***
− Хочешь сказать, не знаешь эту девушку? − Не знаю. − И она совершенно случайно пришла по нашему адресу? − Понятия не имею. − И твой член никогда не бывал в ней?! − Я же сказал: нет! Она сумасшедшая! Выгони её! Позади послышался звон пощечины. Мия, сидящая на диване гостиной, вздрогнула. Но не обернулась. Она зашелестела бумажкой и сунула шоколадную конфету в рот. Тепло чайной кружки согрело её руки с маленькими партаками. Она улыбнулась сама себе и погладила живот, что-то прошептав. − Мия, − ладонь Тетсуи легла ей на плечо, — я верю тебе, но для моего спокойствия нам стоит поехать в больницу и сделать тест ДНК. Тебе не о чем беспокоиться, процедура безболезненная. Заодно мы сможем найти тебе хорошего врача. А ещё я всё-таки хочу пообщаться с твоими родителями… − Сейя толкается, − она оживилась и посмотрела ему в глаза своими томными синими. — Хотите потрогать? Он застыл в неловкости, а она взяла его большую руку и приложила к животу. Движение внутри усилилось. − Это ножка, — улыбка озарила её юное лицо, а он снова поддался обаянию и заулыбался в ответ. — Самая красивая ножка… − Значит, Сейя… − Да. Боковым зрением Мия увидела Якумо. Он прошёл к холодильнику, прикрывая покрасневшую щёку, и остановился. − Я не люблю её, − он достал из морозилки филе окуня и прижал к лицу. − Да ты мне вообще никогда не нравился! Ты себя видел? — она прыснула. — Надеюсь, малыш Сейя пойдёт в меня… − она почувствовала, как Тетсуя отстранился, и проводила его растерянным взглядом. Он поднялся с кресла. − Мне не нужен этот ребёнок. У меня, в отличие от тебя, есть амбиции, − Якумо повысил тон. − Отец ждёт от меня больших успехов и нам не ясно, как туда вписывается непонятный пиздю… Коу-старший сорвался с места. Якумо сделал шаг назад и встретил спиной стену. Тетсуя поравнялся с ним ростом и с шумом выдохнул ему в лицо. − И тебе хватает наглости впутывать в это меня? — он выставил ладони вперёд. Голова сына оказалась между ними. Якумо сглотнул и вдавил окуня себе в щеку. − Ты хоть отдаёшь себе отчёт, встречу с какими людьми мне пришлось отменить из-за твоих амбиций? Якумо открыл рот, но не успел. — Закройся, − Тетсуя выставил указательный палец вперёд. − Я думал, что в прошлый раз объяснил достаточно внятно, что в моём доме больше никаких музыкантов не будет… − он посмотрел на Мию через плечо и тут же вернулся к сыну. — И твоё соло в школьном туалете только подтверждает это! — Я же ходил на шахматы, чтобы ты был доволен! − возмутился Якумо. − И судя по твоим успехам, ты стал почти Гроссмейстером. С маленьким разрядом, − Тетсуя щёлкнул его пальцами по лбу, и он покраснел, безмолвно шевеля губами. Отец выпустил его из плена и подошёл к Мие. − Это было всего раз и случайно, − послышалось позади, но осталось без ответа. − Извини за моего сына… − Тетсуя протянул ей крепкую ладонь и помог подняться с дивана. − А в этом доме разрешено быть мячику? — спросила она, заправляя волосы за уши. Тетсуя не сдержал улыбки. Она дёрнула плечом. — Вдруг я сегодня рожу, а у Сейи нет мячика…***
− Ну ты и сука пузатая, — Якумо зашёл в гостевую комнату и присел на кровать. Маленький ночник освещал спальню. Часы на прикроватной тумбочке пропищали: «02:00, тридцатое июля». Мия сидела на постели, закутавшись в старое одеяло. Она поджала губы и продолжила что-то печатать в телефоне. — Злорадствуешь? −он толкнул её в ногу. С неё упало одеяло. Она подняла на него сердитые глаза, почти чёрные в темноте. — Теперь мне не то что нельзя втихаря играть в актовом зале, мне даже посрать нельзя без разрешения отца! Она нечленораздельно хмыкнула и продолжила копаться в гаджете. — Почему нельзя было просто