поэтому и сегодня его вечерний туалет не мог не притягивать взгляд: пышная юбка кремового цвета со множеством оборок и шлейфом, прикрывающим аккуратные туфельки с острым мысом, а также лиф с глубоким ровным декольте, отделанный чёрным кружевом и ленточными оборками, открывающий взгляду тонкие ключицы и хрупкую шейку, украшенную скромным колье из драгоценных камней. Руки были облачены в лайковые белые перчатки, а в уложенных волосах Луи предпочёл посадить несколько небольших снежно-белых роз. Юноша никогда не любил свои острые плечи и худобу, поэтому всегда старался надевать платья с отсутствием выреза и высоким воротом, но Омега был вынужден изменить своим предпочтениям, когда служанка помогала ему одеться, следуя наставлением Филиппа — отца Луи — вырядить его сына, как подобает. Однако ни пышный туалет, ни непрекращающиеся танцы и праздничное веселье не могли радовать утомленного мальчика. Когда по коже стайкой пробежались мурашки, Луи был вынужден покинуть спокойное место, вновь заходя в душное шумное помещение. Не присущая юноше бледность, чьи щеки всегда пылали розовым, была скрыта перьевым веером, дабы не показывать слабости перед другими омегами, посылающими вслед завистливые взгляды. — Луи’, мой дорогой, я совсем потерял тебя! — воскликнул мужской голос, и мальчик обернулся, оказываясь в руках своего отца. Мужчина лучезарно улыбался, а щеки горели озорным румянцем из-за шампанского. Он приобнял сына за напряженные плечи, разворачивая к группе людей, которых Луи сначала не заметил, продолжая скрывать лицо за веером и немного им покачивая. — Позволь тебе представить одного из наших прекрасных гостей, — важно начал мужчина. — Офицер Гарри Стайлс. Мистер Стайлс частенько наведывается к нам, и я удивлён, что вы до сих пор не знакомы. — Отставной офицер, если быть точным, — вставил Гарри, приветливо улыбаясь. — Признаюсь, я также немало озадачен, что у нас не выдалось шанса встретиться. Луи чувствовал себя кошмарно в последние пятнадцать минут, но, когда его представили Стайлсу, голова закружилась ещё сильнее. — Приятно познакомиться с Вами, мсье, — тонко, почти неслышно прошептал он, протягивая руку, которую Альфа тут же поспешил галантно поцеловать, чуть сильнее сжимая в руке тонкие дрожащие пальчики, когда его взгляд встретился с туманными глазами напротив. — Офицер Стайлс англичанин, — решил вставить отец Луи, не переставая радостно улыбаться, пока двое не могли оторвать друг от друга взгляда. — Я совсем не против быть мсье, поверьте, — ответил Гарри, после долгой задержки, наконец, отпуская вмиг ослабевшую руку Омеги. Тот еле стоял на ногах, всё ещё поддерживаемый руками ничего не подозревающего Филиппа. — Я уже слишком долго в Париже и достаточно привык к такому обращению. Его английский глубокий акцент заставил Луи учащённо задышать, сжимая веер в руке сильнее, так, что казалось, ещё немного, и тот треснет. Музыка на фоне и танцующие вокруг пары никак не помогали отвлечься от продолжающего ухудшаться самочувствия. Но и уйти в середине беседы было бы невежливо с его стороны, поэтому Луи продолжал стоять рядом с отцом, из-под ресниц наблюдая за мужчиной, что стоял перед ним в чёрном смокинге с белой рубашкой и такого же цвета жилете. В одной руке он держал чёрную трость с золотой круглой рукояткой, а в другой — бокал шампанского, после взгляда на который Луи вновь замутило, а к горлу подступил ком. И мальчик не выдержал. — Ещё раз очень приятно познакомиться, офицер Стайлс, но я вынужден Вас покинуть, — он сделал быстрый реверанс перед вмиг нахмурившимся Стайлсом, поцеловал