Put me in the dark

      Конор никогда не любил быть в центре внимания: следящие глаза, руки, желающие прощупать толщину твоей кожи, постоянные проверки на вшивость. Нет, он ненавидит испытывать на себе такое давление — он доклады с трудом переносит, — поэтому и в аудитории Конор садится только позади, несмотря на то, что он ботаник, заучка, как все называли его.       Он не знал и не надеялся, что однажды эта привычка выльется в выгоду — в тот момент, когда его заинтересованность четверокурсником Филипом Блейком перерастёт в одержимость. И теперь, когда он заходит в аудиторию и садится позади парня, в самом её конце, никто не видит в этом ничего дикого.       Конор мог бы присесть рядом, но он всё ещё не любит быть в центре внимания. Даже сбоку внимания. К тому же, Конору совершенно не хочется привлекать внимание Филипа, когда он фантазирует о их жёстком сексе.       Мог ли преподаватель, принимавший экзамен у Конора, подумать, что юноша мастурбирует немного отлично от всех остальных юношей? Могут ли одногруппницы представлять, почему Конор не заинтересован ни в одной из них? Может ли Фил предположить, что Конор мечтает лечь под него?       Всё начиналось безобидно: Конор давал лекции обаятельному парню, залипал на его большие ладони, иногда задумывался, каков он в постели, но тут же, пристыженный, насильно замазывал эти мысли учёбой. А теперь он здесь, позади Фила, пялится на его широкие плечи и думает, как было бы круто держаться за них, пока Фил втрахивал бы его в кровать. Интересно, у него всё такое большое?..       — Частота рассматриваемого события сходится по вероятности к чему? — Спрашивает вдруг Джо, его одногруппник. Конор не в состоянии ответить — он записывал всё на автопилоте, — но Джо, к счастью, уже всё списал и, заметив отрешённое состояние юноши, больше вопросов задавать не стремится.       Конору ужасно стыдно думать о члене Филипа вне собственной комнаты, тем более за его спиной, но стоит один раз представить, как его голова больше не может работать в ином направлении, губы автоматически обхватывают паркер и запах одеколона, исходящий от Филипа, словно усиливается.       Идёт второй семестр, и каждый день даётся Конору всё тяжелее.       Обычно он хорошо справляется с фантазиями, позволяя им кружить его голову только в комнате общежития и на редких совместных лекциях, только вот «обычно» имеет свойство изменять себе. Оно заканчивается для Конора, когда Филип подходит к дверям аудитории на перемене.       Обычно никто не стоит здесь всю перемену, кроме заучки Мейсона, а Филип и вовсе подходит за секунды до начала пары, но вот он идёт по коридору, высокий и крепкий, и вот Конор думает о том, как приятно было бы вжаться в него и спрятаться от всего мира лишь на мгновенье. Он мечтает о парне, вылавливая его силуэт из толпы лишь краем глаза, совсем не подозревая, что через пару мгновений тот окажется рядом.       — Привет, Конор.       Конор вздрагивает — едва-едва, но Филип всё видит — и отвечает грубым тоном:       — Привет.       Лучшая защита — это, безусловно, нападение, но зачем он пытается испортить отношения с парнем, который не выходит у него из головы? Конор — отличный пример того, как можно быть ботаником и оставаться тупым. Ему ужасно стыдно за своё поведение, а ещё страшно выдавить из себя ещё что-нибудь: глупое «извини» или примирительное «как дела?» Одно только присутствие Филипа парализует Конора, избавляя его от постыдных фантазий, но затуманивая голову дыханием и фантомным теплом его тела.       Конору нужно что-то сделать с собой, чтобы не нарушить неловкую тишину чем-то похуже, так что он достаёт телефон, открывает первый попавшийся файл и начинает читать его так быстро, что Фил присвистывает.       — Ты что-нибудь понимаешь, читая в таком темпе? — Спрашивает он, нависая над плечом Конора.       — Эм, — юноша тушуется от близости, и его мозг тормозит, впитывая момент. — Да, Филип.       Произнесение имени парня затрачивает половину ресурсов Конора, и он даже успевает похвалить себя за смелость, как вдруг:       — Филип? — Парень обходит его, становясь спереди. — Конор, мне не полтос, умоляю, давай Фил.       Конор поднимает голову, чтобы посмотреть на его открытую улыбку, и на секунду ему стыдно за все свои фантазии об этом приветливом парне. Всего лишь на секунду, правда, ведь в следующую он уже молится Аллаху, чтобы у него не встало, потому что Фил нереально высокий и Конора за ним, наверное, даже не видно.       — Хорошо, давай Фил. — Соглашается юноша.       — Ты довольно послушный. — Замечает Фил, поднимая брови.       — Да. — Отвечает он послушно.       Фил загадочно улыбается, а потом эта улыбка, словно ночной цветок после сна, раскрывается на его лице, и добродушие возвращается в его образ. Но слишком поздно — Конор запомнил то выражение лица, и вся лекция уходит на фантазии о том, как Фил мог бы вместо разговора прижать его к стене, нависнуть, вновь назвать по имени и так же загадочно улыбнуться, прежде чем взять его руку, засунуть себе в трусы и…       Конор хлопает дверью комнаты.       — Это уже невыносимо!       — Воу, Мейсон, тише. — Из ниоткуда появляется его сосед Дом. — Четвёрка или что-нибудь посерьёзней?       «Хочу выебать твоего однокурсника!» — хочется крикнуть ему. Вместо этого Конор ставит портфель на стол так, чтобы он скрипнул, с остервенением открывает крышку ноутбука и принимается за домашнее задание.       — Ох, — выдыхает Дом, откладывая косяк, и Конору становится понятно, почему сосед взялся из ниоткуда, — тебе бы хоть иногда ебаться, что ли.       «Ты даже не представляешь, насколько прав», — думает Конор, но отвечать не спешит. Впрочем, Дом уже привык, что его сосед, скорее, слушатель, чем оратор, и его это устраивает — если серьёзно подойти к этой мысли, то они идеально подходят друг к другу и Конор уже друг Доминику. Жаль, сам Конор об этом не знает.       Что он точно знает, так это то, что ему необходимо вложить всю свою сексуальную энергию в дело, а её у Конора очень много — он до сих пор девственник.