Ищу кота

На столбе возле автобусной станции висело объявление: «Ищу кота». Далее шло описание животины — очень подробное и такое, что даже обычно непрошибаемый на эмоции Йорген что-то такое почувствовал… Хотя, вполне возможно, всему виной было то, что прямо под столбом сидел тот самый кот, который в объявлении выше и описывался: рыжий полосатик с желто-зелеными глазами и красным ошейником. — Кис-кис, — позвал Йорген, который котов, если честно, недолюбливал — какие-то они все были себе на уме. Кот смотрел очень внимательно, кажется, даже не мигая, и не шевелился. — Ах ты хитрец меховой… — проворчал Йорген и шагнул ближе. Кот зевнул и остался на прежнем месте — прямо у основания столба. Йорген глянул — с объявления кто-то уже ободрал всю нарезанную «бахрому» с номером телефона, а дурачок-омега, который все это написал и расклеил (а, судя по почерку и вообще по тональности написанного, это совершенно точно был омега), не додумался продублировать номер в самом тексте. Ну ничего! Главное поймать зверя, а телефон его хозяина вполне может обнаружиться или на ошейнике, или на каком-нибудь другом столбе, где наверняка висит то же объявление. Боясь спугнуть, Йорген присел перед котом на корточки и протянул руку, давая ему возможность познакомиться с собой. Важность запахов исключать было никак нельзя — это Йорген знал слишком хорошо. На собственной шкуре. Кот аккуратно обнюхал руку, подергал усами, еще раз понюхал, а после позволил взять себя. Уф! Обошлось без расцарапанных рук! Йорген расстегнул куртку и сунул кота туда — замерз ведь, поди. На улице-то не май месяц, а мерзкий декабрь, более всего похожий на разжиревший от вседозволенности ноябрь, — ни снежинки на голой земле, ни лучика солнца в сером небе. И вот скажите на милость — откуда по такой погоде возьмется новогоднее настроение?! Йорген уже больше года жил один в какой-то затянувшейся глухой изоляции — собственно, с тех пор, как перебрался в другой город, где ему предложили выгодный контракт. Новых друзей здесь как-то особо не завелось. И потому, что новая работа занимала слишком много времени. И потому, что Йорген вообще тяжело сходился с людьми. Ничего не поделаешь — такой характер. Иногда это вынужденное одиночество вгоняло в тоску, но сейчас совершенно точно было плюсом — по крайней мере, за подобранного кота ни перед кем не придется отчитываться. Дорóгой к домику, который Йоргену предоставила в качестве служебного жилья фирма, он обсмотрел все встречные столбы и специальные доски для объявлений. На некоторых из них нужные ему бумажки с заметным издалека «Ищу кота» были, но — вот ведь подлость! — на всех без исключения нижняя часть с телефонами тоже отсутствовала! Словно кто-то специально прошелся и ободрал контакты. Дети, что ли, баловались? Или дворник вел позиционную войну с теми, кто загаживал своими писульками вверенную ему территорию? На ошейнике, который кот позволил с себя снять тоже без лишнего сопротивления, номера телефона опять-таки не нашлось. Там вообще ничего не было, даже клички животного. Вот ведь! И как теперь быть? Расклеивать по району объявления «Нашел кота»? Наверно, так и придется сделать. Но уж точно не сегодня! Сегодня — только спать! Йорген честно разделил с найденышем свой разогретый в микроволновке ужин — купленный в магазине возле автобусной станции готовый комплект из замороженных в кол тефтелей и риса с подливкой в пластиковом контейнере. Кот привередничать не стал и все съел. Йорген, впрочем, тоже. Эх! Сейчас бы папиной вкусной готовки! И чтобы пахло домом — свежеприготовленной едой, отцовским куревом, немного хлоркой, средства для уборки с содержанием которой папа по старой памяти предпочитал всем прочим… И елкой, которую к этому моменту родители уже всегда ставили… Сейчас бы Йорген этот знакомый с детства букет наверняка не почувствовал, но он бы знал, что он есть! И уже этого было бы достаточно для счастья! Но родители тоже остались в другом городе. Йорген из-за аврала на работе поехать к ним на праздники не смог — до последнего