в щеку удивленного отца и поспешил удалиться к лестнице на второй этаж в свои покои, чуть не упав на ступеньках пару раз, когда забыл подхватить пышную юбку. Омега из последних сил держался в вертикальном положении, добегая до нужной двери и буквально влетая в помещение в поисках смежной ванной. Он не заметил, как за ним послышались шаги, после чего его нагнали уже в уборной, придерживая за плечи, когда юноша с горем пополам склонился над унитазом, выплёвывая всё скупое содержимое своего желудка наружу. Мальчика трясло от спазмов, но сильные руки заботливо поддерживали его, не давая рухнуть на пол. — Ну же, всё хорошо, — успокаивающе шептал мужчина, поглаживая Луи по оголенной шее и плечам. Спустя какое-то время юноша, наконец, успокоился, сплевывая желчь и закрывая крышку туалета, чтобы сесть на неё сверху. — Я не думал, что ты будешь здесь сегодня, — устало выдохнул Омега, прикрывая глаза; силы иссякли совсем. — Боже, такой позор, что же подумает папенька… — мальчик вздрогнул и всхлипнул, неосознанно утыкаясь лицом в тут же подставленную грудь, — я повёл себя беспардонно… А вдруг он увидел, как ты шёл за мной? — Луи весь напрягся, вырываясь из объятий. — Не стоит так переживать, душа моя, никто не заметил моего исчезновения, разве что стол с шампанским, к которому я якобы собирался наведаться, — Гарри вновь притянул к себе уставшего Омегу, пытаясь передать ему своё спокойствие через прикосновения. Под глазами юноши залегли тёмные круги, а лицо заметно осунулось после того, как его вырвало. Конечно же, Филипп не знал, когда собирался знакомить статного офицера со своим юным восемнадцатилетним сыном, что этот самый Альфа и его миловидный Луи являлись любовниками уже более полугода, тщательно скрывая свои отношения перед всеми. Не знал, что Стайлс забрал невинность Луи ещё в их первую встречу, когда после бала утянул доверчивого мальчика в беседку в саду, даря наслаждение пальцами прямо там, оставаясь невидимыми в поздний час для чужих глаз. Не знал и того, как Луи отдался Альфе прямо на столе в кабинете Филиппа, когда тот уезжал из города. Не знал, что именно Гарри был с Омегой во время его первой течки, когда мужчина был уверен, что мальчик заперт в своих покоях один. С каждой встречей их связь крепла вместе с симпатией. Луи становился чужой собственностью, не хватало лишь метки. Сильный запах Альфы шатен не мог перебить даже духами, и помогали исключительно многочасовые приёмы ванны с ароматными маслами, чтобы сбить с кожи непередаваемый мускусный терпкий запах мужчины, забравшего сердце юноши раз и навсегда. — У меня плохое предчувствие, Гарри, — хрипло прошептал Омега, прижимаясь к мужчине как можно ближе. — Я чувствую себя ужасно в последнее время. Скажи мне, что это не то, о чем я думаю, — он испуганно посмотрел в глаза любимого, с трепетом подмечая, что, казалось, выписанные в мыслях черты, становились изо дня в день всё прекраснее. Сейчас его скулы были напряжены, а в глазах отражалось что-то тёмное, что-то похожее на беспомощное осознание. — Ничего не бойся, ладно? — его голос дрожал, выдавая напряженность Альфы. — Возможно, это всего лишь простуда, давай не будем усугублять ситуацию пустыми предположениями… — То есть, даже если эти пустые предположения окажутся правдой, ты не хочешь этого? — нахмурившись, спросил Луи, немного отстраняясь от мужчины и, к собственному ужасу, опуская взгляд вниз, на свой живот. — Хочу… — отчаянно выдохнул он, но замялся, глубоко вздыхая; на лице читалась усталость. — Мы даже не женаты, Лу, это станет позором… — Тогда что мы будем