Вырезанные сцены

      День уходил на спад и солнце, уже почти коснувшееся горизонта моря, окрасило воду в насыщенный желтый цвет, будто кто-то расплавил сонмы золота, заполнив им морское дно. Ветер дул с моря, так что волны, подступавшие с большей силой, чем днем, говорили о растущей воде – приливе. Вода подбиралась все выше с каждой минутой, так что вскоре ему придется поменять место дислокации, иначе он рисковал замочить кроссовки и штаны. Хотя, сейчас ему было все равно… Он потерял друга, товарища. Он потерял Добби. За него вновь погиб кто-то другой. Кто-то, кто спасал его… А все отчего? Так оттого, что язык его болтливый не сдержался и ляпнул то, чего говорить совершенно не стоило, вот и… А так, был бы Добби сейчас жив. Конечно, теперь ситуация изменилась. У него появилась палочка, у Гермионы идея по еще одному крестражу, а все обитатели особняка Малфоев наверняка получат на орехи от Волан-де… то есть, Того-Кого-Нельзя-Называть. Теперь придется называть его только так и не иначе.       Но стоило ли оно того? Все то, что они получили в результате – стоило жизни одного домовика, доброго друга? И если да, то скольким еще придется отдать жизни, чтобы это все, наконец, закончилось? Нет, это определенно того не стоило. Вот только никакие уже «если бы да кабы» не помогут. И виноват во всем лишь он один. Нет, не зря он пытался уйти тогда из Норы сразу после переправы его с Тисовой. Но теперь уже слишком многое сделано, чтобы останавливаться, теперь нужно идти только вперед. А вот когда… точнее, если все окончится для него благополучно, тогда он вполне может покинуть окружающих его людей. Мало ли мест в мире, где никому не известен никакой Гарри Поттер, где в него не будут тыкать пальцем и говорить: «Вон, это он, тот, кто виновен в смерти кучи народа».       Меланхолия, охватившая парня с ног до головы, не желала отступать, небо уже успело изменить тона, став темнее. Осталась лишь небольшая полоска света там, за горизонтом, прямо над линией моря. И вот воды уже коснулся свет бледной луны, сегодня необычайно огромной. А может, это только казалось парню в связи с собственным желанием все драматизировать по причине утраты. Но так или нет, а следовало все же покинуть песчаный берег моря, на котором он сидел.       На самом деле, тосковал Гарри у кромки воды, а не у в кресле у камина в коттедже Ракушка, лишь потому, что не хотел распространять свою тоску на остальных. Сейчас же, судя по времени, многие должны были лечь спать, так что он вполне безвредно для обитателей дома может там находиться. Так что он с некоторой неохотой поднялся на ноги, после чего хорошенько оттряхнул штаны, – Флер ему спасибо не скажет, если он засыплет ей ковры песком – после чего смиренно поплелся в сторону уютного двухэтажного домика оплетенного плющом со стороны моря, что придавало ему некоторое ощущение укромности этого места.       В окнах первого этажа горел свет. Значит, не спится не ему одному. Кто-то, как и он, коротает вечер, но у камина. Что ж, оставалось надеяться, что он не потревожит покой страждущего, а прошмыгнет в комнату, что выделили ему и Рону, незамеченным, где, как он надеялся, он обнаружит уже, как обычно, храпящего друга. Но сбыться тому было не суждено, так как для начала он столкнулся прямо в дверном проеме с Гермионой. - Ох, прости, - выдохнул Гарри. – Не ожидал, что кто-то еще не спит. - Как ты? – участливо спросила девушка. - Бывало и хуже, - постарался спокойно ответить Гарри, вспомнив, как он ощущал себя, когда погиб Сириус. Тоже по его вине. Уж всяко не меньшей, чем по вине Беллатрикс. - Я рада, что ты держишься. Нам осталось немного, Гарри. Если ОН в Гринготтсе… - Я знаю, Гермиона, я знаю. Прости, но я пойду спать, - сейчас Гарри