Сирень и крыжовник

- Да они же все идиоты, - тихо, яростно и проникновенно сказал великий магистр, глядя в пространство. - Конченые. Ничего никому доверить нельзя. Этас, примостившийся в виде исключения за секретарским столом, только сочувственно вздохнул. Хотя эльфы крови почти не участвовали в подготовке к экспедиции сквозь время и реальность - весь вклад Луносвета ограничивался несколькими хорошими отрядами с леди Лиадрин во главе - Роммату, с его перфекционизмом, все это давалось непросто. Каждый третий рапорт из Выжженных земель злил его примерно как сейчас. За окном уже давно смеркалось, но магистр, похоже, даже не думал о том, чтобы свернуть дела и отправиться отдыхать. Этас уже трижды проклял свою солидарность. Мог бы сейчас спать. Или читать газету за бокалом вина. Связался с трудоголиком... - Так, - резюмировал Роммат, звонко ударяя ладонью по столу. Этас от неожиданности подпрыгнул на стуле. - Хватит. Сам разберусь. Выписываем командировку. - Что, что? - удивленно хлопнул глазами Этас. В физический процесс подготовки Темного Портала он не вникал - на него опять свалили расчет бюджета, и за пределы этих обязанностей он не совался. - Командировку, говорю, выписываем, - все еще раздраженно, но уже с какими-то залихватски веселыми нотками повторил Роммат. - Отправимся в Выжженные земли лично. Я настучу по голове всем этим конфликтерам, а ты... скажем, проконтролируешь, что все средства расходуются по назначению. - Когда? - покорно спросил Этас, закрывая тетрадь. В принципе, он был уже готов к ответу вроде "собирайся и вылетаем". - Послезавтра, - пожал плечами магистр. - Если Лор'темар отпустит. А сейчас пойдем по домам. Ты-то чего сидишь? - спросил он, как будто только что заметив, что Этас вообще занял место его секретаря и занимает его уже несколько часов. Ровно с тех пор, как секретарь отправился отдыхать. - Да так... - уклончиво отозвался рыжий архимаг. Фраза "по домам" означала, что совместный вечер и ночь с Ромматом ему сегодня не светит. Снова. Зато, может быть, светит командировка. С одной комнатой на двоих, хотя бы несколькими часами свободного времени в сутки и темными звездными горными ночами. * * * Сделав первый шаг из портала, Этас уже понял, что не всем его надеждам суждено сбыться. Как минимум - той, то про прекрасный горный климат. Хотя бы потому, что первое вторжение Орды в Азерот выпило эту землю до дна, превратив почву под ногами в мелкую красную пыль, взмывающую облачками и оседающую на всем. Хоть бы дождь прошел, что ли. Вторая надежда разрушилась вслед за первой. Роммат не планировал оставаться дольше, чем на день. Только прибыв в окрестности портала, он испарился по делам, оставив Этаса имитировать проверку бюджета в одиночестве. В течение ближайших нескольких часов тот видел своего магистра краем глаза то тут, то там - магистр быстро шагал куда-то, взметая полами мантии красные пылевые облачка, и на ходу выслушивал собеседника, бросая короткие реплики. Выглядел он при этом весьма профессионально. Вымазанный в пыли Этас, сходу закопавшийся в местное подобие финансовой сводки (огрызки пергамента с подозрительными печатями и закорючками), привычно восхитился и позавидовал. Солнце уже сильно перевалило за горизонт, когда кто-то взял Этаса за локоть. - Голодный? - спросил Роммат, окидывая архимага коротким взглядом. Тот только кивнул. - Тогда пойдем. Много тебе осталось? - Я давно закончил, - вздохнул Этас. - Выглядит оно так себе, но за рамки никто не выбивается. Даже наоборот. Мне понравилось. - Хорошо, - улыбнулся краешком рта Роммат. - Можем пойти пообедать. До открытия обратного портала еще порядочно времени. - Ты хочешь сказать, что ты закончил тоже? - не поверил своим ушам Этас. - Вот этих вот всех своих идиотов... и организацию... и конфликт там какой-то... - Ну да, - кивнул магистр. Этас снова восхитился и позавидовал. В принципе, именно эти два чувства он чаще всего испытывал в его адрес. Восхищение и зависть. Магистр уже давно не казался ему таким совершенным мраморным изваянием без страха и упрека, каким представлялся раньше, но его