делать? — бесстрастно прошептал Омега, переводя взгляд с мужчины на свои руки, сложенные на коленях. — Что мы будем делать, если окажется, что я ношу твоё дитя? Мы не можем вечно скрываться от моего отца… — Поэтому я и сподвигнул его познакомить нас, чтобы не возникло никаких подозрений. Я понял, что являюсь для него авторитетом, так что он не будет против твоего брака с отставным офицером, отнюдь, — не дав закончить, перебил его Гарри, заключая холодные ручки Омеги в свои. — Я… — глаза мужчины блестели в полутьме, а губы сжались в тонкую линию, прежде чем он произнёс на одном дыхании. — я люблю тебя, Луи’ Томлинсон, и хочу для тебя лишь добра. И если ты подаришь мне ребёнка, я стану самым счастливым Альфой на земле. Казалось, что земля ушла из-под ног в это же мгновение, а горячие слёзы всё-таки сорвались с пушистых ресниц, обжигая бархатную кожу щёк хрустальными капельками. Мужчина поднёс руки к лицу мальчика, стирая большими пальцами влагу, но тот резко притянул его к себе за ворот пиджака, набрасываясь на приоткрытые губы жарким поцелуем. Не проникая в рот языком, лишь слажено двигаясь устами, Гарри, не отрываясь от Омеги, встал, утягивая за собой любимого, и вышел из ванной. — Я хочу… — выдохнул мужчина между поцелуями, крепко держась за талию юноши и тяжело дыша. — Я хочу тебя навсегда, хочу всего и полностью, и не только в моей постели, но и в жизни. Ты выйдешь за меня? Когда признание в любви сорвалось с его губ, Луи не мог себе представить, что с ним возможно такое счастье. Но сейчас он был готов разрыдаться и упасть в обморок от всех эмоций, что одолели его так внезапно и разрушительно. Крупно дрожа, не в состоянии контролировать слёзы, мальчик с новой силой набросился на мужчину с поцелуями. — Боже, — он всхлипнул, раскрывая рот в немом стоне. — конечно, конечно, милый, да! Со сдавленным рычанием Альфа рывком схватился за скрытые толстым слоем юбок ягодицы Омеги, заставляя Луи тихо пискнуть и уткнуться в изгиб шеи мужчины, вдыхая его яркий мужественный аромат. Этим запахом он мог дышать всю жизнь, вдыхать постоянно, никогда не в силах насытиться им сполна. Мог неустанно трогать все участки сильного тела и желать его каждую минуту всё больше. — Такой красивый, просто восхитительный, — беззвучно бормотал мужчина в ключицы мальчика, придавливая его своим телом к стене. Руки оглаживали тонкую талию, облаченную в тугой корсет, путешествовали по оголенным рукам, а затем пробрались к застёжке платья на спине, умело расправляясь с пуговицами. Однако пренебрегая осторожностью, Альфа с низким стоном разорвал шнуровку корсета, как только платье с тихим шуршанием упало на пол. Луи хотел было возмутиться, как с тем же остервенением мужчина опустился на колени и, закинув ножку юноши себе на плечо, поднял множество слоёв нижних юбок. Послышался тихий смешок, а затем прикосновение к оголенным бёдрам, что не скрывали панталоны. Из уст вырвался громкий стон, который Луи тут же поспешил заглушить ладонью, выгибаясь в спине и откидывая голову на стену. Гарри же тем временем полностью скрылся под юбками, входя в него двумя пальцами без каких-либо препятствий. Язык кружил вокруг растянутой дырочки и между пальцев, собирая мутные струйки смазки, когда Луи стремительно сходил с ума, почти до боли прикусив кулак. — Матерь божья, Г-гарри, — голос сорвался вместе с подступающим удовольствием, что мужчина так самозабвенно дарил ему, придвигаясь ещё ближе, тем самым сильнее сгибая ногу шатена для лучшего проникновения. Опустив дрожащие руки, предположительно, на плечи Альфы, Луи до боли в спине