надеялся, что вырваться все-таки получится, но шеф не отпустил. Папа предлагал, чтобы они с отцом сами навестили сына, но Йорген отказался, пообещав приехать сразу, как только это станет возможным. Казалось неправильным выдергивать родителей из привычного окружения, отрывать от друзей, с которыми те уже много лет отмечали праздники и разного рода семейные события и даты. Оставив кота обнюхивать новый дом в свое удовольствие, Йорген сходил в душ и завалился в незастеленную утром кровать. В лени тоже были свои преимущества, как ни крути. Будильник ставить тоже не было нужды — он на мобильнике стоял на недельном режиме. И вот что за жизнь? И вообще — разве это жизнь?! Когда вот так: утром вскочил, быстро сожрал что-то, убил два часа на дорогу, после носился целый день, так что к вечеру ноги начали гудеть, будто низкие частоты из сабвуфера, вечером приплелся домой, убив еще два, а то и три часа в пути, опять что-то пожрал и в люлю! Потому что ни на что другое нет ни сил, ни, главное, настроения. И так пять, а в последнее время часто и шесть дней в неделю! Йорген уже почти задремал, когда матрац под ним вдруг еле заметно вздрогнул. Сердце в груди сделало кульбит, застряв где-то в горле, он подхватился, сжимая кулаки и озираясь… И вдруг понял — кот! Подобранный на улице кот, который нагло влез на кровать и теперь смотрел на хозяина своей новой «жилплощади» этак скептически — склонив ушастую голову набок. — Устраивайся, хрен с тобой! — разрешил Йорген и снова улегся. Почему-то от присутствия рядом живой души — пусть и кошачьей — стало… теплее, что ли. А утром кот обнаружился не где-нибудь, а на подушке, да еще и попутно у Йоргена прямо на голове — словно шапка меховая. Бреясь, альфа невольно улыбался сам себе в зеркале. Читал ведь где-то, что коты всегда устраиваются там, где у человека больное место. Так что теперь все встало на свои места — больное место выявлено, диагноз поставлен. Со всем-то у Йоргена в организме в порядке, вот только с головой явно что-то не то! Продолжая улыбаться, он еще раз придирчиво осмотрел себя: среднего роста, не урод, но и не красавец, темноволосый, но не смуглый, не дрыщ, но и не брутальный качок. Обычный. Если не считать проблемы с запахами… Зато очки, которые Йорген носил еще с последних классов школы, всегда можно заменить линзами! Было бы только ради кого красоту наводить… Не оставалось сомнений, что по причине отсутствия телефона хозяина беглый кот у Йоргена задержится. А потому, немного внутренне помявшись и посмущавшись, он позвонил шефу и сообщил, что опоздает. В конце концов, в первый раз такое! Томас, кажется, был искренне шокирован самим фактом поступления просьбы такого рода, но никаких возражений не озвучил — возможно, просто онемел от обалдения. Обувшись и натянув теплую куртку с меховым капюшоном, Йорген строго-настрого наказал вышедшему в прихожую коту не баловаться и со своими кошачьими делишками потерпеть, а сам поспешил в ближайший зоомаг. Благо не раз видел его вывеску все там же — возле автобусной станции, на которую в этот благоустроенный и тихий район, состоявший целиком из частных домов, прибывали все автобусы из соседнего большого города. Йорген купил необходимое для содержания кота — симпатичный продавец-бета ему все подсказал. Кроме лотка, засыпки в него и двух мисочек — для еды и воды, — была еще выбрана и жрачка кошачья в специальных пакетиках. — Очень удобно, — сказал продавец и улыбнулся. — Один пакетик — одна порция, если кот крупный. Он у вас какой? — Ну… такой, — сказал Йорген и развел руками, показывая. — Он не мой, подобрал вчера. Не знаете, никто о пропавшем коте не спрашивал? Бета тут же вспомнил о расклеенных объявлениях, Йорген в ответ посетовал, что все они оборваны. Продавец пообещал «держать руку на пульсе», Йорген поблагодарил, после чего оба простились вполне довольные друг другом. Вернувшись домой, Йорген благоустроил нового жильца и чуть не рысью ломанул на работу. Близилась сдача очень важного объекта и наступили самые страшные дни, когда неизменно по