Целители

Юнги спит тихо, свернувшись на краю постели. Он настолько милый и уязвимый, что у Хосока ноет в груди. И страшно до жути. Не оправдать подаренное ему доверие, разломать все одним неосторожным словом или жестом, взглядом, полуулыбкой. Юнги сильный, очень, он грубый и безжалостный, говорит, что думает, напрямик, не боясь обидеть или задеть. Ему по большей части плевать на других, так кажется всем. Большинство уверены, что у Юнги железный панцирь и каменное сердце под броней. Но Хосок знает, что там, за этой маской невозмутимости и напускной холодности легкоранимый человек, который обматерит с ног до головы, но поможет в трудную минуту, который ответит «все хорошо», несмотря на то, что внутри его будет размазывать в ошметки по стенам. Хосок до сих пор не понимает, как ему удалось прорваться через защиту, как удалось пробиться сквозь стену Мин Юнги. Но смотреть на то, как он открывает медленно глаза, хлопая пушистыми ресницами, как в мутных зрачках растворяется сон — это настоящее счастье. Хосок не сдерживает улыбки. — Ты снова меня не разбудил, — буркнул со сна Юнги, потягиваясь в постели. — Хотел посмотреть, как ты просыпаешься сам, — не стал оправдываться Хосок. — Ты — извращенец. У Хосока сердце замирало всякий раз, когда Юнги касался его. Вот и сейчас Хосок боялся шевельнуться и спугнуть парня, который бездумно накрыл его руку своей. В их отношениях Хосок всегда делал первый шаг, поэтому любая инициатива со стороны Юнги была на вес золота. — Мы еще не опаздываем? Голос у Юнги был хриплый, но возбуждающе мягкий. — Нет. Хосок переплел их пальцы и придвинулся, пользуясь этой ленивой утренней атмосферой расслабленности и вседозволенности. Поцеловал Юнги в шею, слыша слабый стон в ответ. Хосок успел выучить все чувствительные места своего парня, но пользовался этим редко — Юнги не позволял. Но сейчас можно безнаказанно понежиться, поцеловать в уголок губ, погладить нежную кожу под футболкой. Юнги ранним утром совсем другой человек, он отзывчивый настолько, что сводит с ума. Хосок уже смело откинул одеяло в сторону, подбираясь совсем близко и дергая футболку парня вверх. — Ты такой наглый по утрам, — не сопротивляясь, хохотнул Юнги и поднял руки, чтобы освободиться от футболки. — Пользуюсь тем, что ты еще не до конца проснулся, — поцеловав его в плечо, Хосок довольно улыбнулся и быстро избавился от своей пижамы. Прижался к обнаженной груди парня, умирая от нежности, с которой Юнги погладил его по спине. — Мне просто лень от тебя отбиваться, — сообщил Юнги, позволяя подмять себя. — Я знаю. Хосок в поцелуе попытался передать всю степень благодарности за оказанное доверие. Он знает, что нельзя спешить, нельзя грубо. Юнги не принимает силу, с ним можно только так — на грани, до головокружения медленно целоваться, удерживая себя, не позволяя сжать крепче, действовать резче. С ним приходится быть осторожнее, чем с омегой, балансируя между жесткостью и нежностью. Хосок пока справлялся, надеясь, что однажды эта въевшаяся под кожу подозрительность Юнги отпустит его навсегда. А пока он просто наслаждался тем, что Юнги больше не замирает в его руках, что он расслабляется и сам выгибается навстречу. — Ты уже обслюнявил меня всего, — несерьезно возмутился Юнги, обнимая его, притягивая к себе. Хосок шутливо укусил его за ухо и поцеловал в скулу. Он так легко заводился рядом с Юнги, что это его самого удивляло. — Тебе нравится? — качнув бедрами, Хосок задел чужое возбуждение и, уловив ответный вздох, поерзал еще