не хотел разговаривать о делах. Ему хотелось еще какое-то время пребывать в тоске по другу, окончательно смириться с утратой, с той болью и шрамом в душе и на сердце, что оставила эта рана. - Хорошо, прости, - подруга потупилась и, отвернувшись, отошла к камину, где застыла одинокой фигурой, обняв себя. - А ты спать не идешь? – осторожно спросил Поттер. - А? Нет, нет… Наверное, сегодня побуду здесь, мне нужно подумать… - девушка явно уже ушла в себя. Она не стала говорить, что боится спать, так как каждый раз, как она пытается уснуть, ей вновь и вновь является лицо женщины с густыми черными бровями и черной короной волос.       Гарри лишь покачал головой, понимая, что сейчас у каждого свои проблемы и не стоит лезть в душу друг другу хотя бы какое-то время. Он поднялся по лестнице на второй этаж, где в небольшом холле было несколько дверей. И тут до него дошло – он не знал, за какой дверью его комната. Но, к счастью, он помнил, где находились гоблин и мистер Олливандер, так что две двери сразу отпадали. Комната Билла и Флер была на первом этаже. Из оставшихся двух дверей, Гарри выбрал ту, окна которой должны были выходить с фасадной стороны, так как Рон, кажется, упоминал что-то о том, что видел в окно, как аппарировал Билл, так что…       Он толкнул дверь в полной уверенности, что попадет в спальню, заполненную храпом друга, но судьба сегодня явно решила за него. Он успел сделать лишь шаг за порог, после чего замер на мгновение, чтобы осознать увиденное, после чего развернулся на пятке, чтобы выскочить наружу, но был остановлен голосом. - Гарри?       Парень мысленно выругался про себя. Мог ведь уйти более бесшумно, а теперь неизвестно что о нем подумают…       В тот момент, когда он вошел, он узрел странную картину. Комната отнюдь не была наполнена мраком ночи, что вполне объяснялось тем, что окна как раз выходили на сторону луны, бледный свет которой заливал пространство комнаты ровным тоном, не считая того участка, куда попадали прямые лучи через окно. Как раз в этом свете стояла фигура, залитая лунным светом. И Гарри сразу ее опознал по длинным, до пояса, переливающимся серебром в свете луны волосам. Девушка была нага от и до, что поразило парня больше всего. Она стояла спиной к входу и лицом к окну, раскинув руки в стороны и подставив свою бледную кожу брызгам отраженного луной солнечного света, словно желала загореть. Впрочем удивляться чему-либо в отношении Луны было бессмысленно, потому что в следующий момент она удивит тебя еще больше… Так собственно и случилось. - Прости, Луна, я ошибся дверью в темноте, - пришибленно покаялся парень, надеясь, что для странноватой девушки подобного оправдания будет достаточно. - Я знала, что ты зайдешь, так должно было быть, - спокойно ответила девушка. – Останься. Мне нужна твоя помощь… - Что? Зачем, ведь ты… ты же… Прости, но я лучше пойду спать, - пробормотал Поттер.       Он не слышал ее шагов, но в следующее мгновение его ладонь обхватила маленькая нежная девичья ладошка и потянула назад, так что парню по закону физики пришлось развернуться лицом к девушке, которая, видимо, не собиралась принимать возражения. Он сначала зажмурился, идя на поводу у собственного благородства, но не чувствуя напряженности в ладони девушки, он все же решился открыть глаза. И тогда его взгляду предстала она. Хоть он и помнил, что после спасения она пребывала далеко не в лучшем состоянии, сейчас его не удивляло то, что он видел… Прекрасная, словно само древо жизни Игдрассиль, подобно струям лунного света за окном, что заливали море. Он не мог точно описать напавшего на него чувства, но она стала казаться ему центром всей вселенной, источником всего живого в небе и на земле, в воде и под землей. Но больше