***
Сожаление? Удовлетворение? Жалость? Страсть? Многие, наверное, задумывались о своем прошлом, желая изменить это, или то, или: «Не дай бог, чтобы такое вообще не произошло», или: «А как же было бы хорошо, если бы они сделали так, а не как было»… Винить можно все в произошедшем, а можно смириться. Никогда нельзя было изменить прошлое ни раньше, ни сейчас и никогда не будет возможно. Но можно изменить будущее. Однако есть люди, которые хотят, чтобы было так, как они желают, или просто мечтают о том, чтобы это было так, не думая о том, что это можно сделать прямо сейчас! Тогда остаётся жить настоящим? Но ведь, не думая о последствиях, можно сделать все еще хуже. Я никогда не задумывался об этом, а лучше бы и не задумывался, все равно пустая трата времени. Судьба — штука сложная. Многие говорят об учении на своих и чужих ошибках. Что же, пора и мне вспомнить свои ошибки. Поздно, но как опять же говорят многие: «Лучше поздно, чем никогда!»***
Это был обычный, повседневный день. Мой отец взял тяпку, косу да ведро воды. На утро мы всегда ходим на ферму. Сейчас урожайное время, поэтому мы усердно трудимся на полях. Как всегда, я не могу отвести глаз от этой красоты: золотистые кудри свежей выросшей пшеницы треплются прохладным ветерком после вечернего дождя, гордая морковь стремительно выходит из земли, а картофель удрученно пытается заглотнуть последние запасы воздуха, не отобранные жадной землей. Я так мог стоять еще долго, но крик петуха вернул меня с небес на землю, и я пошел туда, в, уже, кажется, настолько родной, что жить без него нельзя, курятник. Ах, так как меня тогда звали? Если мне не изменяет память, я Мангор Свокар, сын уважаемого фермера. Настолько, что: «Сама королевская семья покупает ваши продукты…», — по словам других, но это были лишь слухи. На самом же деле, они не уходят дальше рынка. На тот момент я был довольно худощавым, как и вся семья, волосы мои тёмные, да короткие, а нос вздёрнутый. Глаза у меня были карие, как у мамы, а походка была довольно бесшумная, как говорили многие… И не зря. Куры были, на удивление, довольно послушными сегодня, поэтому я быстро закончил собирать яйца в свою кошелку. Выйдя, я увидел, как отец легко, но ритмично и быстро возделывал землю. У него очень длинные, но немытые волосы и густая борода, поэтому его чуб и остальная шевелюра заплетены в конский хвост. Я даже не могу вспомнить, когда он в последний раз — на то время — отрезал волосы или бороду. Заметив меня своими зелеными, как яд, глазами, он посмотрел на меня своим самым внимательным взглядом, позвав меня. — Давай сюда яйца, я их понесу, а ты иди вон туда, — сказал мне, как только я приблизился на близкое расстояние, и указал мне на удивительно сухую грядку и продолжил, — Там есть засушливое место, полей его, но не сильно, все же был дождь, поэтому много и не нужно, — он закончил, и пошел с яйцами, и дал мне ведро воды. Я сразу же подошел к тому месту и заметил скошенную пшеницу. Совсем немного наклонил ведро, и вода, словно маленький ручей у резкого обрыва, полилась на сухой грунт. Она разливалась быстро, питая сухие овощи. Отец уже меня ждал. Я подошел к нему. Передо мной стояла повозка, уже полная товаров, кроме одного маленького места. Я отнес ведро домой, вернулся и сел в то самое укромное место, не захваченное еще нашими продуктами. Спокойно лежа, я слушал звон копыт коней, бьющихся об дорогу, и смотрел на чистое небо. Так проходил почти каждый день: утром я выходил веселиться с соседскими детьми, пока мой отец и мать пекли хлеб, днем мы уезжали на рынок и продавали его, а также часть собранного урожая, а вечером мы ужинали и ложились спать, и все сначала по кругу. Вдруг я начал разговор с отцом… — Сегодня солнце довольно яркое. Отец посмотрел на небо и ответил: — Да, довольно необычно видеть такое, особенно после вчерашнего дождя. — Мы сегодня наготовим много вкусной еды, да? — Ага. — Мама ведь сегодня придет? Отец тяжело выдохнул и сказал: — Да, придет… Уже должна. — А она ведь обрадуется, когда придет? — Смотри, как ты возмужал, как же тут не радостно? — сказал он и весело захохотал. — А можно я пойду в лес и насобираю цветов на венок для мамы? — Конечно, только от меня далеко не отходи. Наша мать была довольно необычной, отличалась от других. Мне никогда не рассказывали, кем она была на самом деле. Отец всегда как-то осторожно говорил о ней, также описывал её род деятельности как «монахиня». Она приходила к нам на ужин только раз в неделю или того реже. Иногда, как сейчас, она бывала и месяцами с нами не виделась. Мы уже проезжали мимо часовых и входили в город. Перед нами стояло большое здание. Это был рынок, наполненный кучей коридоров, достаточно просторными, чтобы можно было поставить там свой товар. Сверху, на стенах всегда находились витрины, на которых изображены всякие религиозные рисунки. Это был самый скучный момент дня, ведь мне надо было сидеть на одном месте. И вдруг я заснул. Когда я проснулся, то увидел темные тучи, но дождя не было. Все вокруг паниковали… Я слышал, как звонарь кричал, звоня в колокол: «Демоны! Нас атакуют демоны! Они хотят заполучить наши души, спасайтесь, что есть сил!» А я лежал в повозке, рядом с церковью, похоже, отец решил помолиться. Я встал с повозки и что есть сил побежал к нему. И увидел картину… Что-то стояло над чьим-то бедным телом, это что-то, оно… Оно ужасно. С вырывающимися рогами из верхушки черепа, красное, безглазое, словно засохшее, с шипами, растущими из горба, и длинными когтями чудовище… Так вот так выглядят демоны. Вдруг демон выпрямился, сказав, — «Не надо бояться, ты лишь из десяти тех, кто нам нужен». После этого, заметив меня и повернув голову в мою сторону, он моментально поднялся в воздух и парил наверху, словно паук. То тело — мой отец. Он полностью изуродован, грудь полностью съедена, ребра выставлены наружу, а лицо исцарапано. Я подбежал и заплакал над его телом. Вдруг, словно с помощью магии, он заговорил: «Беги… Беги быстрее отсюда!» — закричав это, он окончательно умер. Я попытался убежать. Я уже был у выхода, но тот демон спрыгнул с потолка и налетел на меня, повалил и начал поедать меня. Это была неописуемая боль, но вскоре это прекратилось… Все потемнело, а я лишь слышал издалека, — «Ты хорошо послужишь нам. Будь уверен в этом и не бойся нас, ты уже ничем не отличаешься. Теперь ты Фандрэн, запомни это!». Я почувствовав, что мое тело рассыпается на тысячу крупиц, мне было холодно. Я думал, что это конец и лучше бы это и вправду был конец. Но я открыл глаза. То тело, в котором был раньше, больше не принадлежит мне, теперь я демон, один из них. Внизу у запястья из моих рук выходил огромный коготь и так же легко исчезал. Моё тело было полностью темное, словно густая ночь, из лба вылезали рога, мои ноги стали копытами, на спине же я чувствовал что-то странное, словно крылья, но не как у ангелов, скорее, как у летучих мышей или драконов. Я огляделся и увидел то, что люди называли адом. Тут и началась моя новая жизнь…