Столик, вино и того парня, пожалуйста

      Поначалу Дазай обожал свою новую работу. Быть хостом для него означало постоянно находиться в прекрасном цветнике. Самые разные леди приходили в заведение, чтобы провести ночь незабываемо. Каждая девушка ассоциировалась у него с каким-либо цветком. Вне зависимости от того, с кем ему приходилось общаться: роскошной белой лилией или невзрачной полевой ромашкой, к каждой он проявлял неподдельный интерес, галантность и искреннее желание вместе совершить самоубийство. Посетительницы заведения были от Осаму без ума, и большинство хотели видеть в качестве своего временного спутника именно его. Но нового хоста свалившаяся на голову популярность ничуть не удивила: особой скромностью Дазай никогда не отличался, ни на секунду не сомневаясь, что главная роза в этой оранжерее — он сам. Он настолько был хорош собой, что стилист, который каждый вечер готовил парней к выходу в зал, боялся касаться его роскошных растрепанных волос.       Коллеги по-разному относились к восходящей звезде. Были те, кто завидовал и откровенно не любил новенького - вполне естественная реакция на появление в коллективе такого красавца. К тому же, он приобретал популярность за счёт чужих постоянных клиенток, что разрушало самооценку старым работникам. Были и те, кто мечтал затесаться в близкие друзья и разузнать все секреты этого сказочного принца. Дазай со всеми был доброжелателен, но душу никому не спешил открывать. Поговаривали, что её и вовсе нет - должен же он был чем-то отплатить дьяволу за привлекательную внешность, обаяние и эрудированность. Помимо недругов и хитрых льстецов, были и ребята, которые просто любили Осаму. Таким образом, с его появлением в рядах хостов, некоторые лишились не только клиенток, но и гетеросексуальности.       После первых трёх месяцев работы время понеслось с невообразимой скоростью. Дазай перестал замечать и числа в календаре, и погоду за окном, и красоту клиенток, с которыми уже не с таким удовольствием приходилось коротать рабочие ночи. Виду он, конечно, не подавал, но тревожный звоночек всё же прозвучал. Точнее, звоночком этим стала тишина в момент, когда Осаму обычно предлагал клиентке пойти повеситься или прыгнуть с моста. Радостное самоубийство было его главным девизом, но теперь хост слишком устал от всего и чувствовал себя не настолько замечательно, чтобы наложить на себя руки.       Так продолжалось следующие полгода. Дазай усердно работал. Всё так же осыпал каждый «цветок» комплиментами, благодаря которым девушки рядом с ним расцветали ещё ярче. Мастерски разводил прекрасных леди на самые дорогие напитки. Самого же от одного вида алкоголя начинало мутить. В начале каждого вечера приходилось и вправду выпивать, но, как только дама напротив пьянела и уже вовсю пожирала его помутневшими глазами, начиналась ловкая имитация. Так проходила ночь за ночью. Пока однажды, одним холодным октябрьским вечером, его тоске не положила конец самая неожиданная встреча, что произошла с ним за последние пару лет.       Сегодня Дазая «забронировала» новенькая. По словам администратора, девушка долго пыталась попасть именно к Осаму. Другая компания её не интересовала. Она согласилась заплатить тройную цену, только бы её перенесли в брони на самое ближайшее время. Потому что «Ждать целый месяц? Какого хрена? Он золотой? Разбирают на сувениры, и вы заново из них отливаете этого принца, блять?». Хоста предупредили, что развлекать он сегодня будет личность неординарную, но, судя по всему, очень зажиточную.       Дазай, наслушавшись предостережений и советов, вышел в холл. За дальним, уединенным столиком его уже ждала… роза. Впервые за всё время здесь, хост узрел кого-то столь же изысканного, как и он сам. Сердце в грудной клетке забилось и запело, словно птица. Пышные рыжие локоны подчёркивали оголенные хрупкие плечи. Красное платье, красный шарфик, красные туфли на громадном каблуке, красная помада. Женщина-огонь, женщина-осень. Клиентка выглядела одновременно и невероятно изящной фарфоровой куклой, и проституткой из квартала красных фонарей, и грозным якудзой. Одним словом, идеал! — Леди, я счастлив провести сегодняшнюю ночь вместе с вами, — поклонился Дазай. Он хотел поцеловать клиентке руку, но та смущенно отдернула её. «Женщина-когнитивный диссонанс» — подумал хост, присев напротив. — Я — Осаму Дазай, а как вас зовут, алая роза? — Зови меня Лили, желтоватый ты нарцисс, — ответила басом красавица. От неё перло до боли знакомым мужским одеколоном. Вот только Осаму никак не мог припомнить, на ком он его уже слышал. Парень нервно заёрзал. Клиентка явно не была расположена к легкому флирту. Что она здесь забыла и почему захотела поужинать именно с ним? Возможно, захотела поэкспериментировать? — Позвольте узнать, часто вы бываете в подобных заведениях? — Я похожа на одинокую идиотку, которая платит всяким шлюхо-мальчикам за общение? — зло бросила Лили, опустив глаза в меню. Дазай на пару секунд потерял дар речи. — Шучу, бухать одной надоело, — пояснила девушка. Дазай потерял дар речи больше, чем на пару секунд.       