отстать от меня, а? Я ведь говорил, что у меня есть девушка, но ты… Ты принесла вискарь… Она поёжилась и натянула одеяло обратно. − Почему ты не сделала аборт, как я просил?! — Якумо вздохнул. − Ты нахрена портишь нам жизнь? — он посмотрел ей в лицо, на котором отражался только жёлтый экран. − Пишешь блядоподружкам? — он выхватил мобильный, и их взгляды встретились. − Иди нахуй, понял? — она ударила его по уже опухшей щеке, а он, зарычав, запустил телефон в другой конец комнаты. — Чмо ебаное, ненавижу тебя! Думал: кончишь в меня, и я тут же побегу под нож? — она скинула покрывало и попыталась встать, но он усадил её на место. − А вот хуй тебе. Это теперь с тобой на всю жизнь… Якумо схватил её за предплечья, а она завизжала и замахала руками. − Да заткнись ты, дура… − прошипел он, и она действительно заткнулась. На мгновенье. Через секунду залилась слезами. Он в недоумении обернулся. − Ты что с ней делаешь? — голос отца разнёсся по комнате. Тетсуя вихрем снёс его с кровати. — Пошёл вон! — отец прижал Мию к себе, а Якумо поднялся с ковра. − Он ударил меня в живот, − прогундосила она, всхлипывая. — Сказал, что ненавидит Сейю… − она обняла Тетсую за шею. − Я не… − Якумо стиснул зубы. — Это ложь… − к горлу подступила ярость. Отец окинул его озверевшим взглядом и выставил ладонь в знаке «хватит». − Кажется, у меня начались схватки… − Мия резко согнулась пополам, обхватив живот руками. — Кажется, я рожу прямо сейчас…− выдохнула она. − Малышка, спокойно, − Тетсуя погладил её по спине. — Схватки не означают, что ты родишь сейчас. Они могут быть тренировоч… − он замолчал, а она, проскулив, посмотрела на него. − Да никого ты не родишь, актриса… − буркнул Якумо, поднимая её телефон с пола и попутно рассматривая открытую вкладку в заметках. − Вызывай скорую, − тихо послышалось от Тетсуи. Якумо завис, только начав читать её «список для Сейи». — Под ней вся постель мокрая.***
Нью-Йорк, наше время Тетсуя остановился у ресепшена и протарабанил пальцами по стойке. Плановая операция, на которую записывались за полгода, задерживалась на полтора часа. Пациентка не пришла. Без объяснений. − Вы дозвонились до неё? — он зачесал назад волосы и посмотрел на девушку с ресепшена. − Она не берёт трубку, − она продолжила собирать бумаги со стола в идеально ровную стопку. — И… − она облизнула пересохшие губы, а он посмотрел прямо на неё. − Мистер Коу, − она вздохнула и вернулась к документам. − Боюсь, за сегодня у нас отменили ещё пятнадцать записей… Губы Тетсуи сжались. Он непроизвольно захрустел костяшками пальцев и завертел головой по сторонам. Девушка снова вздохнула: — Я пыталась убедить их, что это фотошоп, что это не ваш внук, что репутация нашей клиники подтверждена тысячами положительных отзывов и не зависит от… От Сейи… − она смутилась, назвав его имя. — Простите, мне жаль… Тетсуя вскинул ладонь вверх, останавливая её. − Вашей вины в этом нет, − его лицо покраснело. Он улыбнулся. − Уверен, у нас осталось достаточно клиентов, у которых нет… интернета, − он развернул стопы. − Но это ведь был фейк, да? — спросила она, и он кивнул. — Кто-то сильно завидует вашей семье, − она прокашлялась. − Неудивительно, ведь мужчины Коу весьма успешны!***
