Amnesia

Почему мир так жесток, а люди в нём особенно? Чжинхван задаётся подобным вопросом всё чаще с каждым днём, потому что ему некуда бежать от того ужаса, который его буквально преследует. Он запирается в своей комнате, буквально строит баррикады около входной двери в его квартиру, но это не помогает. До него всё равно добираются и унижают, разрывают в клочья и морально, и физически. Но за что? Почему просто нельзя оставить Кима в покое раз и навсегда, прекратить над ним так жестоко измываться? Просто позволить начать новую, размеренную жизнь без всех этих избиений и прочего? Да, юноша не раз обращался в полицию, но из-за того, что у Чжунэ и его отбитых дружков везде связи, это попросту не помогает. Хван загнан в тёмный и сырой угол. Ему даже попросту самоизолироваться из этого гнилого, пропитанного негативом мира не позволят. Да и сам Нани на самом деле не очень-то хочет. Он понимает, что жизнь не так плоха, она будет даже прекрасна, если от него раз и навсегда отстанут. Но произойдёт ли это? Хоть когда-нибудь? Размышляя надо всем происходящим, паренёк очень медленно шоркает по полу своими обессиленными ножками, на которые надеты штаны как минимум на размер больше, в сторону кухни. Когда он добирается до туда, то пытается обойти преграду в виде огромного количества разбитой посуды и даже сломанного стула. Всё это появилось после прошлого "посещения" его маленькой квартирки. Мусор сил убирать нет, потому что Ким просто едва живой. Он сейчас выглядит так, словно его вытащили из гроба и попытались оживить, но вышло это только наполовину или даже на треть - бледный, с огромными синяками под глазами, с растрепанной шевелюрой, из которой недавно вырвали пару густых клочков волос. Помимо огромных балахонистых штанов на Нани также была надета футболка, почти единственное, что не изрезали или не сожгли. Он хочет уехать, к маме, или хотя бы к друзьям. Хоть куда-нибудь. И всё бы ничего, если у Кима не отняли бы телефон, паспорт, а родным и близким не заливали бы, мол: "Всё прекрасно, Хван-и сейчас просто очень занят", или: "Он сейчас спит", а если те начали что-то подозревать, не подставляли бы нож к горлу, заставляя прерывистым голосом говорить, что всё хорошо, чуть ли не плача, но сдерживаясь, и ища множество отговорок, дабы избегать всех подряд. Может быть, через время, кто-нибудь всё-таки заподозрит что-нибудь неладное, спасёт наконец Чжинхвана, заберя из этого ада? Он молится на это каждый гребанный день. Отвлекаясь, наконец, от глубоких раздумий, Нани дрожащими руками заваривает себе чашку чая, и пока держит её в руках, всё равно разливает около половины. Но он даже боли не чувствует, когда почти кипяток попадает на его бледную кожицу рук, которая некогда была такой ухоженной и нежной и которую когда-то хвалил сам Ку Чжунэ, пока в его голове что-то не повернулось и он не стал изменять, а после и вообще не слетел с катушек, становясь чуть ли не хладнокровным серийным убийцей. Да, Чжинан отчасти винит себя в этом, ведь он всегда был довольно истеричным и капризным, но всё это делал только по глупости, из излишнего желания быть любимым и получить побольше внимания, как некий ребёнок. На улице уже давно глубокая ночь. Юноша даже боится подходить близко к окну, потому что он вспоминает, как его держали за ноги, буквально вывешивая из него, как какую-то наволочку, норовясь и вовсе уронить. Ким помнит этот басистый смех, эти жестокие шлепки по заду, и даже не рукой, а какой-то плетью, вследствие чего бедняга даже сидеть нормально не может. В голове вечные возгласы толпы: "Шлюха!", "Когда же ты уже наконец сдохнешь, мразь?!", "Ты - ничтожество!". Каждый раз, когда Хван вспоминает подобное, то даже не замечает, как по щекам уже в бешеном темпе текут слёзы. Он не чувствует, потому что щёки отбиты до такой степени, что даже мясо для разделки позавидует. И что самое забавное... Когда-то Чжунэ опомнился. Да, был такой момент, когда ещё всё только начиналось. Он начал говорить, каким был идиотом, как сильно любит Кима. Вешал лапшу на уши о том, что обязательно защитит его в случае чего, просил дать ему последний шанс. Хван и правда хотел простить, хотел попробовать, но что-то его постоянно отталкивало, словно внутренний голос твердил: "Нет, не смей". Поэтому в итоге ребята снова довольно жестоко поссорились. Чжунэ снова резко преобразовался в какого-то мудака, будто бы до этого просто хорошо играл свою роль, и начались проблемы намного "покруче" тех, что были до этого. Тихо вздыхая, Нани медленно касается губами кружки, наконец делая первый глоток и вздрагивая от того, что горячая жидкость разливается буквально по всему телу, одновременно согревает и ранит его. Почему-то паренёк как-то подсознательно связывает это чувство с любовью к Ку, отчего потресканные губы принимают какое-то подобие слабой улыбки. Ким чувствует себя дураком. Чтобы хоть как-то отвлечься, он пытается заполонить свою голову хоть какими-то положительными мыслями и фантазиями, которые уже вряд ли когда-то сбудутся, а после направляется в свою комнату, буквально сразу вырубаясь на своей кровати от резко накатившей усталости. - Эй, шваль, открывай! Ты же знаешь, всё равно доберёмся! - Хван просыпается с жуткой головной болью, словно его били молотком всю ночь. Нет, ну ладно прошлую, но этой ночью было, на его удивление, очень даже спокойно, тогда в чём же проблема? Крики раздаются эхом в его голове. Само собой парень не хочет открывать ну никак, но понимает, что чем дольше он тянет, тем хуже будет. Пытаясь как можно быстрее добраться до двери, которую в этот раз даже не забаррикадировал, а просто закрыл на несколько замков, Ким всё такими же дрожащими руками открывает её, глядя на того, кто сначала стоит перед ним, сверля холодным, бесчувственным взглядом, а после врывается внутрь и хватает его за волосы. - Сегодня нас всего-лишь трое. Моя тёлка и близкий друг. Какое унижение выбираешь на сей раз? - Чжунэ усмехается, откидывая юношу к стенке с такой силой, что он припечатывается о неё итак болящей головой. Хватаясь за макушку, Нани стонет, жмурясь, а в глазах темнеет. Он вспоминает почему-то, что, как ни странно, если даже его и били все, то насилие обычно происходило именно от лица самого Ку. Один раз он даже порвал бедного Кима, но сейчас у него новая пассия, поэтому Жун волшебным образом, видимо, сдерживается от подобной развлекаловки. Стоит ли подробно описывать то, как Хвана швыряли туда-сюда, обзывали и тушили об него сигареты? Стоит ли говорить, что в этот раз разбили последнюю кружку именно о его голову, в которой ещё оставался чай, благо давно остывший? А как сломали несколько пальцев, чуть не порвали рот, пихая в него какие-то непонятные вещи, коими могли быть и осколки, и даже специально принесённые вещи из секс-шопа, в общем всё, что под руку попадётся, сделали ему надрез на пол лица, вырезали на руке слово "собственность", чуть не побрили налысо? Сегодня день был самый адовый для Чжинхвана. Мало того, что он итак был еле живой после прошлого раза, так сейчас у него не осталось вообще ни одного живого места на теле, да и гордости теперь ни единой капли. Оставив его валяться на полу, в собственной же крови, "весёлая компания" по очереди харкнула на измученного. - Скажи спасибо, что не обоссали, шлюшка. Хотя... Думаю, в следующий раз тебя ждёт приятный сюрприз. - Начиная гоготать, как последняя мразь, Чжунэ в последний раз, на сегодня, пинает ногой Хвана в бок, да так, что тот готов выплюнуть все свои гланды, а потом кладёт руку на талию своему "любимому", кивает другалю и выходит прочь, кинув вслед ещё пару ласкательных словечек. Скорее всего это было бы последними минутами Кимовского существования, если бы не Бобби, который просто с искренним охуеванием забежал в квартиру, как только увидел, находясь ещё на пороге, окровавленное тело. Очень повезло, что ушедшие быдланы сегодня были не только чересчур жестоки, но и чересчур невнимательны. Может быть они подумали, что Хван помрёт, или по крайней мере точно не найдёт сил даже дойти до двери? В любом случае, сейчас сердце парня бьётся в разы сильнее, и даже непонятно точно, из-за чего, из-за недавнего избиения или счастья, что за ним наконец пришли. Но опять же, поможет ли этот приход? Что-нибудь вообще изменится? - Хван, Нани, что за хуйня здесь происходит? Эй... Чжинан! - Юноша не находит сил ответить своему другу, слова становятся для него всё менее понятными, а в голове будто что-то взрывается, после чего он просто теряет сознание.