немного. — Позволишь мне? — Ты ведь знаешь, что да. Только… У Юнги очаровательный румянец на щеках, а еще стыдливый, немного робкий взгляд. — Знаю, — остановил его Хосок очередным поцелуем. У него сердце делает нервный кульбит, когда Юнги сам подпускает его ближе, разводит ноги. Это для него все еще сложно, Хосок знает очень хорошо, поэтому никогда не настаивает и очень редко когда позволяет себе побыть в активе. Но сегодня хочется так, что мозги плавятся, потому что Юнги по утрам такой… восхитительный, фантастически красивый и такой пугающе сексуальный, что Хосок растекается лужицей. Он снимает мягкие цветные штаны Юнги и отбрасывает их в сторону, зачаровано смотрит в лицо. Хосок видит его возбуждение и радуется очень подобной реакции, благодарно выцеловывает худые, белоснежные бедра и выпускает голубые линии из пальцев. Юнги они успокаивают, Хосок знает, поэтому окружает его этими ниточками, как защитным коконом. Юнги нежится под его ласками, нетерпеливо уже ерзает и смотрит требовательно. Вряд ли эти чары можно использовать, как смазку, но Юнги другого не признает и не позволяет готовить себя к сексу. У него таких маленьких пунктиков выше крыши, Хосок старается мириться с каждым из них, потому что верит — однажды сможет сломить все эти преграды, и тогда Юнги позволит трахнуть себя так, как хочется Хосоку. А пока нельзя спешить, можно только играть на чужих условиях. Хосок входит медленно и совсем неглубоко, но даже этого хватает, чтобы окунуться в дурман удовольствия. Юнги всегда принимает его как в первый раз, сжимается, выдыхает рвано, цепляясь за него, впиваясь пальцами в кожу, будто тонет. Им удалось продвинуться не так далеко, Юнги пока позволяет совсем немного. Хосок уговаривал его нежностью почти целый год, прежде чем Юнги подпустил его к своей заднице, теперь Хосок пытался убедить его впустить глубже. Хосок продвинулся еще немного, растягивая горячие мышцы. Юнги уже дышит сорвано, но не останавливает. — Еще немного? — поглаживая вставший член парня, спросил Хосок. — Можно. Отлично. — Все, — требовательно остановил его Юнги. Хосок не стал возмущаться, принял все, что ему пока готовы дать. Он двигался так осторожно, словно Юнги хрустальный, но для них это был привычный темп, в котором они оба могли получать удовольствие. Хосок всегда, когда принимал активную роль, доводил Юнги до разрядки первым. Ему нужно было, чтобы Юнги было с ним максимально комфортно, потому что Хосоку с ним крышу рвет. Они оба были слишком вымотаны после такого секса, и ощущения были потрясающими. — Мы так точно опоздаем на работу, — отдышавшись, сообщил Юнги. — У нас есть еще время на завтрак, — подмигнул ему Хосок. Юнги рассмеялся. Этот смех делал Чона счастливым. Хосок стал собирать свои вещи, чтобы сходить в душ, но неожиданно Юнги подполз к краю кровати и, встав на колени, притянул его к себе, обнял со спины. Обычно он более сдержан в эмоциональном плане, поэтому Хосок был слегка удивлен. — Спасибо, — уткнувшись лбом ему в лопатки, тихо произнес Юнги. Хосок вслушивался в неровное дыхание. — Я не знаю, как ты до сих пор меня терпишь. И я знаю, что ты хочешь, Хосока-а, знаю, но пока … не могу. Хосок не выносил, когда Юнги говорил таким виноватым голосом. — Не занимайся ерундой, Юнги. У нас все хорошо, и меня все устраивает, — развернувшись, он поцеловал его. — Поторапливайся, тебе еще завтрак готовить. — Я тебе кухарка, что ли?! Собирались в темпе. Юнги возвращался в свое привычное состояние кактуса, выпуская колючки. Но