того, он не мог совладать со своим телом, словно не он сейчас вел свое сознание, а кто-то иной…       Ее пепельно-серебряные волосы рассыпались по плечам и груди, обрамляя столь прекрасное в свете луны лицо. Глаза ее сверкали льдистым серебром, а тонкий нос казался будто бы точенным, достойным скульпторов эпохи Возрождения. Губы… Их словно выкрасили в темный хром, но столь изящной была теплая улыбка, что никакого страха не вызывали подобные тона. Ее кожа, несомненно, была аристократически бледна, но в лунном свете она была словно хрустальная. Хрупкость ключиц добавляла в картину изящности. Взгляд Гарри невольно пустился ниже, на оформленные длинными волосами груди девушки, не большие, но вполне приличествующие для ее миниатюрной фигуры, с идеально-круглыми ореолами сосков, как и губы, в цвет темного хрома. Талия и бедра выглядели столь идеально, что подобное совершенство можно было только лицезреть, но никак не касаться руками.       Гарри смотрел на девушку сверху вниз, что показалось ему едва ли не кощунственным в отношении столь чудесного создания, и что-то, что занимало сознание его все больше, заставило его пасть на колени и, взяв кисти рук девушки в свои руки, начать целовать их, хрипло шепча: - О, Артемида, богиня первозданности, Селена, лунный свет во плоти, ты наипрекраснейшая… - шепот парня становился все тише и тише, пока вовсе не затих. - Помоги мне, дай мне сил, мой спаситель, - произнесла в несколько торжественной форме девушка, смотря на парня с теплой ласковой улыбкой. - Если так желает Лунная Лань… - туман в голове парня стал дурманящим, отчего речь его проистекала не из сознания, а словно бы извне. Язык отказывался подчиняться ему, выдавая взамен какую-то невероятно возвышенную чушь. Так, по крайней мере, казалось Поттеру.       Он встал, не отпуская рук девушки из своих. Лунный свет падал из окна, к которому пара стояла боком. Гарри выпустил кисти ее рук, проведя ладонями по предплечьям вверх, перейдя на плечи, и сжав их в верхней половине, после чего притянув девушку к себе, он запустил левую руку в ее волосы, позволяя прядям протекать сквозь пальцы, подобно струям воды. Склонившись, он медленно, не закрывая глаз, коснулся ее губ своими, постепенно нарастив давление, после чего захватил ее нижнюю губу. Постепенно дыхание Луны участилось, а губы ее стали влажными и горячими. Гарри углубил поцелуй, слегка распалившись страстью к столь хрупкому созданию, но все же старался быть максимально нежен. Одновременно он пальцами второй руки провел по позвоночнику девушки, завершив движение поглаживанием по ягодице равенкловки. Кожа ее казалась нежной и гладкой, словно шелк. Хотелось касаться ее снова и снова, и он оглаживал ее плечи, спину, ягодицы, иногда позволяя себе слегка сжать последние в руке. Девушка уже достаточно глубоко дышала, выдавая свое состояние и, поскольку она крепко прижималась к парню, то была в курсе и его желания к ней.       Когда Гарри слегка разорвал контакт тел, Луна сразу же воспользовалась этим, потянув майку с тела парня, чему тот легко поддался, после чего сразу прихватив одну из грудей девушки, и сжав ее, ощутил приятную упругость. Луна не ожидала этого, отчего отреагировала чуть резче, издав стон и подавшись вперед. Гарри сразу же принял ее в объятия, прижав к своему телу девушку грудью. Руки его вновь оказались на попке девушки, так что тут же принялись оглаживать приятные формы бедер, ягодиц и талии. Губы же его приникли к ее ключице и, поднимаясь выше дорожкой поцелуев и заставляя постанывать изгибающуюся в лунном свете девушку, достигли ее шеи и ушка, прикусив мочку которого, он вырвал из Луны наиболее глубокий томный стон. Колени ее подогнулись и, если бы не рука на пояснице девушки, парень мог бы и не успеть подхватить свою «богиню».       