Спустя месяц

Вы когда-нибудь бывали в больничных стенах? Наверное... Вы считаете, что это заточение. Но для парня, лежащего здесь, почему-то было счастьем лежать в этой кровати, находиться в этом здании, почти в полнейшей безопасности. И он не знает, почему. Не знает, потому что не помнит... Просто чувствует нутром, что здесь ему хорошо, словно где-то глубоко... Не забыл. Хоть и тела почти не чувствует, потому что очень многое нужно восстановить, допустим, те же кости в некоторых местах, которые были зверски сломаны, всё равно очень счастлив, и надеется наконец осознать, понять, почему так. Запах лекарств, которые Хван ежедневно принимает и внутривенно, и просто запивает водой, уже просто въелся в мозг, но кажется таким родным. Он лежит, осматриваясь вокруг, делает это почти каждый день после того, как очнулся после неглубокой комы. Ведёт себя так, будто недавно родился, и, будучи младенцем, познаёт мир. Дверь в палату Чжинана неторопливо открывается, и внутрь заходит Бобби. Да, этого парня Ким уже запомнил. А ещё... Ханбин, Донхёк, Чану, Юнхён, которые его посещали, их Ким тоже пытается не путать и не забывать ничьего имени. Он рад, что у него было так много друзей, рад, что у него всё в порядке и с родственниками, поэтому не подозревает, по какой причине оказался здесь. А говорить ему почему-то никто не хочет, словно это что-то страшное. - Ну как ты, Нани? - К его больничной койке довольно аккуратно, с некой осторожностью подходит Кимбаб, который постоянно посещает своего хёна и беспокоится о его здоровье, надеется, что тот вспомнит только хорошее, но врачи ничего хорошего не прогнозируют, и от этого внутри у паренька буквально всё сжимается. - Аммм... Ну, я пока ничего не могу вспомнить. - Со слабой, но вполне себе счастливой улыбкой на лице произносит Ким в ответ пришедшему. - И чего ты лыбишься, дурак? - Тот же хоть и пытается неким образом отчитать старшего, всё равно также не сдерживается и улыбается в ответ, потому что просто не может иначе, не может злиться на него. - А чего бы и не лыбиться? Я чувствую себя довольно хорошо. Кстати, а где остальные? Они не придут? - К сожалению, сегодня все заняты, так что пришёл только я. Но они пообещали ещё как-нибудь навестить тебя и принести вдвое больше вкусняшек. - Пока Бобби говорит, немного успокаивающе поглаживает Чжинана по ноге. - А, кстати о вкусняшках! - Он поднимает отставленный пакет с пола, а после выкладывает гостинцы на комод рядом с кроватью, наблюдая за лицом Хвана, который теперь вообще чуть ли не сияет. - Эх ты, сладкоежка! В ответ ему лишь негромко хихикают. Боб немного неуверенно, но решается взять за руку Кима, медленно поглаживая его по внутренней стороне ладони. - Нани... Я хотел сказать, мне очень жаль, что так вышло... - Начал было он, почти мгновенно после этого словив вопросительный взгляд, полный недоумения. - Но знаешь, если вдруг что-то случится, я буду всегда рядом, потому что... - Бобби резко перебивает громкий басистый крик, доносящийся аж с коридора. - Суки, пустите меня, блять, я сказал вам - это моя тёлка там лежит, моя тёлка! Вы тупые, или как?! Бляди, я вашу бомжачную больницу нахуй блять закрою, как вообще тут можно лежать?! - Дверь теперь раскрывается очень резко, чуть ли не выбивается ногой. На пороге стоит Чжунэ, весь запыхавшийся. Вслед за ним прибегают и медсестры, что-то тараторя про то, что ему тут находиться запрещено, но тот даже и не думает слушать. Он итак был разъярен, но увиденное ещё сильнее вскипятило его кровь. - Ты чё, охуел? Чё ты тут забыл, ещё и моего Хвана лапаешь? - Как бычара на красную тряпку, Ку направляется к Бобу с Нани, не