Хосок уже был научен, как обходить эту защиту. Всего лишь нужно незаметно погладить по предплечью, потереться носом о висок, налить в кофе молока и пододвинуть малиновый джем ближе. После завтрака они отправились на работу и разошлись по своим этажам. Хосок с головой ушел в работу. Пока, ближе к вечеру, не пришли кицунэ. Хосок специально записал мальчиков в конец рабочего дня, чтобы им никто не мешал. Риджин привела сыновей на прием, но в этот раз Хосок попросил ее не ждать под дверьми, а погулять где-нибудь около часа, оставляя мальчиков на него. Чимин с Тэхёном по-прежнему жались друг к другу и молчали. Их хвосты снова безжизненно висели, почти волочась по полу. При виде такой увядающей красоты становилось больно. — Привет, мальчики, — добродушно улыбнулся Хосок со своего места. — Здравствуйте, — поочередно ответили лисички. — Вы не против подождать немного? Мне нужно кое-какие дела доделать, — произнес Хосок. — Можете на диванчике посидеть. Он специально отвернулся от них, чтобы дать мальчишкам время освоиться в кабинете. Он краем глаза бросал на них взгляды, пока вбивал данные по другим пациентам в компьютер. Лисички сидели прямо, ровно, даже не шелохнувшись ни разу. В кабинете стояла тишина, которая нарушалась только стуком клавиатуры и щелчками мышки. Хосок мысленно пытался посчитать, сколько времени необходимо мальчикам и как будет лучше начать консультацию. Раньше у него не возникало этих вопросов. Даже с особенно тяжелыми случаями он действовал прямо и резко, не так, как Юнги, конечно, но никогда не церемонился. Прошло минут двадцать, и Хосок заметил, как Чимин самую малость расслабился, позволив себе сесть удобнее. — Чем вчера занимались? — не оборачиваясь к ним, спросил Хосок. Молчание в ответ. — Давайте договоримся, — повернулся к ним Хосок. — Как бы вам тяжело ни было разговаривать, вы постараетесь отвечать на мои вопросы, хорошо? Лисички пристыжено кивнули. Вот так. Молодцы. — Вы в школе учитесь? — поинтересовался Хосок, начиная с нейтральной темы. — Да, — спустя минуту тишины ответил Чимин, но даже этот короткий ответ порадовал Хоупа. — В старшей школе весело, хотя и сложно. У меня едва получилось экзамены сдать. Я все свободное время отдавал танцам, учителям это не нравилось. Но на литературу я любил ходить. У нас была хорошая учительница, она понимала мое увлечение и никогда не ругалась, — поделился Хосок своими воспоминаниями. — А у тебя, Чимин, какой любимый предмет? — Музыка, — нерешительно ответил парень. — О. Здорово. Мне тоже она нравилась. Ты, наверное, хорошо поешь, да? У тебя приятный голос, — Хосок нажал на «сохранить» и повернулся к диванчику. Щечки Чимина залились краской от похвалы, делая его еще более очаровательным и милым. — А тебе, Тэхён, какой предмет нравится? — спросил Хосок. — Математика, — приглушенно ответил мальчик, не поднимая головы. — Вот это да! Хорошо разбираешься? — Да, — ответил за него Чимин. — А у тебя, Чимин, как с математикой? — Не очень. — У меня тоже не особенно получалось в школе, но в колледже, когда я учился на Целителя, мне пришлось подтянуть этот предмет. Представляете, оказывается энергетические потоки и математика не так далеки друг от друга. Хосок с воодушевлением стал рассказывать о взаимосвязи двух предметов и о физиологии этих самых потоков в организме различных существ. И через какое-то время заметил, что мальчишки начали внимательно прислушиваться к нему. Тэхён даже пару раз поднял голову, выглядя при этом, правда, как дикий звереныш, но