Давай, Белла, или Демон из Прошлого

Глава 4 – Спасибо, – не своим голосом ответила Изабелла и, отодвинув телефон от уха, незамедлительно коснулась экрана, сбрасывая вызов. Она вяло сползла по стенке на пол, свела колени и крепко обхватила руками голову, впиваясь отросшими ногтями в кожу. Женщина была ошеломлена. Новость о собственной причастности к смерти родственников оказалась громом среди ясного неба: такой же удивительной и невероятной. Она не знала, как реагировать на услышанное и что теперь ей нужно делать. Мысли смешались, превращаясь в разноцветный запутанный моток, потяни за одну нить – за ней потянется весь клубок. Привыкнув во многих происходящих событиях винить себя, женщина всё это время действительно корила себя за то, что не уследила за отцом и его братом, но она даже представить не могла, что её участие во всём этом настолько велико. Изабелла, до этого момента придерживающаяся версии случайного совпадения в скорых смертях родственников, теперь осознала, что крупно ошибалась, ведь всей этой истории есть логическое объяснение, и она – ключ к разгадке тайны. Белла чувствовала, как её начинало колотить. Руки задрожали, сердцебиение ускорилось, горло пересохло, а она могла думать только о словах, изложенных в найденных полицейскими записках. Подвергнувшись очередному стрессу, Изабелла вспомнила совет психолога, которого посещала пару лет назад. В случае начала панической атаки, если есть возможность, первым делом следует выпить глотков десять жидкости. Постаравшись взять себя в руки, Белла, придерживаясь за деревянные перила лестницы и неуверенно делая шаг за шагом, медленно спустилась и, опираясь на мебель, дошла до кухни. Так быстро, насколько это было возможно, достала из холодильника пакет с персиковым соком и наполнила чёрную чашку с изображением её и Эдварда. Взяв двумя руками кружку, Беллз поднесла её к губам и судорожно сделала несколько быстрых глотков, но так она могла лишь насытиться, а не успокоиться. Снова вспомнив методику, предложенную доктором Вебер, женщина закрыла глаза, постаралась выровнять дыхание, а затем не спеша с небольшими промежутками выпила ровно одиннадцать глотков любимого напитка. Сосредоточение на процессе помогло восстановить сердечный ритм, потому как глотательные движения приравнивались к релаксирующим, расслабляющим. С каждой минутой становилось легче. Легче дышать, легче двигаться, легче жить, легче осознавать, что имеешь непосредственное отношению к убийству. Голоса погибших в голове Беллы звучали уже не так громко, вскоре совсем превращаясь в эхо и уходя на задний план. Но проблема заключалась в том, что они не замолкали, и это начинало настораживать Изабеллу, привыкшую всё контролировать. Если она не может навести порядок в своей голове, то как же ей соблюдать его в жизни? *** – Мама, – окликнул Беллу старший сын Джордж. Женщина, прежде стоявшая у окна и безмолвно наблюдавшая за тем, как сосед стрижёт газон, тяжело вздохнула и повернулась к сыну. Растрёпанный и сонный мальчик, внешне полная копия матери, растерянно смотрел на родительницу, крепко прижимая к себе плюшевого медведя. Он был в своей любимой нежно-голубой пижаме с вертолётами и босиком. Заметив последнюю деталь в образе сына, Изабелла грозно нахмурилась, уже собираясь отчитать Джорджа за хождение по дому без носков и домашней обуви, но семилетний мальчик не дал ей вставить ни слова. – Мам, Мартину приснился кошмар, и я не могу его успокоить, – не скрывая беспокойства за брата, сообщил Джо. Женщине как никогда требовалось время для переваривания недавно полученной информации. Да и она попросту отвыкла от ухаживания за детьми, считая, что всё, связанное с мальчишками, — забота Эдварда, а не её. Изабелла полагала, что раз супруг молчит, а дети не надоедают расспросами на тему, когда же мать уделит им внимание, то всех всё устраивает. Но внимательно посмотрев на старшего сына, вдруг подумала, что упускает из жизни что-то крайне важное. Это нечто, что ей не удалось установить, ускользало сквозь пальцы как песок, медленно