способности и характер по-прежнему впечатляли. Совершенное мраморное изваяние меж тем вело его извилистой тропкой между столами, палатками и телегами, фамильярно взяв под руку. В этом импровизированном поселении кварталы Орды чередовались с кварталами Альянса, и магистра с архимагом в их узнаваемых луносветских мантиях встречали и провожали не только уважительные взгляды, но и полные неприязни. - Почему размещение такое... вразнобой? - негромко спросил Этас. Магистр, как ни странно, его понял. - Если провести единую границу, будут два откровенных вооруженных лагеря. Стенка на стенку и все такое. А если перемешать - все будут видеть друг друга в быту, не монстрами из пропаганды, а обычными созданиями. А нам и нужно, чтобы сейчас воины Орды и Альянса работали вместе. Орки, эльфы, люди... К тому же, сам представь - вот сотня дворфов называет сотню эльфов "длинноухими пидорасами". Сотня эльфов в ответ орет "Пьяные каменные болваны". Эффект толпы. А вот один человек ни с того ни с сего кричит гоблину: "Продажная скотина!" Да на него собственные же товарищи посмотрят, как на придурка. - Эффект толпы - это ты правильно сказал, - задумчиво протянул Этас. В памяти отчетливо всплыл хаос чистки Даларана. Тогда против ордынцев повернулись не только регулярные войска Кирин-Тора и Серебряного Союза, но и простые горожане - те, у кого они покупали еду, кому рисовали символы и обтачивали камни, с кем, бывало, пили в тавернах. Мало кому из них пришло бы в голову насмерть забивать камнями молоденькую орочью шаманку. Но за ними была толпа. Этас передернулся и вдруг поймал на себе острый взгляд, полный ненависти, ровнехонько подходящий к воспоминанию. В стороне от одного из лагерей Альянса стояла человеческая девушка и сверлила их глазами. - Кто это? - шепотом спросил он, заметив, что Роммат тоже обратил на ту внимание. - Та самая конфликтерка, - так же беззвучно отозвался магистр. - Я тебе рассказывал. Которая обожает Джайну настолько, что готова глотку перегрызть любому эльфу крови. Сам догадываешься, почему. И с которой подралась одна из девочек Лиадрин. - Ты ведь говорил, ее выслали в тыл? Роммат пожал плечом. - Нашу дуэлянтку выслали. А эту, видно, Джайна отстояла. Или кто-то еще из высшего командования. Бес их знает, почему, но хотят нянчиться с такими психами - их дело. Все равно она в экспедиции долго не протянет. - Мне она тоже уже не нравится, - буркнул Этас. Девушка, заметив, что на нее косятся, вздернула подбородок и нахмурилась еще сильнее. Ее кожа хранила следы подростковых угрей, а безжизненные белобрысые волосы подло контрастировали с отросшими темными корнями и темными же бровями. - Никому не нравится, - легко улыбнулся Роммат. - Ну ее, пойдем. Это прозвучало как-то очень уютно, и Этас сам не удержался от ответной улыбки. * * * Таверна в Расколотом лагере оказалась комфортнее, чем могла бы быть. В стенах из толстых шкур, натянутых между столбами, не было окон, и получившийся полумрак скрашивал все. На полу лежал толстый слой сухих водорослей, закрывавших вездесущую красную пыль. Да что там - столы даже отделялись друг от друга перегородками! Рай, да и только. Этас с Ромматом разместились как раз в одном из таких импровизированных кабинетов, вдумчиво жуя жестковатый, но ароматный шашлык. На гарнир к нему полагались водоросли, похоже, те же самые, которыми был устлан пол. Впрочем, можно подумать, в Выжженных землях было из чего выбирать. Измочаленные тяжелым трудовым днем посетители таверны - и ордынцы, и воины Альянса - спокойно ели и пили, негромко переговариваясь. Ни вспышек смеха, ни драк не было. Возле очага играла на флейте менестрель - коренастая дворфийка с тяжелыми рыжими косами. Переливчатая мелодия, приправленная неразборчивым гулом десятка наречий, умиротворяла. - Ты совсем спишь, - Роммат легко пихнул его коленом под столом. Этас вздрогнул. - Устал? - Еще как... - протянул архимаг, с усилием накалывая на вилку кусочек остывающего шашлыка. - Вот как ты не выматываешься? Ты железный, что ли? - Выматываюсь, конечно, - отозвался Роммат. - Но я люблю, когда все сделано вовремя