хоть что-то из эмоций проявил. На этот разговор ушло почти полчаса, но Хосок не жалел о потраченном времени. Лисички выглядели более расслабленными, и не сидели так, будто им в позвоночник палку вставили. Чимин даже позволил себе сесть на диване глубже, Тэхён же прекратил нервно сжимать рукава рубашки. Сегодня они пришли оба в рубашках, что не укрылось от внимания Хосока. — Ох, вы, наверное, голодные у меня сидите, — взглянув на часы, которые уже перевалили за половину седьмого, Хосок поднялся. — Будете молоко? Он специально вчера поинтересовался у знакомых о любимых лакомствах кицунэ. И все, как один, бесспорным лидером в вопросе еды называли молоко. Пришлось разнообразить свою коллекцию спиртного в шкафу. Достав три простых стакана, пачку молока и специальные сладкие шарики для лисиц, которые на вкус очень даже ничего, Хосок прошел к дивану и выставил все на журнальный столик. Взяв стул для гостей, он присел ближе к столику и разлил молоко по стаканам. Тэхён с Чимином следили за каждым его передвижением, снова напряглись, поджав хвосты и уши. — Вот. Держите, — подвинул Хосок два стакана парням. Лисички опасливо косились на молоко, но явно были голодны. Первым стакан взял Тэхён, и Чимин сразу повторил за ним. Хосок старался не акцентировать внимание на них, но заметил, как парни сделали пару пробных глотков. — Вкусно? Оба медленно кивнули. — Я еще тут сладости купил. Хотите попробовать? — Хосок распечатал первую коробку с шоколадными шариками и взял один из них двумя пальцами. — Держи, Тэхён, — сразу обратился он к золотистому кицунэ. Тэхён вскинул на него настороженный взгляд исподлобья, и Хосок впервые увидел его глаза так близко. Пугающе темные, со слабыми отголосками золота, наполненные недоверием ко всему на свете. Но стоило им столкнуться взглядами, как Тэхён сразу же спрятался за челкой. Он боязливо потянул руку вперед, чтобы взять угощение, но Хосок не позволил. — Нет, не так. Ртом. Возьми ртом. Тэхён вздрогнул, опуская руку. Он весь снова одеревенел. Чимин отреагировал мгновенно — схватил ладонь брата. — Я не просто так это прошу сделать, — решил пояснить Хосок. — Вы должны научиться доверять. Только так у нас с вами получится хорошо поработать и вылечить вас. Давай, Тэхён, — настойчиво повторил Хосок. Ему казалось, что сближение посредством еды наилучшая тактика. Если бы мальчики были старше, он бы сразу приступил к основной части, но сейчас выбор у него был небольшой. Тэхён решался долго, у Хосока уже рука заболела держать шоколадный шарик в воздухе. Но, когда Тэхён, поглядывая на него из-под челки, потянулся вперед, Хосок едва сдержал облегченный вздох. Тэхён максимально аккуратно принял ртом лакомство и тут же отстранился. — Молодец. Вкусно? — дождавшись слабого кивка, Хосок взял еще один шарик и повернулся к Чимину, который до этого внимательно наблюдал за ними. — А теперь твоя очередь. Чимин, видя, что с братом все в порядке, без раздумий потянулся за лакомством и забрал его зубами. Хосок скормил таким образом половину пачки, не забывая и себе класть в рот. — А теперь вам снова придется сесть в кресло, — спустя время сообщил Хосок, отмечая, что страх к этому креслу у мальчиков уже не так ярко выражен. Хорошо, что они пока не знают, как это кресло может трансформироваться, иначе бы и шага к нему не сделали. Хосок снова отрегулировал высоту и отклонил спинку максимально назад, чтобы его пациенты находились в полулежащем состоянии. — Итак, кто первым пойдет в этот раз? — повернулся к ним