Тетсуя в задумчивости вышел из клиники. Оживлённая уличная площадка стала тихой гаванью. Казалось, не было слышно ни пения птиц, ни шума ветра, ни проезжей части. Пожилой садовник, поливающий розовые орхидеи, махнул ему рукой, пока он спускался по ступеням к парковке. Он остановился у машины и почувствовал, что кто-то выжигает взглядом ему спину. Он обернулся. Девушка в широкополой шляпе и тёмных солнцезащитных очках смотрела прямо на него. Она улыбнулась и сделала несколько выверенных, будто по подиуму, шагов, ему навстречу. Он облокотился на стекло, наблюдая, как струится на её километровых ногах сарафан. − Зачем вы здесь? — Тетсуя сложил руки на груди. Оливия дёрнула загорелым плечом: — Давно хотела познакомиться поближе с отцом и дедом… или всё-таки отцом? Моих любимых мужчин, − она показала зубы и склонила голову набок. Тетсуя окинул её холодным взглядом. − Быть может, я и в вас влюблюсь? Я такая влюбчивая. − Это не смешно, − он разблокировал машину и взялся за ручку двери. − Разве? — она, хихикая, сняла очки, а он увидел расплывшийся синяк под её глазом.***
− Я не виню его, − Оливия взяла третий бокал «Мартини». — И не буду предъявлять обвинений. Ни за что… Потому что… − она хищно улыбнулась официантке, которая слишком долго собирала со стола грязную посуду. Та покраснела и ретировалась, гремя тарелками на подносе. − Меня подставили. Я всегда хотела, чтобы он был счастлив, − она сделала глоток. − Удалось? — спросил Тетсуя, а она зависла, смакуя напиток во рту. — Поэтому вы и забрали его из больницы, которую я оплачивал, спровоцировали ломку, приступы агрессии и повторный приём наркотиков? Я уж не говорю о том, как вы делали его счастливым несколько лет назад. Он услышал детский смех и обернулся. Все столики рядом оказались пустыми. С бара подбежала официантка с блокнотом. − Что-то ещё? − Нет. − Да! — вставила Оливия. — Ещё «Мартини»! — она достала из сумочки помаду и подняла телефон на уровень глаз. Официантка удалилась, схватив со скатерти очередной пустой бокал. Тетсуя посмотрел на губы Оливии, попадающие в тон огненных волос, и усмехнулся. Она окинула его скептическим взглядом, пока наводила марафет. − Я сразу всё понял, когда увидел вас, − он постучал пальцами по столу. — Я понял, что в вас так цепляет его. — он цыкнул. — Их. Обоих. Моих мальчиков. Оливия натянула на лицо мину игривой королевы. − Просто вам нравилась Мия, − она забрала у подоспевшей официантки свежий бокал и пригубила его. Тетсуя на мгновение замешкался: − Мия нравилась всем. Он вновь услышал знакомый детский смех и выглянул в окно, которое выходило на проезжую часть. − Жена изменила вам с учителем гитары Якумо. Поэтому вы решили отыграться на сыне, запрещая ему заниматься тем, о чём он мечтал. Но, когда он разочаровал вас, вы решили заменить его новым ребёнком… и посторонней девушкой, − ехидный голос вернул его в реальность. Он улыбнулся. − Уверен, Якумо и не такое рассказывает про меня, оправдывая свою чёрствость к ним. Оливия подалась вперёд и подпёрла подбородок ладонями. − Вы должны были привить ему уважение и заботу, должны были поддержать, но вместо этого заставили ревновать к собственному ребёнку. Рядом с вашим успешным успехом он чувствовал себя никчёмным, − она сделала глоток и просияла, вспомнив о козырях. Он махнул официантке и попросил счёт. − А когда Мия кинула Якумо, вы забрали Сейю себе и позволяли ему делать всё, что для собственного сына было под запретом. Наверное, обидно, ведь вы так много вложили в Сейю, а он всё равно стал наркоманом, − закончила она, наблюдая, как он отсчитывает купюры. Тетсуя встал с дивана. − Вы правы, я требовательный человек. Именно поэтому и мой сын, и мой внук, вдоволь извалявшись в грязи, встают и идут дальше, а не тонут. С вами. Детский голос настойчиво прозвенел в его ушах. Он выскочил из кафе на солнечную улицу, достал телефон из брюк и записал голосовое сообщение: «Мой мальчик, Сейя, у меня весь день в голове только твой голос. Возвращайся домой. Мы всё решим вместе. Прости, что я наговорил тебе. Ты не лучше и не хуже своего отца. Я люблю тебя любым».