Соседка по комнате

       Кажется спуск по лестнице занял у Флаттершай целую вечность. Бояться совершенно нечего, это просто подвал… с единственным выходом, оставшимся сзади. Одинокий светильник с датчиком движения ярко светил в спину, давая контрастные тени, что шевелились от каждого шага, словно живые. Ничего страшного, лестница закончилась, выпуская пони в просторный коридор — точную копию коридора этажом выше. Душ искать не пришлось — две деревянных двери на расстоянии пары метров друг от друга приоткрыты, слепяще-ярким светом заманивая заглянуть за них. Флаттершай невольно сравнила этот свет с эквестрийским солнцем — холодный свет, на который можно смотреть, не боясь ловить «солнечный зайчик», — он дарил чувство безопасности. На каждой двери висело по листку с расписанием, надписи только на русском языке, но от взгляда пони не ускользнули корявые подписи карандашом на эквестрийском, дублирующие названия дней недели. Флаттершай не одобрила подобное мелкое хулиганство, нахмурив брови. Она было потянулась всем телом, чтобы схватить зубами ручку и потянуть дверь на себя, но заметила привычный деревянный шарик, который ставился на все двери в Эквестрии, дублирующий снизу человеческую дверную руку. Ладно… Находка оказалась внезапной, и этому были очевидные причины. Флаттершай лишь ощутила себя более одинокой, стоя в подвальном помещении, стараясь игнорировать низкий гул за дверью. На миг ей показалось, что здесь много эквестриек, но решила не тешить себя иллюзиями — за целый день она встретила только одну в целом городе. Может быть ей удастся отыскать остальных, которых она видела на вокзале, но понимала, что не будет этого делать. Мысль завести здесь пони-друзей пегаска отложила на потом, вернувшись к двери перед ней. Она была готова, что увидит аскетичные душевые кабинки, набитые плотными рядами, не оставляющие места для уединения. Как в общих душевых при клаудсдейловском стадионе, где она бывала несколько раз с подругой Рэйнбоу. Солнечные душевые под открытым небом, куда с небес водопадом лились потоки воды. Дверь с лёгкостью подалась, первое, что увидела Флаттершай, — это ослепительные квадратики плитки на полу. В полуметре от входа стояла почти параллельно ширма, закрывая от взглядов снаружи остальное помещение. Теперь совсем глупо останавливаться и возвращаться назад — но понимание этого совсем не помогало идти до конца, пусть и в таком самом обычном деле. Родители говорили Флаттершай, что она будет вспоминать с улыбкой многие поступки, которых боялась в прошлом. Их прогнозы никогда не сбывались, она могла с лёгкостью вспомнить с дюжину примеров, когда её действие или бездействие даже спустя много времени не вызывали ностальгической нотки или мысли «какой наивной я была». Конечно, она работала над собой, работала над страхами. Личность менялась, и твёрдый характер молчаливо поддерживал её начинания. В редкие моменты Флаттершай и правда находила до нелепости глупой свою стеснительность, замечая отличия от «старой Флаттершай» и «новой». Но она знала и маленький секрет, прочитанный в одной из человеческих книг: личность продолжает развиваться на протяжении всей жизни, большой ошибкой думать, что ты останешься такой, как сейчас, навсегда. И речь не только про взросление. Крошечные копытца негромко процокали по керамической плитке в просторное помещение с рядами крючков на двух противоположных стенах и большим зеркалом. Увы, зеркало находилось слишком высоко для пони, а почти половина крючков отсутствовали, вырванные из стены вместе с дюбелями. Единственной мебелью здесь оказалась крошечная лавочка вся в засохших мыльных разводах. Видимо, здесь предполагалось раздеваться, раз люди выделили для этого целое помещение. Флаттершай догадалась по висевшей на одном из крючков женской человеческой одежде и полотенцу поверх него. Из дверного проёма в боковой стене раздавался шум воды сквозь непрерывный монотонный гул. Без одежды она почувствовала себя привычнее, но подзабытое чувство наготы теперь вызывало слабый стыд. Она слишком быстро впитывала человеческую культуру, где-то на подсознательном уровне желая никому не мешать своим существованиям. Она привыкла к одежде, привыкла к другим сотням мелочей и это… пугало. Может её талант не общаться со зверушками, а быть одной из них? Соседнее помещение встретило пегаску тем самым шумом, похожим на дыхание спящих драконов. Приподнятые локти крыльев поддерживали от падения на спине несколько бутылочек с шампунем и кусок мыла. Её секрет красоты, про который никто не спрашивал, потому это и оставалось секретом. Флаттершай никогда специально не ухаживала за гривой и хвостом, пользуясь для них только самым обычным мылом, чтобы смыть самую грязь и накопившийся жир. Волосы возблагодарили её и отросли до невероятной длины без каких-либо усилий. Душевая слишком маленькая для пятиэтажного общежития с весьма плотной планировкой комнат по два-три человека в каждой. Не нужно предсказывать будущее, чтобы понять, что в душ будут скапливаться очереди. Кроме этого Флаттершай поняла, что ей придётся либо смириться, либо — планировать посещение душа в очень ранние часы, пока все спят. Если она не найдёт другого выхода. Очень высокие перегородки и закреплённые почти над самым потолком лейки. Там же короб подвывающий вентиляции — и никаких драконов. Пони было нырнула в ближайшую кабинку, но там оказалась сломана ручка горячей воды на смесителе, что вмурован прямо в стену. Стараясь не выдавать свою нервозность запинавшимся шагом, что обречено на провал изначально, на крыльях пролетела через всё помещение, спрятавшись за последней перегородкой. Здесь было намного лучше, никто не будет ходить за её спиной, и уши, повернувшись, прислушивались к источнику шума через три кабинки от неё. Этот звук и понимание, что она не одна, невероятным способом успокаивали. Это будет её первый приём душа на Земле. Краны расположены достаточно низко, чтобы к ним не пришлось тянуться даже низкорослой пони. По привычке она крутанула кран горячей воды до отказа — в Понивиле централизованное водоснабжение, а пока горячая вода успеет добраться до её коттеджа, стоящего на отшибе, то успеет остыть. Мощная струя почти кипятка не успела пропитать шёрстку, как пони сверхъестественно быстрым движением вылетела из-под удара.