Хосок. — Чимин, наверное, давай ты. А то вечно за брата прячешься, — улыбнулся он мальчикам. Чимин вспыхнул, но смело забрался на кушетку. — Устраивайся удобнее. Вот так, — дождавшись, когда кицунэ приляжет, Хосок поднял лампу над кушеткой вверх, чтобы она не мешала ему. Пушистые бело-рыжие хвосты лисички обвились вокруг его ног, Чимин словно прикрывался ими. — Сегодня я посмотрю, как протекает ваша беременность. Чимин от этих слов как-то нервно дернулся, запаниковал, замотав головой. Хосок, не ожидая такой реакции, растерялся. — Вы… вы тоже хотите убить его? — испуганно залепетал Чимин, покрываясь белым, искрящимся светом. Интуитивно защищаясь древней магией. — Он не виноват… он … Хосок быстро справился со своим ступором, никак не ожидая, что Чимин так рьяно бросится защищать ребенка. — Я не причиню вреда ни тебе, ни малышу. Это те же диагностические чары, как в прошлый раз, помнишь? — мягко начал Хосок. Чимин дышал часто, все еще не веря. Боже, как же сложно с ними! Он подтянул колени к груди, полностью закрываясь хвостами. — Ладно. Слезай. Посиди пока на диване и успокойся, — понимая, что сейчас работать с Чимином не получится, отослал его Хосок. Рыжий кицунэ быстро соскользнул с кресла и, отойдя в другую часть комнаты, забился в угол дивана. Тэхён без уговоров занял его место. Он тоже нервничал, но не так панически, как его брат. — Ты спокойнее относишься к ребенку? — спросил Хосок. — Мне все равно: выживет он или нет, — произнес Тэхён свою самую длинную фразу с момента знакомства. Хосок знал, что это неправда. Инстинкты кицунэ, особенно омег, были заточены на продолжение рода. Это в их крови защищать потомство, желанное или нет. С этими инстинктами не сравнится ни одно живое существо во Вселенной. Поэтому насильственное прекращение беременности и не сработало. Организм защищает ребенка на более глубоком уровне. — Подними рубашку и немного опусти брюки, — попросил Хосок. — Диагностика безопасна и для тебя, и для ребенка, — все же напомнил он, когда его требование выполнили. В этот раз Тэхён уже не так дрожал, когда оголял свой живот. Хосок не стал медлить, он сразу положил ладонь на немного округлившийся живот. С беременными он работал редко, но просить об осмотре постороннего невозможно. Мальчики едва-едва начали привыкать к нему. Хосок провел пальцами по животу кицунэ, чувствуя зарождение новой жизни. С плодом было все в порядке. Огненные вихри потоков в этом месте затихали, образуя плотный кокон. Все-таки кицунэ были в энергетическом плане удивительными созданиями. Открыв глаза, Хосок обнаружил, что Тэхён смотрит ему в лицо. Но как только его поймали, мальчик сразу отвернулся. — Болей никаких нет? — спросил Хосок. Тэхён мотнул головой. — Здесь? — надавив на низ живота, уточнил он. — Нет. — А здесь? — пощупал он левее. — Нет. — Что-нибудь беспокоит? Тэхён помедлил перед ответом, словно хотел что-то сказать, но все равно ответил в конце: — Нет. — Хорошо, поднимайся тогда, — не стал настаивать Хосок, понимая, что добиться ответа все равно не получится, если говорить ему не хотят. — Чимин, ты как? Успокоился? Рыжий кицунэ выглядел пристыженным и виноватым, словно и сам стыдился своей истерики. — Простите, — поклонился он. — Ничего. Все в порядке. Обещаю, что только посмотрю. Чимин забрался в кресло, когда Тэхён освободил ему место. Тэхён далеко не отошел, встал рядом с креслом. Хосок не возражал, снова попросил поднять рубашку и припустить брюки. Чимин, несмотря на то, что не вскакивал с криками, все