закону подлости начинали вылезать ранее незамеченные косяки и случаться всякие прочие пакости. Домой альфа предсказуемо притащился полумертвым от усталости, в который раз пообещав себе, что в выходные обязательно купит себе машину — хватит уж трястись в общественном транспорте! Когда Йорген уезжал жить в мегаполис, то свой автомобиль продал, будучи уверенным: в большом городе без него проще. Тогда и в голову не приходило, что фирма предоставит ему жилье в пригороде. И что это будет не многоквартирный дом, где над каждым жильцом висит вечная проблема поиска парковочного места, а маленький частный коттедж с огороженным стрижеными туями участком вокруг и навесом для машины. Это было приятно и вообще наглядно показывало, что Йоргена на новом месте работы действительно ценят, но теперь приходилось пёхать до автобусной станции, подгадывая под расписание, трястись в переполненном автобусе, а после еще и спускаться в метро… С другой стороны, если бы была машина, то не он, а кто-то другой подобрал бы кота… А так вышло вроде как приключение. Дорóгой Йорген опять внимательно смотрел на столбы — не появились ли новые объявления. Напечатать свой вариант «Нашел кота» он на работе предсказуемо забыл. Да и в любом случае развесить их можно будет только в воскресенье. Не ночью же этим заниматься! Кот встретил его в прихожей, урчал, терся о ноги, заглядывал в глаза. И это было… приятно. Просто-таки невероятно приятно! Сунув ноги в тапочки, Йорген обошел дом. Все было в порядке, а кошачьи «делишки» обнаружились строго в оставленном в ванной комнате лотке, а не посреди ковра в гостиной. И это тоже было просто прекрасно. — Умница, — сообщил Йорген коту, вычищая его туалет. — Воспитанный зверь! Пойдем, поесть дам. На кухне альфа сначала разогрел очередную порцию готовой замороженной жратвы себе, потом наполнил из пакетика кошачью мисочку и поставил ее так, чтобы видеть, как постоялец будет есть. Так и поужинали вдвоем. А утром кот вновь обнаружился у Йоргена на голове, и после, стоя в ванной, альфа опять невольно улыбался себе в зеркале. И почему ему раньше казалось, что он недолюбливает котов? А ведь этот вдобавок к прочим своим несомненным достоинствам был еще и рыжим! Рыжие — и животные, и люди — всегда казались Йоргену какими-то особенными, яркими, необычными. Не удивительно, что первый омега, в которого по самые уши втрескался тогда еще девятилетний альфа Йорген Улссон, был ярче самого солнышка! Эх, давно дело было… Йорген ушел на работу и только утром следующего дня понял, что, закрутившись, опять забыл напечатать объявления. Да и в остальном цикл тоже повторился полностью: кот, встречающий у порога, совместный ужин и сон — Йорген на подушке, кот у него на голове. Ну и, как следствие, утренняя улыбка во время бритья и хорошее настроение на целый день. Короче говоря, подобранный зверь, который так и существовал под именем Кот, прижился и как-то незаметно стал нужным и даже любимым… Настолько, что когда накануне новогодних праздников Йорген вновь увидел объявление «Ищу кота» — и на этот раз целое, а не ободранное, — то в душе у него что-то защемило. Борясь с собой, он снял бумажку и сунул в карман. Настроение испортилось. Йорген вообще не любил, когда что-то срывало заранее продуманные планы. А план у него уже был. Новый год он собирался встречать теперь не один, а с котом. Был даже задуман праздничный ужин: Йорген планировал купить хороший кусок мяса себе — запечь. И свежей печеночки коту — так есть, сырой… Выпить шампанского, позвонить родителям и немногим друзьям, а после сидеть и смотреть телик, чувствуя теплый меховой бок рядом… И вот теперь объявление… В итоге со звонком хозяину кота Йорген тянул до последнего. До тридцать первого декабря. И, наверно, протянул бы и дальше, если бы к нему неожиданно не пришел сосед — пожилой омега, месяца два назад занимавший у Йоргена деньги. Старику не хватило на нужные покупки в магазине, и Йорген, стоявший в очереди на кассу следующим, дал недостающее. Сам альфа на эти деньги уж и рукой махнул — и