Одним движением он поднял ее на руки и осторожно опустил на пол, в квадрат падающего лунного света и, запечатлев еще одно нежнейшее касание на ее губах, он принялся покрывать поцелуями ее тело сверху вниз, спускаясь по шее, груди, соскам, животу, бедрам, голени и, наконец, до пальчиков ног. После он вновь вернулся выше, остановившись на пару мгновений на внутренней стороне бедра, а после, расположившись между ног девушки, перешел к груди, начав ласкать ту руками и поцелуями. Девушка на каждое его прикосновение губ к телу реагировала стоном и изгибом, заставляя парня внутренне ликовать от возможности узреть столь великолепное эстетическое совершенство. Спустя минут пятнадцать Гарри стянул с себя штаны и боксеры, высвободив напряженный от желания член. Луна, озадаченная исчезновением ласки, приподнялась на локтях и неестественно округлила глаза, глядя на приличных размеров орган Гарри. - Пожалуйста, Гарри, - тихо простонала она почти просяще. – Действуй осторожно. - Как скажет наипрекраснейшая… - прошептал он, занимая миссионерскую позу. Глубоко в сознании он хотел, но боялся того, что сейчас должно было произойти.       Нависнув над девушкой, он одной рукой направил член в нее, и стал постепенно входить. Луна судорожно вздохнула. Не смотря на ее показное спокойствие, она тоже боялась, ведь это ее первый раз…       Уперевшись в преграду, парень не стал сразу проникать с силой, а наоборот вышел и, накрыв губы девушки горячим поцелуем, проник от начала до конца, из-за чего она вздрогнула и сильно зажмурилась. Гарри не стал возобновлять движения, ожидая, когда боль девушки поутихнет. - Давай, - прошептала она спустя четверть минуты.       Он стал постепенно двигаться, не ускоряясь, просто давая привыкнуть к новым ощущениям, но когда услышал, как дыхание девушки стало более частым, Гарри стал набирать темп. В какой-то момент равенкловка забросила ноги ему за спину, придавливая парня к себе в конце движения. Тогда он, не останавливая основного действа, вновь вернулся к ее губам, столь манящим в лунном свете… В таком положении он не смог бы закончить еще долго. - Подожди, - остановила она его и потянула на бок так, что легким кувырком он перевернулся на спину, а она оказалась сверху.       Он провел руками по ее бедрам, талии и задержал на груди, после чего помог опуститься на член и стал придерживать ее за попку, когда она стала подниматься и опускаться. Первые попытки у нее вышли не слишком умелыми, но Луна явно примерялась. Через десяток попыток она стала двигаться более уверенно, разобравшись в траектории движения. Нарастающий финал парня был обоснован не столько ощущениями, сколь завораживающим зрелищем – эталоном гибкости и изящности, испытывая волну невероятного эстетического удовольствия. Луна, уперевшись руками в грудь парня, откинула голову назад так, что волосы ее касались ног Гарри и, прикрыв глаза, изгибаясь, насаживалась на разгоряченный член парня. Эйфория длилась и длилась… Свет луны уже переполз, попав на зеркало, разлившее вокруг отраженное бледное свечение       Еще до того, как начал ощущать готовность излиться, он снова перевернул девушку на спину, но в этот раз забросил в одном движением ее обе ноги себе на левое плечо, где придержал одной рукой, после чего вошел резко, на всю длину, заставив Луну тонко вскрикнуть. Гарри начал двигаться, то наращивая темп, входя резко и до конца, то замедляясь, проникая нежно, заставляя девушку томно постанывать, но все рано или поздно заканчивается, вот и сейчас, когда, наконец, он ощутил, что вот-вот закончит, то стал только ускоряться и перестал заботиться о том, чтобы все делать нежно, лишь грубо вдалбливаясь. Луна уже не могла сдерживаться, стоны прорывались в полный голос и в такт движениям парня до самого финала.       