равно выглядел очень напряженным и напуганным. Хосок заметил на нежной коже живота небольшой шрам. Решив пока не заострять на этом внимание, Хосок впустил в ладонь чар и положил ее на выпуклость живота. Под пальцами ощущалась несильная дрожь, но Хосок ее проигнорировал, мягко и плавно уходя сознанием внутрь. Судя по внешней картине, магии в Чимине было меньше — кокон, что окружал плод, был неплотным и съежившимся, в некоторых местах даже рваным, словно кто-то уже пытался его пробить. Грубая работа явного магического вмешательства. Неудивительно, что мальчик так резко реагирует. Ему, наверное, было очень больно, когда этот кокон пытались разрубить. — Тут больно? — прощупывая живот, спросил Хосок. Он медленно вытаскивал диагностирующие чары, прикасаясь несильно, осторожно. — Немного. — Вот здесь больнее или здесь? — Хосок сместил ладонь ниже, надавив в районе шрама. — Ниже, — ахнул Чимин и неожиданно застонал, оттолкнув его руку. — Больно, — зашипел он, съеживаясь. Хосок заметил на его лице испарину и мысленно чертыхнулся. Тэхён сразу оказался возле кресла, кладя ладонь на плечо парня. — Тэ, снова больно, — простонал Чимин, дернувшись в кресле. — Это снова началось… — Ну-ка повернись на бок, — строго приказал Хосок. — Тебе станет легче, если ты будешь слушать меня. Тэхён, отойди. Отойди, я сказал! — грубо бросил он, стараясь как можно быстрее помочь стонущему парню. Тэхён бросил на него злой взгляд, но под ногами путаться перестал. Хосок уложил Чимина на бок. — Давай. Теперь колени к груди и глубокий вдох. Голову не опускай! Хосок твердо подложил ладонь под шею мальчика, следя за его хвостами и слабым белым свечением. — Вот так. Сейчас станет лучше. Дыши ровнее, Чимин. Молодец, — мягко погладив шею парня, Хосок не отрывал взгляда от хвостов. — Что ты чувствуешь? Узел внутри, да? — Да. — В паху жарко? — Да, — беспомощно простонал Чимин, вцепившись в его руку. — Тихо-тихо, сейчас пройдет. Не сопротивляйся этому, успокойся. Все нормально, — уговаривал его Хосок. Хвосты перестали испускать свет. Уже лучше. Было бы замечательно, если бы Чимин позволил этой энергии выбраться наружу, было бы вообще здорово, если бы его возбуждение нашло логичное завершение. Но Хосок понимал, что сейчас никак не может на это повлиять без опасений ухудшить ситуацию. — Сосредоточься на дыхании. Раз. Вдох. Два-три. Выдох. Еще раз, — Хосок контролировал и учащенное сердцебиение кицунэ, и его неровное дыхание, и расслабляющийся узел внизу живота. — Лучше? — спустя время спросил Хосок. Чимин уже не так сильно стискивал пальцы на его запястье, его дыхание медленно возвращалось в норму. — Да. — Как часто у тебя такие приступы? — Пару раз в неделю. — Иногда он теряет сознание из-за боли, — сообщил Тэхён. Хосок поднял глаза, натыкаясь на взволнованного, нервного второго кицунэ. — А у тебя? Бывают такие приступы? — Нет. — Бывают, — сдал Чимин брата. — У него тоже бывают, но он может это терпеть. — Тэхён, давай договоримся. Ты не будешь лгать мне о своем состоянии, хорошо? — попросил Хосок, сдерживая улыбку. От Тэхёна шла какая-то волна злости, ощутимая кожей. Но парень промолчал, снова опуская голову. — Мы договорились? — настойчиво требовал Хосок ответа. — Я буду говорить вам правду, и вы мне тоже. Договорились, Тэхён? — Да. Почему ему больно? — Потому что организм твоего брата не готов принять так много изменений сразу. Магия из-за беременности воспринимает его как взрослую, готовую размножаться особь, но на деле, вы еще оба слишком