сумма невелика, и старый омега был существом исключительно приятным, но из-за возраста забавно рассеянным. И вот ведь — как оказалось, не забыл и все принес до копеечки, сказав при этом, что, мол, примета плохая — старые долги за собой в новый год тащить. Так и получилось, что два часа спустя мрачный Йорген с котом за пазухой стоял перед большим коттеджем, празднично украшенным цветными лампочками, в котором, как выяснилось, и жил истинный хозяин кота. Бедный омега, наверно, выплакавший себе все глаза, так и не сумев найти любимое существо… Кот, явно почувствовав родное, завозился и полез из-под куртки. — Сволочь ты меховая. Предатель, — сказал ему обиженный Йорген, перехватывая под пузцо. Калитка на участок стояла нараспашку, дверь в дом тоже была приоткрыта, и из-за нее несся сдержанный гвалт — будто несколько человек одновременно что-то громко и оживленно говорили. Йорген позвонил, но звонок, видимо, не работал — звука не было. На стук тоже никто не среагировал. Йорген толкнул дверь и неуверенно позвал, переступая порог: — Эй! Есть кто живой? — Да ясное дело, есть! — засмеялся кто-то сзади, и Йоргена крепко подпихнули вперед, буквально внося в прихожую. — Проходите, не стойте! А то нету хода пароходу! — Я звонил, — сообщил Йорген молодому, крепкому и отчаянно рыжеволосому альфе с перевязанной бечевкой елкой в руках и в дурацкой цветастой шапке с бубенцами, надетой лихо, набекрень. — Я кота принес. — Ишь ты! — изумился альфа, прислонил принесенную им елку в угол и воззрился на зверя у Йоргена в руках. — И правда — кот по имени Кот. Где ж ты шлялся, рыжая ты скотина? — Кот? Это действительно кличка такая? — переспросил Йорген и погладил зверя успокаивающе — взяли и ни за что ни про что скотиной обозвали. — Ну да! Áмори проявил чудеса придумчивости, подбирая ему имечко. Теперь в ветклиниках все время объясняться приходится. Говорят: «Как кличка животного?». Ты им: «Кот». Они смотрят на тебя, как на умственно отсталого, и таким это утомленным тоном уточняют: «Видим, что кот. А зовут-то его как?». Йорген засмеялся и попытался отдать Кота, который самым удивительным образом Котом и оказался, но зверь, до этого проявлявший очевидное нетерпение, теперь вцепился в куртку Йоргена всеми когтями — не отодрать. — Ишь ты! — повторил альфа уже задумчиво, почесал в затылке — только бубенцы на шапке звякнули, — прощупал Йоргена непонятным, словно бы оценивающим взглядом, а потом скинул куртку, торопливо разулся и умчался куда-то в глубину дома. — Ну, чего вцепился? — ворчливо спросил Йорген кота. — Я тебя хозяину принес, от сердца, можно сказать, оторвал, а ты — вон чего… Гвалт в глубине дома заметно усилился, а после и вовсе вышел на принципиально иной уровень. Где-то затопотали, заверещали, дверь, за которой недавно скрылся рыжий альфа, распахнулась, и в нее всунулось сразу три головы — одна над другой. Все три тоже были радикально рыжими, и Йорген поначалу обалдел, а потом понял, что поглазеть на него примчались трое разновозрастных мальчишек, которые, вполне возможно, были сыновьями того самого альфы. Ну, и кто из них хозяин Кота? Как его? Амори? Красивое имя. И как раз очень подходящее для юного представителя «слабого пола»… Вот только кто из этих троих примерно одинаково одетых ребят омега, кто альфа, а кто бета, Йорген определить не мог. Перенесенная два года назад болезнь, которая начиналась как обычная простуда, а закончилась для Йоргена месячным отлеживанием боков в больнице, капельницами и исколотым в решето задом, привела к тому, что он подчистую потерял нюх. Стал уродом, недоальфой, неспособным уловить ни одного аромата в мире. В том числе и запах своей пары… Собственно, информация, распространившаяся об этом в его родном городе, и стала одной из причин, по которой Йорген оттуда уехал. Произошло это после того, как он несколько раз обжегся, напоровшись на нечистоплотных, но предприимчивых омег, вдруг начавших уверять Йоргена, который уже тогда много работал и очень неплохо зарабатывал, что именно они — его истинные… И