Беседа шла туго. Но, к счастью, клиентка хоть прилично заказывала. Она любила вино. Очень. Девушка сразу попросила хоста, точнее, прозвучало это как «Не лезь, блять!», не ухаживать за ней, и сама разливала по бокалам игристое. Осаму не хотел пить так сильно, как только можно чего-то не хотеть. Ему было страшно даже чуть-чуть позволить себе расслабиться в такой сумасшедшей компании. Но и имитировать не предоставлялось возможности. Вазу с цветами, в которую хосты обычно тихонько выливали алкоголь, Лили убрала со стола на пол. Голубые глаза внимательно следили за каждым его движением. Но вместо хоть каких-то проявлений симпатии или нежности, клиентка только фыркала и ругалась матом. — Вы напоминаете мне одного человека… — аккуратно начал хост спустя какое-то время. — Напарника с прошлой работы. Знаю, о личном не стоит говорить, но смотрю на вас и просто не могу перестать думать. Рыжеволосая поперхнулась. Пьяные глаза, полные безысходности, всматривались в лицо Дазая. — Ваш любимый, да? — понимающе прошептала она. — Главное правило подобных заведений, насколько я знаю, заключается в том, чтобы доставить девушке удовольствие от общения за ужином. Ей нужно во всем угождать: в пределах разумного, конечно, но всё же. Так вот, я попрошу: веди себя не как дорогостоящий кавалер, а как обычно. Мне почему-то кажется, что настоящий образ самовлюбленного мудилы сидит на тебе, Дазай, куда естественнее. Будь собой. — Мне и самому неохота с вами церемониться. Поэтому я тоже буду краток: Как насчёт двойного самоубийства? — А ты не изменился, сукин сын, — зло прошипела рыжеволосая. — Простите? — Говорю, слышала, что ты всем предлагаешь подобное. — А вот и нет. Давно уже не встречал подходящую кандидатуру, — с совершенно не наигранной грустью произнес Осаму. — Чем же я особенная такая? — Во-первых, вы красавица. — Ой, перестань! — девушка смущенно захихикала. — Во-вторых, видно, что жизнь вас потаскала. — Сволочь, — от хорошего настроения Лили не осталось и следа, и с горя она присосалась к ещё одной бутылке дорогого вина. Прям с горла. — И самое главное, как уже говорил, вы напоминаете мне человека из прошлого. Вот нарядить его в платье, накрасить и будет копия. Только ниже, наверное. Он такой карлик, что никакие каблуки не помогут. Всегда напоминал мне маленькую рыжую собачку. Знаете, чем они меньше, тем больше стараются показать всем и вся, что самые грозные. Бегут со всех сил, сбивают свои крохотные лапки о маленькие камушки, лают так противно, но абы погромче, чтобы хоть как-то их заметили. А всё равно не обращают внимания ни люди, ни другие псы. Ведь что такая мелочь пузатая может сделать, правильно?       Дазай сам уже порядком опьянел. Будучи в хорошем настроении, он уже не обращал никакого внимания на недовольство клиентки, вовсю чесал языком, смеялся и подбивал на прогулку к ближайшему мосту и полёту с него. Хоть уставом и запрещено встречаться с клиентками вне работы, но, как истинный герой-романтик (или пьяный дурак), Осаму был готов нарушить все правила и послать всё к чертям. Лишь бы эта очаровательная роза согласилась. Сейчас хост ощущал, что все предыдущие предложения другим девушкам были ничто, пыль. А вот с Лили — сродни предложению руки и сердца, ни больше ни меньше. — Меня скоро попросят рассчитаться, а тебя — найти новую работу, если всё продолжится в том же духе. На нас все смотрят, Дазай! Прекрати колупать осьминога! — Я леплю, любовь моя, для вас обручальное кольцо. — Проклятье! Администратор идёт сюда! Лили переживала за карьеру хоста больше, чем он сам, она была вне себя от ярости и нервов. — Делай вид, что ухаживаешь за мной, живо! — басом приказала девушка. — Ещё винишка, моя малышка? — приподнялся, шатаясь, Дазай, взяв со стола бутылку. — У вас всё в порядке? — администратор окинул долгим взглядом сначала покрасневшую под стать наряду девушку, а затем сотрудника.  — Кампай! — ответил Дазай и рухнул на диванчик. Вылетевшая из рук бутылка всем своим содержимым придала ещё больше красок и без того яркой даме.       