просачиваясь между фалангами, оно касалось её кожи, но не оставляло следа. И тогда Белла решила не отправлять сына к отцу, а самой пойти и успокоить младшего. Ведь раньше ей это ничего не стоило. – Пойдём, милый, – неожиданно нежно ответила кареглазая женщина. Подойдя ближе к прищурившемуся от недоверия к происходящему сыну, она ласково потрепала его каштановые волосы и кивнула, ещё раз подтверждая, что готова вновь взвалить на себя материнские обязанности. Комната ребятишек находилась на втором этаже, и Джордж, крепко сжимая в своей детской ладони руку Изабеллы, сосредоточенно вёл её наверх. И в этом случае лестница для женщины стала воплощением смены жизненных приоритетов. Она оставила все касающиеся преступлений мысли там, внизу, на кухне, и отправилась на второй этаж с лёгкой душой и пустой головой. Не успела Белла переступить порог комнаты, как в неё тут же врезался пятилетний ребёнок. Он бежал так быстро, что чуть не снёс маму с ног, сталкиваясь с ней на всём ходу. Короткими тоненькими ручонками Мартин обнял родительницу и заплакал. Изабелла не ожидала такой бурной реакции на своё появление, поэтому на некоторое время выпала из реальности, не зная, как лучше поступить, но потом интуитивно отстранила младшего сына от себя, присела на карточки и позволила малышу повиснуть у неё на шее. Женщина уже и забыла, каково это, когда тебя обнимает твоё дитя, вдыхать его родной запах, запускать пальцы в его волосы, со страхом вслушиваться в дыхание, боясь заметить какой-то сбой, забыла, каково переживать за него и каково любить. На некий период времени она выключила важную составляющую женщины – мать. И отказалась от того, что подарила благосклонно настроенная к ней судьба, – двоих сыновей. У кого-то не было мужа, детей, дома, работы, а у миссис Каллен было всё, но она не ценила того, что имела, считая всё полученное должным, заслуженным. Белла являлась представительницей тех людей, кто быстро терял интерес к желанным, недавно приобретенным вещам, к людям, внимания которых она долго и усердно добивалась, и к рутине в общем. Поэтому последний год стал для неё самым сложным в плане стабильности и однообразности. Ей нужен был какой-то толчок, что-то такое же бодрящее, как чашка крепкого настоящего кофе по утрам или энергетик, не позволяющий сомкнуть глаза в течение суток. Она трижды посещала психолога, понимая: то, что творится в её жизни, действительно проблема. Пройдя несколько незаурядных тестов, предельно откровенно отвечая на все вопросы, стараясь не утаивать от врача ничего, в качестве диагноза получила нервное расстройство – депрессию. – Что тебе приснилось, милый? – бережно утирая большим пальцем слёзы сына, поинтересовалась Белла. – Зомби… – судорожно всхлипывая, ответил мальчик и опустил взгляд на пол. – О, всего лишь зомби? Это те, которых ты каждый день так ловко убиваешь в компьютерной игре? – Изабелла кротко улыбнулась, предпринимая попытку отвлечь Мартина. Младший Каллен легко поддался на провокацию и скромно хихикнул, вызывая у матери облегченный выдох. – Но это не всё. – Ребёнок вновь нахмурился. – Дедушка Чарли и дядя Аро превратились в зомби и попытались укусить меня и Джорджа. Женщина постаралась сохранить на лице спокойствие и безмятежность, в то время как внутри вновь что-то разорвалось. Она вспомнила, как ходила с Эдвардом в тир, где муж хотел втянуть Беллу в своё любимое увлечение. Тогда она взяла в руки пистолет и выстрелила, думая, что это просто, ведь сотни раз видела, как подобное делает отец или герои в боевиках. Но из-за того, что заняла неправильную позицию, почувствовала сильную отдачу в плечо, после которой пришлось ехать в больницу и проверяться у врача. Вот именно такое чувство — болезненной отдачи — и ощутила на себе Изабелла. «Это всего лишь детский сон», – беспрерывно повторяла она мысленно, не разрешая фантазии воспроизвести слова Марти в голове. – Джордж, иди сюда, – подозвав к себе старшего сына, женщина присела напротив детей на мягкий ковёр. – Вы же знаете, что ваш дядя и дедушка сейчас на небесах? – Увидев