отрывая взгляда от своего "соперника". - Может это мне надо спросить, какого хера ты припёрся? - Вопросом на вопрос отвечает Бобби, неторопливо отпуская руку старшего, а после поднимаясь с кровати и почти сразу оказываясь схваченным за воротник. Чжунэ уже замахивается, дабы нанести удар, даже не обращая внимания на то, что его пытаются оттащить две бедные девушки, но стоит ему перевести взгляд, как он замечает, что Чжинхван по какой-то причине начинает плакать. В голове словно что-то резко проясняется, и Ку становится поистине страшно. Страшно за всё, что он творил ранее. Сердце разрывается на куски, его пронизывает такая дикая боль, что ещё чуть-чуть, и он расплачется прям здесь. Но вместо этого Жун медленно опускается на колени рядом с больничной койкой, где лежит его любимый, вскоре беря его руку. Но почему-то Киму было намного приятнее, когда его руку держал другой человек, и он не понимает, почему ему стало так страшно и больно, причём и морально, и физически. - Нани, прости меня. Я столько всего натворил... Клянусь, я исправлюсь, Хван, давай начнём всё сначала. Я сделаю для тебя что угодно, могу полностью поменять своё окружение ради тебя. Я никого никогда так не любил, понимаю, что был мудаком, но пожалуйста... - Чжунэ несильно сжимает ручонку Чжинана, а тот глухо шикает и тем самым заставляет ослабить хватку, ибо и правда очень больно. Почему Чжинхвану кажется, что он уже где-то это слышал? Он судорожно пытается хоть что-то вспомнить, оторвать взгляд от пришедшего, но не может. Для него сейчас пропали все, он словно загипнотизированный. - Ты слышишь меня, Хван? Давай попробуем сначала? В последний раз. Я готов меняться для тебя. - Ку видит, как его собеседник открывает рот, чтобы что-то наконец ответить, его сердце бьётся просто бешено. Он понимает, что шансы буквально на нуле, и ожидает всего, но только не этого... - Кто ты такой?... - Тихо, едва слышно произносит юноша в ответ, немного ускоренно хлопая глазами, как бы будучи шокированным. Слёзы ещё льются из глаз, и Чжунэ пытается их вытереть, думая, что Нани просто шутит или пытается неким образом отомстить. - Слушай, ты так не шути. Пойми, я правда готов к переменам. Я не лгу тебе, я готов клятву кровью дать! - ...Прости, я правда не понимаю, кто ты? Чжунэ медленно, с каким-то страхом в глазах переводит взгляд на остальных. Медсёстры кусают свои нижние губы, всё ещё предпринимая какие-то тихие попытки увести незванного гостя, а Бобби просто отводит взгляд. - Он же просто шутит, Боб, верно? В ответ лишь молчание, Ким покашливает в кулак и обрывисто выдыхает вскоре, он просто не находит слов, да и всё равно уже всё становится ясно. Чжунэ чувствует, что его тело начинает дрожать. Он понимает, что во всём его вина, что это он натворил всё это, и никак иначе. Ку просто в сотый раз осознаёт, какая же он тварина, и лучше бы убил себя, нежели причинил столько душевной и физической боли любимому человеку. Ведь он чуть не прикончил собственными руками, со своими "офигенными" дружками самое дорогое для него во всей галактике сокровище...Ведь Нан так любил его всем своим большим сердцем, отдавался ему, хоть и часто истерил и ревновал. Никогда не изменял и не предавал, всегда пытался дать ему побольше тепла и заботы, хотя совершенно не умел этого делать. А теперь, возможно, этот комочек счастья потерян навсегда. И есть ли шансы вернуть всё обратно? - Чжинхван, меня зовут Ку Чжунэ, - Парень присаживается на кровать к Хвану, заглядывая в его ясные, мокрые от слёз глаза, а после выдавливает улыбку и цедит сквозь зубы фразу, которая буквально добивает его изнутри, - Будем знакомы, Нани?