У него...

* * * У него волосы, Цвета клубничной жвачки. И кожа насквозь проколота штангой лабретки. Ни на кого сам не ставит на скачках, Залпом стреляет, потому не стремится быть метким. Он разобрался в жизни. А я-то нет! Он приехал/уехал, а мне и идти-то некуда! Он пишет пол миру утреннее «Привет» Я стихи пишу утром под тоном птичьего стрекота. Даже в том, как он вечно сутулится Есть особый волшебный шарм. Не смотри, не читай – как полюбится, Так система трещит по швам … Ведь «неправильный» от и до, Нелогичный, абсурдный в доску; Прожигает калённым воском Моё правильное нутро. Он работает в полную «смену», С Rickenbacker-ом наперевес. Я учусь у него быть смелее, Добиваться реальных чудес. Только оба мы к чёрту катимся! Запрещённые курит, молчит… А я пью, в воскресенье, с пятницы, И до старости нам не дожить. Пусть цитаты – не самые лучшие, (Я им смысл великий додумаю). И с любовью имя созвучное, В большинстве на латинице, буквами. У него волосы, Цвета клубничной жвачки, И взгляд такой, Вызывающий, метко-едкий. Его плот когда-то потонет, Под натиском бури, качки, Но только – со славой Титаника, Да с залпами фейерверков!