Когда Дазай пришёл в себя, у него уже не было ни дорогого костюма, ни работы, ни прекрасной розы. Он лежал на неудобном кожаном диванчике, с которого свисали ноги. — Для каких карликов делают подобную мебель? — возмутился парень, перевернувшись на другой бок. Он так устал, и у него так сильно гудела голова, что ему было плевать, где он находится, и что вообще происходит. Внезапная мысль о рыжеволосой вызвала в душе только больше боли. Осаму приоткрыл глаза. К счастью для переживающего похмелье, свет был приглушён. Все же ему удалось рассмотреть маленькую фигуру, что нервно топталась у окна. В воздухе витал сигаретный дым и перегар. — Эй, ребёнок, надеюсь, ты там не куришь? А если ещё и выпиваешь, то неси сюда, Бог велел делиться. — То есть тебя даже не интересует, где ты, с кем ты, что случилось? — от хрупкой фигурки донеслись громкие упрёки, будто кувалдой по башке. — Ладно, — простонал Дазай, — позови родителей, с ними поговорю. — Придурок! Человек мигом подлетел к полуживому телу на диване. Рука ударила о выключатель на стене, в комнате загорелся свет. Осаму недовольно поморщился и уткнулся лицом в подушку. Но тихие всхлипы с тяжелым дыханием над ухом не давали ему провалиться обратно в сновидения. — Да что ж такое? — скрепя зубами прошипел парень, обернувшись к источнику шума. Приоткрыв глаза, первым делом он увидел роскошные рыжие локоны, что слегка неприятно щекотали ему лицо. Покрасневшие от лопнувших капилляров голубые очи со смущением глядели на его рожу. — Лили? Девушка отвернулась, словно желая спрятать зареванное лицо с потекшей косметикой. Одета она была в белую тесную рубашку и чёрные брюки с подтяжками. Вся пропиталась запахом знакомого одеколона и сигарет. Всё вроде бы так, но было одно но… — Эй, а куда твой третий размер груди подевался? — удивился Дазай, положив ладонь на место пропажи. — Туда же, куда и твоя галантность, идиот!       Девушка метнулась в другую комнату. Звук воды донесся до ушей бывшего хоста. Пока она приводила себя в порядок, Осаму решил осмотреться. В углу комнаты, на кресле, валялся тот самый красный наряд с прошедшего незабываемого вечера. Весь вонючий и в пятнах. Из больших окон открывался чудесный вид на Йокогаму, которая уже просыпалась с первыми лучами солнца. Начинался ещё один день, но уже новой жизни. На громадном письменном столе Дазай нашёл дорогущую, явно подаренную коллегами, канцелярию. Он пригляделся к одной из ручек, и по спине пробежала дрожь. Он узнал до боли знакомые имена, выгравированные на ней. — Вот как, — улыбнулся парень, усевшись за компьютер. Тот был запаролен. — Здесь и Рампо быть не нужно, чтобы догадаться. Дазай быстро набрал нужные символы. Пароль — «Дазай — мудак». Правильно. Перед ним открылся сайт магазина с вычурным названием «Страстная дева». Бешеные пёстрые наряды «вырви глаз» вполне во вкусе его новой зна… точнее, старого недоброго товарища. На одной из страниц красовалось то самое платье. Дазай устало вздохнул и пожал плечами, будто договорившись с самим собой о чём-то. Хозяйка наконец вышла из душа. Мокрые волосы стали заметно короче, и на превратившемся в мужское лице красовался звериный оскал. — Чё ты там лазишь? Иди отоспись и проваливай уже, кавалер. — Чуя-Чуя, как ты докатился до того, чтобы стать трансвеститом? Осаму тихо, на носочках, подошёл к бывшему напарнику. Приобнял его за хрупкие плечи и почувствовал, как тот от неожиданности вздрогнул, а затем замер, словно вкопанный. Острый слух Дазая уловил его бешеное сердцебиение. Будто маленькая слабая жертва, что сходит с ума от безысходности и страха в лапах хищника, но всё равно пытается овладеть своим ужасом и не выдать себя. — Попался, Чуя, — одновременно язвительно и сладко произнёс на ухо Дазай. Ноги рыжеволосого подкосились, но крепкие объятия Осаму не позволяли ему опуститься на пол. — Кажется, у меня температура после того, как я, весь промокший, тащил тебя домой. После этой гулянки у меня даже не осталось денег на такси. Дорого, однако, компания на вечер обходится. — Предоставил бы скидочную по дружбе, если бы только знал. — Не подумай ничего лишнего, просто все были заняты, а пить одному скучно, вот я и… Губы Дазая прильнули к тонкой тёплой шее парня, не давая ему продолжать оправдываться. — Взамен на твой секрет, я тебе открою свой. Раз ты у нас трап, то я получается, гей. А в бонус, Чуя, мы сделаем третий, общий. — Самоубийство, что ли? — еле слышно, но возмущенно пропищал Накахара, легонько ударив по спине бывшего напарника. — Кажется, это можно отложить. Есть дела и более приятные. — Никогда не думал, что ты скажешь что-то подобное. Неужели повзрослел? — Сейчас ты у меня повзрослеешь, девица красная. Хочешь-не хочешь, а роза для меня цвела. — А нет, такой же идиот, — констатировал Чуя и уже без лишней робости потянулся за поцелуем, встав на цыпочки.