Оды нежности

      Снежная пыль порошит на приземистый каменный город, словно расторопная горничная в старинном особняке набрасывает на дорогую мебель белые тканые чехлы. И только в мутных окнах-зеркалах, покрытых налетом благородной патины, все еще можно рассмотреть отражение замирающей на долгие месяцы жизни, что напоминает собой нарезку разрозненных кадров из кинолент в стиле «Нуар» - драматично-депрессивный флёр безысходности, или иных безвозвратно смытых веками в бушующий океан небытия эпох.       Воздух, пропитанный ядовитым фатализмом, щекочет трахею, и каждая колкая снежинка, планируя в едва прихваченную первыми заморозками грязь, растворяется в ней без остатка. Стыло и неприглядно. Хочется забить себя в угол, а лучше в узкую щель, чтобы впасть до весны в беспробудное беспамятство, так похожее на затяжной алкогольно-наркотический трип.       Да только твоя рука выдергивает за шкирку из болезненной летаргии, крепко сжимая в кулаке нервно трепыхающееся сердце. Посылая разряды по проводам-венам гудящего тепла во все концы заиндевевшего тела. Губы трескаются в скупой, но искренней улыбке, выжимая из себя по капле жидкого рубина, которые хочется жадно собрать языком, чтобы утолить неожиданно накативший по тебе животный голод.       Стык зимы и осени. Дни крошатся в календаре как тонкий утренний лед, подернувший вчерашние лужи. На твоих ресницах тоже снежная пыль, а там, в их тени, притаились арктические льды - холодные и голубые, как в глубинах Ватнайёкюдля.       Кажется, что из анамнеза наших чувств можно написать трехтомник - по увесистому фолианту на каждый год. Чтобы потом запереть его в личной библиотеке и поставить на дверь клеймо: «Вскрыть через двадцать лет». Но пока пальцы сводит судорогой от желания дотронуться до твоей щеки - не до печатных вордовских строк. Отогреться бы просто в твоем ледяном пожарище, что красной нитью, длинной и спутанной, прошьет крест-накрест наше сокровенное, и на канве судьбы, припорошенной все той же снежной пылью, будут алеть пять знаковых букв: л-ю-б-л-ю. С Днём рождения, Чудо!