и правильно. Меня это... успокаивает? - проговорил он на удивление робко, будто сам себя спрашивая. Неуверенный Роммат - это было что-то новенькое. Этас даже проснулся, жадно разглядывая незнакомое выражение лица и запоминая каждую черточку. - Расскажи мне лучше, в чем Гран'кор пытался тебе отчитаться, - предложил магистр, подбирая кусочком хлеба оставшиеся на тарелке водоросли. Этас вспомнил, что Гран'кором звали орка, который всучил ему ту кипу гоблинских писулек и подобострастно стоял рядом всю дорогу, что архимаг пытался в них разобраться. - Ну, - начал Этас, - если по бумагам, то они даже минимум едва превысили. Как я понял, на Альянс складывается большая часть расходов по снабжению. Штормград ближе, и пастбищ у них больше. Орда взяла на себя размещение, но тут гоблины схитрили, строят прямо из местных материалов, это дешевле раза в полтора... Роммат кивал в нужных местах, слушая Этаса с улыбкой и в то же время внимательно. Что ни говори, а работу с личными симпатиями этот эльф совмещать умел. Вдохновленный таким отношением, архимаг продолжал рассказывать: вдавался в подробности, цитировал наиболее запомнившиеся места из отчетов, жестикулировал и играл голосом. Он так увлекся, что даже не заметил, когда менестрель у камина сменила флейту на лютню и начала петь, аккомпанируя себе нежным перебором. Зато сразу же заметил, когда Роммат перестал его слушать. Этас замолчал и навострил уши. Дворфийка на неплохом Всеобщем воспевала красоту какого-то эльфа крови: во всяком случае, раз или два Этас услышал про "горящие Скверной глаза". Голос у нее был приятный, хоть и грубоватый, и Этас успел было подумать, что безответная любовь неказистой подгорной жительницы к высокомерному син'дорай - недурная лирическая история. "Вокруг тебя витает пламя Скверны", - пела девушка, - "а я стою у правого плеча. Стекает кровь дренеев легковерных по острию тяжелого меча"... Кажется, героем баллады была вовсе не дворфийка и даже не женщина. А оруженосец или соратник... Этас замер. Роммат рывком поднялся на ноги, в два больших шага пересек зал таверны и что-то сказал менестрелю. Что именно, Этас не разобрал, но явно ничего хорошего. Потому что дворфийка бросила на него совершенно убийственный взгляд: гневный, мстительный и изрядно ехидный - и снова достала из-за голенища сапога флейту. - Не знал, что о вас слагали песни, - с трудом сдерживаемым тихим голосом сказал Этас, когда магистр вернулся и снова сел напротив. На мгновение ему показалось, что сейчас Роммат опять встанет и уйдет, на этот раз - от вопроса и от Этаса. Но тот остался сидеть. - Я тоже не знал, - так же тихо ответил Роммат. Его голос звучал обманчиво спокойно, но Этас видел, что магистр напряжен, как тетива лука перед выстрелом. Если сорвется - никому мало не покажется. - Прошло довольно много лет, - ядовито заметил Этас, как бы пробуя почву. - Странно, что менестрели еще вдохновляются. - Не так уж много для того, кто был вдохновлен однажды, - огрызнулся магистр и отвел взгляд. Прозвучало это как-то... отчаянно. Словно бы его загнали в угол, заставив в чем-то признаться. Однако на признание его слова не тянули, и Этас решил продолжать. Тень Кель'Таса витала над ним с тех самых пор, как он впервые попал в Луносвет, измученный и раненый. Были очевидные вещи: статуи принца на главных улицах, например, или наводнявшие город кошки, или подчеркнутое нежелание Лор'темара называться кем-либо, кроме лорда-регента, и принять корону. Но были и другие детали, каждая из которых значила для Этаса больше, чем сотня статуй. К примеру, письменные жизнеописания принца Келя - от дорогих роскошных изданий до лубочных брошюрок, где правды было ни на грош, - стоявшие у магистра Роммата на полках среди других книг. Или висящий в одной из дальних галерей портрет: юный золотоволосый принц в лиловой даларанской мантии, а за его плечом, на полшага в отдалении - такой же юный Роммат, еще не великий магистр, а просто кирин-торский ученик. На лице ни морщинки, брови не нахмурены, на губах - легкая улыбка. Этас видел эту улыбку в свой адрес, а в последнее время - все чаще, и тем более не мог отделаться от гадких мыслей. - Он был для тебя... - Всем. - Роммат глубоко вздохнул и снова посмотрел на Этаса в упор. - Я понимаю, что тебе очень интересно знать. И постараюсь удовлетворить твое любопытство. Этас сжал зубы и кулаки, не давая себе вздрогнуть и показать, как его задели и сам ответ, и формулировка. "Любопытство", видите ли. "Интересно". - Кель'Тас был моим другом, моим королем и во многом смыслом моей жизни, - ровным, даже слишком ровным голосом продолжил магистр. - А заодно моей семьей - я не был близок с родными, поэтому спокойно покинул дом, когда Кель позвал сначала ко двору, потом в Даларан, потом в Запределье. И сейчас, возвращаясь к началу разговора, мне неприятно, когда его память треплют просто так. - Ты сам собираешь книги о нем! - огрызнулся теперь уже Этас. Роммат вздрогнул, как от удара, но тут же восстановил непроницаемое лицо и осанку. - Во-первых, так я выясняю, что можно выпускать для прочтения, а что - изымать и нещадно сжигать весь тираж. А во-вторых, я так хочу. Считай это личной миссией на благо престижа Луносвета в глазах прочих государств и рас. - Прекрати, - шепотом сказал, почти скомандовал, Этас, и магистр послушно прекратил, как будто и ждал такой просьбы. В любой другой день за подобный тон в его адрес Этас получил бы ледяной взгляд, а то и подзатыльник. Но, видимо, не сегодня. - Я уже жалею, что спросил. Хотя нет, нет, не жалею. Но от твоей откровенности не легче. Я не думал... Архимаг замолчал, прервавшись на полуслове. Горло сдавило. Сколько бы он ни игнорировал призрак Кель'Таса в каждом дне, проведенном рядом с Ромматом, тот все равно вторгался в его жизнь, разрушая хрупкое подобие уверенности и покоя. - Ты очень сильно его любишь, - севшим голосом констатировал Этас. И на этих словах натянутая струна в каждом движении Роммата не лопнула, но почему-то ослабла. - Нет, - удивленным, совершенно нормальным тоном ответил он, чуточку наклоняя голову. - Я очень сильно его любил. Но даже тот Кель, которого я знал последние годы, тот, которого я хоронил - это уже был не он. Нельзя относиться к кому-то по-прежнему после того, как тот... ну. Ты можешь себе представить. Сходит с ума, ожесточается, пытается разрушать континенты. Я люблю его память, люблю того, кем он был. Кем он был для меня - и вообще. Никогда прежде не встречал такого, знаешь ли. Ты вот удивляешься, что он до сих пор, даже мертвый, вдохновляет менестрелей - а видел бы ты его живым. От него словно бы искры сыпались. В голосе Роммата сейчас было больше эмоций, чем, кажется, Этас слышал от него за весь последний год. Удивление, печаль, мечтательное тепло воспоминаний. - Я не хочу говорить о нем, - твердо заявил Этас, протягивая руку через стол и касаясь пальцев своего магистра. - Хочу говорить о тебе. Он ведь дал тебе очень многое... -... и все это у меня забрал, умерев, - закончил за ним Роммат. Этас отчаянно замотал головой. - Ничего подобного. Он не мог забрать у тебя тебя самого. Того, кого я, - он запнулся, - вижу. И хочу узнать лучше. - Ты даже не знаешь, каким я должен был быть, - хмыкнул магистр. - Ты хочешь сказать, каким стал бы, не встреть Келя? Или не умри Кель, свихнувшись перед этим? Солнце Великое, Роммат, какая разница. Ты стал... невероятным, - Этас, как и всегда, покраснел, но не сдался. - Я не зря в тебя влюбился еще в Даларане. И посылал тебе непристойные рисунки уже здесь. И вообще. - И вообще, - повторил за ним Роммат, наконец беря Этаса за руку в ответ. - Этас. Ты ревнуешь меня к мертвецу. - Я не... - архимаг вспыхнул. - Ай, ладно. Я ревную тебя к живым, к мертвым, к твоей работе, к Лор'темару, к твоему собственному прошлому и к твоим хобби. Прости. Но откровенность за откровенность. - К Лор'темару-то за что? - изумленно спросил Роммат, и Этас не выдержал - истерично рассмеялся, боясь, что из глаз сейчас покатятся слезы. - Доедай, и поехали домой, - магистр свободной рукой придвинул к нему тарелку. - Выжженные земли на тебя странно влияют. "Домой". Не "по домам". Этас улыбнулся и запихал в рот кусочек остывшего шашлыка.