Mea Culpa...

Mea Culpa… — Я убивал… М-21 умолк, отметив скучающее выражение на лице Рея. — Я воровал… Мастер слегка опустил веки и медленно провел кончиком пальца по тонкому фарфору чашки с ароматным напитком. — Э… Я мучил… Рей оперся рукой о подлокотник и плотно сомкнул веки. М-21 немедленно запаниковал: для него это означало крайнюю степень скуки. — Я участвовал в зверских разбоях… *** — Ты бы врать сначала научился, — прошипел Тао, примкнувший к замочной скважине. Он не желал упустить ни единого слова из исповеди М-21, ведь тот заявил, что она потрясет кого угодно. Причиной исповеди послужил недавний спор с Регисом, во время которого М-21 имел неосторожность назвать себя «старшим и опытным», добавив, что грешил он много и с размахом, и что… Впрочем, какая разница? Тао не смог бы дословно вспомнить, что там вдохновенно нес М-21, почуявший слабину противника. Главное, что сие высказывание услышал Рей и возжелал «потрястись исповедью». — Такео, не дыши мне в копчик! Ничего же не слышно! — Не знал, что у тебя уши на копчике. Что там? — Тихо! В разбоях, угу, как же… *** На «разбоях» Мастер немыслимо изящно уронил голову на ладонь и отставил в сторону почти пустую чашку. — Я хотел убить вас, когда мы встретились впервые. Рей скосил глаза на М-21. «Скажи что-нибудь, чего я не знаю», — явственно читалось в его взоре. — Когда мы играли последний раз, я жульничал… *** — Тао, успокойся! Да стой ты! — Такео отчаянно удерживал рвущегося в гостиную хакера. — Да я его… Да я… Да он покойник! *** Судя по реакции, точнее, по отсутствию оной, про шулерство Мастер тоже прекрасно знал. Вот незадача! — Это я разлил чай на документы в кабинете… *** — Успокойтесь, пожалуйста! Он же случайно! Тао и Такео в четыре руки пытались удержать Франкенштейна от смертоубийства прямо здесь и сейчас, поражаясь одновременно умению хозяина дома оказываться в нужном месте и в нужное время. Впрочем, удобнее было бы счесть это умением оказываться в ненужное время и в ненужном месте. *** К документам и пролитому на них чаю Рей отнесся философски, то есть никак. М-21 обреченно вздохнул и выудил из рукава пусть не туза, но десятку. — Это я испортил ваш костюм. Случайно. Рука дрогнула. Мастер приоткрыл один глаз, но посмотрел на исповедовавшегося без особого интереса. *** — Да как он посмел! — бушевал за дверью Франкенштейн. — Я этот костюм полдня выбирал! О нет! Мастер, мои глубочайшие извинения… Не уберег! *** — И на портретах в кабинете рожки всем тоже я пририсовал. *** — Так и знал, что художник из него ни к черту, — довольно кивнул Тао, пытаясь скрутить руки Франкенштейна проводами. Сам Франкенштейн был решительно не согласен с применением таких мер и активно им противодействовал. *** М-21 отчаянно размышлял, в чем бы еще эдаком признаться. Честно говоря, ему теперь до смерти хотелось расшевелить Рея. Сколько можно сидеть и никак не реагировать? Что ж, обычно ему удавалось выводить из себя собеседников, неужели Мастер станет исключением? Ни за что! — Mea culpa… Я плюнул в чай… *** Франкенштейн, Тао и Такео застыли на месте в тех позах, в каких их застигло это признание. — …хана пёсику… ______________ Mea culpa… — традиционное начало исповеди. «Моя вина…» На Развалинах — А сейчас я приготовлю великолепный ча… — Франкенштейн резко остановился и потянул носом воздух. По лицу его стремительно разливалась бледность. — Только не… Громыхнуло так, что во всём квартале осыпались стёкла на окнах домов, а потом в небо жизнерадостно поднялся столб дыма. Рэй индифферентно любовался игрой дыма и ветра, пока Франкенштейн приходил в себя. Подождав минут пять приличия ради, но, не дождавшись результата, Мастер зашагал к тому, что некогда служило ему комфортным жилищем. Франкенштейн последовал за ним, вероятно, на автопилоте, ибо лицо его по-прежнему выражало непередаваемую гамму эмоций. Честно говоря, даже у Рэя не возникало желания любоваться сейчас на физиономию Франкенштейна. На развалинах особняка копошились чумазые люди, в которых при ближайшем рассмотрении удалось опознать М-21, Такео и Тао. Точнее, копошились Такео и Тао. Первый бормотал нечто вроде: «Мистер Смит, миссис Вессон, выручайте! Где же ты, моя длинноствольная радость…» Второй, прижав к груди ворох проводов, причитал: «Проц, новый, пять штук… Видюха, такая видюха, что закачаешься! Оперативку новую только поставил… Жизнь кончена… А мышь? Моя мышка… мышечка… мышулька…» — Мышулечка, — ядовито подсказал М-21, взиравший на поползновения друзей с равнодушно-злорадным видом. Он скрестил руки на груди и хмыкнул: — Учись программированию на калькуляторе. А ты теперь из рогатки тренируйся стрелять, Такео. В ответ М-21 получил два убийственных взгляда. — А я при чём? — неторопливо проговорил он. — Кто пустил Шинву в лабораторию?! «Ребёнку интересно, пускай ребёнок потренируется на кошках». Ну? Живо убирайте мусор, пока Мастер и Франкенштейн не вернулись! И, кстати, что-то надо делать с Шинву… — Сам вручил ему ту чёртову пробирку! — возмутился Тао и со злостью выдернул откуда-то молоток со сломанной ручкой. — И чего это ты стоишь без дела? А Шинву… Подумаешь, будет теперь жить тут на законных основаниях, как и мы. — Директора удар хватит, — с видом кота, умявшего горшок сметаны, предположил М-21. — Уже хватил, — уставившись на нечто за спиной товарища, протянул Такео, Тао выронил из рук молоток. — Откликнись на мой зов… Тёмное Копьё!