Свобода выбора

      — Деда, что за цифры у тебя на руке? — маленький Эйдзюн подаётся ближе и проводит пальцами по линии из семи цифр, с интересом их рассматривая. — Ни у кого из моих друзей такого нет, а вот у некоторых взрослых я видел…       Савамуре пять, он впервые интересуется этим, поднимая на дедушку яркие, отражающие нетерпение глаза. Слишком мал, чтоб понять систему, но отмахиваться от его вопроса не хочется. Савамура-сан взъерошивает тёмные пряди внука и пытается как можно проще объяснить.       — У каждого человека есть истинная пара. Тот, кто предначертан ему судьбой. С кем он проведёт всю свою жизнь и будет счастлив. Как твои папа и мама, — дедушка делает небольшую паузу, давая время осознать услышанное. Дожидается кивка и продолжает пояснение. — Когда тебе исполнится десять лет, на твоём теле появится семизначное число. Ты вырастешь и встретишь человека с такими же цифрами. Он и есть твоя истинная пара. Бывает и так, что у людей не проявляется метка, им гораздо сложнее обрести счастье, ведь им самим приходится строить свою судьбу.       Мальчик хмуро смотрит на руку дедушки, надувает щёки, и тихо бурчит себе под нос.       — А если мне не понравится этот человек? Если я не захочу с ним жить всю жизнь? — Эйдзюн резко вскакивает на ноги, победно поднимает левую руку, сжимая её в кулак, и улыбается во весь рот. — Я решил! У меня не будет метки, и я сам выберу себе невесту!       Число проявляется в десятый день рождения, обдаёт кожу болезненным жаром и остаётся ровной линией на теле. Савамура лишь вскользь пробегается по нему разочарованным взглядом, не желая знать, какими цифрами наградила его дурацкая система, и одёргивает шорты. Внутренняя сторона бедра, почти у паха, тонкая вертикальная полоска из семи цифр. Идеальное место для человека, который не собирается кому-то демонстрировать метку, который не желает следовать чужой воле. Человечество так и не пришло к единому мнению, что это такое. Судьба ли, злой рок, или глупая игра высшего разума.       Марионеткой Савамура быть не хочет. Он не думает о всяких глупостях, связанных с меткой, а полностью отдаётся бейсболу. На вопросы друзей о числе он лишь широко улыбается, говорит, что на его теле ничего нет, что он свободен. Громко смеётся и забывает об этом до тех пор, пока снова кто-нибудь не спросит. Чужие метки он будто не замечает, смотрит, но не видит, даже если они на открытых участках тела. Смазанная черная полоска, не более. Савамура упрямый, его мнение не меняется даже тогда, когда кто-то из его друзей находит свою истинную пару. Так рано, в средней школе. Парню кажется, что для этих людей жизнь кончается, цель достигнута, партнёры нашли друг друга. Всё, счастливый конец. Никаких больше игр, забав, мелких пакостей. Нашедший своего истинного должен быть рядом, принять свою вторую половинку и начать строить отношения, иначе метка будет гореть, причиняя боль. Глупая система. Жестокая. Савамура её ненавидит, но продолжает ярко улыбаться, уверенный в том, что он то сможет сам решить, с кем ему связать своё будущее.       Савамура приезжает в Сэйдо на экскурсию. Чувствует во всём теле всё нарастающий жар и списывает его на нервное возбуждение от дуэли с основным бэттером команды. Он напряжён. Он чувствует небывалую легкость. Глаза напротив придают уверенности. Стоять на горке, когда у тебя такой напарник, непривычно, но приятно. Это приводит в полное смятение не только чувства, но и тело. Савамура даже не пытается сейчас разобрать, что ощущает, он сосредотачивается на кетчере и подаёт. Подаёт. И ещё раз. Подаёт и пропадает. Он счастлив. Он делит с Миюки не только радость от победы, но и жар, который тот так же списывает на возбуждение от маленького приключения с громким питчером и зазнавшимся семпаем. Они оба забывают, как покалывало настойчивым теплом всё тело, ведь стоит Савамуре покинуть поле и эти ощущения откатывают. Остаются лишь воспоминания о хорошо проведенном времени.       