Магнетизм

       - Если углубиться в суть, то любое событие – лишь проявление законов вселенной, выведенная в расчетах закономерность, - как-то вскользь проронила Робин, водя пальцем по печатным строчкам. Прочла в книге, задумалась или сделала вид, преследуя собственные цели, она умела выглядеть убедительной. Потревоженный голосом, Зоро поднял на нее взгляд – и безвольной металлической стружкой попал в ее магнитное поле по тем же незыблемым вселенским законам. Пропал в нем.       - Любое, - весомо подчеркнула она и отложила книгу прежде, чем уйти прочь – и Зоро повело следом, потянуло за ней, как влечет за луной прибрежную волну, как тянется к новому острову дрожащая стрелка Лог Поса. Робин и не спешила уйти. Цветочная рука встретила его за поворотом: ласково провела по подбородку, прихватила за ворот и потащила вперед, передавая зажатую между пальцами ткань следующей и следующей руке.       - Тебя ко мне тянет, - самодовольно констатировал он, украдкой подставляясь щекой под льющиеся шелковистой волной волосы, а Робин не торопилась опровергнуть его заявление.       Связь оказалась легкой, но прочной, как шелковая нить, она не давила – лишь направляла, позволяя запутавшимся в ней мошкам увязнуть посильнее. Ощутившая натяжение нити Робин сложила было руки на груди – разорвать опутавшую тело клетку или хотя бы попытаться, - но подумала и опустила. Зоро вложил оружие в ножны без сомнений, он им не поддавался. Над тихими водами поднялась луна, и необъяснимая магнитная сила вновь накинула на него свое лассо.       Слышать дыхание столетнего камня или шепот пробивающейся молодой травы ощущалось чужеродно, словно он выходил в атмосферу, терял физическую оболочку или открывал третий глаз. Зоро тренировался, ища в мандариновом саду недавно посаженные ростки или спелые, лопающиеся от сока мандарины – но вместо этого почувствовал, как чужая сила позвала за собой настойчиво и сладко, и кончики пальцев обдало электрическим разрядом как сквозняком, когда проходящая мимо Робин качнулась в его сторону – и не ушла.        - Во всем виноват проклятый магнетизм. Физика-химия, все такое, - Зоро находит подходящее оправдание: обезличивает ответственность, подчеркивает его мнимую непричастность. Сила притяжения прижимает его ступни к мягкому газону, сила трения позволяет сделать следующий шаг – и лишь пресловутый магнетизм вынуждает следовать за ней, брести, ползти, двигаться, пока в теле теплится жизнь, пока из груди вырывается дыхание, пока струится по венам живая кровь.       Робин, не размыкая век, расплывается в безмятежной улыбке, разводит руки в стороны, позволяя опустить себя на залитый пеной пол, следуя простым человеческим инстинктам. Нет – лишь погружаясь в их общее перекрестное поле, куполом накрывшее крохотную ванную.       Зоро не мыслит высокими категориями или строгими математическими формулами, у них с Робин все на уровне физики, честно и беспристрастно. Когда он приближается – она замирает; два противоположно заряженных полюса соприкасаются, связи усиливаются, и уже цветочная рука запирает дверь в ванную на засов, а три другие стягивают с него одежду, и Робин врастает в его обнаженную кожу своей, и луна снова зовет за собой послушную морскую волну.       Было там еще что-то фаталистическое, в самом начале - про закономерности и их непогрешимую определенность, восхитительный в своей наивности самообман. Спустя тысячу лун он никого не тревожит.       В магнитном поле Зоро работают другие законы.