Нарушенная клятва

      Ким сидел за очередным чертежом, в последнее время он только этим и занимался, проектируя космический корабль на абсолютном топливе, словно наверстывая упущенное за четыре года пленения пиратами, с которого, кстати говоря, прошло уже два месяца. Марсианин приходил в норму, хотя по-прежнему оставался худощав и бледен.       Время неумолимо близилось к полуночи, но Второй капитан пока не собирался заканчивать работу, такой уж у него был характер: большую часть, а то и все, делать сразу, и неважно, что срок выполнения — неделя. Однако, что-то не вязалось и, задумавшись о решении этой проблемы, подперев рукой щеку, он все-таки задремал.       Спалось Киму в последнее время тоже плохо. Страшно было проснуться снова в той ловушке, из которой нет выхода, и ждать… Ждать. Мучительно долго. Секунды. Минуты. Часы. Дни. Месяцы. Годы.       Чья-то ладонь мягко легла на плечо мужчины, и он открыл глаза.       — Сева? — по одному только прикосновению Второй узнал друга. — Что ты здесь делаешь? — удивился он позднему визиту, повернув голову.       — Хотел поговорить, — признался тот. По интонации стало ясно, что разговор предстоит не очень позитивного настроя. — Попросить прощения, хоть это ничего и не изменит. Я виноват перед тобой. Второй капитан нахмурился, ничего не соображая.       — Прощения? Виноват? Не говори ерунды. Ким поднялся, начав убирать со стола чертежи, словно не желая больше продолжать эту тему, но потом остановился и, подумав какое-то время, повернулся к Бурану.       — Ты ничего не знал и не мог изменить. Я виноват сам — совершил кучу фатальных ошибок и поплатился за это, втянув еще и Третьего. Первый капитан смотрел на него ясным открытым взглядом, все тем же как когда-то, но со смесью сочувствия и тревоги.       — Может и так, — наконец, согласился он. — Но ответь мне, к кому ты отправил говоруна? На кого мог рассчитывать? Чьего появления так отчаянно ждал столько лет? КТО должен был прийти на помощь?       Ким понимал. Это было жестоко, но было правдой, чистой правдой с редкими проблесками надежды на доктора Верховцева или случайных людей. Но ждал он все равно Бурана и тот прекрасно знал, о чем говорит и что он прав. Капитан ожидал, что Второй наконец выдохнет: «Ты», но тот молчал, потупив взгляд.       — Четыре года я не пытался никак с тобой связаться, — не получив ответа, хоть и зная его, продолжил Всеволод. — Это было бы нелегко, но стоило. Ты появлялся в моих мыслях чуть ли не каждый день, а я упорно заталкивал эти мысли подальше, продолжая заниматься проектом изменения орбиты Венеры. Я ненавижу себя за то, что заставлял забыть, но ты прекрасно знаешь, почему, — в голосе первого Капитана так явно прозвучала боль, что Ким изумленно поднял на него глаза.       — Что ты несешь? — прошептал он.       — Я так люблю тебя, Ким, — мужчина сделал шаг навстречу. — Через столько лет… Всё еще люблю, — он робко протянул руку, коснулся ладонью шеи друга, так и не сказав слова «одержимость», и, подступив вплотную, прижался к его губам своими.       Второй Капитан так же спокойно ответил, обняв Всеволода. Тот целовал неспешно, но жадно и горячо, что перехватывало дыхание; другой рукой зарылся в темные волосы друга, отдавая все эмоции и чувства этому долгожданному поцелую… Но рано или поздно нужно было остановиться.       Отстранившись, Первый нервно откашлялся, словно стесняясь своего порыва. Боже, его сердце колотилось как бешеное, он желал большего!       — Я боялся, что ты оттолкнешь, — приводя в норму дыхание, признался он. Ким прикрыл глаза, собираясь с мыслями.       — Должен был, — раскаялся он, тяжело выдохнув и, бросив пронзительный взгляд на Бурана, прошептал: — Но не смогу никогда.       О, эти слова, сказанные таким тоном, заставили волну мурашек пробежать по спине Первого; они чуть все не испортили, но мужчина все-таки взял себя в руки.       — Это все так неправильно, — они это уже обсуждали тысячу раз. — У меня жена и дети, я люблю их, но то, что между тобой и мной… О, Ким… Мы клялись никогда больше.., — он вдруг замолчал, переводя дух. Подумал о том, что в этот раз просто должен заткнуться, ведь это ничего бы не изменило. Он всегда любил Второго капитана, что бы они не говорили и в чем бы не клялись, любовь оставалась неизменной.       — Знаешь, — поведал марсианин, — Я не сразу отпустил говоруна. Он мог позвать на помощь первого встречного, но только ты знал, как заставить его рассказать все необходимое. Я отправил его за тобой далеко не сразу. За кораблем следили пираты, я не был уверен, что он долетит до Венеры, и я остался бы совсем один — тогда я думал, что это сведет меня с ума. А так мог разговаривать с птицей, он часто отвечал невпопад, но голосами близких мне людей: твоим, Третьего, - который по моей вине скорее всего погиб - Верховцева, изредка десятков других. Но я сидел в безопасности, под надежной защитой алмазного сплава «Синей чайки», а Третьего пытали и морили голодом все это время... И я не сделал ничего.       — Потому, что не знал! — горячо возразил Первый. В этом их чувства были похожи. — Как и я. Но от этого не легче, так? Второй капитан покачал головой.       — Что я могу сделать для тебя?       — Не смей винить себя в чем-то! — горячо потребовал Ким. — Ты делаешь мне больно… Конечно, я думал о тебе. Как и всегда, но ты знаешь. Не только потому, что ждал твоей помощи, а потому, что хотел просто увидеть. В последний раз. — добавил он значительно тише.       — А я ждал, что ты прилетишь на Венеру, — перебил Сева, услышав эти слова. — Забьешь на нашу дурацкую клятву друг другу, поднимешься на «Эверест», — глаза мужчины лихорадочно блеснули, — прижмешь меня к стене в рубке управления и будешь целовать. На тебе будет не мундир капитана дальнего космического плаванья, а футболка и брюки. Я запущу ладони под футболку, лаская твоё распаленное тело, спину, грудь; ты придавишь меня сильнее, не беспокоясь, что кто-то увидит, и возьмешь прямо там…       Ким вдруг так тепло улыбнулся, что Всеволод перестал говорить, прервав поток мыслей.       — И теперь я думаю… Ты чего? — сощурился он. Тот покачал головой, закусив губу, но продолжая улыбаться. — Знаю, несу полный бред.       — Нет, — возразил Второй, подняв голову. — Просто подумал, может тогда ты не против нарушить клятву еще пару раз?..