выгнулся дугой в то самое мгновение, когда вместо пальцев в отверстие проник язык, выбивая весь воздух из легких. Мускатно-сладкий вкус Омеги дьявольски кружил голову, заставляя низкое рычание то и дело вырываться из горла, и в такие моменты Луи особенно чувствовал в своём возлюбленном истинного Альфу: с пробуждёнными яростными инстинктами и невообразимым желанием доставить своей Омеге невероятное удовольствие. Длинные пальцы сжимали мягкие ягодицы, пока язык продолжал слизывать выступающие капли влаги, доводя юношу до исступления. Когда Луи крупно задрожал, мужчина оставил последний поцелуй на влажном колечке мышц и выбрался из-под пушистых слоёв ткани, одновременно подхватывая шатена на руки. — Ты сам Сатана, — просипел юноша, находясь на самой шаткой ступени, что была готова в любой момент сорваться, унося за собой в пучины дикого удовольствия. Он схватился за плечи Гарри, пока тот копошился со своими брюками, и когда молния наконец поддалась, Альфа без промедлений со всей силы толкнулся в податливое тело. Эффект неожиданности был потрясающим — всё нутро прошибло искрой наслаждения от столь стремительного проникновения. — Тогда кто же ты, мой милый? — прошептал Гарри со смешливыми искорками в зелёных глазах. — Неужели совращённое дьяволом… ох, — он запнулся, начиная резко двигаться. — н-невинное дитя? Луи не ответил, вместо этого с силой вцепившись в покрытую потом чужую шею и короткие волосы на затылке, вырывая из Альфы хриплый громкий стон удовольствия. Содеянное так раззадорило мужчину, что последующий крик Луи уже не смог приглушить, оказавшись опрокинутым на кровать, когда оба его запястья пригвоздила к месту чужая рука, пока другая вновь отодвинула юбки до талии. — Люби меня… — замирая, прошептал Омега, доверчиво потянувшись к замершему мужчине для ласкового поцелуя. — люби меня, как в ту ночь, которая породила во мне жизнь. И более не требовалось слов, чтобы Стайлс продолжил двигаться в юноше, под аккомпанемент его звонких стонов, заглушаемых в страстном поцелуе сплетённых душ.

✧･｡ﾟ♡

Луи стоял перед зеркалом, рассматривая своё отражение в полный рост. На юноше сейчас был лишь вуалевый пеньюар с кружевами, едва прикрывающий наготу Омеги. Через полупрозрачную ткань виднелся небольшой животик, на который шатен неосознанно положил руку, поворачиваясь к зеркалу профилем. — Ты выглядишь невероятно, любовь моя, — Луи резко повернулся к застывшему в дверном проеме Альфе, сложившему руки на груди. Он был одет в свободную шифоновую рубашку и узкие приталенные брюки, выглядя оттого слишком привлекательно и уютно. — Мы же условились с Вами встретиться лишь завтра, мсье, — с нотками осуждения сказал юноша, и в мгновение ока Альфа оказался в считанных сантиметрах от него. — Я слишком слаб, и не могу прожить без своей любви и дня, — прошептал Гарри, вставая позади Луи и кладя руки на его живот, а подбородок укладывая на плече. — разве это не прекрасно? То, как мы выглядим вместе. Луи перевёл взгляд к зеркалу, не в праве спорить. Представшая картина их, прижатых друг другу, когда руки мужчины оглаживали выпуклость под пеньюаром, не могла не восхищать юношу. — Совсем скоро мы будем на алтаре, в церкви… Я и не представлял, что моя свадьба будет такой. — Какой? — с доброй улыбкой спросил мужчина, приподнимая ткань и прикасаясь к тёплой коже, заставляя мальчика смущенно улыбнуться. — Когда ещё до замужества я обрету такое счастье, — на этих словах он повернулся к Гарри и вовлёк того в нежный поцелуй, вкладывая в него всю любовь и ласку, в душе не переставая радоваться благодушию судьбы.