подтверждающие кивки ребятни, Белла продолжила: – А если они на небесах, это значит, что они не могут превратиться в зомби. Но даже если у них это получится, то они ни в коем случае не сделают вам больно, потому что любили вас и дорожили больше, чем жизнью. Мартин, ты помнишь, как дедушка сорвался с работы, когда у тебя резко поднялась температура, и привёз тебе тот самолёт, о котором ты так давно мечтал? А потом он просидел несколько дней у твоей постели, пока ты наконец не поправился. – Помню! Дедушка рассказывал забавные случаи со своей работы. Было весело! – отозвался Марти, растягивая губы в счастливой улыбке и устремляя взгляд на полку, где и стоял тот подарок. – Джо, а помнишь, как прошлым летом ты помогал дяде продавать мороженое? Потом вы вместе пошли в кино и так объелись попкорном, что у обоих разболелись животы? – Да, ты ещё сильно ругалась. Но я никогда не забуду тот день! – с жаром в голосе воскликнул первенец. – Отлично, мальчики, я рада, что вы всё помните. Теперь вы поняли, о чём я вам говорила? – Да, мама, – хором ответили они и кинулись обнимать любимую родительницу. Никто не заметил Эдварда, наблюдавшего за происходящим через приоткрытую дверь. Он опаздывал на работу, дети – в школу, Изабелла, судя по нулевой подготовке к походу в офис, устроила себе очередной выходной, но разве всё это важно по сравнению с настоящим воссоединением семьи? Эдвард уже много месяцев не видел любимую жену такой спокойной, по-настоящему домашней и доброжелательно настроенной. Ей было сложно, но она менялась, работала над собой, и Каллен был безмерно благодарен ей за это. Глядя на обнимающую детей Изабеллу, он вдруг вспомнил, насколько сильна и необъемлема его любовь к этой женщине. Все присутствующие хотели, чтобы этот исторический момент длился как можно дольше, но всему рано или поздно приходит конец, поэтому, как только зазвонил мобильник, Эдварда ушёл, а через полчаса засобиралась и Изабелла. *** – Да, Эдвард, – спокойно ответила Белла на телефонный звонок. – Привет, Беллз, где ты? – поинтересовался супруг миссис Каллен, видимо, ушедший на обед, потому что женщина слышала множество голосов и звук гудящих автомобилей. Очевидно, муж находился на улице. – У Рене. И Белла впервые за долгое время не соврала, она действительно находилось в доме родителей… Теперь уже в доме только матери. Одинокий белый двухэтажный коттедж, в котором женщина провела детство, каждым предметом мебели, каждой мелочью напоминал об отце, поэтому ей трудно давалось присутствие здесь, но она должна была находиться рядом с Рене. К тому же они редко созванивались, а когда сегодня утром Белла решила сделать первый шаг и набрать номер мамы, та оказалась слишком неразговорчивой и подавленной. Угрызения совести всё-таки замучили Изабеллу, и она решилась проехаться до родного дома. – И как она? Обладательница красивых карих глаз вышла из гостиной в коридор, где вдова не услышала бы её разговор с мужем. Впрочем, состояние Рене было настолько отвратительным, что она всё равно не вникла бы в смысл брошенных дочерью фраз. Прежде не замолкавшая ни на минуту, миссис Свон сказала Изабелле не больше десятка слов. Все они были из разряда: сухое «привет», безучастное «как дела?» и вынужденное «будешь чай?». Белла категорически отказывалась узнавать в этой женщине родную мать. В прежние времена та накинулась бы с крепкими объятиями и радостными воплями, ибо приход одной Беллз без просьбы посидеть с детьми много значил для Рене. – Я никогда не видела её такой… – женщина ненадолго замолкла и закусила губу, в голове перебирая все эпитеты, чтобы точно описать состояние мамы, – потерянной. – Я не стану возражать, если ты предложишь ей переехать на некоторое время к нам. Думаю, ребятня будет только рада. Но это случится, если только ты этого захочешь. Эдвард ясно дал понять, что готов оказать помощь миссис Свон, но без желания самой Беллы он и пальцем не пошевелит. Это решение должна принять именно она и никто больше. Женщина обернулась и посмотрела на кресло, в котором сидела осунувшаяся и как-то враз поседевшая мама. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, насколько ей тяжело, и, возможно, с каждым днём всё будет только хуже. А ведь она совсем одна… За двенадцать лет отношений с Эдвардом Изабелла уже позабыла, каково это остаться в одиночестве, ведь всегда есть тот, кто при необходимости обнимет, утешит, позаботится. – Конечно, думаю, что это отличная идея. Спасибо, Эдвард, – охрипшим голосом ответила женщина. – Я могу отпроситься с работы и приехать за вами сейчас, – продолжил проявлять заботу мистер Каллен. В этот момент Изабелле хотелось выразить супругу слова глубокой благодарности. Она полюбила его в их первую встречу, это была именно любовь с первого взгляда, поражение молнией. Неожиданно. Стремительно. Сильно. Навсегда. Где-то внутри уже в тот момент знала, что они всегда будут вместе. Но даже на свадьбе, на их чудесной свадьбе, единственном пышном торжестве, где Изабелла не чувствовала себя неуютно, когда они давали клятвы в вечной любви в болезни и здравии, она не могла поверить, что будет именно так, что он сохранит их нежное, но в то же время пылкое чувство, что никогда её не бросит, не откажется, в каком бы состоянии она ни находилось. Эдвард всегда оставался надёжным мужчиной. Это было очень ценно и дорого для женщины, до глубины души, до душещипательного крика, до слёз радости. – Давай после работы. Мы как раз упакуем вещи и ещё успеем заехать на кладбище. Нам нужно сделать это вдвоём. И… спасибо за… всё. Это далось с трудом, но Белла всё-таки высказала эти слова вслух. – Ti amo*, – ответил Эдвард и отключился. *** Тёмно-синяя «Audi Q5» сорвалась с места и поехала по направлению к дому. Изабелла наблюдала за плавно выезжающим с кладбища автомобилем, стоя между двумя серыми плитами с именами отца и дяди. Ей нужно было высказать им всё наедине. Она привыкла держать чувства в себе, и не планировала выпускать их наружу даже при матери и муже. Но сегодня она собиралась дать слабину, чтобы дальше не выпускать себя из ежовых рукавиц. К тому же из-за дисбаланса прогестерона в организме (вестник скорого начала критических дней) Изабелла поддавалась эмоциям куда охотнее, чем обычно, отсюда такие всплески эмоций и резкая смена настроения. Убедившись, что вокруг никого нет, Белла встала на колени перед могилами и склонила голову. И только через несколько минут подняла взгляд, упираясь им в высеченные в надгробных камнях надписи. Тяжело вздохнув, она принялась выкладывать всё, что тревожило её уже много дней. – Пап, Аро, привет, – тихо начала она, скромно улыбнувшись, как в детстве, когда была спокойным и покорным ребёнком – идеальной дочкой и племянницей. – Аро, последний раз мы встретились на моём дне рождения. Я второй раз в жизни увидела тебя в смокинге, а ведь ты так не любишь всю эту официальность. Напыщенные индюки – так ты называл мужчин, ежедневно надевающих костюмы. До моей свадьбы ты говорил, что облачишься в него, только когда станешь дирижёром. Но ты изменил своим принципам ради меня, Аро. Ты всегда делал всё мне на благо. Изабелла смахнула слезу, вдохнула побольше воздуха, вновь улыбнулась и перевела взгляд на имя отца. – Папа, папочка… Ты не любишь… не любил, когда много говорили. Словам ты предпочитал действия. Я переняла это от тебя. В общем-то, я полностью твоя копия. – Она хихикнула, уже не пытаясь остановить ручейки слёз. – Я редко, когда тебя о чём-то просила, но ты можешь оказать мне одну услугу? – Белла возвела карие глаза к безграничному голубому небу. – Пожалуйста, не оставляй маму. Будь её ангелом-хранителем, – тихо произнесла она. Чувствуя, что находится на грани, Белла решила закончить разговор, прежде чем разрыдается на кладбище, где стояла поистине гробовая тишина. – Я найду, кто это сделал. Вычислю его и накажу, даже если не будет доказательств. Я займусь этим. Соберу информацию по крупинкам. Даю слово, что раскрою это дело. А вы знаете, что Своны никогда не дают пустых обещаний. ---------------------------------------------------- Ti amo (итал.) - Я люблю тебя