ведь самый ужас был в том, что он бы повелся! Обязательно повелся, движимый дурацкой надеждой, если бы два самых первых случая не наслоились один на другой! Внезапно нарисовавшийся параллельно с первым «истинным» второй еще более «истинный» омега был до удивления похож на своего коллегу — те же ужимки, тот же «боевой раскрас» на лице, те же слишком узкие, подчеркнуто сексуальные наряды. Это все заставило задуматься. А потом и прозреть. На надежде обрести свою истинную пару Йорген уже тогда поставил крест, после уехал на другой конец страны и… И вот теперь стоял в прихожей чьего-то дома, по-прежнему удерживая на руках чужого Кота и испепеляя взглядом нахальных мальчишек напротив. — А он ничего, — громким шепотом сообщил самый нижний и, следовательно, самый мелкий, утвердительно кивая вихрастой головой. — Хоть и очкастый. — Так что же получается — все эти сказочки правда? — глядя недоверчиво, поинтересовался верхний. — И Кот у него на руках сидит как пришитый… — задумчиво подтвердил средний и сморщил смешной конопатый нос. — Кто из вас Амори? — спросил Йорген, уставший от своего дурацкого положения. Мальчишки рассмеялись, один из них — верхний — уже разинул рот, чтобы что-то сказать, но тут в прихожую с улицы ворвался какой-то пес. Началась кутерьма. Мальчишки скакали и орали, пес носился и лаял, норовя всех обнюхать и полизать, кот зашипел, выдрался из рук Йоргена и влез ему на плечо — хорошо хоть не на голову! Твоего-то папу! Что за дом? Что за люди? Куда он попал вообще?! Наконец пес был пленен, и старший мальчишка поволок его обратно на улицу. Мелкие же с хохотом кинулись обратно вглубь дома. — Позовите кого-нибудь из взрослых! — крикнул им вслед Йорген и осмотрелся. Вешалка была нагружена одеждой так, что только чудом не отваливалась от стены. Под ней аккуратно стояла или откровенно валялась разномастная обувь всех цветов и размеров. Семья, из которой сбежал Кот («В ужасе!» — решил Йорген), была, судя по всему, воистину огромной. Или это гости, которые пришли, чтобы вместе встретить Новый год? Йорген, который уже окончательно упарился в своей теплой куртке, решительно ссадил с себя зверя — благо теперь обе двери и на улицу, и в дом были закрыты — и тоже разделся. — О! Отлично! Теперь найдите, куда ее приткнуть, и пошли! Йорген вздрогнул и обернулся, роняя куртку. Кот шуганулся и усвистал внутрь дома — даже не оглянулся! В дверях — тех самых, за порогом которых и скрылся только что неблагодарный зверь, — привалившись к косяку, стоял уже немолодой, но всё еще красивый и опять-таки радикально рыжий омега. — Я… — начал Йорген, подобрал куртку, а после, подумав немного, прямо за капюшон повесил ее на угол двери, возле которой и замер омега. Тот смотрел изучающе, щурился и покусывал нижнюю губу: — Как вас зовут? — Йорген. Йорген Улссон. — Очень приятно. А я Тони Ларссон. Амори — мой младший сын. Пойдемте. Хотя… Омега, было двинувшийся вглубь дома, вдруг остановился и вновь повернулся к окончательно сбитому с толку Йоргену: — Вы ничего не чувствуете? Ну… аромат я имею в виду. Здесь, например? — омега шагнул к вешалке и положил руку на какую-то вещь. Йорген скривился. — Нет, — ответил он сварливо. — Не очень понимаю, что за вопросы к человеку, который просто принес вам сбежавшего кота, но, в любом случае, вынужден разочаровать: я вообще ничего не чувствую. Потерял нюх после болезни и… — Тогда все будет еще интереснее, — хмыкнул рыжий омега, цапнул Йоргена за руку и поволок за собой. Все это более всего походило на театр абсурда. В какой-то момент Йорген даже начал искать глазами скрытые камеры — не оставляло чувство, что вот-вот откуда-то выскочит ведущий с микрофоном и заорет что-то вроде: «Улыбайтесь, вы стали участником очередного кретин-шоу». Но никто не выскочил и не заорал. Зато в огромной гостиной, куда Йоргена и притащил папа Амори, обнаружилась целая толпа, выстроившаяся так, будто собиралась фотографироваться: те, что повыше, сзади, среднего роста — посередке, дети в первом ряду — глазенки так и горят любопытством. А