Гарри внутренне запаниковал, пытаясь осуществить народный метод контрацепции -«прерванный половой акт», но магия, управлявшая его сознанием, даже не колебалась, заставив его довести дело до конца. Так что, изливаясь в девушку, которая, как только ощутила бурный финал внутри себя, протяжно выдохнула со стоном, изогнувшись, насколько это было возможно в положении с ногами на плечах парня, Гарри, мысленно зажмурившись, надеялся, что Луна не забеременеет. ***       Попытавшись спрятаться от света, парень натянул на себя одеяло, которое нащупал рядом. В ответ на такое безобразное похищение укрытия, он ощутил, как кто-то ворочается рядом, отчего проснулся едва ли не моментально. Дернувшись, он резко сел на кровати, но тут же повалился обратно с жуткой головной болью, будто бы весь вчерашний вечер распивал огневиски в башне Гриффиндора. Гарри выдохнул сквозь зубы, глухо простонав. - Что со мной было? – задал он в воздух вопрос хриплым голосом. – Как будто стадо гиппогрифов проскакало… - Ну вот, а еще ночью я была Артемидой, Селеной, наипрекраснейшей… А теперь стадо гиппогрифов, - раздался рядом капризно-насмешливый голос. - Луна? – настороженно просипел парень. – Так мне не приснилось, что?.. - О, нет, не двоим сразу, - хихикнул голос. – Сейчас… Вот выпей.       Откуда-то из-за спины появилась рука, в которой были зажаты пара флаконов с зельями. - Это укрепляющее и восстанавливающее. Оставила специально, - пояснила Луна.       Гарри даже не стал задавать дополнительных вопросов, надеясь просто на скорое выздоровление от неприятного недуга. Он залпом проглотил оба зелья, и, зажмурившись, стал отсчитывать секунды. Где-то на тридцать пятой боль стала отпускать, а за ней ушла и слабость, так что он смог, наконец, спокойно вздохнуть. - Что со мной было? Что вообще вчера произошло? Мне казалось, что я действую не сам… Да и сейчас помню лишь отрывочно, будто все приснилось. - Лунная магия. Прости, Гарри, я прибегнула к способу восстановления магии без твоего разрешения, но я боялась, что не смогу восстановиться сама после столь сильного истощения… - Постой… То есть, то, что творилось ночью – какой-то обряд? Ты взяла у меня силы, чтобы восстановить свои? – Гарри медленно перевалился на бок, чтобы уже полностью убедить свой мозг, что это все не бред… Увидеть своими глазами…       И он увидел. Она была все также обнажена и ничуть того не стеснялась, лежала рядом с ним, глядя голубо-серыми глазами, словно сквозь него. Она была такой же, как он ее запомнил из этого ночного сна, все так же прекрасна, только теперь не лунный свет освещал ее тело, а солнце окрасило ее кожу, сделав ее маняще-теплой. При этом, сколь не была странной эта девушка, эффект ночных событий был, прямо скажем, на лицо. Он еще помнил, что вчера она была истощена, волосы ее даже после помывки выглядели тусклыми и безжизненными, а под глазами залегали тени, а теперь… - Д-да, - несколько опечаленно прошептала Луна, опустив голову. – Прости, Га…       Он позволил себе заставить ее замолчать, приникнув к мягким розовым губам на пару мгновений. - Ты не обижаешься?.. – улыбнулась она. - Я бы в любом случае помог тебе, тем более, если таким приятным способом… - руки его уже начали блуждать по ее телу. Судя по солнечному свету, было раннее утро, так что оставалась надежда, что все еще спят, и Гермиона, которая, кажется, так и осталась внизу, не заявится в самый ответственный момент. – И мне хотелось бы помнить такое приятное события в красках…       Поттер вновь приник к губам девушки, нисколько не возражавшей против повторения ночных событий, но уже без всякой обрядовой подоплеки.