Дэдбаг

       Просыпается Уэйд на чём-то мягком и от звона будильника, хотя точно помнит: вчера его сморило прямо за компьютером, сразу после разговора с Жучком, а будильника у него в принципе нет; он привычно тянется за оружием, но не находит… ничего. Вообще ничего. Рука нашаривает лишь надрывающийся телефон, который и стал причиной пробуждения.        – Маринетт, вставай же. Ты опоздаешь!        Честно, Уэйд не собирался его бросать, это всё рефлексы. Ну а что сделаете вы, проснувшись почти беззащитными в тёмном незнакомом месте и услышав писклявый голосок, больше подходящий какому-нибудь инопланетянину? Далеко чёртов телефон не улетает, вместо этого больно приземляясь точнёхонько на коленку, но зато с Уэйда сваливается одеяло.        Прямо перед его лицом в воздухе висит что-то маленькое, красное и лупоглазое.        – Покемооооон! – он удивлённо и, пожалуй, чересчур размашисто припечатывает ладонь к собственному лицу.        Этажом ниже Сабина Дюпен-Чен вздрагивает и со всей доступной скоростью бежит к лестнице в комнату дочери, а тем временем Уэйд осознаёт несколько странностей: щека горит от удара и не думает проходить, на нём нет костюма, и кожа под пальцами не походит на засохший фарш.        Обдумать это он не успевает – открывается люк на полу, и оттуда выглядывает пухлощёкая китаяночка с тревожным выражением на лице.        – Солнышко, всё хорошо? – спрашивает она участливо, и Уэйд оглядывается в поисках того, к кому обращается эта женщина, но больше никого в комнате нет, даже покемон куда-то пропал.        –Да-а-а? – давно его так не называли.        – Плохой сон? – подсказывает она, тепло улыбаясь, и Уэйд на всякий случай согласно кивает, хотя плохим того покемона назвать никак нельзя, он даже симпатичный. – Умывайся пока, завтрак почти готов.        Резонные «а вы, собственно, кто?» и «где я вообще?» не успевают сорваться с его губ – женщина закрывает люк раньше, – а беглый взгляд вокруг заставляет задумчиво почесать голову.        И осознать, что на ней есть волосы.        Возвращению покемона Уэйд уже даже не удивляется и пристально его рассматривает. Действительно милаха.        – Ты кто? Или что? – спрашивает он спустя добрый десяток секунд.        – Маринетт, это же я, Тикки! – пищит покемон, моргая огромными синими глазищами. До Уэйда доходит.        – Ты? Та самая замечательная наставница? Нда, немного не то мне представлялось, – он слегка разочарован и с намёком играет бровями, когда ему в голову приходит гениальная идея. – А можешь стать человеком?        Это же мир с магией, мать его. И вообще, надежда умирает последней. Как-то ведь он тут оказался, верно?        – Что? Нет, – обламывает Тикки, встревоженно вглядываясь в его глаза. – Что с тобой?        – Если вкратце: я не Маринетт. Маринетт вернётся завтра, а пока я на замене, – бодро рапортует Уэйд и подмигивает.        – Тебя не акуманизировали, это точно – владельца талисмана нельзя акуманизировать, – частит Тикки, наворачивая неровные круги перед его лицом. – Ты же не сошла с ума, Маринетт?        – Психическое здоровье сильно переоценивают, малышка. Погоди... сошла? – Уэйд начинает сильно подозревать нехорошее: мало ли какие в параллельных мирах имена бывают, розовый цвет, которым так и пестрит комната, гипотетически может нравиться независимо от пола, голос… ну, Жучок упоминал школу – вдруг просто не успел сломаться, – но это вот «сошла» как-то слишком уж однозначно звучит.        – Маринетт?! – Тикки, кажется, в панике – на синие-синие глазищи наворачиваются слёзы, круглые щёчки дрожат, усики опускаются. Верно писал… писала Жучок – она очаровашка.        – Подожди, успокойся, – пытается предотвратить надвигающуюся истерику Уэйд. – Никто не сошёл с ума. По крайней мере, больше, чем обычно. Я так понимаю, она тебя не предупредила, что мы собираемся поменяться?        – Поменяться? – Тикки застывает, видна работа мысли. Оказывается, её глаза могут стать ещё больше. – Но… но это же была просто шутка, интернет-розыгрыш!        – Ну да, мне тоже так поначалу казалось, но теперь-то понятно: всё всерьёз, – Уэйд снова подмигивает. – Расслабься, малышка, Маринетт вернётся уже завтра.        – Сейчас-то что делать? А если кто-нибудь что-то поймёт? Или произойдёт нападение? О нет, как же так? – она не разделяет его оптимизма, и истерика всё же случается, по красным щёчкам текут слёзы.        Уэйд никогда не мог устоять перед дамой в беде. Ну и подумаешь, что не человек. Видали недостатки и посерьёзней.        – Эй-эй-эй, всё нормально, нормально, – он пытается успокоить Тикки. – Никто ничего не заметит. С нападением в случае чего разберёмся – мне не впервой решать подобные проблемы.        – Обещаешь? – в её глазах столько надежды, что отказать решительно невозможно.        – Ага,– легко соглашается Уэйд. Он сейчас и не на такое мог бы подписаться, похоже, единорогам в его извращённой душе придётся немного потесниться. – Но мне понадобится твоя помощь, малышка.        – Да, конечно, я помогу, – кажется, Тикки приходит в себя – слёзы высыхают почти моментально, и теперь у неё очень целеустремлённый вид. – Одевайся, сейчас вернусь.        И она стремительно улетает. До чего резкий переход от полного отчаяния к деловой собранности, просто поразительно.        Через минуту Уэйд пялится на собственное отражение в зеркале и осознаёт простой факт: понимать что-то умозрительно и получить наглядное тому доказательство – немного разные вещи.        – Я девочка-подросток? Ебать… Нененене, не в том смысле, я же не педофил. Интересно, а сколько лет Тикки? Тьфу, не о том думаю, попробуем ещё раз.        – Я девочка-подросток! Клянусь чимичангами, к такому жизнь меня не готовила. Так, соберись, ты ж мужик. Где-то там глубоко внутри.        – Я девочка-подросток. Но ведь бывало и хуже? Или нет?        Уэйд мысленно перебирает самые странные ситуации, в которых когда-либо бывал, и приходит к выводу, что эта не из худших, но в десятку войдёт.        Из воспоминаний его выдёргивает возвращение Тикки, в лапках которой зажата парочка печенюшек. Одну она отдаёт Уэйду, вторую припрятывает в маленькую розовую сумочку, висящую на стуле.        – Идти на завтрак с родителями – не лучшая идея.        – Спалимся, – согласно кивает вовсю хрустящий печенькой Уэйд и оглядывается. – Можем свалить через окно.        – Нет, как нам потом это объяснять? Просто пробежишь на выход с криком «опаздываю!», дверь почти напротив лестницы, не заблудишься, – уверенно инструктирует Тикки, копаясь в телефоне, пока он пытается одеться и не увидеть или потрогать чего-нибудь лишнего. – Это должно сработать – Маринетт частенько так делает, только постарайся не упасть по дороге, умоляю. Учебники вон там, – она кивает в сторону розового – кто бы сомневался – портфеля. – Не забудь сумочку – я в ней прячусь в обычное время. Дорогу до школы я отметила в телефоне, слава создателю GPS.        – Мы пойдём в школу? – удивляется Уэйд и тихонько суёт в означенный портфель замеченные им раньше на столе портняжные ножницы. Просто на всякий случай.– Меня там вычислят с тем же успехом, что и на семейном завтраке. При всём желании, малышка. Мне-то в принципе фиолетово, но ты ведь этого не хочешь?        – У нас нет выбора, – решительно отрезает Тикки. Сейчас она куда больше похожа на уверенную и мудрую наставницу, чем раньше. – Маринетт должна быть сегодня на собрании, как представитель класса. Не пойдём – могут лишить должности, а помогать людям для неё очень-очень важно. Просто постарайся не привлекать внимания, а если кто-то начнёт задавать вопросы – скажи, что плохо себя чувствуешь, хорошо?        – Без проблем, – малышка Тикки, кажется, может из него верёвки вить.        Всё проходит чётко по плану, и они успешно выбираются из дома. По дороге в школу Тикки продолжает инструктаж, а Уэйд, демонстративно копаясь в телефоне, чтобы не вызвать ничьих подозрений, листает найденные там фотографии, задаёт уточняющие вопросы и пытается хоть немного запомнить одноклассников и учителей Жучка.