перед этой тесной и явно сплоченной семейной командой, словно солист перед хором, стоял невысокий и, что совсем неудивительно в этом доме, рыжий парень с хорошо знакомым зверем на руках… — Ну?! — вдруг завопили все и как-то сунулись вперед, заставив Йоргена невольно шарахнуться. — А ну тихо, семья! — скомандовал приведший Йоргена омега. — А то наш гость вот-вот сбежит от вашей дичи дикой! Это мы с отцом к вам привыкли… Как, впрочем, и вы к нам. А Йорген — человек интеллигентный и вообще с нашими темпераментами еще незнакомый! Так что — тише. И… Амори, что скажешь. Он? — Но… — Он тебе не помощник. Не может чувствовать запахи в силу определенных причин, так что… Амори — а теперь было точно ясно, что это он — побледнел, ощутимо заволновался, шагнул вперед… Тонкие ноздри затрепетали, явно вбирая в себя ароматы вокруг, огромные медово-карие глазищи, осененные золотистыми ресницами, распахнулись, свежие губы разошлись, приоткрывая зубы… И вдруг омега, на которого Йорген тоже смотрел во все глаза, как на чудо чудное, зарыдал и кинулся прочь, прижимая к себе кота… После этой сцены более или менее успокоился Йорген только в глубоком кожаном кресле, которое уютно устроилось в нише окна большого богато обставленного кабинета. Альфа, который его сюда и привел, буквально отбив ничего не понимающего и глубоко шокированного гостя от галдящей шайки родственников Амори, протянул тяжелый стакан с чем-то светло-коричневым (судя по всему, с виски) и сам, усевшись напротив, отхлебнул из своего. — Меня зовут Йен Ларссон. Но домашние зовут меня Людвигом. Как-то так получилось — поверите, сам не понимаю как! — что я являюсь главой этого сумасшедшего дома, который называется семьей Ларссон. Йен, который почему-то Людвиг?! Йорген, окончательно переставший что бы то ни было понимать, приложился к содержимому стакана. Это действительно был виски, и альфа возблагодарил судьбу за столь щедрый подарок. После первого же глотка в голове просветлело настолько, что даже внезапный «Людвиг» нашел себе объяснение: вспомнилась сказка про лисенка, которого — ну точно! — как раз и звали Людвигом Ларссоном! Кажется, у этого лисенка тоже была большая семья… — Простите и меня, и всю эту свору, — продолжил хозяин дома. — Но Амори… — Почему он заплакал? — Минуту терпения… Хотя нет. Терпения вам, молодой человек, судя по всему, понадобится как раз очень много — точно не на минуту. Увы. Тони правильно сказал, что вы не различаете запахов? — Я не понимаю, почему это вдруг стало так важно… — Об этом я и пригласил вас поговорить, Йорген. Именно об этом. Дело в том, что примерно два года назад мой любимый младший сын, мой чудесный маленький омега, встретил своего истинного. В больнице, где работает медбратом. И уже тогда было ясно, что парню, с которым его свела судьба, жить осталось раз, два и обчелся — месяц, может, два. Он протянул четыре, и вы можете представить, какой колоссальной трагедией его смерть стала для Амори. — Но я по-прежнему… — Вы пейте, пейте, вам надо. И слушайте. Незадолго до смерти тот молодой альфа — отличный парень по имени Хьюго Линдберг, пусть земля ему будет пухом — по сути, прощаясь с моим сыном, подарил ему кота. Того самого, что недавно сбежал, того, которого в наш дом возвратили вы. — Я рад, что смог… — Это еще не все, — хозяин кабинета неторопливо поднялся, вернулся с початой бутылкой виски и подлил Йоргену. — Не знаю, что Хью двигало… Мой впечатлительный муж Тони считает, что это была рука Единого, что-то вроде прозрения, но я, как врач и вообще альфа далекий от всякой мистики, понятно, в это не верю… И все же… — Йен-Людвиг Ларссон скривился, почесал в затылке, хорошенько хлебнул из своего стакана и наконец продолжил: — Короче говоря, Хью перед самой своей кончиной сказал Амори, что этот самый кот когда-нибудь сведет его с другим истинным, с тем, кто не будет валяться на больничной койке, а станет моему сыну мужем, подарит ему детей и даст счастье… И он в это поверил всем сердцем, — альфа пожал плечами. — Ничего не попишешь — весь в папу с его