Савамура поступает в Сэйдо. Он ставит перед собой новую цель, не собирается отвлекаться на что-то постороннее. Но в первый же день его обжигает болью. Сначала по телу разливается тепло, парень на это не обращает внимания. Он опоздал на первую тренировку и его подставил человек, за которым он пришёл в эту команду. Гениальный кетчер Миюки Казуя становится Миюки-гадом. Савамура злится на него, закипает в буквальном смысле этого слова, ведь с каждой минутой ему становится жарче. Целый день он находит этому разные причины. Злость на кетчера за подставу, злость на себя за тупость. Пробежки по полю. Жарко. Добравшись до ванной, он понимает, что его изводит метка, которая начинает нещадно палить. Хочется коснуться ее рукой, приложить что-то холодное, хоть как-то остудить, но Савамура стискивает зубы и делает вид, что с ним всё в порядке. Его метка незаметна, в ванной он не делает широких шагов и смело может всем заявлять, что вне системы, но его никто не спрашивает, никто не разглядывает. Тело горит, семь цифр пульсируют, с каждым разом всё больнее впиваясь в кожу. Приходится приложить немало сил, чтоб не выдать себя, не привлечь внимания. Савамура понимает, что его пара где-то рядом.       — Ты скоро дырку в нём просверлишь. Удивляюсь, что он ещё не заметил твоего внимания, — Курамочи говорит тихо, с привычной хрипотцой, и его слышит только Миюки, кому и адресованы слова.       Он слышит, но никак не реагирует, продолжая обжигать взглядом спину первогодки, что сидит через стол от них. Миюки изгибает губы в недоброй улыбке и тянет самым ядовитым голосом, что есть в его арсенале, всё внимание сосредотачивая на питчере.       — Савамура, неужели ты такой неудачник, что для тебя даже система не нашла партнера? — все поворачиваются к Миюки, который откинувшись на спинку стула, насмешливо поблескивает взглядом через стёкла очков.       Савамура реагирует мгновенно, резко вскакивает и оборачивается, метнув в сторону кетчера несколько гневных взглядов. Но уже через пару секунд громко, глупо смеётся.       — Ахаха, Миюки Казуя, ты мне просто завидуешь, — он тычет пальцем в семпая и громко, с нервными нотками отвечает на грубые слова. — Я не раб системы, как ты, и сам смогу выбрать человека, которого полюблю.       На последних словах он слегка сбавляет громкость и краснеет, но глаза горят уверенностью, он ни на мгновение не сомневается в сказанном.       — Думаешь, что кто-то добровольно захочет связать свою жизнь с таким идиотом, как ты?       — Эй, Миюки, это уже слишком, — Курамочи хмурится, тяжело смотря на товарища, считая, что даже простой, как табурет Савамура, может на такое обидеться.       Шорт-стоп серьезно относится к этой теме. Он благодарен судьбе за то, что на его теле такие же цифры, как и у Рёске-сана. Курамочи восхищается им, уважает и влюбился еще до того, как узнал, что они истинные партнеры. Миюки же такими шутками перегибает палку. Вот только громкий первогодка не выглядит обиженным. Он злится, гневно сверкает взглядом и поджимает губы. Пальцы стискивает в кулаки и шумно втягивает воздух, обращая всё своё негодование на кетчера.       — Ха! Что бы ты не говорил, это просто зависть. Мне всё равно, слышишь, всё равно! — Савамура громко выпаливает и срывается с места, покидая столовую, где после ужина осталось всего несколько человек.       Харуичи прощается с семпаями и уводит Фурую, проспавшего весь громкий разговор. В помещении остаются только Миюки и Курамочи, хмуро смотрящий на товарища, что теперь выглядит непривычно серьезным.       — Ты перегибаешь, — шорт-стоп внимательным взглядом изучает Миюки, пока тот не сводит глаз со стула, на котором сидел питчер, будто на нём могла отпечататься метка.       — Знаю. Но мне нужно спровоцировать его, чтоб он показал мне своё число, — парень ведёт плечами и с силой сжимает правое запястье, где на внутренней стороне заходятся болезненной пульсацией семь цифр.       — А если у него и правда нет метки?       — Есть. Моя метка начинает сильнее гореть на тренировках и в общежитии. А значит, это кто-то из клуба, — парень переводит насмешливый взгляд на Курамочи и с привычной издёвкой тянет: — Или у нас здесь человек-невидимка есть, или это Савамура.       — Мне его уже жалко, я-ха-ха.       Миюки вылавливает Савамуру после вечерней тренировки. Питчер отстаёт от других первогодок, быстро склоняется и завязывает шнурки, чтоб скорее нагнать Фурую и окончательно вынести ему мозг односторонним спором. Но не успевает сделать и шага. На плечо ему ложится рука, а к боку прижимается Миюки, губы которого рисуют не самую приятную улыбку.       — Савамура, покажи метку, — кетчер не даёт скинуть с плеча свою руку, сильнее прижимается и ощутимо надавливает сгибом локтя на шею первогодки.       Недовольно смотря, Савамура пытается выкрутиться, выгнуться из хватки Миюки, но добивается только издевательского смеха.       — Миюки Казуя, снова ты достаёшь меня с этой меткой?! Нет у меня её, нет! — парень смотрит исподлобья, хмурит брови и шумно дышит носом. — Сам же сказал, что я без метки. Что пристал?       Миюки понимает, что и эта затея проваливается. Подловить Савамуру неожиданностью и прямотой просьбы не получается. Он убирает руку и даёт возможность сбежать. Питчер пробегает пару метров, резко тормозит и оборачивается, чтоб громко проговорить, смотря в глаза.       — Ну и гад же ты, Миюки Казуя, — этим он вызывает смех кетчера, забавляющегося с такого поведения, достойного первоклассника.       — Всё, Савамура, на сегодня хватит, — Миюки выпрямляется, но с места не сходит.       Знает, что сейчас этот неугомонный будет требовать и дальше ловить его подачи. Не ошибается. Уже многие сокомандники спят, а Савамура вытащил его в булпен, чтоб продемонстрировать свою новую подачу, придумав ей какое-то глупое название.       — Я могу подавать. Давай ещё десять подач, я не кинул самую лучшую, — питчер на взводе, он смотрит горящими глазами, желая получить положительный ответ, и Миюки этим пользуется.       — Хорошо. Сможешь подавать столько, насколько хватит сил, — первогодка загорается, как новогодняя ёлка, но в следующий миг гаснет, обиженно смотря на семпая. — Если покажешь мне свою метку.       — Спокойной ночи, доставучий гад! — Савамура громко прощается и практически сбегает под привычный смех Миюки, которого происходящее одновременно злит и веселит.       — Эйдзюн-кун, почему ты сказал Миюки-семпаю, что у тебя нет метки? — Харуичи тихим голосом разрывает повисшую в раздевалке тишину, смотрит на друга через завесу чёлки и ждёт.       Они остаются наедине, все уже разошлись по комнатам после принятия ванны. Идеальный момент, чтоб задать вопрос, мучающий Коминато несколько дней. Савамура реагирует непривычно, смотрит загнанно, комкая в руках футболку, всем своим видом выражает нервозность.       — Ты не подумай, что я рассматривал тебя, — Харуичи решает сразу пояснить, чтоб избежать ненужных слов и очередной лжи друга. — Ты когда выбирался из ванной, я случайно заметил её.       Парень слегка краснеет и прикладывает пальцы к губам, ещё тише добавляя, размышляя вслух.       — Ты не мог не знать, что она у тебя есть. А значит, намеренно скрываешь её. Почему?       — Не хочу подчиняться чужой воле, не хочу, чтоб эта система влияла на мою жизнь. Хочу идти своей дорогой, самостоятельно прокладывать её, — Савамура серьёзен, в глазах решительность, его слова не пустой звук, он верит во всё, что произносит. — Не желаю подстраиваться под партнера, которого мне выбрал кто-то сверху. Перестраивать свою жизнь под него.       — Почему ты думаешь, что обязательно придётся что-то менять? Эйдзюн-кун, это же истинный партнер, а значит, что он подобран специально под тебя. Вам будет хорошо вместе, комфортно… — Харуичи склоняет голову и замолкает, он не желает поучать друга, лишь высказывает свои мысли, но он будто давит словами, навязывает свое мнение. — Знаешь, я рад, что есть эта система. Я могу сосредоточиться на бейсболе, не отвлекаясь на поиски своей второй половинки. Я знаю, что рано или поздно встречу её. Не нужно тратить время, силы и нервы на то, чтоб выбрать себе партнера. Система всё сделала за нас, нам остается только дождаться.       — Харуччи, ты хочешь узнать, какое число у меня на теле? — Савамуре эта тема не нравится, он хочет скорее с ней покончить, поэтому никак не реагирует на выше сказанное, а приближается ближе к сути.       — Нет-нет, Эйдзюн-кун. Я не думаю, что ты можешь быть моим партнером. Моя метка не реагирует на тебя. Я ещё не встретил своего человека, — Коминато слегка нервничает, говорит быстро, уже раз десять пожалев, что завёл этот разговор, ведь Савамура всё больше мрачнеет.       — Вот как, хорошо, — питчер задумчиво тянет, и всё же надевает футболку. Отворачивается от Харуичи и тихо добавляет. — А я смог привыкнуть к жару и боли. Иногда вообще их не замечаю. Во время игр, пробежек, когда стою в булпене. Я ломаю систему, Харучи.       — Ты мучаешь себя, Эйдзюн-кун, — мягко проговорив, Коминато касается плеча Савамуры, привлекает его внимание. — Но, это твой выбор. А этот разговор останется между нами.       Курамочи резко распахивает дверь, заставляя первогодок вздрогнуть, и проходит к своему шкафчику, чтоб забрать оставшийся там телефон.       — Долго вы ещё копаться будете? Савамура, если через пять минут не будешь в кровати, то ночевать останешься на улице, — засмеявшись, шорт-стоп отвешивает соседу по комнате лёгкого пендаля и выходит из раздевалки, сразу же стирая с лица улыбку.       Он услышал достаточно. Не собирался подслушивать, но всё же не выдал своего присутствия, застывая у двери и вслушиваясь в каждое слово. Курамочи не идёт в пятую комнату, направляется к кетчеру. Тот уже практически признал то, что у Савамуры нет метки.       — Миюки, у него есть метка, — эти слова срываются с губ, стоит только Миюки открыть дверь. — Я не знаю где, не знаю, что там за число, но оно есть. Я нечаянно подслушал его разговор с Коминато-младшим.       Миюки слабо улыбается и недобро поблескивает взглядом, что-то прикидывает в уме и приходит к какому-то решению.       — Утром у нас товарищеский матч, а вечером… Поможешь мне, Курамочи?       — Конечно. Я всё же его семпай, а он, придурок пустоголовый, мучается сам и тебе проблемы доставляет.       Миюки хлопает товарища по плечу, безмолвно благодаря, после чего закрывает дверь, надеясь на то, что это будет последняя ночь, объятая болезненным жаром.       — А моя последняя подача была вообще гениальной! Да, Харуччи, да? — Савамура восторженно рассказывает другу о выигранном ими матче, детально расписывая каждую секунду, что он провёл на поле.       — Эйдзюн-кун, я тоже участвовал в игре, устал и хочу спать, — тихо произнеся, Коминато-младший надеется, что питчер, наконец, отпустит его отдыхать.       После матча первогодки снова бегали, поэтому самыми последними вышли из ванной, и если Фуруя смог проигнорировать товарища и ушел в комнату, то Харуичи продолжал слушать болтовню Савамуры.       — Я договорился поиграть в приставку с Курамочи-семпаем, поэтому лягу ещё не скоро, — парень широко улыбается, не в силах справиться с эмоциями, распирающими после хорошей игры.       — Спокойной ночи, Эйдзюн-кун, — терпение лопается и Коминато оставляет друга одного, не давая ему начать пересказывать игру по третьему кругу.       Прокричав вдогонку бодрое «И тебе», питчер направляется в пятую комнату, резко распахивает дверь и громко проговаривает.       — Курамочи-семпай, Савамура Эйдзюн прибыл и в полном вашем распо… — парень замолкает, заметив в комнате постороннего, и более не улыбаясь, указывает на Миюки пальцем. — А этот что здесь делает?       — Этот? Ты так к семпаю обращаешься? — Миюки тихо смеётся, сидя на кровати первогодки, с интересом наблюдая за сменой чужих эмоций.       — Хья-хаха, а ну иди сюда, Савамура, буду учить тебя со старшими разговаривать, — Курамочи откладывает джойстик и встает с пола, направляясь к застывшему в дверях питчеру.       — А чего он тут забыл? И так весь матч на его рожу довольную смотрел, ещё и в комнате покоя от него нет, — разгорячившись, Савамура не собирается сбегать из собственной комнаты из-за одного гада, который в последнее время основательно достал с ненавистной меткой.       — Савамура, — угрожающе тянет Курамочи, оказываясь у двери и закрывает её, отрезая все пути к отступлению.       Только сейчас до питчера доходит в какой он оказывается ситуации, но деваться уже некуда. Он дёргается в сторону от семпая, желая уйти от захвата, но Курамочи ловко ловит его за правое запястье. Тянет на себя, сгибом второй руки берёт в захват шею младшего и заламывает его правую руку за спину, прижимаясь со спины. Уложить Савамуру на лопатки дело двух секунд. Шорт-спот садится на пол, устраивая парня на полу так, что лишь верхняя часть спины и голова касается сильного тела семпая.       — Ай-ай-ай, семпай, — Савамура вцепляется левой ладонью в удерживающую шею руку Курамочи, пытается оттолкнуть её, но его держат крепко, не давая дёргаться. Любое движение отдаётся болью в заломленной руке. — Сдаюсь!       Курамочи никак не реагирует, он молча смотрит на Миюки и кивает ему. Кетчер медленно поднимается с кровати и подходит к парням, устроившимся на полу.       — Покажешь свою метку, Савамура? — Миюки не улыбается, смотрит серьезно, чем чертовски пугает первогодку.       Савамура начинает нервничать и беспокойно ёрзать в крепком хвате.       — Опять эта метка. Достал уже. Курамочи-семпай, — парень запрокидывает голову и смотрит так загнанно, что Курамочи жалеет о том, что они делают, но не отпускает.       — Это для твоего же блага, Савамура, — уверено проговорив, шорт-стоп переводит взгляд на Миюки, который присел на корточки около бедер первогодки.       — Значит, не покажешь, — с нотками разочарования протянув, кетчер тянется рукой к резинке чужих штанов, не обращая никакого внимания на ужас, застывший в карих глазах.       Савамура не может ничего сделать. Правая рука в захвате, левой слишком опасно отбиваться от более сильного противника. Он боится травмировать подающую руку из-за придурочного капитана, да и страшно вывести из строя такого важного игрока, как Миюки Казуя, поэтому и ногами он не может воспользоваться. Но стоит ощутить, как пальцы касаются живота, когда Миюки цепляет штаны, по телу прокатывает дрожь, а ужас в глазах сменяется паникой. Питчер снова начинает ёрзать, пытается выкрутиться из захвата, зло пыхтя и старательно не смотря в глаза своему мучителю.       — Да угомонись ты. Сам себе навредить можешь, Бакамура, — Курамочи с каждой секундой труднее удержать парня, тот всё активнее пытается освободиться. — Миюки, резче давай или сам будешь его держать.       — Неужто так трудно удержать первогодку? — хоть тон и насмешливый, но кетчер не улыбается, он понимает, что нужно сделать всё быстро и не навредить Савамуре, но даже стянуть штаны с этого упёртого создания сложно.       Миюки действует одной рукой, правой пришлось сжать левую руку Савамуры, которой он попытался оттолкнуть от себя чужие ладони. Кое-как он рывками сдёргивает чужие штаны и откидывает их в сторону, сразу же цепким взглядом проходясь от щиколоток вверх по ногам. Питчер перестает вырываться, только выдёргивает левую руку, чтоб прикрыть ей глаза. Савамура сводит ноги, дышит тяжело и часто, крепко стиснув зубы, и еле сдерживает злые слёзы, понимая, что проиграл этим двоим.       Курамочи тупо пялится в сторону, желая, чтоб Миюки скорее нашёл метку. Ему не по душе происходящее, он кожей ощущает состояние первогодки, и мысленно пытается убедить себя в том, что они делают всё правильно. Так будет лучше.       Кетчер сжимает щиколотку Савамуры и заставляет его согнуть ногу, чтоб осмотреть каждый сантиметр кожи. Торс парня он изучил в ванной, поэтому оставалась лишь нижняя часть тела. Стоит Савамуре немного развести ноги, Миюки сразу же цепляется взглядом за тонкую полоску из цифр. Можно даже не сверять, он и так уверен, что на внешней стороне бедра выжжено то же число, что и у него на руке.       — Нашёл, — чуть слышно проговорив, он правой ладонью касается метки, чувствуя, как тело резко окатывает жаром, а потом он медленно начинает сходить на нет, принося облегчение. — Нашёл…       Он поднимает взгляд на Курамочи, безмолвно благодарит его и слабо, вымучено улыбается, ощущая, как из вен вытекает жидкое пламя.       Шорт-стоп осторожно высвобождает руку первогодки и отпускает его из хватки, отодвигаясь от него, напоследок шепнув «Так будет лучше». Савамура резко убирает руку с лица и распахивает глаза. По вискам всё же скатываются слёзы.       — Кому? — процедив сквозь стиснутые зубы, он смотрит на семпая тяжелым, серьезным взглядом, прекрасно понимая, что ответа на свой вопрос не получит.       Курамочи резко поднимается на ноги и идёт к двери, уже перед самым выходом обернувшись, чтоб посмотреть на Миюки.       — Я буду у Рё-сана, — прикрыв за собой дверь, шорт-стоп медлит лишь пару секунд, убеждая себя, что они всё правильно сделали и нечего жалеть Бакамуру. Он отправляется к своему партнеру, зная, что с ним он забудет об этом довольно неприятном инциденте.       — Ты знал, что у меня такая же метка, что и у тебя, но продолжал молчать? — Миюки отмирает минут через пять после того, как они остаются наедине, переводит взгляд на питчера и строгим тоном задает вопрос.       Савамура лежит молча, вновь прикрыв глаза сгибом локтя, и даже не пытается уйти от прикосновения, видимо, так же наслаждается приятными ощущениями, окутавшими всё тело.       — Не знал, — первогодка тихо бурчит под нос, не желая ничего отвечать, но не в силах проигнорировать капитанский тон.       — Что? — с нажимом переспросив, Миюки тянется к руке парня и убирает её с чужого лица, сразу же встречая злой взгляд.       — Не знал я! Понял? Ничего не знал. А теперь убери руку, — Савамура дёргает ногой, в попытке избавится от ладони на коже и сесть.       Миюки сильнее сжимает пальцами внутреннюю сторону бедра, не собираясь прерывать прикосновение, а второй рукой давит питчеру на плечо, не давая встать. Подаётся к нему, нависает сверху и прожигает взглядом, колким, с нотками злости, не веря ни единому слову первогодки.       — Ты же видел мое число, оно у меня на видном месте. Ты не только чувствовал, но и знал, что мы партнеры и продолжал мучить меня. Если ты мазохист, любящий боль, то я к этой категории не отношусь. Я чертовски сильно устал от постоянного жжения и жара, от которого кровь будто вскипает, — вспыхнувшая было злость с каждым словом сходит на нет, Миюки всё ниже склоняется, под конец ткнувшись лбом в лоб, смотря прямо в глаза и еле слышно добавляя. — Мне безумно надоело это.       — Я не знал, — отведя глаза, не в силах выносить чужой взгляд, Савамура поджимает губы, решаясь выложить всё, как есть на самом деле. — Никого я не собирался мучить. Я не знаю, что за число у меня на теле, никогда не смотрел. Всегда был против этой системы.       Миюки удивленно смотрит на парня, понимая, что он говорит правду, но не понимая, как можно быть таким упертым идиотом.       — 2202182. На твоём теле такое же число, как и у меня. Повторить? — усмехнувшись, говоря в привычной, насмешливой манере, Миюки наблюдает за тем, как щёки мальчишки окрашиваются красным, и забавляется с этого.       — Нет, спасибо. Не глухой! Теперь пусти меня, — скрывая смущение за громкими выкриками, Савамура поглядывает на кетчера, отражая во взгляде недовольство.       — Нет. Тебе нужно принять меня. Смириться с системой, с тем, что я твой партнер. Иначе всё снова вернётся на круги своя, а я этого не хочу, — Миюки говорит спокойно, стараясь не выдавать истинных эмоций, но всё же карий взгляд горит нетерпением. — Сколько сил уходило во время игр на то, чтоб не обращать внимания на жжение в руке, на болезненный жар, усиливающийся, когда ты выходил на горку. Ты возьмешь ответственность за все те мучения, что я испытывал по твоей вине.       — Да понял я, хватит уже жаловаться, Миюки Казуя. Дай мне встать, — парень упирается ладонями в широкие плечи, желает оттолкнуть от себя, чувствуя, что его загнали в угол, а это ему совсем не нравится.       — Хорошо, я тебя отпущу. Поцелуешь меня и я отпущу, — изогнув губы в самодовольной улыбке, кетчер наслаждается метаниями Савамуры, по взгляду которого можно было прочесть все эмоции.       — Что?       — Отпущу, если поцелуешь. Могу еще раз сказать, но смысл не изменится, — тихо засмеявшись, Миюки начинает медленно поглаживать подушечкой большого пальца нежную кожу внутренней стороны бедра, наблюдая за тем, как ещё сильнее краснеет лицо его питчера.       — Понял, я понял! Прекрати.       — Что-то мне кажется, что ничего ты не понял. Поцелуй, Савамура. И не сухое соприкосновение губами, а взрослый, глубокий поцелуй.       — Я не умею, — питчер вспыхивает не только от злости, но и от смущения, чем ещё больше веселит Миюки.       — Импровизируй.       Самодовольный вид Миюки бесит, хочется ударить, а не поцеловать, но Савамура понимает, что пока не выполнит поставленное условие, его не отпустят. Он протяжно втягивает воздух и бесшумно выдыхает, собираясь с силами, после чего переводит левую ладонь на щеку кетчера и кончиками пальцев касается его лица. Нервно сглатывает и подаётся к губам, еле уловимо касаясь их своими. Миюки не облегчает задачу, не помогает, только поблескивает взглядом через стекла очков, сильнее выводя из себя первогодку. Прикрыв глаза, Савамура старается вспомнить все сцены поцелуев, что видел в манге и кино, и легко сжимает нижнюю губу семпая, медленно проскальзывая по ней своими губами и отпуская. Сердце частит в груди, щёки пылают алым, но парень не отступается. Собирается скорее покончить с этим и хоть на время избавиться от Миюки Казуи. Савамура повторяет это действо с верхней губой старшего, на пару мгновений берет её в чувственный плен. Переводит дыхание и легко касается уголка губ, после вновь сминая нижнюю линию. Продлевает это касание, разрывая его невозможно медленно, от чего у самого же и рассыпаются мурашки по верхней части спины. Он добивается ответа, Миюки приоткрывает рот и сам тянется к первогодке, возвращает каждое касание, действуя горячее, чувственнее, приятнее. Савамура шумно выдыхает носом, когда кетчер углубляет поцелуй, скользнув языком ему в рот, и резко отворачивает голову в бок, прекращая ласку. Ему снова становится жарко, но этот жар приятный, он не приносит никакого дискомфорта, и это пугает. Пугает так, что сбежать хочется ещё больше.       — Дай мне встать, — Савамура смотрит упрямо, убирает руки от Миюки и ждёт момента, чтоб подняться на ноги.       — Ну, для первого раза сойдёт. Я думал, будет хуже, но ничего так, Савамура, — кетчер тянет в привычной издевательской манере и отстраняется, чем сразу же пользуется первогодка, вскакивая на ноги.       Он смотрит сверху вниз на усевшегося на пол парня и хмурит брови. Самоуверенная улыбка Миюки бесит, хочется стереть её с красивого лица, но Савамура не знает, чем крыть. Он резко склоняется и подхватывает с пола свои штаны, начиная их спешно надевать. Натянув ткань на задницу, питчер резко поворачивается к семпаю, который молча изучал его это время, и тихо произносит, не переставая при этом хмуриться.       — То, что ты гад, я понял в первый же день. Но не думал, что ты настолько жесток, — парень переводит дыхание, отмечая, как левая бровь Миюки изгибается, а на лице застывает растерянное выражение. — Ты хоть представляешь, каково это знать, что твой любимый человек с тобой только из-за какой-то метки?       Питчер шумно выдыхает и резко срывается с места, поняв, что только что ляпнул. Уйти ему не дают. Реакция у Миюки превосходная, он быстро подается вперед и перехватывает Савамуру за запястье. Дергает на себя и усаживает перед собой, успев развести ноги.       — Стоять, Савамура, — старший тихо смеётся, удерживая сопротивляющегося парня в кольце своих рук. — Ты только что мне в любви признался?       Савамуре хочется оказаться где угодно, но не в комнате номер пять. Не рядом с Миюки, который обнимает его со спины, положив подбородок на плечо. Он смотрит искоса, насмешливо кривит губы в улыбке и явно ждёт ответа.       — Ничего я не признавался! — Савамура напрягается, пальцами цепляется за чужие руки, но не получается даже ослабить объятие.       — А ты не думал, что влюбился в меня только потому, что я твоя истинная пара?       — Нет! — питчер отвечает быстро, уверено, и, повернув к Миюки лицо, прямо смотрит в глаза. — Это мой выбор.       — Разве? — кетчер верит, невозможно не поверить этим глазам, верит, но хочет спровоцировать на ещё большее откровение.       Савамура ведётся легко, сразу же начинает доказывать свою правоту, слегка выгнувшись в руках Миюки, чтоб было удобнее смотреть в глаза.       — Да. Это не тупое обожание к своей паре, вложенное в голову каждого меченого. Ты сволочь, Миюки Казуя. Издеваешься постоянно надо мной, не выполняешь обещания, подставляешь…       — Один раз всего было.       — … но… Ты невероятный. Сначала я думал, что восхищаюсь тобой, как игроком, на которого всегда можно положиться. Гениальный кетчер, клинап, хоть и мажущий, когда на базах нет игроков, стержень и поддержка команды. А потом начал замечать ещё больше, — Савамура постепенно говорит всё тише, краснеет и отворачивается, наконец, поняв, что в очередной раз попался и сидит теперь разливается в признаниях.       — Продолжай, чего замолчал? — Миюки обнимает крепче, чувствует биение чужого сердца, бьющегося в том же ритме, что и собственное, и лишь сейчас понимает, как сам же и разволновался от признания.       — Хватит издеваться. Дай мне встать.       — Неа, мне и так хорошо.       Савамура может только забавно пыхтеть и пытаться расцепить обнимающие руки, чем веселит Миюки, который не сдерживает ласкающий слух смех.       — Савамура, а может я тоже в тебя уже давно влюблён? — в голосе скользит насмешка, питчер привык уже к этому, но не к серьезному взгляду, направленному на него.       Савамура замирает, смотрит загнанно, пытаясь решить, стоит ли верить в эти слова или лучше не вестись в очередной раз. С Миюки слишком сложно, на поле Савамура доверяет ему безоговорочно, а вот вне игры с этим проблемы. Парень не успевает придумать достойный ответ, он чувствует прикосновение горячей ладони к шее, и непроизвольно слегка дергается, ощущая, как по коже рассыпаются колкие мурашки. Миюки подаётся к нему и тихим шепотом касается губ.       — Ну, у нас еще будет уйма времени, чтоб разобраться, кто кого и за что любит, — ответить он не дает, закрывает рот Савамуры поцелуем, целуя чувственно, неторопливо, ведь им и правда уже некуда спешить. * * *       Савамура тихо стонет и чуть ли по шкафчику не стекает вниз, но его крепко удерживают сильные руки, нагло сжимающие упругую задницу. Миюки вовсю пользуется слабостью питчера, кусачими поцелуями проходится по шее, что сопровождается приятными для слуха постанываниями. Кусает, целует, вычерчивает языком на коже незамысловатые узоры и откровенно тащится от чужих реакций. Савамура больше не вырывается, не отталкивает от себя, оправдываясь тем, что им нужно скорее спешить на поле, где скоро начнётся товарищеский матч. Он теперь сам прижимается, запрокидывает голову и подставляет шею. Миюки ходит по лезвию ножа, от такого Савамуры крышу сносит чертовски быстро, но он не отказывает себе в маленькой шалости. Останавливается лишь тогда, когда в паху начинает сладко тянуть, а кровь в венах закипает. Он отстраняется от питчера, довольно улыбается и смотрит в подёрнутые дымкой возбуждения глаза. Знает, что поступает подло, но из раза в раз доводит Савамуру до такого состояния и сбегает на поле под возмущенные крики.       — Всё, заряд энергии получен, можно идти побеждать, — Миюки бодро проговаривает, привычно смеётся и покидает раздевалку.       — Ну и гад же ты, Миюки Казуя! — вслед летит привычное ругательство, после парень тихо бурчит под нос, ладонью растирает шею, стирая ощущение чужих губ на коже. — Скотина. Нашел моё слабое место и пользуется этим. Сволочь. Да чтоб его. Садист он, а не моя истинная пара. Терпеть его не могу…       — Ты чего лыбишься, Савамура? Одного тебя ждем, быстро на поле.       — Есть, Курамочи-семпай. Савамура Эйдзюн готов побеждать!