юные, чтобы думать о потомстве. Психологически и биологически кицунэ в таком возрасте не готовы не то, что к беременности, а даже к сексу, — прямо и предельно честно ответил Хосок, посчитав, что мальчики заслуживают эту информацию. — Но переживать не стоит, я помогу вам разбудить сущность омеги, и все нормализуется. Как дела, Чимин? — Лучше. Почти не больно. — Нет, не вставай пока. Полежи еще немного, — остановил его Хосок, погладив мальчика по волосам. Порадовало то, что Чимин не дернулся от легкой ласки, отреагировал лишь настороженным взглядом. Хосок улыбнулся ему, обещая себе, что поможет этим лисичкам, чего бы это ему не стоило. — А теперь мы с вами поговорим на неудобную тему, — произнес Хосок, стараясь, чтобы его голос звучал бесстрастно и ровно. — Вы знаете, что такое мастурбация? Оба мальчика сразу опустили глаза, занервничали. — Я — врач. Вы не должны стесняться меня и обязаны говорить правду. Знаем, что такое мастурбация? — повторил Хосок вопрос, ненавидя себя за жесткость и поднятую тему. Хотя в семнадцать лет многие другие виды уже занимались сексом без какого-либо стыда. Но эти кицунэ явно воспитывались в строгой семье, где разговоры о сексе просто не заходили. Да и само сообщество кицунэ довольно замкнутое, распущенность, которая свойственна другим подросткам, кицунэ обходила стороной. — Да, — не поднимая головы, тихо ответил Тэхён. — Чимин? — Да. Отлично. Все-таки кое-какая информация до малолетних кицунэ доходила. — Удовлетворяли себя? — задал Хосок следующий неудобный для них вопрос. И сразу поймал возмущенный взгляд Тэхёна, словно Хосок обвинил их в чем-то недопустимом. Чимин же, наоборот, покраснел и прижал ушки. Хосок еще не встречал таких невинных, непорочных созданий. — Значит, не пробовали, — подытожил Хоуп. — Тогда вам обоим будет задание на дом. Целых два. Первое — занимаетесь самоудовлетворением. Дрочите, пока не кончите. Знаете, как это делается? У обоих мальчиков густо покраснели щеки, но смущенные кивки порадовали. — Отлично. Теперь второе задание. Вы должны засунуть пальчик в попу и потрогать себя изнутри, — произнес Хосок максимально тактично. Но шокированное выражение лиц лисичек явно говорило о том, что этим они и не думали никогда заниматься. Хосок догадывался, что теперь любые анальные ласки будут вызывать у парней отвращение из-за пережитого насилия, но игнорировать это нельзя. Они — омеги, а их сексуальность в большем объеме сосредоточена как раз в том самом месте. — Возможно, вам не понравится, но пообещайте попробовать и сразу не бросать. Вы должны научиться получать удовольствие от подобных ласк, — произнес Хосок. И Тэхён, и Чимин выглядели так, словно их устои мира пошатнулись. — Это больно, — совершенно невинно выдохнул Чимин. И от этого признания у Хосока сердце кровью обливалось. Он отошел к шкафу, достал оттуда гель и всунул его в ладошку Чимина. — Используйте этот гель. И только один пальчик. От него не будет больно. Обязательно попробуйте, договорились? В кабинет постучались. Пришла мать мальчиков. Хосок отпустил своих лисичек, переговорил с Риджин, посоветовав ей не обращать сейчас внимание на заторможенность сыновей. Он рассказал ей о приступах Чимина и посоветовал, как бороться с этим. Так же попросил особое внимание уделять Тэхёну, мальчик ушел в глухую оборону, и его состояние вызывало у Хосока больше опасения, чем состояние Чимина. Попрощавшись с ней, Хосок еще долго сидел на своем рабочем месте, пытаясь придумать способ вытащить из лисичек сущность омег.