вечными сантиментами! Я-то был глубоко убежден, что Хью просто хотел как-то приободрить Амори. Дать ему надежду на будущее. И это казалось верным, так что я сына разубеждать не стал… И вот теперь вы… — Я не ощущаю запахов… — Вы не ощущаете запахов, — подтвердил альфа и вновь глотнул из своего стакана. — Но ваш сын-то различает… И он заплакал! Значит, я не тот, кого он ждал! — Или тот самый, и это просто истероидная реакция… Эмм… Простите, дело в том, что я врач-психолог, и терминология иногда лезет, даже когда она не совсем уместна. Придет Тони, и мы все будем знать точно о том, что учуял Амори. Пока же мне хотелось бы просто понять кое-что. Если бы мой сын действительно оказался вашим истинным, а ваш нос мог бы указать вам на это недвусмысленно, все было бы, конечно, проще. А так… Если вы — не истинный и просто уйдете, мы справимся. Будет тяжело, но мы справимся. Амори переживет крушение своих надежд и сможет двигаться дальше. А вот если он в вас действительно почувствовал пару, в то время как вам на него будет по-прежнему наплевать в силу того, что инстинкты альфы не сработали из-за отсутствия обоняния… Йорген отставил в сторону стакан и сжал пальцами виски. Истинный! Пара! Семья… И Амори — такой ранимый, такой хрупкий… И такой красивый! Если бы не суета вокруг, если бы не растерянность и дикое раздражение, которое просто кипело в Йоргене от всего происходящего в этом дурдоме, как бы он отреагировал на омегу, впервые увидев его? Что бы почувствовал? Когда-то о-дедушка любил рассказывать Йоргену перед сном удивительные волшебные сказки, в которых происходили чудеса, рыцари-альфы одним поцелуем освобождали прекрасных омег от чар, мудрые беты творили доброе колдовство, обращая злых чудовищ в прекрасных принцев и соединяя судьбы. И во всех этих сказках герои встречали своих истинных и после жили с ними долго и счастливо. Став взрослым, Йорген в чудеса верить перестал. Даже в те особые, которые, по словам все того же о-дедушки, всегда происходили на Новый год. Пока был маленьким и первого января, едва проснувшись, бежал к ёлке, чтобы обнаружить под ней чудесные подарки от самого Деда Мороза — верил, а потом перестал… Может быть, зря? — Скажите, а вы с вашим мужем — истинные? — Нет. Но это не помешало нам прожить жизнь в любви. Истинность — вообще далеко не такое частое явление, как нам уже не первый десяток лет внушают с экранов телевизоров или описывают в омежьих любовных романах. Да и истинный союз — не значит идеальный. Йорген кивнул, на самом деле не очень-то вслушиваясь в то, что ему негромко говорил отец Амори — то ли Йен, то ли Людвиг. Все мысли были не здесь. Как там сейчас юный омега? В то, что они с Амори действительно истинные, как-то не верилось. Это было бы слишком даже для Нового года. Но юноша Йоргену понравился, и он бы с удовольствием… Дверь в кабинет главы семьи распахнулась, и в нее решительно вошел папа Амори. Вошел, осмотрелся, отобрал у мужа стакан с виски, хлебнул и уселся на подлокотник кресла своего альфы. — Амори?.. — Злится. Но уже хотя бы не ревет. И на ваш незаданный вопрос, Йорген, ответ будет таким: нет. Вы не истинные. — И что теперь? — Вы это у меня спрашиваете? — удивился омега и опять отхлебнул из мужниного стакана. Альфа вздохнул и молча подлил. Йорген тоже вздохнул и нахохлился. Надо было уходить, но делать это почему-то не хотелось. Холодно делалось от одной лишь мысли о том, как он сейчас вернется в свой пустой дом, где на кухне в углу стоят кошачьи мисочки, а в ванной — лоток… Как он будет сидеть сыч сычом и, выпивая, чокаться с телевизором… А вскоре после того, как стрелка минует полночь, перенося мир вокруг в новый год, он — молодой альфа, не урод, не дебил и не сволочь — отправится опять-таки в люлю, потому что сил сидеть вот так дальше просто не останется… — Они там наряжают третью елку, — меланхолично сообщил Тони и вдруг засмеялся. — Зачем? — не понял отвлекшийся на свое Йорген. — В позапрошлом году я попросил купить елку Людвига, — омега запустил пальцы в уже совершенно седые волосы супруга, глядя на него при этом смешливо и нежно, — но он забыл, и мы водили хоровод вокруг фикуса. В прошлом году я попросил купить елку всех — и Людвига, и двоих наших вроде бы совершенно разумных, взрослых и адекватных сыновей-альф. И сделать это забыли все! Или не забЫли, а забИли на всё, понадеявшись, что это сделает кто-то другой. И мы опять водили хоровод вокруг фикуса. Ну, а в этом году — видимо, в качестве компенсации за прошлые годы — по елке купил каждый. Вот и три. — А зачем наряжать все? — Ну, а куда их девать-то? — удивился Тони и встал. — Пойдемте, может, им помощь нужна. И Йорген… пошел, вдруг начав на что-то надеяться. И он помогал ставить и украшать елку альфам семьи Ларссон, в то время как омеги — Тони, мужья его старших сыновей и вернувшийся из своей комнаты немного зареванный, но все равно очень красивый Амори — накрывали на стол. Потом было шампанское, чтобы проводить старый год, и кот по имени Кот, который, коварно подобравшись к трем торжественно установленным елкам, одну из них все-таки свалил, прыгнув за приглянувшейся игрушкой. Его ловили, ругали, выдворяли и очень много смеялись. И Амори смеялся и сиял ямочками на щеках. А Йорген смотрел на него во все глаза и тоже невольно улыбался. — Вас ведь дома никто не ждет? — спросил Тони, и все остальные члены семьи уставились на Йоргена, повергая его в смущение. — Нет, — качнул головой он и улыбнулся, разводя руками. — Даже кота и того вам принес. — Тогда оставайтесь! — сказали все и закивали головами — по большей части рыжими, но с вкраплениями седого, темного и блондинистого. — Куда вы сейчас пойдете? Да и вообще… — А он красавчик, — очень громко сказал совсем старый омега со слуховым аппаратом. — Где мои семнадцать лет, рубаха в петухах? Все захохотали, и только внезапно раскрасневшийся Амори сердито зашептал: — Ну дедуля! Старик его не услышал, но, кажется, остался этим только доволен. — Я с удовольствием остался бы, — сказал Йорген. — Но я не уверен, что мое присутствие приятно Амори… — Амори! — сказали все укоризненно и повернулись к совсем уже красному омеге. — Амори! Ну? — Немедленно налейте гостю, — скомандовал другой старик — седой альфа с лихо закрученными усами и сизым носом, — а то его сейчас удар хватит. И Амори налейте. Только ему чего-нибудь похолоднее, а то у него от щек впору новогодние свечки поджигать. — Шампанского! — закричали все. Захлопали пробки, и Йоргену тут же налили так щедро, что пена плеснула через край. Он с благодарностью выпил, краем глаза наблюдая за тем, как пьет не менее его самого смущенный Амори. И… И тут пришли какие-то новые люди — веселые, с детьми и с четвертой елкой. И ее тоже пришлось ставить — не выбрасывать же! И как-то так получилось, что это дело поручили Йоргену и Амори. И возражать никто не стал. И Амори уже так не смущался, а поглядывал с интересом и даже решился заговорить — спросил, как себя вел Кот в гостях у Йоргена, а после искренне смеялся, узнав, где зверь спал ночами. И был при этом таким хорошеньким, что его очень хотелось поцеловать… Короче говоря, когда начали бить часы, и все встали из-за стола, чтобы встретить Новый год, Йорген совершенно точно знал, какое желание загадает! Загадает, а после постарается сделать всё, чтобы оно сбылось. Чем рогатый не шутит, в конце концов? Да, они с Амори пока что совсем не знают друг друга. Но ведь уже сейчас у них есть кое-что общее… — Кот! — закричали все, потому что коварный рыжий зверь вновь пробрался в комнату и явно присматривался к новой, только что установленной елке. — Кот! — подтвердил себе же свои недавние мысли Йорген и улыбнулся, глядя на Амори. — Кот, — сказал тот и, поймав неугомонного ёлкопоклонника, глянул поверх его возмущенно встопорщенных ушей на Йоргена. И во взгляде этом было что-то такое, что даже такому вечно сомневающемуся в подобных непростых вопросах альфе, как Йорген, стало ясно: желание, которое он загадал под бой часов и поздравительные тосты, обязательно сбудется. У него просто нет никаких шансов остаться несбыточным!